Капитан Сидоров выключил телефон и положил его во внутренний карман кителя.
— Пожарные сообщили, что в сгоревшем доме никого не было.
Воронов с облегчением выдохнул. В больничной палате вовсе не было холодно, но до этого момента его все время била мелкая дрожь. Теперь картина вырисовывалась менее трагичной, но и позитивной ее тоже назвать было нельзя. Все сходилось, Света явно была замешана в этом деле. Рассказывать Сидорову о своих умозаключениях Воронов не стал, хотя понимал, что его друг мог и сам сделать те же выводы, что и он.
— Как будем действовать? — тихо спросил капитан.
Воронов перевел взгляд на Данилу. Парень лежал под капельницей, все ещё без сознания, на его лице была кислородная маска. Врачи сказали, что его жизни уже ничего не угрожает, нужно лишь время на восстановление. Ожогов дыхательных путей, по-видимому, Данила чудом не получил, да и дышал самостоятельно, так что Воронову ситуация казалась сложной, но не безнадежной.
— Нужно дождаться, пока парень очнется, — начал он, — затем допросить его, — что видел, что узнал. Этим я могу заняться сам. Ты же проинструктируешь своих архаровцев.
Сидорову не понравилась идея друга, но озвучивать вслух свое недовольство он не стал. Ему тоже хотелось присутствовать на допросе.
— Что же я должен внести в свои инструкции?
Воронов встал и подошел к окну. Москва утопала в холодной ночи. Глядя на многочисленные огни мегаполиса, Воронов произнес:
— Вов, я видел, как этот парень работает. Такой участи не пожелаешь и врагу. Если они планируют провести все пять смертей в один день, нам придется туго, и далеко не факт, что мы сможем спасти хотя бы двоих. Так что мне нужны все твои люди.
— Так каким ты видишь решение?
— Как и в прошлый раз, я буду следовать с ним по следу. Он будет искать, затем указывать на клиента. К клиенту мы приставляем твоих людей, и дальше его жизнь будет зависеть от них. А мы, тем временем, будем искать следующего. И так до тех пор, пока не соберём стрит.
— Да уж. Какой-то смертельный покер получается, — пробормотал Сидоров.
— Не смешно, — отозвался Сергей.
— Ты первый начал.
Следователь попрощался и удалился к себе в отделение, инструктировать команду. А Воронов, усаживаясь на неудобный больничный стул с расшатанной спинкой, принялся думать. Вопросов в его голове было куда больше, нежели ответов. Было очевидно, что его родная племянница замешана в этом гнусном деле. Но какую именно роль она играла в преступной схеме, Воронов понять не мог. Она могла выступать как связующее звено между бандитами и профессором, а могла и сама быть в роли исполнителя, то есть подводить бедолаг к последней черте. Хотя на счет последнего Сергей был не уверен — не факт, что Света обладала такой квалификацией. Также оставалась не ясной роль и судьба профессора Филюшкина. Он мог быть как исполнителем, так и организатором всей кампании, не исключалась и версия шантажа. Воронов не мог принять мысль о том, что взрослый, состоявшийся во всех сферах жизни человек мог пойти на столь авантюрный шаг. Также Сергей обдумывал и этот странный ход противника. Зная, что полиция уже идет по следу и, более того, практически наступает на пятки, вывести игру на новый уровень и пуститься во все тяжкие? Нет. Очевидно, тут была более тонкая игра. На их месте Сергей уже улепётывал бы из страны со всех ног, а они сделали все в точности наоборот.
Еще одна мысль не давала покоя Сергею. По сути, Данилу он нашел только благодаря телефону Светланы. Она знала, против кого играет. И достоверно знала, какими возможностями обладает её дядька, какими методами пользуется в работе. Он сам всему этому учил её. И, тем не менее, она не расставалась со своим телефоном до последнего. И к тому же, оставила его там, где они прятали Щеглова. По всему выходило, что она сама хотела, чтобы его нашли. Тогда зачем нужно было поджигать дом?
