Наша армия двигались осторожно, не устаивая грабежей и поджогов богатых поместий в относительно густонаселенной местности. Хотя соблазн у некоторых бойцов был. Но я дал строгий приказ не ввязываться. Читал когда-то книгу, как в свое время оказались скомпрометированы поначалу непобедимые легионы Спартака. Возможно, это случилось потому, что хитрые римские правители засылали в повстанческую армию множество мародеров и провокаторов. У нас не должно было быть никакого мародерства. Тех, кого не устраивала дисциплина, без особых уговоров изгоняли из освободительной армии.
По пути заглянули на рудники. Возле них произошли незначительные стычки со стражей и надсмотрщиками. Большая часть из них при виде повстанческой армии практически сразу бросились бежать. Преследовать не стали. Объявили рабам, что они свободны и предложили присоединиться к нам. Многие согласились, пополнив ряды многочисленного освободительного войска. В некоторых хуторах к нам присоединились вольные пастухи и разорившиеся крестьяне.
Практически без боя овладели небольшим городишком Окуловка, где среди горожан нашлось немало наших сторонников. Быстро установили братскую власть, зачислили в армию местных новобранцев и двинулись дальше к древнему городу Старая Русса с его довольно мощными укреплениями.
По пути наскочили на правительственный гвардейский отряд. Пара сотен пеших человек — не сложное испытание для большой армии. Я был даже рад потренировать своих бойцов. Вперед послал новичков с дубинами. Они попали под удар дубинок профессиональных усмирителей бунтов и стали отступать, хотя некоторые из моих новобранцев проявили незаурядное мужество. Мощный удар наших проверенных подразделений в тыл и во фланги противника без проблем ликвидировал гвардейский отряд.
В этом локальном сражении я не участвовал: берегся после ранения, хотя, вроде, оправился от травм. Рана на ноге затянулась и больше не беспокоила, а о порезе я даже не вспоминал.
В целом, был доволен. Армия пополняется, боевой дух на высоте. Победа в Новгороде еще больше вдохновила бойцов. Появилась уверенность в непобедимости, у некоторых солдат изменилась даже осанка. Бойцы стали казаться сами себе сильнее, выше ростом, шире в плечах.
Когда подошли к Старой Руссе, встали в лесу, выслали разведку. На штурм решили сразу не идти, прежде устроили военный совет.
— Ну вот! — с улыбкой начал я заседание командиров. — Снова у нас есть повод проявить свою смекалку. Перед нами — твердый орешек. Попробуем раскусить его без больших потерь. Кто возглавляет оборону города?
— Некий Владислав, — сказал Мирон.
— Такой же наивный и бесхитростный, как и остальные вояки у вас? — опять спросил я.
— Ничего конкретного сказать не могу, — ответил Мирон. — Ничем выдающимся он не отметился.
— Это хорошо, проблем у нас быть не должно, — сказал я.
— Все же решение атаковать Владислава выглядит рискованным, — усомнился Мирон. — Крепость неплохо укреплена, будут жертвы.
— Так мы не пойдем на пролом, не станем вышибать мощную дверь и не полезем скопом на стены, как это делали воины Шогу, — сказал я. — Брать крепость в осаду и торчать здесь тоже не будем. Нам Москву нужно успеть взять до холодов. Мы придумаем, как оставить Владислава в дураках.
— Владислав должен быть начеку после вестей из Новгорода, он может выслать разведку и обнаружить нас, — сказал Мирон.
— Алексей прав: следует как-то запутать и обмануть противника, — подал голос Александр Непомнящий.
— В городе немало мастеровых и бедноты, они могут переметнуться на нашу сторону в случае штурма, — сказал Хорошук. — Вопрос только в том, когда начнем штурм крепости?
Я ответил так:
— Погоди, не торопись, нужно придумать что-то оригинальное, давайте сначала выслушаем разведку, может, Владислав не в курсе наших планов и перемещений. — В любом случае, нужно постараться, чтобы нападение стало внезапным. И лучше ворваться в город через открытые ворота.
— Только кто же нам их откроет, они ведь в курсе того, как мы проникали в крепости других городов, — напомнил Мирон.
— После всех поражений войск ушастых Владислав должен дрожать за свою шкуру, может, предложим ему сдаться? — спросил Хорошук.
— К нему еще нужно попасть, — ответил Мирон. — И поднять бедноту на восстание можно, только вот как мы преодолеем стену?
— Я изготовил особые присоски, смазанные клейкой жидкостью, они позволят забраться даже по отвесной стене, — сказал Чарли.
