Воронов проснулся от странного звука. Не то рык, не то глухой стон медленно, но методично вытягивал его сознание из цепких лап сна. Сев на кровати, он не сразу сообразил, что к чему. Пришлось поискать весомые ориентиры, чтобы уцепиться за реальность и вспомнить последние дни. Первым ориентиром послужили настенные часы, показывавшие половину третьего ночи. Воронов хоть и не сразу, но всё же вспомнил, почему он сегодня лёг так поздно. Этот парень, чтоб его… Как только он вспомнил про Щеглова, всё разом встало на свои места. Память, словно холодный водопад, выплеснула всё, от чего мозг пытался укрыться за занавесом сна. Глупость Светы, полуторанедельная слежка, чёртова подработка. И зачем он вообще ввязался во все это на старости лет? Работы и так предостаточно, нет же — полез… А, ладно. Зато сразу стало понятно, кто является источником непонятного шума: Щеглов сегодня первую ночь ночует у него в квартире.
Воронов встал, с трудом нащупал тапочки и, тяжело зевнув, отправился выяснять, что к чему. В бывшей детской тускло горел ночник, Сергей зашел в комнату и обнаружил там Свету. Девушка стояла как вкопанная и смотрела на кровать, по которой метался, будто в бреду, до нитки мокрый Щеглов.
— Вот тебе и Спаситель, — буркнул под нос Воронов. — Он захворал, что ли?
Света вздрогнула от неожиданности ‒ дядя подкрался слишком незаметно для нее.
— Не похоже. Он мечется, стонет, зубами скрежещет, а температуры вроде как и нет. Наоборот, он холодный, как ледышка. Я первый раз такое вижу.
— Так разбудить, наверное, надо, чего он мучается-то?
— Я пыталась! — запротестовала Света. — Он не просыпается.
— Как, вообще не просыпается?
— Вот так, вообще. Я уже и трясла его, и по щекам била, и на болевые точки нажимала. Ноль эмоций.
Воронов почесал затылок.
— Да, топор был лишним, — буркнул он себе под нос.
— Что? Какой топор? — не поняла Света.
— А, не бери в голову, — замял тему Воронов. — Может, он того…? — мужчина красноречиво изобразил жест укола.
— Чего того? — опять не поняла Света.
— Ну, того, ширнулся, пока спали все.
Света сразу отмела идею, как несостоятельную. Этому нет ни единого вещественного доказательства, и потом, парень в таком состоянии уже битый час. За это время она успела изучить все его тело вдоль и поперек, на нем не было ни единого следа от уколов. Запаха от него тоже не было никакого, на какую-либо инфекцию также было не похоже. Света стояла в полной растерянности. Её медицинского образования вполне хватало, чтобы стать неплохим психиатром и даже поступить в аспирантуру, а вот с другими медицинскими дисциплинами явно выходила промашка. Она никак не могла взять в толк, что же все-таки с парнем творится. Ни на что не похожее состояние длилось уже час, и это только с того момента, когда Света сама услышала стоны и проснулась, а когда все реально началось и сколько фактически Данила так мучается, она не знала. Спать они легли около одиннадцати ‒ пока перекусили, пока поработали. Никаких тревожных признаков за весь вечер Щеглов не подавал. Потом она ещё полчаса рассказывала по телефону о Щеглове своему куратору. А сейчас Данила ни дать ни взять как её пациенты в психушке во время героиновой ломки, только в полной отключке. Даже от болевых раздражителей не просыпается, хотя зрачки при этом реагируют на свет адекватно. Пульс, конечно, зашкаливал, но по всем остальным показателям вполне себе нормальный здоровый организм. Создавалось впечатление, что ему снится кошмар, а проснуться он не может.
— Странно все это, — резюмировала Света.
— Ну, так надо же делать что-то! — воскликнул Воронов. — Ты ж доктор, решай, может, скорую вызвать?
Света покачала головой. Скорая ничего не даст. Увезут в неврологию, КТ сделают, дай Бог, только под утро…
— Ну так, может, и надо в неврологию, КТ или еще что-нибудь! — не унимался дядя.
— КТ мы и сами сделать можем. На такси можно хоть сейчас ко мне в больницу отвезти, я договорюсь. Надо только с Вадимом Юрьевичем поговорить, а он до утра телефон выключает.
— Так загнется твой спаситель до утра, пока ты своего драгоценного профессора ждать будешь.
— Да, да, ты прав, надо ехать сейчас. Только как его везти-то? Он вон как мечется, да и мокрый весь.
Воронов посмотрел на парня еще раз. Тот был мокрый, как мышь, хоть выжимай. Страшный скрип зубов в очередной раз резанул ему слух.
