Стерлинг сидел за кухонным столом и гипнотизировал кружку чая. Минуту назад он разговаривал с шефом, который, как ему показалось, был крайне взволнован. Таким начальника он видел впервые, и суть разговора, произошедшего между ними, объясняла его нервозность. Парень дотронулся до уха, всё ещё горящего, и, поморщившись от боли, набрал телефон брата. Тот сидел в припаркованной во дворе частного дома машине — была его очередь дежурить. Стерлинг вкратце пересказал все, что ему поведал шеф. Фунт, выслушав его, лаконично подвел итоги — значит, переезжаем. Стерлинг и сам понимал, что другого выхода у них нет. Они должны были убираться из столицы, где за ними теперь охотились как менты, так и бандиты, которым задолжал их начальник. Вероятность того, что полиция не станет раскручивать их схему, была ничтожной. Вернуть же заём под фирму, свернув производство, было просто невозможно. Оставалось одно ‒ уехать из страны и залечь на дно. Шефу необходимо было время для того чтобы по своим каналам реализовать квартиру последнего клиента и попутно организовать отступление. Разбрасываться кадрами ему не хотелось, и поэтому он предложил братьям дальнейшее сотрудничество на новом месте. Нужно было лишь разобраться с Щегловым и переманить на свою сторону главного исполнителя. Конечно, обо всех своих планах шеф предпочел не распространяться. Достаточно было, чтобы братья выполнили свою часть работы в точности, а об остальном он планировал позаботиться вместе со своим прямым компаньоном.
Стерлинг закурил и еще раз взвесил в уме все «за» и «против». Схема была отработана и опробована, что позволяло им организовать подобную фирму в любой стране постсоветского пространства, а затем и в Европе. В стране их ничего не удерживало, да и Фунт был не против попробовать свои силы на новом месте, так что оставалось лишь дождаться развязки и исчезнуть.
***
Тук-тук-тук. Размеренный глухой стук вытянул Данилу из темноты. Парень открыл глаза и попытался сесть, но острая боль между лопатками не позволила ему сделать это, он так и остался лежать на мокром матрасе. Тук-тук-тук, вновь донеслось до его слуха. Сориентировавшись, он уловил, что звук доносился от стены напротив. Стук повторился вновь. Данила окинул взглядом комнату, в которой, кроме него, никого не было. Единственное окно в помещении едва пропускало слабую полоску света, которой хватало, чтобы осветить небольшое пространство. Полы и стены, по-видимому, были деревянными, возможно, он находился в каком-то старом доме. Данила вновь попытался приподняться, превозмогая боль. На этот раз ему удалось сесть. Тело ломило, а голова была, словно в тумане. Мысли начали путаться, подступила дурнота и Данила чуть было опять не потерял сознание. Он уже вспомнил, что произошло на платформе перед тем, как он вырубился. Перед глазами стояла страшная картина, и парень помотал головой, стараясь поскорее избавиться от неприятного ощущения. Там на платформе, перед тем как потерять сознание, он слышал сильный треск. Должно быть, кто-то, подкравшись сзади, в самый последний момент огрел его шокером. Стук вновь вернул Данилу к реальности, он напрягся и с трудом подполз к стене, которая была источником странного стука. Прислушался. Через минуту стук повторился, и парень инстинктивно постучал в ответ. За стеной послышалось шуршание.
— Данила, ты там?
Голос был глухим, но парень сразу же узнал его. Это была Света. Нащупав впотьмах розетку, Данила прильнул к ней ухом.
— Данила?
— Да.
— Слава Богу, ты жив! — выдохнула Света.
— Где мы? — спросил Данила и тут же осекся. — Что ты тут делаешь?
— Нас похитили. Похоже, мы в каком-то загородном доме, — донеслось из розетки. — Как же я рада, что ты жив!
— Как ты узнала, что я тут?
— Меня держат здесь всю ночь, рано утром я видела через щель в окне, как двое парней волокли тебя по двору.
— Нас охраняют?
