Наступило молчание. Я смотрел на прекрасные золотистые волосы Аленки. Возможно, она в какой-то степени обрела свое счастье, избавившись от рабства и оказавшись в моей армии.
Аленка все же решила рассказать о себе:
— Если речь вести только о телесных ощущениях, то для меня рабство оказалось даже лучше воли, — девушка удобней устроилась в седле. — Хотя какая там воля! На барина Грудника работала с раннего детства, много работала. Как я не старалась, господа всегда находили повод придраться. Особенно барыня. Даже иногда пороли меня из-за нее кнутом, так барин приказывал и любил смотреть на процесс. Было очень больно! Грудник и сам любил бить кнутом девочек и девушек. Особенно по пяткам. Так, чтобы кожа не портилась. Оно-то больно, но быстро проходит.
А барыня иногда могла и поцеловать, но после поцелуя дергала меня за густые волосы или косы. Ей это нравилось. А работы, как правило, много. Как попала в услужение, часто не выспалась. Только зимой отоспаться можно. А потом меня отдали как прислужницу Роттенбергу, самому богатому жителю города.
За какую-то провинность меня заперли в подвале, надели неудобные колодки и посадили на дыбу. Раньше я не плакала, а тут ревела как никогда в жизни! После дыбы Роттенберг решил подарить меня в рабство Белому. Они дружили.
Очень не любила я Роттенберга, а вот рабство у Белого для меня оказалось совсем не страшным. Узнав, что я — подарок шефу, его охранники и прислужники вели себя вежливо, кричать на меня не смели. Хорошо кормили, во дворце я лежала на шелковых подушках, укрывшись атласным одеялом, шитым золотыми нитками…
Я с улыбкой сказал:
— Не всем рабыням так везет!
— Не всем, далеко не всем! — согласилась Аленка, ее глаза увлажнились. — Я видела, как поступают с простыми русскими девчатами Роттенберги и другие господа…
— Долго ты жила у Белого? — спросил я.
— Два года. Жаль, что он вернул меня Груднику.
— А почему?
— Грудник попросил.
— Как сложилась судьба родных твоих? — опять спросил я.
Девушка нахмурилась, но продолжила рассказ:
— Судьбу братьев своих знаю. Николу и Мишу, тринадцати и двенадцати лет отдали на рудники. Младшего десятилетнего Андрюшку сначала в услужение господам отдали, потом то же перевели в рабство на рудники. Там все они и вкалывают. Это долгая история. Рудники — место очень неприятное, даже каменоломни на поверхности лучше. Рабов чередуют, чтобы они не погибали: неделя под землей, неделя в открытом карьере на солнышке. Правда, потом еще тяжелее возвращаться в вонючие, с ядовитыми испарениями шахты. Но рабы не выбирают, а чередование позволяет им очистить легкие и выжить.
— А родители твои живы? — продолжал спрашивать я.
— Нет, умерли они. Как раз в тот год, когда Грудник меня к себе затребовал.
— Соболезную, — сказал я.
У меня еще есть три сестры, — сказала Алена. — Две работают на плантациях, а одну отдали олигарху, нет, не Роттенбергу, другому.
— Всех их освободим! — сказал я и спросил:
— Твои сестры такие же красивые, как и ты?
Девушка ответила:
— Да, красивые. Правда, не такие белоснежные, как я. Большинство девушек на Руси красивы и стройны благодаря свежему воздуху и работе, которая не дает жиреть телесам…
Аленка хотела еще что-то добавить, но услышала впереди подозрительные звуки, прислушалась и предупредила:
— Похоже, конный разъезд гвардейцев впереди. Что будем делать?
Я решительно сказал:
— Ликвидируем сами, пока наши позади! Только нужно никого не упустить, чтобы не предупредили о нашем приближении гарнизон в Новгороде.
Аленка согласилась:
— Ну, тогда в бой!
Гвардейцев оказалось трое. Действительно, неприятельский разъезд. Они увидели, что всадников только двое, причем, одна — девушка, и сами помчались навстречу нам.
Пришлось драться. На коне это не особенно удобно. Тем не менее, я прыгнул из седла своей лошади на лошадь подъехавшего ко мне гвардейца, сшиб его ногами, сам слетел с лошади, но успел поразить мужика ножом, прежде чем он выхватил свой меч. А я сделал сложный веер, вскочил на коня второго гвардейца и тем же ножом ударил его в шею.
В это время Аленка успела стукнуть дубинкой сунувшегося к ней гвардейца. Да так, что тот свалился с лошади и ударился головой о камень.
Не жалко! Даже конь мужика одобрительно кивнул Аленке: мол, правильно, что от такого наездника меня избавила.
— Их надо добить! — сказала Аленка и ткнула мечом в лежавшего возле камня противника.
