Очередной совет командиров освободительной армии проходил на этот раз в одном из залов Кремля.
— Как-то просто все прошло, — сказал Александр Непомнящий, — странно, что нас так легко пустили в Москву, я боялся, что после погрома в Тушино устроят засаду здесь.
Хорошук возразил:
— А с чего бы им устраивать засады? Бесполезно при таком превосходстве освободительной армии.
— Наши успехи связаны в первую очередь с поддержкой народа, — сказал я. — Нитуп и его сторонники в Москве не остались, понимая, что беднота ждет нас и поддержит. Что и случилось.
— Верно, но я настраивался на тяжелый штурм города, — сказал Александр.
— Так радоваться нужно, что избежали потерь, а не огорчаться по поводу того, что не удалось опять помахать мечом, — ответил Мирон.
— Давайте думать, что будем делать дальше, — сказал я.
— Прежде всего тебя царем избрать нужно, — ответил Александр Непомнящий.
— А без этого никак нельзя? — поинтересовался я.
Мирон пояснил:
— Нам нужно установить советскую власть на всей территории страны. Чтобы избежать лишних вопросов и недовольства отдельных групп населения, лучше действовать по заведенному здесь порядку. В таком случае, при избрании Алексея царем, у сторонников Нитупа будет меньше поводов кричать, что Алексей Освободитель — самозванец. А он своими указами установит новые законы, новую власть, назначит наших людей на ключевые посты в государстве.
— Правильно! — вскрикнула прихромавшая на совет Аленка. — Нужно срочно избрать Алексея царем!
«Хочет красавица, видимо, царицей стать», — с улыбкой подумал я, но спросил:
— А вообще без царя можно обойтись? Установим, например, парламентскую республику.
— Что это такое? — удивился Хорошук.
— Новая форма управления государством, — ответил я.
Мирон сказал:
— Если действовать по устоявшейся традиции, меньше будет сопротивления новым законам.
— Логично! — согласился Александр Непомнящий.
— Каковы здесь правила выборов царя? — спросил я.
Мирон пояснил:
— По заведенному порядку нового царя выбирает учредительное собрание, созываемое специально для этой цели. Главу государства избирают формально сроком на шесть лет, если по истечении этого времени у церковной власти и старейшин не будет отводов, царь продолжает править страной. Нитуп продержался у власти более двадцати лет, сейчас он сбежал, а потому по всем правилам следует избрать нового царя.
— Что представляет собой учредительное собрание? — опять спросил я.
— В состав учредительного собрания входит так называемая элита: олигархи и верхушка духовенства, — ответил Мирон. — Но на правах победителей мы потребуем изменить состав собрания и назначить нового патриарха.
— Правильно! — оживился Гром. — У нас будет другой патриарх и другая, добрая и справедливая религия, она позволит закрепить нашу победу!
— Не будет отверженных и рабов, угнетателей и угнетаемых! — добавил я.
— Верно! — вскрикнула Аленка и посмотрела на меня, ее глаза сверкнули, а голос обрел уверенность. — Алексей будет живым воплощением справедливости и новой религии.
Я пожал плечами, раздумывая, чтобы ответить, но меня опередил Гром:
— У нас все жрецы — зажравшиеся скоты. Нужно новое священство, которое будет прославлять справедливого Всевышнего и его посланника на Земле Алексея.
— Меня и так уже прославлять начали, — напомнил я. — Московский митрополит службы велел провести в честь освобождения Москвы и вождя освободителей.
— Так и назначим его патриархом, вместо дискредитировавшего себя Керима, — предложил Мирон.
— Правильно! — одобрила Аленка. — Сбежавший из Москвы лживый и подлый Керим обзывал Алексея самозванцем.
— Где бы найти честных служителей культа? — спросил я. — Не хамелеонов, возможно ли в принципе такое?
— Нет честных служителей! — ответил Хорошук.
— Я так не думаю! — возразил Мирон. — Просто ты не встречал настоящих мучеников веры.
— А ты встречал? — удивился Хорошук.
— Встречал и неоднократно, — ответил Мирон.
