Весть о громких победах освободительной армии стремительно распространялась среди всех угнетенных. В результате мое войско продолжало расти за счет вливавшихся в него новых людей. По пути в Старую Руссу и в самом городе к нам присоединилось большое количество новобранцев, преимущественно из касты рабов, некоторые убежали от хозяев, не дожидаясь подхода освободительной армии. Среди присоединившихся оказалось немало бывших узников каменоломен.
В целом у меня уже сложилась армия, способная потрясти основы империи. Громадное войско, десятки тысяч недавних рабов, крестьян и бедноты, а теперь непобедимых, распрямивших спины воинов. Они готовы были стереть в пыль все преграды на нашем пути!
Пока костяк войска готовился в Старой Руссе к новому походу, я решил с кавалерийским отрядом проехать вдоль рудников, а заодно посетить маленький город Бологое, который находился в стороне от дороги на Тверь. Именно она была теперь нашей очередной приоритетной целью.
Взятые нами ранее города держались пока твердо. Избранная там власть при поддержке бедноты успешно оборонялась от сторонников режима Нитупа. Что внушало оптимизм и усиливало веру в окончательную победу нашей революции.
Освобождение рудников и города Бологое не должно было занять много времени.
Мы быстро подъехали к ближайшему руднику. Встали в роще неподалеку. Из нее были видны многочисленные невольники. Они ломали камень, перетаскивали тачки. Можно было различить черные от пыли, коричневые, блестящие от пота тела людей, которые трудились под палящим солнцем.
Я подумал: какие они все же трусы не могут убежать или броситься на стражников и перебить их. Ведь невольников гораздо больше, чем надсмотрщиков.
«Раб здесь — это в первую очередь трус, который верит в то, что обречен богами на тяжкий труд, — сделал вывод я. — Устроим бунт прямо сейчас!»
Насчитал одиннадцать стражников. Рядом с одним из них стоял толстый человек, похоже, знатная особа, может, хозяин рудника.
Мы стремительно выскочили из рощи. Хорошук первым подъехал к толстяку, спрыгнул с лошади и, ничего не говоря, со всего размаха врезал ногой мужику в пах. Расчет на неожиданность оправдался. Круто, моя школа! Хорошук бил профессионально, используя и бедро, и разгибание колена.
Толстяк грохнулся на землю. Ближайший стражник оторопел от неожиданности и получил локтем Хорошука в солнечное сплетение. Стражнику перехватило дыхание. Он лишь охнул и стал оседать на землю.
Тем временем мои ребята начали по очереди стрелять из мушкетов. Первый выстрел — стражник упал. Второй — снова падение. Третий клиент решил закрыть лицо щитом, но его ранили в ногу. Затем ликвидировали четвертого, пятого стражника, после чего уцелевшие служаки стали убегать. Они даже не попытались оказать нам хоть какое-нибудь сопротивление.
Кто-то из невольников недоуменно спросил:
— Зачем вы их разогнали?
Я посмотрел на молоденького паренька и ответил:
— Чтобы вас спасти! Свобода пойдет на пользу вам.
— Но они могут вернуться и наказать нас, — возразил невольник.
— Ты принадлежишь к касте рабов? — поинтересовался я.
— Нет! Я — свободный горожанин, но меня отправили на время на рудники, потому что мой отец не смог заплатить налоги. Мне могут продлить срок, если я не буду прилежно работать.
— Мускулы у тебя крепкие и тело загорелое, — сказал я. — Давно здесь?
— С апреля тяжести таскаю, чтобы расплатиться за отца.
— Земля здесь богатая, но политика государства такова, что дерут с крестьян и ремесленников три шкуры, пусть умрут с голоду, но заплатят все положенные подати, — сказал Хорошук.
— А вы, ребята, как здесь оказались? — спросил я у группы ближайших невольников.
Хлопцы дружно ответили:
— Мы — рабы хозяина рудника. Вот он лежит.
— А я — раб владельца пекарни, — сказал мужчина средних лет. — Он посчитал, что я не достаточно почтителен, и определил меня на рудники.
Я решил пояснить:
— Мы из освободительной армии. У нас полная свобода! Все имеют право голосовать и быть избранными. Вот ты сегодня раб, а завтра будешь уважаемым человеком, тебя могут избрать главой села или города.
