В ожидании известий от капитана Воронов вышел из метро на улицу. Неподалеку был большой парк, Сергей явственно ощущал его свежесть и решил пройтись. В городе уже неделю царил почти зимний холод, но, несмотря на сырость и ветер, ему было жарко. Адреналин погони никак не хотел отпускать мужчину, и тот, погрузившись в свои мысли, медленно брёл в сторону леса. Судя по всему, на этот раз удача оказалась на его стороне. Никто из потенциальных жертв не погиб, но даже эта мысль никак не могла заглушить тревогу в душе Сергея. Что делать со Светой? Вот какой вопрос теперь стоял на повестке дня. Сидоров не дурак, и если ему ещё не доложили, то в скором времени это произойдет. Светлана была заодно с этими тварями. На записи видеонаблюдения, предоставленной ему информатором, было чётко видно, что в момент убийства она спокойно стояла рядом с Данилой и наблюдала, как его кто-то бьёт электрошокером. Конечно, её участие в этом деле ещё нужно будет доказать, но, так или иначе, Сидоров не сможет закрыть на этот факт глаза. К тому же, всё усугубляется тем, что она теперь, как и ее новые друзья, скорее всего, пустилась в бега.
Воронов прошел по узенькой тропинке мимо заправочной станции и свернул ко входу в парк. Он на секунду остановился, пропуская проезжающий по прилегающей дороге автомобиль, но тот как назло перегородил ему путь. Воронов хотел было обойти машину, но тут обратил внимание на водителя и буквально окаменел. За рулем была Света.
С минуту они молча смотрели друг на друга. Воронов не мог вымолвить ни слова, поскольку был сильно ошарашен внезапным появлением племянницы. Такого шага от неё он никак не ожидал. Но больше всего бывшего сотрудника органов поразил её взгляд. Её глаза больше не выражали той живой радости, которую привык в них видеть Сергей. Это были глаза человека, повидавшего в жизни немало горя. Она смотрела на него холодно, как бы отрешенно. Ни капли сожаления, ни капли раскаяния. Она не могла не знать о том, что Воронов догадывается о её причастности к этому мерзкому делу. Но при этом видавший виды мужчина не мог обнаружить в её взгляде ни намека на осознание вины.
Воронов припомнил, что однажды уже видел у племянницы подобный взгляд. Тогда он боялся, что потеряет и её. И дело было даже не в том, что она разом потеряла обоих родителей в автомобильной катастрофе ‒ с некоторыми вещами можно свыкнуться и продолжать жить, даже если это ужасная трагедия. Но с одним Света не могла смириться: виновник аварии остался безнаказанным. Его положение и деньги превратили судебное разбирательство в фарс. Несколько сухих сводок в СМИ тоже не принесли ожидаемого эффекта. Подсудимый был полностью оправдан и освобожден из-под стражи прямо в зале суда. Случись подобное сегодня, возможно, дело приняло бы иной оборот. С развитием сетевой культуры общения общество научилось громогласно, во всеуслышание заявлять свои протесты. На просторах интернета свободные, раздраженные социальным неравенством блогеры подняли бы такой шум, что властьимущие уже не смогли бы так просто уйти от ответа. Но дело было в далёких девяностых. Хрупкая, совсем еще юная девочка не могла ничего противопоставить наглой коррумпированной системе. Ничего не мог поделать и сам Воронов, даже будучи следователем. Все его попытки добиться справедливого возмездия привели лишь к служебным выговорам и непрозрачным намекам от начальства, что, мол, не на тех ты руку поднял. Свой личный протест Воронов выразил громким увольнением из органов. Уходя «по собственному желанию», он не смог отказать себе в удовольствии громко «хлопнуть дверью». Недолго думая, Сергей слил в прокуратуру и газеты имеющийся у него компромат на своего непосредственного начальника. Управление собственной безопасности быстро проглотило наживку, и с плеч полетело несколько голов. Под чистку попали начальник Воронова и несколько его замов. Но на этом вся месть и закончилась. Выше головы, как говорится, не прыгнешь, и Сергею пришлось смириться. Но Света с тех пор так и не стала прежней. Резко повзрослевшая, она вышла из оцепенения, лишь когда нашла себя в своей работе. Он, как мог, поддерживал её все это время и даже решил было, что она вернулась в мир, стала прежним жизнерадостным и веселым ребёнком. Так ему, по крайней мере, казалось.