— Не, ну так его оставлять тоже нельзя. У тебя есть какие-нибудь таблетки, препараты? Ты ж психиатр, вы как буйных успокаиваете?
‒ Есть, конечно. В больнице… — виновато произнесла Света. — Я могу попробовать привезти сюда.
— Свет, ты смеешься? Куда сюда? Его надо грузить и тащить в больницу, ты глянь на него!
Воронов решил не дожидаться врачебного вердикта и, приказав найти для Данилы какое-нибудь шерстяное одеяло, пошел одеваться сам.
— Отвезём его к тебе, там ты его ширнёшь чем-нибудь, а дальше видно будет.
Света согласилась, испуганно закивав головой. Воронов впервые видел племянницу в таком растерянном состоянии. Видимо, к такому их в медицинском не готовили, или это был настолько из ряда вон выходящий случай, что даже Светку проняло, думал Воронов, натягивая штаны.
— Сереж! — Света громко позвала из комнаты.
— Ну что там еще? — прорычал Воронов, никак не попадая во вторую брючину ногой.
— Иди сюда, он проснулся!
Воронов, с трудом совладав с одеждой, вошел обратно в комнату. Щеглов лежал на спине, не шевелясь, с широко открытыми глазами. Стеклянный взгляд застыл в одной точке, зрачки были расширены до предела, хотя в комнате было довольно светло. Воронов медленно подошел к парню и тихонько тряхнул его за плечо.
— Эй, парень, ты чего? Тебе плохо?
Данила медленно перевел взгляд на Воронова.
— Это произойдет сегодня, — хриплым голосом прошептал Данила.
— Что произойдет? — тихо спросила Света. Но Данила ничего не ответил. Медленно поднявшись в кровати, он свесил ноги на холодный пол. Затем так же медленно встал и принялся натягивать на мокрое тело свою одежду.
— Ты куда собрался-то? — удивился Сергей. — Свет, ты глянь, он…
— Тсс, ‒ шикнула Света, ‒ кажется, он что-то почувствовал.
— Что он почувствовал? — не понял Воронов.
— Надо ему помочь, — сказала Света и начала подавать Даниле его одежду. Натянув на него футболку, балахон и потертую куртку, она начала одеваться сама. Парень пошел к выходу.
— Три часа ночи, вы сдурели? Куда собрались-то? — недоумевал Воронов, но, не дождавшись ответа, тоже начал одеваться.
Лифта Данила ждать не стал и буквально бегом побежал вниз по лестнице. Света едва успевала за ним, а Сергей, понимая, что из его дыры не так-то и просто уехать, спокойно спустился на лифте и вышел во двор. У подъезда, растерянно озираясь, стоял Данила. Света неподвижно стояла рядом, буквально впитывая в себя каждое его движение. Очередной приступ храбрости, догадался Воронов. Видимо, так у парня начиналась его тайная жизнь, а Светка решила подробно изучить его поведение. Что ж, придётся таскаться за ними.
— Надеюсь, это не займет много времени, — буркнул Воронов, — я спать хочу.
Парень взглянул на Сергея.
— Где метро?
Вместо ответа Воронов молча достал из кармана брюк брелок от машины и нажал кнопку. Тишину холодной ночи прервал короткий свист сигнализации его «девятки».
— До метро еще доехать надо, мы за МКАДом.
Все трое уселись в машину и поехали к ближайшей станции метро. Когда они припарковались на пустой улице, до открытия подземки оставалось чуть больше часа. Данила сидел молча, слегка раскачиваясь взад и вперед. Света не спускала с него глаз, а Воронов, сладко зевнув, закрыл глаза и вытянулся в кресле.
— Могли бы и дома подождать, — в пустоту сказал мужчина, — теперь торчать тут у всех на виду. Ты не забыл, что за тобой ребята серьёзные охотятся?
Данила ничего не ответил. Его мир сузился до одной крошечной цели, которая, словно сверло, буравила его сознание. Сидеть без дела было просто невыносимо, руки чесались действовать, выскочить и броситься в ночь, куда глаза глядят, лишь бы не сидеть на месте. Но Данила боялся, что заблудится в незнакомом районе и не сможет попасть в метро с открытием.
Время тянулось бесконечно. Ожидание охоты одновременно возбуждало и пугало Данилу. Он всегда боялся этого момента. Никогда не знаешь заранее, чем может обернуться очередная вылазка в подземку. Как ни странно, но присутствие посторонних никак не смущало его, скорее, даже радовало. Наконец-то ему не придется переживать это мучение в одиночку. Впервые за несколько лет он может хотя бы косвенно разделить с кем-то свое необычное состояние. И кто знает, может, эта хрупкая девушка и впрямь как-то сможет помочь ему, а для этого ей будет полезно побывать в его шкуре.