— Это дело! — обрадовался я. — Нужны, по крайней мере, несколько десятков таких присосок.
— Могу сделать, — обнадежил Чарли.
— С ними мы сможем бесшумно преодолеть стену и попробовать открыть ворота крепости, — сказал я. — Кто из командиров и наиболее толковых бойцов пойдет со мной?
Хорошук тряхнул головой:
— Я пойду и еще двух бойцов возьмем из моей дивизии. Они прошли тренировки, ты, Алексей, учил их биться.
— Возьмите меня, я наконец-то полностью оправился от ранения, полученного в боях за Питер, — сказал вновь присутствующий на совете Гром.
— Да, Гром проверенный, очень ценный боец, особенно в таких ситуациях, — согласился я.
— Не стоит нашему вождю рисковать, лезть на стену, — сказал Мирон. — Он ведь то же после ранения.
— Так боги одобряют мои вылазки, — отшутился я. — Без меня лазутчики могут не справиться.
— Впятером пойдем или еще кого-нибудь возьмем? — осведомился Хорошук.
— Хватит нас четверых! — решительно сказал я. — Возьми только одного своего человека. Чем больше людей, тем выше вероятность шума и провала.
— Все же я против участия Алексея, — настаивал Мирон.
Пришлось ответить ему так:
— А я — за! Я командир, мне решать! Со мной — успех. Сильно рисковать не буду. В случае непредвиденных обстоятельств, сразу возвращаемся. Других возражений нет?
Командиры не ответили.
— Тогда готовимся к ночному приключению! — произнес я и осекся: для меня война — приключение, для остальных — смертельная борьба за свободу.
Мирон посмотрел на меня с недоумением, но сказал только:
— Будьте осторожны!
Разведка доложила: ворота постоянно заперты. Возле них все время дежурят порядка тридцати гвардейцев.
Ночь выдалась безлунной, тихой, но знойной и душной. Передовой отряд во главе со мной двинулся к крепости, за нами на значительном отдалении медленно ехали конники и шли готовые к бою пехотинцы.
Когда я и отобранные для проникновения в крепость бойцы подъехали к стенам города Старая Русса, спешились, привязали коней в лесу и осмотрелись, сидя в кустах. Караульные несли службу не слишком бдительно: они не ожидали нашего визита и пытались выспаться, кто в сторожке, а кто дремал, стоя на посту.
Снимать караульных будут другие. Мы же зашли с другой стороны крепости, там не было постоянной охраны, но, вопреки предположениям, оказался ров, в нем водились съедобные рыбы, стража улучшала с их помощью пищевой рацион.
— Все умеют плавать? — спросил я.
— Ров узкий, его можно перепрыгнуть, — сказал Гром.
— Ров преодолеваем бесшумно, поэтому прыгать нельзя, — ответил я.
— Понятно, — сказал Хорошук. — Я жил возле полноводной реки Сестры, так что плавать умею и помогу бесшумно перебраться бойцам.
— Тогда за мной! — я сделал первым шаг в воду.
Преодолеть ров оказалось делом не сложным, хотя и мешали амуниция с оружием. Меня сильно порадовало приближение грозы, дающей дополнительные шансы для успешной диверсии. Как только мы преодолели водную преграду, ударила молния, первые, пока еще несмелые капли спешащей к нам тучи смочили землю, стало совсем темно. А вдали шел уже сильный дождь, что определялось его шумом. Моя теория вновь оправдывается! Небеса в очередной раз помогают повстанцам!
Чтобы нас в сумраке не выдали светлые клинки, мы замазали их грязью. Наши тела сливались с шершавой каменной стеной. Взбираться, даже с помощью присосок, оказалось делом нелегким. Первым двигался я, за мной — очень осторожно Хорошук и боец по имени Бухарик. Гром оказался последним, среди нас он был самый большой и тяжелый. Правда, ловкий и выносливый, в недавнем прошлом стал чемпионом питерской губернии по боям на деревянных мечах. Я видел его уже в деле и считал одним из лучших и самых смышленых бойцов своей армии.
Преодолев около десятка метров, я перелез через зубья, торчащие по верху стены. Хорошо, что здесь нет колючей проволоки.
— Аккуратно за мной, — тихо сказал бойцам.
Дождь превратился в ливень. Но после жары прохладные струи казались даже приятными. На стене стражи не было, возможно, от дождя все попрятались в башенку недалеко от нас.