— Да, один в доме и ещё двое на улице, но их я больше не видела, возможно, сидят где-то неподалеку. Ты ранен?
— Нет. Спина болит.
— Что случилось в метро?
Данила вкратце рассказал о случившемся и, дойдя до момента гибели несчастного пассажира, вновь почувствовал, как подкатывает тошнота.
— Господи, какой ужас, — прошептала Света. — Ты не видел, кто тебе помешал?
— Нет, он напал со спины, а потом я потерял сознание. Наверное, кто-то из них стоял в стороне и не вмешивался до последней секунды. Воронов не мог взять на себя всех нападавших, а я… — парень помолчал, — а я не смог спасти человека.
Света с минуту молчала, а потом тихо сказала:
— Ты сделал все правильно. Ты не должен отвечать за их грехи.
Данила не стал отвечать. Его организму было плевать на форс-мажорные обстоятельства. Он реагировал, как и раньше в подобных ситуациях — дикой болью и паническим отчаяньем. После каждой неудачи Данила восстанавливался не меньше недели, а мысль о том, что ему помешали не случайные обстоятельства, а конкретный человек, просто сводила его с ума. Он чувствовал свою причастность к этой трагедии, чувствовал, что является соучастником убийства, поскольку мог предотвратить его, но не сделал этого, пусть даже и не по своей воле.
Повисла очередная пауза. Данила попытался расслабиться, чтобы унять боль в спине, и закрыл глаза. Света больше ничего не говорила, стуков тоже больше не было. По шуршанию за стеной Данила понял, что она пытается собрать как можно больше информации об их местонахождении. Он слышал её шаги за стеной, слышал, как она тяжело дышала, прилагая какие-то физические усилия ‒ возможно, пыталась толкать дверь или ставни на окнах. Но, судя по тому, что в скором времени все звуки стихли, у неё ничего не вышло. В какой-то момент парня кольнула одна странная мысль. Он мотнул головой, словно пытаясь вытряхнуть её, но странное чувство недоверия, как репей, накрепко засело в его мозгу. Решив, что он ничего не потеряет, если спросит в лоб, он решил аккуратно прощупать почву.
— Света! — позвал он.
— Я здесь, — услышал он в розетке.
— А как тебя схватили?
— Сергей дал мне номер телефона, по которому я должна была позвонить в случае, если он перестанет выходить на связь.
— И что ты сделала?
— Когда вы ушли, я поехала по адресу, который он мне дал, и стала ждать от него вестей. Как только телефон замолчал, я сразу же набрала тот номер. За мной тут же приехали и увезли на какую-то квартиру в Москве. Я рассказала им все, что знаю, и меня оставили одну. Но я не могла сидеть, сложа руки.
— И куда ты поехала?
— Данила, мне не нравится, каким тоном ты это спрашиваешь. Ты меня подозреваешь в чем-то?
Данила понял, что допустил бестактность. В конце концов, она сама сидит тут с ним взаперти.
— Нет, прости, пожалуйста. Просто…
— Что?
— Просто в голову лезут плохие мысли. Хочу быть уверен в тебе, но не могу никому доверять. Я слишком долго был один на один со своими проблемами.
Света собралась с мыслями и продолжила.
— Когда я осталась одна, мне пришла в голову идея. Тоже дурная, но я решила ее проверить.
— Какая идея?
— Помнишь моего научного руководителя?
— Вадима Юрьевича?
— Да. Так вот, мне в голову пришла мысль, что все эти суициды не были случайностью. Дядя рассказал мне о том, что практически все случаи самоубийств были связаны с одной фирмой, которая занимается договорами пожизненной ренты. А я точно знаю, что Вадим Юрьевич подрабатывает, консультируя дома престарелых, хосписы и, возможно, подобные заведения.
Данила напряг слух, ситуация обретала смысл.
— Так вот, мне пришло в голову, что кто-то мог подталкивать жертвы на этот страшный шаг. Помнишь, как я нашла тебя?