Самый же страшный вопрос Воронову пришлось обдумывать последним пунктом. Что ему делать со своей племянницей, когда они с капитаном накроют эту шайку-лейку?
В этот момент Данила пошевелился, издал тихий протяжный стон и открыл глаза. Сергей привстал.
— Тихо, парень. Лежи, тебе не нужно пока вставать, — как можно мягче сказал он.
Данила ощупал лицо руками ‒ кислородная маска, видимо, давила. Он попытался ее стянуть, но резинки ему мешали. Воронов помог Щеглову и снял с него маску. Убедившись, что это никак не отразилось на его самочувствии, он отложил ее на столик и подкрутил ручку подачи кислорода. Шипение смолкло, и в палате стало совсем тихо. Данила взглянул на Сергея пустым, отстраненным взглядом. Ощущение было таким, будто ему не хотелось возвращаться к реальности.
— Как вы нашли меня? — осипшим голосом выдавил из себя Данила.
— Это длинная история, парень, лучше скажи, что произошло там в доме?
— Ее забрали, — так же тихо произнес Данила, — она ни в чём не виновата.
— О чем ты? — удивился Воронов.
— Она ни в чём не виновата, слышите? Я точно знаю!
Щеглов возбужденно приподнялся в кровати, но Воронов положил свою руку ему на грудь и не дал сесть.
— Я знаю, я очень надеюсь выяснить всё. Ты должен помочь мне в этом. Мы должны ее спасти.
— Спасти… — как-то отстраненно произнес Данила. — Спасти… Нет. Мы должны…
Данила напрягся, словно силясь вспомнить что-то.
— Мы должны… Я должен… Мост. Я должен достроить мост.
Воронов ничего не понял.
— Какой мост? — Сергей решил, что парень все еще не пришел в себя, что он бредит, и вновь постарался успокоить его.
— Все хорошо. Достроим. Успокойся.
Данила помолчал немного, обвел палату взглядом, и в его глазах вновь мелькнула какая-то мысль.
— Её увезли! Перед тем, как я поджег…
— Что поджег? Дом поджег ты? — изумился Воронов.
— Да. Я поджег его… Хотел… ‒ парень вновь закатил глаза и провалился в беспамятство.
Воронов не стал пытать его дальше. Натянув кислородную маску Даниле на лицо, он вновь прокрутил в голове его слова. Значит, поджег устроил он сам. Зачем, было не совсем понятно, но зато теперь было ясно, что Светлана не желала ему смерти. Она хотела, чтобы его нашли, и потому оставила в доме свой телефон. Ситуация становилась всё более запутанной. Зачем ей нужно было оставлять в живых свидетеля, да ещё и явно наводить на него своих преследователей?
Воронов обдумывал эти вопросы до поздней ночи. Данила больше не приходил в себя. Несколько раз к его постели подходил дежурный врач. Всё это время Воронов не отходил от Щеглова. Уже начав клевать от усталости носом, он вдруг вскочил с чётким и ясным пониманием всей картины. Как же он сразу не догадался?
Сергей вышел из палаты и набрал Сидорова.
— Вов, я понял. Они не жадные, это отвлекающий маневр. Они знали, что нам понадобится бросить все силы на спасение их клиентов, и за ними никто не увяжется, ну или хватка ослабнет.
— Есть логика, — согласился капитан. Я свяжусь с аэропортами и вокзалами, разошлю ориентировки. Спасибо, Серега. Есть еще новости? Как парень?
— Пока спит. В себя приходил, бредил, я так ничего и не понял, — сказал Воронов, — я с ним до утра останусь, а вы наготове будьте. Если завтра тот самый день, парень ночью может это почувствовать. Я дам знать.
— Хорошо. Отбой.
Сергей положил трубку и вернулся в палату. Какой бы ни оказалась следующая ночь, с Щеглова он теперь глаз не сведет.