— Молодец, красавица, — сказал я. — Теперь можешь продолжить свой рассказ.
Аленка улыбнулась и попросила:
— Не нужно никому говорить обо мне.
— Не волнуйся, не скажу, — пообещал я. — Что еще хотела рассказать мне?
Аленка отрицательно мотнула головой:
— Давай дождемся наших. Прислушайся: спереди опять, похоже, топот копыт.
— Может, еще один разъезд, — сказала я.
— Не хотелось бы опять драться. Их будет больше!
Я усмехнулся:
— У меня испарилась жалость, охотно поработаю теперь и мечом, не успел его еще расчехлить в отличие от тебя.
— Надо и другим дать почувствовать свое превосходство над поверженным врагом. Кто-то догоняет нас.
Появился Мирон. Его сопровождал Ерема, недавно назначенный командиром стрельцов. У Еремы имелся при себе лук с большим набором стрел.
Я с улыбкой произнес:
— В данном случае вы не будете лишними! Троих мы уже уложили. Нам навстречу едут еще желающие полежать на земле.
Затем обратился к Аленке:
— Давай попробуем стрелы.
Ерема согласился:
— Мои стрелы помогут нам победить неприятеля!
Решили затаиться в зарослях. Я взял запасной лук у Еремы, Аленка расчехлила свой.
Второй отряд оказался многочисленнее первого: целая дюжина всадников.
Для начала Ерема, я и Аленка, распределили между собой противников, быстро, тратя чуть больше секунды на каждый выстрел, выпустили в неприятеля по четыре стрелы. Мирон с удовлетворением наблюдал за слаженными действиями стрелков — ему лука не досталось. Впрочем, слаженно и эффективно действовали Аленка и Ерема. Все их «подарки» попали в цель. Я отставал в скорости стрельбы и два раза промахнулся.
Гвардейцы громко ругались, не понимая, что происходит.
— Много ругается тот, кто не может так двинуть, чтобы мало не показалось! — изрек Ерема и метко послал стрелу в моего недобитого «клиента».
Да так удачно, что стрела застряла в правом глазу мужика.
— Вот это класс! — присвистнул я, а Ерема снова выстрелил и опять попал.
Не все попадания оказались смертельными. Мирон и Ерема выскочили добивать неприятеля.
— Что-то они разъездились, — сказал я Аленке.
— Беглецов смотрят. Здесь населенный район, город Колпино рядом.
— Слышал о Колпино! — сказал я. — Большой город?
— Нет, не большой, — ответила девушка. — Намного меньше Новгорода.
— Может, наведаемся в Колпино? — спросил я бойцов.
— Почему бы и нет? — ответила Аленка. — Все равно пехотинцы медленно идут, мы без них справимся.
Я дождался Александра Непомнящего и предложил заглянуть в близлежащий городок.
— Правильно, — сказал Александр. — На это много времени и сил не потребуется. А в Колпино мы еще народ в армию наберем. Наше восстание распространяется, подобно пожару, охватывающему поля. Только что группа крестьян к нам присоединилась. Это, похоже, их гвардейцы, которых вы ликвидировали, искали. Рассказали мужики, что в Обухово народ восстал, местную знать побил, советы по нашему принципу организовали. И в Колпино попытались. Но там гвардейцы сумели подавить мятежников, зачинщиков в тюрьму запихали, народ бежит в Питер и Обухово. Так что костер восстания разгорается.
— Мы поможем ему! — ответил я. — Крепости ведь в Колпино нет?
— Нет, — подтвердила Аленка.
Я распорядился:
— Пусть основные силы идут к Новгороду, а конники следуют со мной в Колпино. Захватим городок с ходу.
Я скакал впереди. За мной — Аленка и остальные всадники. Александр же во главе армии продолжил движение к Новгороду.
При подъезде к Колпино навстречу нам бросались всадники, им досталось по самую макушку! Но стража сдалась не сразу. Пришлось повозиться.
Пока мои бойцы разбирались с неприятельскими кавалеристами, дежурившими у городских ворот, я не стал ждать, проскочил мимо схватки, въехал в Колпино к городскому фонтану. Однако рядом оказалась гвардейская часть. Ее-то сразу я и не приметил.
Гвардейцы выскочили из ворот у казармы, окружили меня со всех сторон, кто-то дубинкой подсек лошади ноги.
Я спрыгнул с коня. Меня выручили выучка и необычайная стремительность. Точный выпад ногой — падает первый клиент. Кто следующий? Слышится стремительный конский топот. Слава Всевышнему! Мои люди подоспели вовремя. Включились в рубку с гвардейцами, прошли по ним как каток. А к нам на помощь спешили уже вооруженные камнями и дубинами местные мятежники. Они атаковали гвардейцев. Измученные тяжелой работой мужики мстили за боль и унижение.