В машине стало холодно, Воронов завел двигатель и включил печку. Медленно потянулись первые автобусы, еще пустые, но уже вышедшие на линию. Стало быть, время близится к пяти утра. Скоро откроется вестибюль станции, и первые пассажиры окунутся в холодный мир московского подземелья. Данила начал в уме перебирать возможные варианты охоты, прикидывая, какую тактику на этот раз избрать. Он даже прикинул, чем могли бы ему помочь его спутники, но, не придумав ничего дельного, решил, пусть просто таскаются следом. Если не станут мешать и лезть с расспросами, это будет лучшей помощью.
Первые пассажиры уже стояли возле станции. Кто-то курил, кто-то вглядывался в экран мобильного. Город просыпался, а вместе с ним просыпались и его рабы. Затворники железобетонного монстра, требующего постоянной дани в виде их личного времени. Безумные глупцы, думал Данила, нищие, они тратили львиную долю своей жизни, чтобы заработать на новый «айфон», оплатить безумно дорогое жилье или наскрести средств на двухнедельный отпуск на засранном курорте какой-нибудь страны третьего мира. Весь смысл их глупых жизней сводился к тупому просиживанию своего рабочего времени в конторе, не приносящей миру никаких осязаемых благ. Страховщики, менеджеры, продавцы, банковские служащие ‒ все те, кто посвятили свою жизнь зарабатыванию денег из пустоты, они не стоили ни единого вздоха Данилы. Их скупой мирок ограничивался четырьмя стенами съемного жилья, трехчасовой поездкой на метро и десятичасовой пародией на труд. Почему же именно Даниле выпала такая доля? Почему именно он должен был бегать по бесконечным лабиринтам, спасая их никчемные жизни? Почему не одарить этими способностями врача или спасателя? Любого, кому не безразлична человеческая жизнь настолько же, насколько она была безразлична Даниле? Его всегда бесила эта серая масса бездарностей, по природе своей не способных ничего дать этому миру. Со школы Данила знал, что никогда не будет заниматься чем-то подобным. Купить-продать, впарить страховой полис, выдать кредит под безумный процент или отстоять смену, охраняя пустоту магазина, — все эти профессии вызывали у Данилы чувство отвращения. Он искренне считал, что настоящая профессия должна давать миру нечто материальное. Столяр мог дать прекрасные изделия из дерева, механик мог спокойно починить собственными руками автомобиль — любая профессия, связанная с ручным трудом, вызывала в нем уважение и благоговейный трепет, поскольку создавать что-то своими руками ‒ это и есть жизнь. А какая жизнь может быть у тех, кто делает деньги из пустоты, продавая цифры на мониторе компьютера или просто бумагу с обещанием выплат, если вдруг случится авария? Их жизнь такая же пустышка, как и то, чем они занимаются. Что они оставят после себя миру? Что они подарят своим детям? Смотри, сынок, ты просто берешь и переводишь эти цифры с одного счета на другой, и тогда человек, который попался на эту уловку, будет вечно тебе должен. Это настолько противоречило видению мира Данилой, что он искренне не мог понять, почему именно он стал их спасителем. Почему судьба именно его заставляла страдать из-за людей, которые ему были противны? Почему вместо простой жалости к человеку он должен был испытывать реальную физическую боль, сравнимую лишь с болью инфарктника?
Хлопнувшая дверь заставила Данилу вздрогнуть. Погрузившись в мысли, он не заметил, как Воронов вышел на улицу подышать и обратил на него внимание лишь, когда тот вернулся. Сергей уселся на свое место и начал нервно барабанить пальцами по рулевому колесу, пристально озираясь вокруг.
— Что-то случилось? — заметив волнение дяди, спросила Света.
— Пока нет, — задумчиво протянул Воронов, — но случится.
Данила перевел взгляд на Воронова. Света не вытерпела и вновь спросила:
— Ну не томи, вышел спокойный, а зашел, как чёрт злой. В чём дело?
— В габарите дырка, — отрезал мужчина.
— Господи, нашел время за машину трястись! И ладно, если бы «Майбах» какой у тебя был, так нет, за рухлядь эту трясешься, — начала упрекать дядю Света.
Воронов пристально посмотрел на девушку.
— Объясняю. Для обывателей разбитый фонарь ‒ это признак поломки, а для меня ‒ это информация, причём для нас хреновая.
— Не поняла, поясни.