Данила стоял на краю недостроенного моста через озеро, крупные капли дождя били его по лицу. Насквозь мокрая футболка липла к телу, сковывая дыхание. Ему было очень холодно, крупная дрожь то и дело пробегала по всему телу. Они смотрели друг на друга, не шевелясь. Он ‒ на мосту, она ‒ на другом берегу. Их ничего не связывало. У них не было единого прошлого, а в настоящем их разделяла целая пропасть. И Данила понял, что эта пропасть между ними не позволит свершиться их совместному будущему. Он протянул свою руку к ней. Она стояла недвижима, невозмутима, недосягаема. Её лицо не выражало никаких эмоций. Она постояла с минуту, затем развернулась и пошла прочь, постепенно исчезая за пеленой дождя, а Данила так и остался стоять на краю моста, протягивая к ней руку. Слезы на его лице, смешиваясь с каплями дождя, горькой правдой жгли его сердце. Он пытался кричать, но не смог извлечь из себя ни единого звука. И чем сильнее он кричал, тем слабее становился. Немой крик так и остался неуслышанным. Она ушла.
Кто-то тряс его. Причём, судя по болезненным ощущениям, тряс уже давно, буквально вырывая его из цепких лап кошмарного сна. Данила проснулся и обнаружил себя в палате, над ним склонился Воронов. Крайне озабоченное, если не сказать испуганное лицо Сергея дало понять Даниле, что разбудить он его пытается уже достаточно долго. Как и во сне, Данила был весь мокрый, правда, наяву это был его собственный пот. Глаза горели от продолжительного плача. Данила попытался приподняться в постели. Сердце выдавало трель, а виски пульсировали с такой силой, что, казалось, голова вот-вот разорвется на части. Данила посмотрел на Воронова и, сам того не ожидая, расплакался. Он не мог сдержать подкатывающие волны рыданий, грозящих перерасти в истерику. Он понял, что сегодня это произойдет снова. Причем так плохо ему еще никогда не было. Воронов смотрел на него, и в его глазах Данила прочел всё, что тот хотел ему сказать.
— Их будет много? — слезы перестали душить Данилу так же резко, как и подступили.
Воронов утвердительно мотнул головой.
— Пятеро. Но на этот раз ты не один, парень.
— Нам надо спешить, — отрезал Данила и встал. Никогда прежде он не испытывал столь сильной решимости действовать. Паника отступила, и он понял, что на этот раз ему верят. Что теперь все будет по-другому.
Воронов помог ему одеться, и они быстро покинули отделение. «Под мою ответственность», — громко крикнул он вставшему было на их пути дежурному доктору и отодвинул его в сторону, словно мешавшую мебель. До метро они ехали не больше десяти минут и, когда подъехали, часы показывали начало шестого утра. По пути Воронов отзвонился капитану и объявил полную боевую готовность. Сидоров пообещал перехватить их на кольцевой.
Спускаясь в подземку, Данила ощущал небывалый прилив сил. Его внутренняя решимость и присутствие Воронова рядом вселяли необъяснимую уверенность в полном успехе. Данила не чувствовал ни усталости, ни боли. Он сконцентрировался на своих ощущениях и, чем ближе они подъезжали к кольцевой линии, тем яснее становилось осознание важности его миссии. Впервые в жизни он понял, насколько важно было его присутствие в этом мире. Короткая пробежка на пересадку, и они уже мчались в полупустом вагоне по кольцу. Внимательно вглядываясь в черноту тоннеля, Данила давал четкие указания Воронову о том, как именно должны были действовать люди Сидорова. Важно было не трогать объект до самого последнего момента. Только когда тот решался на последний шаг, его стремление уйти из жизни полностью пропадало. Данила не знал, как именно это работает. Возможно, лишь в последний роковой момент в сознании самоубийц обрывалась та связующая нить между жизнью и стремлением к смерти, лишь на пике сильнейшего эмоционального стресса они могли выключить этот страшный механизм саморазрушения.