Я решил покомандовать:
— Охватите врагов в кольцо и не дайте никому уйти!
На моих глазах упал повстанец с рассеченной головой, но вслед за ним свалились несколько гвардейцев.
— Берите числом! — кричал я.
В сражение вступали все новые мужики. Они бросались на защитников антинародного режима, пускали в ход заостренные камни.
Совместными усилиями служивые были быстро обезврежены.
— Почему ты не подождал нас? — спросила меня Аленка. — Зачем один напал на столько много гвардейцев?
Я не стал объяснять сложившуюся ситуацию, пусть девушка думает, что я бесстрашный.
Покончив с защитниками власти Нитупа, мы выпустили из тюрьмы мятежников, провели короткий митинг на площади и двинулись дальше. В городе Колпино и близлежащих имениях воодушевленные нашим появлением люди переходили на сторону восставших, крушили хоромы своих хозяев.
Мы заглянули в одно из имений. Там засела довольно многочисленная охрана. Ее перебили без проблем: наемные служаки — далеко не самые крутые вояки. После чего мой конный отряд с чувством выполненного долга поехал на встречу основному войску.
Вскоре, однако, послышался возглас Хорошука:
— Судя по следам, тут недавно проезжало несколько телег, и прошли не менее двух десятков невольников.
Аленка спрыгнула с коня, рассмотрела следы и сообщила:
— Ты, Хорошук, ошибаешься: рабов почти сотня.
— Освободим их? — спросил меня Хорошук.
— А наша армия зачем? Что она так и будет двигаться одна? — ответил я вопросами на вопрос.
За Хорошука сказала Аленка:
— Охранников мало! Мы справимся быстро! — девушке хотелось еще повоевать, она не насытилась успехами последних дней.
— Хороший полководец на мелочи не разменивается, но ты меня уговорила! — улыбнулся я.
— Тогда вперед! — обрадовано вскрикнула воинственная девушка. — Преподадим надсмотрщикам очередной урок!
Мой отряд поехал по следам. Настигли колону быстро. Правда, на полсотни рабов и обоз, в ней оказалось всего пять охранников. Для нашего отряда, конечно, не серьезно. Тем более, Аленка сразу же выстрелила из лука и уложила одного из охраны.
— Дайте мне размяться! — велел я, устремился к охранникам, начал с традиционной мельницы, сбил ближайшего стражника, а спустя несколько секунду второго служивого.
Оставшиеся воины бросились бежать. Разве можно сопротивляться, когда против тебя столько конников, а их командир лично атакует словно демон?
Рабы, в основном молодые мужчины, закричали:
— Это спаситель наш!
Я скромно ответил:
— Не спаситель, а брат! Теперь вы свободны! Вижу: вы сильные, мускулистые парни. Присоединяйтесь к моему войску.
— А вы кто!? — спросил самый старший из бывших невольников.
— Я — посланник богов, командир освободительной армии.
— Да славиться имя твое! — сказали хором несколько человек.
Больше половины освобожденных мужчин решили присоединиться к нам. Мы взяли их вторыми всадниками на коней и стали догонять основное войско.
Догнали быстро, пошли все вместе, в стычки старались больше не вступать. Только в одном месте наткнулись на отряд гвардейцев, количеством около сотни человек. И сразу всех разогнали. При появлении нашей армии бравые служаки бросились наутек. Я даже не стал вступать в схватку. Мне не захотелось гоняться за трусливыми вояками, разбегавшимися в разные стороны словно тараканы на свету. Аленка и некоторые кавалеристы, скорее, ради забавы, бросились преследовать убегавших, но скоро вернулись. В плен договорились никого не брать.
До Новгорода дошли без проблем. Недалеко от города устроили привал. Сразу штурмовать крепость не было смысла.
Разбили шатер и собрали военный совет. Решили обсудить план операции. Слово взял Александр Непомнящий:
— Крепость Новгорода — самая укрепленная из всех ближайших крепостей. У нее высокие, толстые стены и глубокий ров. Да и гарнизон внушительный. Но без взятия Новгорода нет смысла идти дальше на Москву. Кроме того, многие бедняки колеблются, и решительный успех качнул бы чашу весов в нашу пользу.
Хорошук напомнил:
— Противник ждет подкрепление в виде армии Шогу. Она движется в нашем направлении. На ликвидацию освободительной армии брошены большие силы.
— Тем более, мы должны взять крепость как можно раньше! — сказал Александр. — Армия Шогу пришла в движение, согласен — это весьма опасно, особенно если учесть, что большинство наших бойцов недостаточно обучены военному искусству.
— Вражеские солдаты тоже не блещут отвагой и выучкой, — сказал я. — Пока мы легко разбиваем всех гвардейцев Нитупа.
— В армии Шогу — профессиональные служаки, — сказал Хорошук.