— Будем пробираться по стене или спустимся на землю и по городу пойдем до ворот? — спросил Хорошук.
Я с высоты осматривал город. Во дворце и нескольких домах светились огни. На улицах в темноте не было видно ничего. Лишь изредка между домов мелькали редкие тени с факелами.
— В башне может быть стража, — сказал я. — Лучше спустимся вниз.
— Стражу можно перебить, — высказал предложение отважный Бухарик.
— Они в состоянии поднять тревогу, — ответил я. — Зачем увеличивать риск быть обнаруженными?
Наша четверка осторожно спустилась вниз, было очевидно, что с этой стороны крепости не ждут никаких подвохов.
Древний город просматривался даже в темноте. Узкие улицы, здания, от одноэтажных деревянных домиков до красочных вилл и дворцов богачей в четыре-пять этажей. Виднелись пара величественных фонтанов в форме сказочных зверей, аллеи цветов. Ничего, днем разглядим все подробнее!
Мы перешли дорогу, заканчивающуюся у стен крепости, свернули в уединенный проулок, а оттуда — на тихую улицу, идущую почти параллельно стене башни. Двигались хоть и в темноте, но дорогу удавалось различать. На пустынной улице один раз все же появились люди. Пара человек с факелами шли нам на встречу, мы затаились, чтобы избежать стычки.
Возле ворот был выставлен караул, просматривалось и караульное помещение рядом.
— Караульных всего четверо, — сказал Хорошук. — Снимаем?
— Только очень грамотно и тихо, — предупредил я. — В караулке тоже могут быть люди.
С величайшими предосторожностями мы подобрались к переднему караулу. Последовал быстрый выпад. Все лазутчики почти одновременно нанесли удары ножами, и четверо гвардейцев рухнули на землю.
Все было кончено в считанные секунды. В темноте и под проливным дождем стражники не успели понять, кто и откуда на них напал. Мы двигались очень быстро и в совершенстве владели боевыми приемами.
Сразу ворвались в караульное помещение. Полусонные гвардейцы в тусклом свете факела растеряно смотрели на неизвестно откуда взявшихся воинов. Мы не преминули этим воспользоваться. Вспыхнула короткая схватка, боевая четверка грозно завертела мечами, обрушившись на заторможенных гвардейцев. Ловкие удары, выверты и еще восемь защитников режима ушастых отправились к праотцам.
— Теперь прикройте меня, я открою ворота, — скомандовал я.
— Прикроем! — ответил Хорошук. — Тут все закончено.
Я выскочил из караулки, рубанул мечом бежавшего ко мне офицера, затем подскочил к устройству, открывающему двери крепости. Теперь осталось повернуть несколько десятков раз резную ручку с головой тигра на конце и тяжелые ворота распахнутся для прохода освободительной армии.
— Давай я тебе помогу, пока сюда не набегут гвардейцы с мечами и дубинами, — предложил подбежавший ко мне Бухарик.
— Контролируйте, чтобы в открывающиеся ворота не ринулись стражники с той стороны и не помешали мне, — ответил я, стал крутить ручку и громко заорал:
— Герои! В атаку за свободу и честь!
То же стал кричать громкоголосый Хорошук. Наши крики послужили командой для начала штурма. Затаившиеся в лесу конники устремились к открывающимся воротам. За ними последовала пехота. Стражу у ворот быстро перебили, наша конница въехала в город.
Сомнений в успехе сражения не могло быть никаких. Слишком большое было у нас превосходство в бойцах, да и фактор внезапности сказался. Передовой отряд конницы быстро занял центральную площадь. Разбуженные шумом редкие гвардейцы выскакивали из домов и в основном сдавались в плен. Подоспели пехотинцы, мы постепенно занимали весь город.
Я распорядился погасить возможные очаги сопротивления, а сам спросил у Хорошука:
— Где тут самая известная в губернии тюрьма, ну, карцер, по-вашему.
— Бухарик покажет, — ответил Хорошук, — он знает город, бывал здесь.
— Что, давай сразу наведаемся в карцер, — предложил я. — Наше присутствие на улицах города не обязательно, с командованием армией Александр Непомнящий и Мирон прекрасно справятся. Бери людей, и на штурм тюрьмы. Дождь как раз закончился, светать начинает.
Густая ночная темнота стала блекнуть, обещая новый погожий день. Отряд повстанцев, человек тридцать во главе со мной, двигался по почти захваченному городу. Шли не спеша. И чем дальше удалялись от центра, тем улицы и переулки становились грязнее и уже. Иногда мелькали представители местной фауны: бродячие еноты, разбуженные собаки, пару раз пробегали даже крысы.