— Помню. Тогда это он помог тебе?
— Да. И у меня в голове засела мысль, что, раз он способен на это, то, возможно, он не так чист, как мне казалось всегда. Мысль, конечно, бредовая, но я была напугана. Вы с дядей пропали, и мне было просто невыносимо сидеть без дела. Я решила поехать к профессору и попытаться прощупать почву. Поймала такси и уже через полчаса стояла перед дверью его квартиры.
— Так вы с ним говорили?
— Нет, его не оказалось дома. Жена Вадима Юрьевича была взволнована и сказала, что он пропал больше суток назад. Она сама сбилась с ног, разыскивая его. Теперь не знаю, что и думать. На совпадение это явно не тянет, а значит, он каким-то образом замешан в этом деле, но вот как именно, я не могу понять.
— Хочешь сказать, он мог гипнотизировать людей и заставлять их прыгать под поезд?
— Я не могу об этом думать. Вадим Юрьевич ‒ прекрасный человек, добрый, отзывчивый и обладает серьезным авторитетом. Я не могу представить себе, что в таком почтенном возрасте человек его положения мог бы пуститься на такую авантюру. Хотя и исключать этого я тоже не могу. Я знаю его только с профессиональной точки зрения, нас связывала всегда только работа. Да и ситуации в жизни бывают разные, кто знает, что могло подтолкнуть его на такой шаг.
— А твой дядя ничего тебе не говорил? С его опытом он наверняка думал об этом.
— Дядя мало кого жалует. И его недоверие к тебе и к другим людям, скорее, профессиональная черта, нежели вздорный характер. Тебя он тоже до последнего подозревал. А в итоге, сам видел, защищал тебя, как мог. Его доверие нужно заслужить, и словами это сделать не получится, необходимы конкретные поступки. Учитывая ситуацию, можешь быть спокоен, тебе он теперь доверяет, — сказала Света и, подумав, тихо добавила, — если ещё жив.
Данила впервые сообразил, что совершенно не подумал о том, где сейчас Сергей. Не пострадал ли он, жив ли он вообще? От этого парню сделалось очень стыдно. Эгоизм и чувство жалости к себе напрочь убили в нем все человеческие переживания. А ведь этот малознакомый ему человек изо всех сил старался защитить его там, в метро. Данила решил приободрить Свету.
— Он очень сильный человек, и сломать его не так-то просто. Тем более в метро, где столько свидетелей. Я думаю, с ним все в порядке.
— Я тоже на это надеюсь, — ответила Света с ноткой тревоги в голосе, но уже через минуту бодро произнесла. — И если с ним все в порядке, то наше вызволение — дело нескольких часов. Ради меня он перевернет всю Москву, поставит на уши все свои связи, но спасёт нас.
— Да уж, этого ему не занимать.
Нехорошие мысли насчет Светы отступили, и Данила позволил себе расслабиться. Через несколько минут в розетке вновь послышалось шуршание.
— Даня.
— Да?
— Ты можешь сделать для меня кое-что?
— Что, Свет?
— Помнишь тот мост через озеро? Тот, на который я так и не смогла ступить?
— Помню.
— Ты говорил, что любишь работать руками. Создавать, творить материальные вещи. Ты можешь его достроить?
Данила удивился.
— К чему эта странная просьба?
— Просто сделай это. Мне очень важно, чтобы ты меня послушал.
Голос Светланы странным образом изменился. Неуловимо, неосязаемо. Данила даже не смог понять, что именно изменилось, но теперь он звучал как-то странно, неестественно, словно она не просила, а произносила заклинание. Четко и громко она повторила:
— Мост. Даня. Слушай внимательно. Мост через озеро. Дострой его. Мост.
Девушка повторяла эти слова, а Данила не мог ничего ответить. Словно завороженный, он слушал её голос, который становился все глубже, все притягательнее.
— Мост. Мост через озеро. Дострой его. Мост, Данила. МОСТ ЧЕРЕЗ ОЗЕРО.