— Мы слышали, что вы прокуратора Питера выпороли, — сказал мужчина средних лет.
Я ответил:
— Да, это так. Выпороли именем революции. Она все переворачивает с ног на голову. Кто был ничем, тот станет всем. И наоборот. Предлагаю вам вступить в нашу армию.
Большинство рабов согласились, их отправили в Старую Руссу, в расположение освободительной армии.
А мой отряд продолжил свой путь и при поддержке местного населения сходу занял Бологое. Во время короткого штурма в городе вспыхнуло восстание, часть горожан перешли на нашу сторону. Мы назначили в городе выборы и уже к вечеру вернулись в Старую Руссу. На следующий день планировался поход на Тверь.
Отдохнуть перед дальней дорогой мне не дали. Хорошук, исполнявший с недавнего времени обязанности начальника моей охраны, доложил:
— Неизвестный всадник, не желающий открывать лицо, примчался в наш лагерь. Говорит, что он из Москвы и у него важное сообщение, которое может рассказать только Алексею Освободителю.
— Вот как! — воскликнул я. — Пусть войдет.
Хорошук не торопился впустить незнакомца:
— А, может, он — убийца! Что весьма вероятно! Его задержать?
— Нет, проверьте на предмет оружия, я его приму.
Вскоре Хорошук привел в шатер высокого мужчину в шлеме, полностью закрывающем лицо. Незнакомец не представился, сразу стал говорить:
— Я должен доложить вам, что в Москве объявлена мобилизация, формируется огромное войско под командованием Лавра, которое выдвигается в направлении Старой Руссы с целью вернуть захваченные вами города и разгромить повстанческую армию и.
— То же хотел и Шогу, — сказал я.
— Шогу с позором снят со всех постов, — ответил незнакомец. — Сейчас все силы брошены на формирование новой армии.
— Сначала сними шлем, неизвестный, — сказал Хорошук.
— Я бы предпочел сохранить инкогнито!
— Нет! — настаивал Хорошук. — Мы хотим видеть твое лицо!
— Гарантирую, что наша встреча останется в тайне, — пообещал я.
Мужчина некоторое время колебался, но шлем снял. Он был из ушастых.
— Я — граф Немцович, — представился незнакомец. — Вхожу в окружение Нитупа, ранее работал заместителем министра экономики.
— И зачем ты пожаловал к нам? — спросил я.
— Меня уполномочили противники Нитупа во власти. Если вы покончите с нынешним царем, то избавите Москву и страну в целом от потрясений и погромов. Мы понимаем, что режим прогнил и обречен. Он — позор для государства. Народ крайне недоволен положением в стране, готов бунтовать и поддержать вас. Разбита огромная армия Шогу. Но Нитуп всеми силами держится у власти, он велел теперь уже Лавру жестко разобраться с восставшими.
— Что хочешь лично ты и приславшие тебя люди? — спросил я.
— Предупредить вас, чтобы избежать лишнего кровопролития, а за услугу просим гарантировать неприкосновенность нашей недвижимости в Москве в случае взятия вами города.
— Проявим снисхождение к противникам власти Нитупа, — пообещал я. — Но изменения в процессе перераспределения богатств будут.
— Мы это понимаем, — сказал Немцович. — Есть сведения, что по пути к Лавру будут подходить отряды гвардейцев из сел и городов, так что численность его войска может превысить двадцать тысяч человек. Мне нужно возвращаться, чтобы не заподозрили в предательстве.
Немцович оставил нас, и я погрузился в раздумья. Нельзя позволить Лавру вернуть взятые нами города и оставить его в тылу. Может, дождаться и разбить правительственную армию, прежде чем идти на Москву?
Я решил срочно собрать совет. Как и положено по рангу, начал первым:
— Нитуп двинул на нас весь свой резерв. Он опять подготовил большое войско и послал его на подавление нашей армии и взятых нами городов. Войском командует Лавр. У нас два варианта: либо атаковать Лавра здесь, либо не медлить, сразу идти на ослабленную Москву, при этом постараться обойти войско Лавра, чтобы избежать потерь, что будет не просто. Во втором случае у нас будут хорошие шансы быстрее взять Москву, но тогда армия Лавра в тылу скует наши легкие, может взять освобожденные нами города.