Тюрьма помещалась на самой окраине города, в противоположной от ворот части.
— Тут типичная клоака! — сказал я. — Грязно, помоями воняет.
— Я здесь часто бывал! — сказал Бухарик. — Недалеко от тюрьмы спортзал. Еще в детстве провел там несколько боев среди таких же пацанов, как и сам. В городе проводились соревнования среди подростков по дракам на кулаках. Потом была некрасивая история, меня хотел затащить себе в постель один знатный ушастый. — Не дался старику, избил его, за что был посажен здесь на год в карцер. После чего меня из мещан понизили до сословия раба. Несколько лет проработал в самых гиблых каменоломнях. Сумел выжить и приступить к тренировкам в гладиаторской школе. Одержал ряд побед.
— В целом твоя жизнь была интересной, — сказал я. — Что можешь рассказать про школу гладиаторскую?
— На меня она произвела не слабое впечатление, когда впервые попал в нее. В ней готовили бойцов для участия в различных соревнованиях: драках на кулаках, битвах с деревянными мечами и саблями. В школе было несколько сот учеников, обучались не только юноши, но и мужчины. Помещалась она рядом со школой гвардейцев в двух строениях, мало чем отличавшихся друг от друга и внешним видом, и внутренним устройством. Каждое из строений состояло из двух корпусов, к ним примыкал широкий внутренний двор, в центре которого упражнялись обучающиеся. Двор был утыкан разными тренажерами, торчащими из земли. В хорошую погоду мы занимались во дворе гимнастикой. Искусство драк оттачивали в спортзале под руководством опытного, физически крепкого тренера из числа бывших гладиаторов. Упражнялись в искусстве нападения и защиты, сражались деревянными мечами.
— А на соревнованиях, что, дрались, бывало, до смерти? — спросил я.
— Нет, не было смертей. Дрались до первой крови либо до того момента, когда противник сдавался.
— А почему гладиаторами назывались? — спросил я.
— Так потому, что в соревнованиях с драками участвовали, — ответил Бухарик.
Я понял: здесь соревнования и гладиаторы совсем не такие, как были в древности в моем родном мире. Дерутся тут на потеху публике на кулаках или с безобидным оружием, котороене причиняет серьезного ущерба здоровью. Конечно, и кулаком можно убить человека, но здешние гладиаторы этого не умеют, от них такого не требуют, да и правилами соревнований запрещено наносить противнику увечья.
Улицы, что вели к тюрьме и школе гладиаторов, были пустынны. Люди слышали шум, понимали, что город осаждают бунтовщики, но не хотели рисковать своим присутствием в исторических событиях.
На небольшой площади возле тюрьмы мы увидели статую бога Перуна. Прошли мимо к воротам здания, называемого здесь карцером. Это было мрачное, серое двухэтажное, правда, протяженное строение с решетками на окнах и массивными воротами. Все равно, у нас тюрьмы существенно больше. Хотя здесь она и является самым большим в новгородской губернии карцером.
Мы стали барабанить в ворота. Хорошук закричал:
— Именем новой власти — откройте!
Охрана была озадачена известием о том, что власть в городе уже поменялась. Долго препирались. Пришлось объяснять, кто мы такие, и обещать отпустить с миром всех, кто не будет нам препятствовать. Я уж думал послать за подкреплением и ломать ворота, но, наконец, нам открыли.
Стража состояла из опытных гвардейцев, однако оказалась не слишком многочисленной. Мы не стали трогать их, а они не напали на нас.
Хорошук потребовал открыть ближайшую камеру. В большом помещении с нарами в три ряда находилось более пятидесяти человек.
Бухарик закричал первым:
— Вы свободны! Присоединяйтесь к нам, мы за справедливость, братство, равенство!
Заключенные зашумели:
— Кто вы?! Вы из освободительной армии?!
— Да! — проорал Бухарик на всю тюрьму. — И она готова принять вас. Сейчас или никогда!
— Я тебя знаю! — крикнул один из заключенных. — Ты — Бухарик!.
— Да, я известный боец! — ответил мой воин.
Узники заревели:
— Мы тебя знаем!
— Мы пойдем за тобой в огонь и воду!
Бывший гладиатор произнес зычным голосом.
— Я не один! Непобедимый Алексей Освободитель с нами! Он приведет нас к победе!