— Ночью следовать за машиной в городе так, чтобы оставаться незамеченным, довольно сложно. В потоке красных огней можно легко потерять объект слежки. Для этого надо держаться довольно близко к нему, но так можно и попасться. А вот если проделать сверлом небольшую дырочку в красном габаритном фонаре, он начинает светиться яркой белой точкой. И тогда в потоке машин объект как бельмо на глазу. Можно держать приличную дистанцию и при этом не терять автомобиль из вида.
— Хочешь сказать, мы тогда не ушли от слежки?
— Ушли, я проверял. К тому же, еще вечером этой дырки не было.
— Значит, они нас как-то нашли?
— Да, и ночью подготовились к дальнейшей слежке, — резюмировал Воронов.
Света задумалась.
— И что теперь делать?
— Я залепил фонарь жвачкой, на какое-то время ее хватит. Думаю, они уже знают, где мы, и просто не высовываются. На их месте я бы попытался перехватить Щеглова в метро, именно этого они и ждут, иначе давно бы пошли на штурм машины.
— Но почему именно в метро? Куда проще сделать это прямо сейчас. Или нет? — недоумевала Света.
— Они не знают, против кого работают. Это простая игра, на данном этапе они просто собирают информацию. Всё, что у них на нас есть, это марка и номер машины. И максимум, что можно выудить из этой информации, это на кого она зарегистрирована и где проживает ее хозяин. А вот что собой представляет ее хозяин, они не знают, и именно эту информацию в данный момент и пытаются получить. Может, мы для них выглядим подозрительно, а припаркованный на обочине у станции метро автомобиль для них выглядит, как подстава.
— Прости, что?
— Подстава, ловушка, наживка, — начал заводиться Сергей. — Искомый объект, то есть пацана, выносишь на всеобщее обозрение. Как только клюнут, берешь тепленькими.
— Так мы же не сможем их взять, Бог знает сколько у них людей! — Света продолжала нервировать своего дядю недальновидностью.
— Да, но они-то не знают, сколько людей у нас. Не знают, на кого я работаю. Может, за кустами спецназ сидит или братки покруче. Сейчас они выжидают. И, как только поймут, что мы одни, будут действовать.
— И тогда нам всем крышка, — подытожила Света.
— Поняла. Хвалю, — удовлетворенно протянул Воронов.
— Что будем делать?
— Сейчас тронемся и поколесим немного по пригороду. Им придется приблизиться вплотную, тогда я смогу их вычислить. А после постараюсь связаться с… — Воронов запнулся. При Свете не стоило говорить, на кого он работает сейчас, — связаться со старым другом. Он должен помочь.
— Ты про ментов своих, что ли? — съязвила Света. — Ага, держи карман шире. Помогут. Забыл уже, как они «помогли», когда маму с папой…?
Голос Светы дрогнул, но не сорвался. Она в очередной раз проглотила плохие воспоминания и молча уставилась в лобовое стекло. Воронов промолчал. Он не мог объяснить всей сложности той ситуации, поскольку видел её изнутри как работник правоохранительных органов. Он не был согласен с этой системой, но прекрасно понимал, что тогда никто не смог бы поступить иначе, все тряслись за свои места и головы. Максимум, как мог выразить свой протест сам Воронов, это уйти из гнилой структуры на вольные хлеба, что он и сделал. А Свету он прекрасно понимал. С её точки зрения госструктуры и бандиты находились на одной линии, причем еще большой вопрос, кто из них был опаснее для обывателя.
Внимательно вслушиваясь в разговор, Данила вспомнил рассказ Светы. Получалось, что в их жизни ранее произошло нечто ужасное, в чем, отчасти, виновато и государство. Видимо, ситуация была куда сложнее. Отметив про себя эту информацию, Данила не мог согласиться с планом Сергея. До открытия метро оставалось пять минут, и колесить по городу в поисках слежки означало тратить драгоценные минуты и часы поисков, а они могли стоить жизни очередному суициднику. Бегло взвесив в голове все «за» и «против», Данила принял единственное правильное, по его мнению, решение. Он молча открыл дверь и быстро направился к станции метро.
— Твою мать! — прорычал Воронов и властным жестом удержал Свету от попытки выбежать за Данилой. — Стой! Пусть думают, что так задумано. Останешься в машине, вот ключи. Я пойду за ним и буду расчищать ему дорогу. Машину припаркуешь у опорного пункта полиции. Не закатывай глаза, они туда не сунутся. Держим связь по смс, если перестану писать, позвонишь по этому телефону, — Воронов протянул Свете помятый листок, — скажешь, что от меня. Передашь то, что знаешь, и весь наш маршрут. Они помогут. Все поняла?
— Поняла, — коротко ответила Света.
— Если все пройдет гладко, я тебе позвоню, заберешь нас. Всё, удачи!
Воронов быстро вышел из машины, а Света перебралась с заднего кресла на водительское место.