— Солдаты призываются из бедноты, — возразил Мирон.
— Те, кто служит за деньги, никогда не смогут по доблести сравниться в бою с теми, кем движет храброе сердце и стремление к свободе! — сказал я. — Особенно это касается солдат.
— Правильные слова! — сказал Александр. — Но профессиональный воин — не раб, привыкший к тяжелому физическому труду. Он обучен, ему в армии лучше, чем на плантациях
— Солдаты получают мало, — напомнил Мирон. — И качество выучки у них не совсем адекватно, что повышает наши шансы.
— В любом случае, Новгород нужно брать до подхода Шогу, — сказал я. — В крепости будем держать оборону.
Командиры согласились, я спросил приглашенного на совет главного знахаря армии Чарли:
— Как на счет зелья, усиливающего способности воинов?
Знахарь хмуро произнес:
— Успею приготовить, но далеко не всем хватит.
— Сколько конкретно порций получится сделать за сутки? — спросил я опять.
— Сотню или две сделаю точно.
— Это не мало! — ответил я. — Только ударить нужно вовремя и толково.
Чарли не разделял оптимизма:
— Если на такие высокие стены лезть, зелье не сильно поможет. Тут слишком мощная защита.
— Зачем лезть? — удивился я. — Противника можно обхитрить. Я подумаю, как лучше это сделать, а ты готовь пока зелье.
Чарли поклонился и вышел, а я сказал командирам:
— Используем ту же тактику с переодеванием, что принесла нам успех.
— Получится ли опять? — спросил рассудительный Мирон. — Возможно, знают здесь уже о наших маневрах. Может, придумаем что-то новое?
Пришлось ответить так:
— Уже думал, ничего другого не придумал. Проще всего нашим бойцам надеть на себя форму гвардейцев и взять оружие, захваченное у них. Это простой, но эффективный способ! Сотню солдат из числа самых сильных бойцов можем переодеть и проведем в крепость. Наш внезапный удар позволит захватить ворота, а затем пропустить через них армию.
— Если при этом бойцы глотнут снадобье, все может получиться! — сказала Алена. — Можно, я пойду в их рядах?
— Ты слишком заметная! Белая кожа тебя выдаст, — пошутил я.
Девушка оказалась находчивой:
— Я могу вываляться в грязи или одеться в черный балахон. И вообще, лучше ночью штурмовать, как тогда.
— Ты и ночью светишься, — с улыбкой сказал я. — Тебя в темноте далеко видно!
— Вот какое с вашей стороны недоверие, ладно, я стерплю! — девушка обиженно насупилась.
Я решил пояснить:
— Ты пойми, слишком уж велик риск. Если нас обнаружат, то драться придется с целой ордой.
— Я умею драться! — сказала Алена.
— Ладно, подумаю на счет твоего участия, — сказал я.
Мирон опять взял слово:
— Что бы переодетых воинов пропустили, стражники могут потребовать пароль или условный сигнал.
— Можно провести разведку, — предложил Хорошук. — Или в плен взять того, кто знает пароль.
— Лучше разведку! — с энтузиазмом сказала Алена. — Я пойду, я не вызову подозрений и буду очень рада, если опять смогу послужить борцам за справедливое дело.
— И это очень опасно! — сказал я.
— Буду осторожна, просто спрячусь у ворот и посмотрю, что требуют от прибывших в крепость. Тогда мы узнаем пароль или набор сигналов.
— Может, все-таки мужчину пошлем? — спросил Мирон.
Но Аленка настаивала:
— Лучше меня! У меня идеальный слух. И меня не заподозрят! Если увидят, скажусь простой крестьянкой, а мужчину поймают и будут пытать.
— Я бы не стал рисковать с разведкой, — сказал Мирон. — Но ты, Алексей, командир, тебе решать.
— Должность командира — это дополнительная ответственность и тяжкая ноша, — сказал я.
— Сладкая ноша! — ответил Хорошук. — Хотя не известно, что лучше: послать на возможную гибель девушку или рискнуть жизнью немалого количества бойцов.
— Никакой гибели не будет! — продолжила настаивала Алена. — Я пойду к воротам, дождусь, когда в крепость прибудет какой-нибудь обоз и узнаю пароль. Может, с обозом проникну в город.
— Она уже помогла нам, — напомнил я. — Пусть идет, если так уверена в себе. Только в город проникать не надо! Попробуй узнать пароль, и сразу назад.
— Я согласна и уверена в себе! — вскрикнула Алена. — Все сделаю так, как надо!
«Что за девушка, какая умница!», — подумал я и сказал ей:
— Запоминай каждое слово, любую мелочь. Не расслабляйся и никакого риска! При малейшей опасности возвращайся назад. Я пошлю бойцов тебя прикрыть.
— Не нужно прикрытия! Его могут заметить. Я справлюсь сама!