Я скромно выступил вперед:
— Долго говорить не буду! Город наш. Мы — как искра в соломе. Начали революцию, теперь ее не остановить. Присоединяйтесь к нам!
Заключенные разговаривали между собой:
— Они точно из армии свободы!
— Значит, это чистая правда, к нам пришел сам Освободитель!
— Ходят слухи, что он послан на Землю богами.
— Это славный воин, он позволяет избирать народу начальников в освобожденных городах.
— Он за справедливость!
— Да! Не будет больше рабства!
Я слушал с улыбкой, потом приказал открыть все камеры в карцере.
Бухарик вел разъяснительные беседы. Его успехи на ринге сделали бойца известным и авторитетным. Он обещал бывшим заключенным громкие победы, величайшую Правду и освобождение всех угнетенных.
Я стоял в сторонке, с интересом наблюдал за происходящим в окружении своих бойцов, которые, как телохранители, не подпускали ко мне людей.
— Товарищи! Братья! — закричал один из освобожденных — Нам надо атаковать тайный склад с оружием! Я знаю, где они хранят его!
Послышались голоса:
— Правильно! Показывай, где склад!
— Мы отберем оружие у режима!
— Братья! Нападем на стражу, получим в свои руки мечи, дубины и мушкеты!
Моя армия орудовала в городе. И без помощи бывших заключенных склад был бы найден и взят, но мне вдруг захотелось почувствовать революционный азарт бунтарей, повести освобожденных заключенных на штурм склада с оружием.
— Вперед! За мной! — крикнул я. — Показывай, где склад.
Толпа возбужденных людей устремилась в направлении указанного склада.
Рассвело. Солнце еще не поднялось выше крепостной стены, но день обещал оказаться знойным. Жарко было и в городе. Воины освободительной армии прочесывали его в поисках очагов сопротивления, а дивизия под командованием Мирона направилась уже на штурм дворца градоначальника.
До склада добрались быстро, с ходу сломали дверь и вбежали в помещение.
Нас встретили два десятка гвардейцев, охраняющих склад. Они были вооружены мечами и дубинками, но явно растеряны.
Я подпрыгнул, расходящимся ударом ног в челюсти вырубил сразу двоих. Надо же показать свой класс!
Потом нырок, подсечка по ногам третьего, затем вновь быстрый выпад — и четвертый лежит.
В схватку вступили бывшие заключенные, они окружили оставшихся стражников. Одного, пытавшегося махать мечом, обезоружили и стали избивать толпой.
Начальник стражи закричал:
— Не надо насилия! Сдаемся!
Я распорядился описать оружие и выставить новую охрану склада. Процессом стали руководить Хорошук и Бухарик, а я поспешил во дворец градоначальника.
К моему приходу помещения были уже очищены от охраны и гвардейцев, я не успел и здесь показать свою удаль. Мирон доложил, что градоначальника не нашли. Словно в воздухе растворился. Похоже, ушел по какому-то секретному ходу. Ушастые часто устраивают в своих хоромах подобные лазейки.
Велел обшарить покои, найти сокровищницу и конфисковать ее. Ко мне подошла Аленка:
— Ты чем-то расстроен?
— Главный преступник города ушел, — ответил я. — Не первый раз уже упускаем. Судить таких надо.
— Плохо, что ушел. Зато еще один важный город под нашим контролем, взяли почти без потерь. Какой ты молодец! Сумел ворота открыть. Тобой все восхищаются!
Я ничего не ответил: не люблю, когда меня хвалят. Может, комплекс у меня такой: на похвалы показываю свое неудовольствие.
Девушка спросила:
— А почему меня с собой на ворота не взял, я могла бы быть полезна.
— Опасно очень карабкаться по стене, — ответил я. — Да и в крепости все могло бы пойти не так, как планировали. А ты крайне нужна нашей армии целой и невредимой. Как талисман, как образ великой, бесстрашной воительницы, сражающейся за свободу.
Аленка слегка покраснела. Похоже, она тоже не любила похвалу. Попросила:
— Обещай, что в следующий раз возьмешь меня с собой.
— Видно будет, посмотрим по обстановке, — ответил я.
— Наша армия стала еще сильнее. Много новобранцев к ней присоединяются. Что будем делать дальше?
— В первую очередь надо навести порядок в городе, не допустить мародерства, выбрать лояльную нам власть. А потом сразу пойдем дальше.
— Для борьбы с мародерством нужны крутые меры, — сказала девушка.
— Сажать на кол никого не будем. А вот изгонять из армии, судить и отправлять в тюрьму нам вполне по духу.