Воронов быстро передавал полученные указания Сидорову и уже через несколько станций с облегчением заметил, что к ним присоединилось несколько человек из группы капитана. Спустя час с начала охоты Данила заметил первый след, уходящий в сторону от кольцевой. Им пришлось потратить еще несколько минут на то, чтобы вернуться на станцию назад и сделать пересадку на радиальную ветку. След становился все ярче по мере их приближения к цели и, уже ближе к концу ветки, Данила выскочил на перрон. Оглядев платформу, он, не колеблясь, направился в её начало. Первой жертвой оказалась сухонькая старушка, которая мирно сидела на скамейке. Ее тело было окутано нежно-розовой вуалью средней интенсивности.
— У нее есть еще двадцать минут, — уверенно произнес Данила, указывая на женщину рукой. Воронов продублировал указание и приставил к старушке двух оперативников. Те разместились на платформе таким образом, чтобы один прикрывал подход к путям, а второй оставался позади объекта. Убедившись в том, что парни обеспечили первой жертве полное наблюдение, Данила с чистой совестью шагнул в первый же поезд в направлении центра, и охота продолжилась вновь.
— Как ты узнаёшь, сколько времени осталось? — выкрикнул Воронов.
— Когда я натыкаюсь на жертв, я вижу их окутанными туманом, — прокричал в ответ Данила. — Эта дымка обычно теплых цветов, и чем цвета насыщеннее, тем ближе клиент к смерти. А перед самым прыжком цвет меняется на грязно-серый, так я и понимаю, что именно в этот миг произойдет самоубийство.
Сергей не стал углубляться в эти тонкости, поскольку не смог представить себе человека в тумане, да еще и определенного цвета. Он просто кивнул Даниле и больше не стал отвлекать его от работы.
Следующий след Данила заметил в переходе на станцию «Таганская». След был бледным, почти невесомым, но точно вёл на кольцо. Мужчины пустились в погоню. Четко определив направление, они уверенно шагнули в прибывший поезд, но, проехав всего две станции, во встречном составе Данила заметил более яркий и четкий след. Ориентируясь на интенсивность смертельной метки, Данила решил, что новый суицидник был в большей опасности, чем тот, за которым они следовали прежде, и вышел из вагона. Стараясь не терять первоначального следа из вида, Данила быстро перебежал на соседний путь и уверенно двинулся за более яркой полосой. Расчет оказался верным, и уже через две станции они стояли позади мужчины, который, растеряно озираясь, стоял в самом центре платформы. Действие повторилось, и к новой жертве также были приставлены двое страхующих.
В этот самый момент на телефон Воронова пришло сообщение от дежурного по пультовой. Всё это время он наблюдал за первой жертвой через монитор видеонаблюдения за станцией и, как только стал ясен исход, прислал короткое сообщение: «Первая спасена». Воронов показал Даниле сообщение, и оба переглянулись так, словно от этой информации зависела вся их жизнь. Данила не смог сдержать улыбку и почти вприпрыжку бросился по старому следу, уже не боясь оставить на оперативников новую жертву. Пока они гонялись за вторым суицидником, след третьего стал настолько сильным, что Данила не на шутку перепугался. В голове тут же родилось сомнение, правильно ли он поступил, предпочтя более сильный след тому, который, судя по интенсивности окраски, теперь мог перевалить пятиминутный рубеж. На этот раз Даниле повезло, третий также предпочел уйти из жизни на кольцевой линии. Реши он перейти на любую радиальную ветку станции «Киевская», то не оставил бы себе ни малейшего шанса на спасение. Поезда на этих ветках шли с длинными интервалами и двигались гораздо медленнее, Данила просто не успел бы доехать до него. А так он выбежал как раз перед прибытием смертельного состава и, на глазах изумленного Воронова, собственноручно в самый последний момент выдернул бедолагу из лап смерти.