Но сейчас на Воронова смотрели те же глаза, полные протеста и ненависти к системе. Глаза человека, обретшего силу и возможность бороться. Воронов понял, что рана, нанесенная ей еще в детстве, так и не затянулась, что она кровоточила и жгла её сердце все эти годы, поддерживая в ней огонь борьбы. Из хрупкой девочки она превратилась в умную и расчётливую женщину, которая твердо знала, чего она хочет, и к тому же приобрела некоторые способности и возможности для реализации задуманного. Но сами же цели племянницы оставались для Воронова загадкой.
Света наклонилась к пассажирскому креслу и открыла дверь, приглашая сесть. Воронов огляделся и быстро сел в машину. Девушка резко рванула с места, и уже через пять минут они летели по МКАДу.
— Когда ты догадался? — первой нарушила молчание Света.
Воронов взглянул на нее и с тоской в голосе ответил:
— Когда пропал Филюшкин. Его я подозревал с того момента, как ты подкинула мне идею о том, что самоубийства не случайны. То, что он способен на это, я понял после того, как ты попала в больницу. От вашей глупой выходки подозрения лишь усилились. Сидоров не стал меня тогда слушать, и приставить слежку к нему мы не успели, а разорваться на него и Данилу я не мог физически. Пришлось заняться спасением парня, а уж затем вернуться к профессору.
— А когда он пропал, что ты подумал?
— Решил, что они заметают следы, убирают свидетелей. Но… — Воронов запнулся.
— Но тогда произошел очередной суицид, — продолжила за него девушка.
— Да. Профессор пропал, а смерти продолжились. В тот момент меня кольнуло, что ты ‒ его ученица, и вполне могла бы выполнять ту же работу. Но мысль эта была беспочвенна и родилась, скорее, от безысходности, как маловероятный вариант, который, в то же время, нельзя было исключать полностью.
— И когда же ты понял, что это я?
— Достал видеозаписи с последнего места преступления. Там была ты. Даже не пряталась.
— Ой, как неосмотрительно! — саркастично пропела Света с ехидной улыбкой. Воронов взглянул на нее в недоумении.
— Хочешь сказать, ты засветилась специально?
Света обронила пару «ласковых» слов в адрес подрезавшего их внедорожника и мельком взглянула на Сергея.
— Мне нужно было, чтобы ты стал меня подозревать именно в тот момент. Я знала, что ты начнешь меня разыскивать и первым делом пробьешь меня по телефону. Так ты нашел Данилу. Иначе его нельзя было вызволить, а вызволять было крайне необходимо.
Сергей ничего не понимал. Мысли со скрипом пытались выстроиться в логические цепочки, но обрывались где-то на полпути. Было очевидно, что его племянница затеяла двойную игру, но итоговый расклад никак не вырисовывался в его голове.
— Вадим Юрьевич не по своей воле работал на них, его шантажировали. Я узнала обо всем случайно. Последнее время он вёл себя очень странно. Был рассеян, часто задерживался на второй работе допоздна, иногда заговаривался. Было очевидно, что в его жизни что-то происходит, но от прямых вопросов он уходил и открываться не желал. В один из таких дней он оставил на работе телефон, и на него начали приходить сообщения. Я из любопытства заглянула, а там… В общем, там были указания в ультимативном тоне. Имена и даты. Ничего конкретного, но мне эти сообщения показались странными. Номер не определялся, и долгое время я не могла выйти на людей, с которыми он связался. Как-то раз я стала свидетелем неприятного разговора. Ему позвонили из пансионата для престарелых, где он консультировал. Он вышел из ординаторской, но я все же услышала, что разговор шел на повышенных тонах. Обратно он вернулся раздраженным и ничего не сказал, хотя обычно мы обсуждаем какие-либо спорные вопросы по его работе. Я поняла, где собака зарыта, и стала собирать информацию об этой организации. Несколько раз я следила за Вадимом Юрьевичем и уже через неделю собрала достаточно сведений о тех, с кем он имел дело. Я не учла лишь одного ‒ служба охраны там тоже непростая. Судя по всему, отъявленные головорезы. Меня быстро вычислили, я пару раз замечала за собой слежку. В какой-то момент я даже хотела обратиться к тебе, но они опередили меня. Как оказалось, я давно была в поле их зрения. Профессор начал отказываться от работы с ними, и их шантаж переставал на него действовать. Он даже пригрозил обратиться в полицию, рискуя потерять свободу, лишь бы с семьей ничего не случилось. Тогда в моей голове и созрел этот план. Я хотела вытащить Вадима Юрьевича из их лап и сдать их с потрохами. Для этого я сама пришла к ним в головной офис и потребовала встречи с шефом. Меня встретили так, словно давно ждали.
Света отвлеклась на дорогу, чтобы перестроиться на съезд с кольцевой, и направилась в сторону области. Сергей огляделся. Теперь они ехали по шоссе, которое вело к их даче.