Вдруг раздался громкий стук. Данила вздрогнул, выходя из оцепенения. За дверью послышались шаги, кто-то, громко дыша, прошел мимо. Скрипнул тяжелый засов соседней комнаты, послышался мужской голос.
— Выходи.
Свету вывели из её комнаты. Громко хлопнула дверь, шаги стали удаляться, и уже через минуту из щели в окне донесся глухой рык мотора. Затем все стихло. Данила даже не успел удивиться, настолько внезапно Светлану вывели из комнаты. По-видимому, ее куда-то повезли. В доме воцарилась мертвая тишина. Последние слова Светы эхом отдавались в голове Данилы. Что они значили, он так и не понял. Но про себя повторял: «Мост. Мост через озеро. Достроить мост».
***
— Серега, у нас проблемы.
Телефонный звонок застал Воронова за изучением отчета своего осведомителя. Парня ему посоветовал капитан Сидоров, который сам не раз прибегал к помощи столь полезного в их деле работника метрополитена. В обязанности молодого программиста входило следить за исправностью камер наблюдения в московском метро, заниматься сортировкой данных и каталогизацией архивов. Впервые Воронов обратился к нему, когда искал записи, связанные с похождениями Щеглова. Тогда парень здорово помог, собрав по крупицам те скудные данные, которые помогли в итоге ему и Свете разыскать Данилу. Затем они с Вороновым искали на тех же записях людей, которые, по мнению Сергея, были причастны ко всем сомнительным эпизодам самоубийств. К тому времени Воронов уже имел сведения о тех, кто следил за Данилой, а потому, помимо них, он разыскивал на записях непосредственных исполнителей страшных заказов. Основным подозреваемым Воронов считал Вадима Юрьевича Филюшкина, резонно предполагая, что он мог засветиться на какой-либо записи, но тогда они ничего не накопали. В этот раз отчёт осведомителя заставил бывалого Воронова испытать неподдельный ужас. Самые худшие опасения Сергея подтверждались, и поэтому в его душе теперь царили смятение и страх.
— Ты слышишь меня?
Голос в трубке настойчиво требовал внимания. Сидоров говорил резко и четко, что заставило Воронова всерьез отнестись к новой информации.
— Я слушаю, — сухо отозвался он.
— Мне удалось выцарапать в прокуратуре разрешение на обыск в той самой фирме.
— Отлично, что накопал?
— По юридическому адресу фирмы ‒ ничего. Как мы и предполагали, все документы оказались в полном порядке. Но, когда оперативники наведались в сам пансион, где проживают клиенты фирмы, выяснилось, что доброй половины постояльцев нет на месте. Мы проверили и их квартиры, обзвонили всех родственников. Никто из них не объявлялся и не давал о себе знать уже больше недели.
— Что ты хочешь сказать? — не смог уловить нить Воронов.
— Серега, мы недооценили их жадность. Похоже, всех этих людей ждет та же участь, что и последнего суицидника.
Воронов переварил услышанное и спросил:
— Сколько их?
— Еще пять человек. Серега, слышишь? Еще пять человек могут в ближайшее время покончить с собой!
Голос капитана чуть не сорвался на крик. Было ясно, что сам он понятия не имел, как им быть в этой ситуации. В трубке повисло тяжелое молчание, Воронов нарушил его первым.
— Вов, собирай людей, нам понадобится помощь опытных оперативников. Человек десять, не меньше. Вызвони нашего осведомителя и прикажи не покидать пультовую до особого распоряжения, нам понадобятся его глаза в метро.
— Я так понимаю, у тебя созрел план? — с надеждой в голосе спросил Сидоров.
— Да. Думаю, я знаю, что надо делать. Организуй мне рабочую группу и жди. Через два часа я приеду.
— Понял. Отбой.
Воронов собрался с мыслями, вновь взял телефон и набрал номер.
— Алё. Да, это я. Ты можешь мне человечка найти по номеру телефона? Да. Да, московский. Диктую.