Воронову стало не по себе, когда он осознал, что Данила успел буквально впритык. Замешкайся они с той предыдущей жертвой, и этот был бы уже нежилец. Под рубашкой Сергея выступил холодный пот. В этот самый момент он понял, что нервы его находятся на пределе. Он боялся даже представить себе, что мог чувствовать в эту минуту Данила, но парень казался абсолютно спокойным. Словно уверенный в своих силах боец перед поединком, Данила был собран и сосредоточен на происходящем. Они уложили третьего спасенного на пол, Сергей жестом подозвал к себе следовавших за ними по пятам оперативников и приказал им остаться с рыдающим навзрыд мужчиной. Данила тут же вскочил на ноги и побежал к прибывающему поезду.
Четвертый след им пришлось искать целых три часа. Они без устали колесили по различным веткам, то и дело меняя направление. Интенсивная беготня по бесконечной паутине переходов выматывала Сергея, но, памятуя об их последней неудаче, он старался отгонять от себя мысли о собственной слабости. Каждый новый переход давался ему с всё большим усилием, но мужчина мужественно терпел. Его раздражала собственная слабость. Он понимал, что Даниле не легче, но на его лице он не видел ни тени досады. Все его действия были полны решимости и исполнены железной воли, и лишь по его напряженному лицу можно было понять, насколько трудным был его промысел. И Воронов терпел. Терпел изо всех сил, стараясь своим видом внушать уверенность Щеглову.
С каждым проходящим часом передвигаться в нарастающем пассажиропотоке было все труднее. Приближался час пик, и к тяжкой необходимости поспевать за Данилой Воронову добавилась новая — не терять из виду людей Сидорова. Он боялся, что оставшиеся двое самоубийц решат сделать последний шаг одновременно, а при таком раскладе им было просто не обойтись без помощи ребят капитана.
Не обращая внимания на медлительных пассажиров, Данила методично прочесывал метрополитен. Он стремительно менял направления и выстраивал маршруты, руководствуясь только ему одному понятной логикой. Воронов не отставал, хотя Данила и видел, как ему было тяжело выдерживать заданный темп. Ближе к часу дня Данила, наконец, заметил очередную слабую полоску следа, извивавшуюся в направлении красной ветки. Они быстро пересели на сокольническую линию и направились в сторону станции «Саларьево». Красная ветка всегда нравилась Даниле. Она совмещала в себе множество плюсов ‒ это и удобные переходы, и обилие направлений в центре. Ему нравилось, что поезда на этой линии двигались с максимальной скоростью, и при этом интервалы между ними не превышали одной- двух минут. На Парке культуры вышла большая часть пассажиров, и вагон стал гораздо свободнее. Воронов огляделся и с досадой обнаружил, что их помощники все же отстали. Он сказал об этом Даниле, но тот, на удивление, отреагировал довольно спокойно.
— Ничего, нас двое. По одному на каждого клиента, — сказал он. — Я покажу тебе первого, а сам отправлюсь на поиски второго.
Других вариантов у них не было, и Воронов был вынужден согласиться с этим планом. Они благополучно добрались до станции «Тропарёво», где Данила без труда вычислил очередную жертву — немолодую женщину, сиротливо примостившуюся под красивым металлическим деревом станции. Данила прикинул время и, убедившись, что у них есть еще несколько минут, стал давать указания Сергею.
— Скорее всего, она выберет путь из центра. Тут скорость составов еще высокая, а в центр они выползают еле-еле. Твоя задача…
— Я все сделаю, — перебил его Воронов, — не теряй время. Ищи последнего!
Сергей сунул ему в руку свой телефон, чтобы не терять с ним связи. Воронов знал, что за ним в скором времени приедут отставшие оперативники, так что сам он остаться без связи не боялся.
Данила кивнул и побежал на подоспевший поезд в сторону центра.