— Что же ты им предложила?
Девушка взглянула на часы.
— Успеваем, — бодро сказала она, скорее себе, нежели Воронову, и продолжила.
— Я предложила им себя. К тому моменту я уже догадывалась, чем именно они там занимаются и зачем им был нужен профессор. Мое предложение их заинтересовало. Я всё представила так, будто мне нужны деньги, а работу Филюшкина я могла бы выполнять сама за небольшой процентик. Единственным условием, которое я им поставила, было полное освобождение Вадима Юрьевича от шантажа. Я была слишком самонадеянна. Мой план казался таким чётким, что я и не подумала взвесить всё ещё раз. Они оказались гораздо хитрее, везде перестраховывались. Со мной тоже решили подстраховаться. Мол, выполнишь первый заказ ‒ отпустим Филюшкина, а нет — убьем. Тогда они его уже похитили и удерживали на той самой даче, где ты нашел Данилу. Сроки они поставили настолько короткие, что я не успела придумать, как отказаться от собственного предложения. Пришлось уповать на то, что Данила и на этот раз сможет выполнить свою работу.
Света скомкала последнюю фразу, видимо, переживая из-за своей оплошности.
— Я думала, раз уж ты теперь с ним, то все пройдет гладко, думала, ты сможешь ему помочь. Но когда увидела, что натворила… — она опять замолчала.
— Да уж, — выдохнул Воронов, — натворила ты дел изрядно. Ты понимаешь, что человек погиб?
— Да, понимаю! — неожиданно резко ответила Света. — Но и твои хвалёные менты тоже всё понимают. Всё понимают, всё знают, а делать ни хрена не делают! Я решила, что если я это не остановлю, то никто и не почешется. Их только свои задницы интересуют и задницы тех, кто им платит. А на остальных им наплевать! Всем на всё наплевать. Хоть полстраны друг друга поубивает, никто не пошевелится.
— Зря ты так, — горько ответил Воронов. ‒ Надо было мне сказать. Мы с Сидоровым уже раскручивали их.
— Да? А где твой Сидоров был, когда маму с папой убили? Сидел сложа руки? Выполнял приказ? Ни хера он не делал, твой Сидоров! Никто ничего не делал! Никто, понимаешь? Даже ты ничего не мог сделать!
На глазах девушки выступили слезы. Она, словно досадуя на это, с остервенением вытерла их кофтой и придавила на газ. Какое-то время ехали молча. Затем она продолжила:
— Я была там. Я видела всё. Видела, как тебя били, как Данилу ударили шокером тоже видела. Но сделать уже ничего не могла. У меня и мысли не было, что они организуют целую облаву на вас. Я недооценила их, и лишь в этом моя вина.
Сергей молчал. Он хорошо знал свою племянницу и понимал, что сейчас точно не время взывать к её совести. Сейчас она полностью убеждена в своей правоте. И еще больше он досадовал на то, что понимал — отчасти она права. Если бы не она, Сидоров ещё долго собирал бы трупы под поездами. Она лишь ускорила процесс. Приблизила развязку… Воронов, чтобы как-то вернуть её в русло повествования, спросил:
— Значит, они заставили тебя подводить людей к суицидам, шантажируя жизнью Филюшкина. Что еще они заставляли тебя делать?
Света утерлась рукавом и шмыгнула носом совсем уж по-детски. Маленький и незначительный жест, который, тем не менее, показался Сергею таким милым, таким родным. Он вспомнил её маленькую. Точно так она шмыгала носом, будучи ребенком, когда плакала и жаловалась любимому дяде на свои детские обиды, а он утешал её. Сергей вдруг понял, что перед ним совсем ещё молодая девочка, только со студенческой скамьи. Девочка, попытавшаяся взвалить на свои хрупкие плечи неподъемный груз. Сделать хоть что-то, чтобы мир вокруг стал лучше, справедливее. И делала она это, как могла.
— Им сильно мешал Данила, — перебила она ход его мыслей. — Сам того не желая, он перешел дорогу очень влиятельным людям. Как я поняла, под организацию всего мероприятия шеф взял немаленькую сумму у местных авторитетов, а стараниями Данилы отдавать ее стало нечем.
— Это мы и без тебя поняли, — ответил Сергей. — Они тебя привлекли, для того чтобы разыскать его?
— Нет. Убить.
— Но он жив и почти здоров. Как тебе удалось столько оттягивать этот заказ? Он сегодня спас четверых. И сейчас бегает по метро, пятого разыскивает.
— Никого он уже не разыскивает. Я сделала всё, как они велели, — тихо ответила Света и вновь посмотрела на часы. — Через семнадцать минут он покончит с собой.