— На сегодняшний день наша главная угроза — Лавр, — сказал Мирон. — У него довольно сильная и хорошо обученная армия. У нас же, сами знаете, основа те, кто совсем недавно взял в руки оружие.
— У нас тоже есть хорошо обученные бойцы, — сказал Хорошук.
Мирон с обеспокоенностью продолжил:
— Они, разумеется, костяк нашей армии, и к нам подходит все новое пополнение, но если брать подготовленные части, то у врага значительный перевес.
Я сообщил:
— По последним сведениям Лавр снимет гвардейцев и солдат со всех гарнизонов в Москве и области, а также из городов, по которым пойдет, при подходе сюда у него может быть превосходство даже в количестве солдат…
— У Шогу тоже было превосходство, еще большее, — вставил слово Гром.
Я колебался, взвешивал аргументы. Все же резон быстрее ударить по Москве, пока многочисленная армия покинула ее, был велик. И Нитуп, изгнанный из Москвы, или, тем более, если Бог даст, плененный, будет практически не опасен. Так что, возможно, логичнее пойти на Москву и сразу вырвать ядовитую занозу режима из тела революции.
Впрочем, Нитуп теперь не устраивал даже многих ушастых из числа тех, кто привел его к власти.
— Лавр — это серьезно, — сказал, наконец, я. — Он наверняка постарается учесть ошибки предшественника. И воевать с ним придется, скорее всего, на равнине, за пределами крепости. Я тоже склоняюсь к мнению, что не стоит оставлять врага в тылу и лучше его уничтожить, но давайте рассмотрим другой вариант: не будем все же не тратить на Лавра времени, обойдем его, сходу возьмем Москву и пленим Нитупа.
— С осадой Москву могут быть проблемы, надежнее все же сейчас ликвидировать Лавра, тогда нам будет обеспечена большая поддержка населения, — сказал Мирон. — Победа в битве и подход к нам подкреплений, воодушевленных этой победой, даст неоспоримое преимущество в битве за Москву.
— Однако ты сам только что говорил о том, что у нас часть сил — это пешее ополчение, вооруженное лишь дубинами и рогатинами, — сказал я Мирону. — В этом плане у Лавра все козыри на руках?
Присутствующий на совете мой брат и помощник Александр Непомнящий, видя мои колебания, сказал:
— Но у нас боевой дух на высоте. Ударим сначала по Лавру, здесь легче его разбить, а Москва нас подождет! После очередной победы обложим столицу как молодого медвежонка. Никуда она не денется!
Послышались сдержанные звуки одобрения. Мирон посмотрел на меня и сказал:
— Согласен с Александром! Рискованно оставлять Лавра в тылу. Он способен натворить много бед, установить во взятых нами городах свою власть. Собственного говоря, мне этот полководец внушает куда большие опасения, чем сам Нитуп.
Слово взял Хорошук:
— По нашим сведениям, Лавр выдвинулся в сторону Старой Руссы. Его войско может создать серьезнуюугрозу при движении освободительной армии на столицу. Лавра нужно встретить и уничтожить, а после этого у нас не будет проблем с взятием Москвы.
Я согласился:
— В любом случае, Лавра нужно разбить. Он заноза, заражающая организм революции.
Хорошук высказал предложение:
— Нужно заманить армию Лавра в ловушку.
— И как? — спросил Мирон. — На стены крепости теперь он вряд ли полезет.
Хорошук ответил:
— Может, и полезет, если подумает, что мы слабы. Распустим слух, что рабы разбегаются. Тогда Лавр, которому охота быть единоличным победителем, нападет на крепость.
Я подвел итог:
— Слухи слухами, но прежде его нужно обложить в поле, придумаем что-нибудь оригинальное, как и в случае с Шогу. Вступать сразу в открытое сражение я не планирую. Подготовим неприятелю ловушки, обложим по всем правилам нанесения максимального урона. Будет большая облава на солдат Лавра. Выберем сами место для первого сражения. А кто выбирает местность, уже имеет солидное преимущество. После первого боя можно будет отойти в крепость. В случае с Шогу у нас все сработало идеально, попробуем нечто подобное сотворить и с Лавром.