— Мужчины, не спорьте! — прикрикнула Аленка. — Что касается новой веры, мы распространим ее по всему миру, как и социалистическую идею.
Я слушал и думал о том, что любая революция меняет элиту и устанавливает свои правила. Но Мирон прав: чтобы не было излишней напряженности в обществе, лучше все проводить в привычном здесь порядке указами царя, угодного Богу. Так можно будет назначить своих людей во все структуры власти и менять законы. Народ высказал свое желание: видеть меня царем. Осталось созвать учредительное собрание.
— Если дать время, то мы укрепимся и станем еще сильнее, — сказал Александр Непомнящий. — Тогда можно будет экспортировать наши идеи в другие страны.
— Весь мир хочешь объединить идеей социализма? — спросил Мирон.
Александр согласно кивнул:
— Хорошая идея! Создать бы всемирную империю под нашим руководством. Это покончило бы со всеми войнами раз и навсегда!
— Так мы же войну начали, — напомнил Хорошук.
— Не мы, а людское недовольство, — возразил Александр.
— Но ведь люди всегда чем-то недовольны, — сказал Хорошук.
Александр пояснил:
— Мы народный гнев перенаправили в освободительную борьбу. Когда восторжествует справедливость, поводов для недовольства будет меньше.
— Недобитый Нитуп может представлять угрозу установления справедливости, — сказал Хорошук.
— Он исчерпал себя как политик, — не согласился Мирон. — Опасность представляет мировая закулиса.
— Кто в нее входит? — спросила Аленка.
— Богатейшие люди планеты, которые сохраняют свое инкогнито, — пояснил Мирон. — Они напуганы нашими впечатляющими победами и не заинтересованы в наших дальнейших успехах.
— О создании всемирной империи думать пока рано, — сказал я. — Давайте наведем сначала порядок в России.
— Обязательно наведем! — ответил Александр. — Такую войну выиграли, и сейчас устоим, укрепимся, а потом объединим славянские народы и усилим империю!
— Здесь многое будет зависеть от нашей воли и успехов преобразований, — сказал Мирон.
Я раздумывал о своих дальнейших перспективах. Буду ли прав, согласившись стать царем?
Да, я попал сюда благодаря стечению обстоятельств, но за короткое время совершил фактически чудо. Моя армия в столице. Быть может, я выполнил уже предназначенную мне свыше роль, а царствование будет излишним?
Но мысль о создании всемирной империи казалась интересной. О мировой революции и всемирном государстве рабочих и крестьян мечтал Ленин. Не получилось, хотя многого удалось добиться. Возможно, при помощи Высших сил была устранена династия Романовых и царизм как строй, установлен социализм сначала в России, а потом и в других государствах. Но если Высшие силы за социализм и справедливость, почему они допустили крушение СССР и социалистической системы?
Ну вот, опять пришел к тому же вопросу: почему Бог допускает зло и насилие?
Мощная была у нас страна, сверхдержава. Но я сейчас здесь. И пусть все идет, как предусмотрено Господом Богом…
Уже на следующий день мой заместитель Александр Непомнящий потребовал немедленно сформировать состав учредительного собрания из передовых рабочих и крестьян, и обязательно включить в него командиров освободительной армии. А ввиду того, что по воле богов будут существенные изменения в религии, назначить нового патриарха и отложить на неопределенное время утверждение избранного царя советом старейшин.
Я встретился с митрополитом московским Борисом, которого планировали избрать патриархом на ближайшем Церковном совете.
Священник приехал ко мне в Кремль. Мы беседовали один на один.
Борис оказался, как у нас говорят, мужчиной предпенсионного возраста с длинной седой бородой, он был крепким, с мощным глубоким голосом, как и положено священнику высшего ранга.
На мой вопрос: как он относится к изменению религиозных догм, митрополит ответил:
— Народу нужна религия. И богатым, и, особенно, бедным.
Я не возражал, но пояснил свою мысль:
— Я настаиваю на том, чтобы изменить положение, будто боги посылают на Землю людей только ради исправления. Кроме того, у вас сколько богов! Есть даже разделение на главных и остальных, а также полубогов. То есть, царит определенный хаос, а поклонение носит не индивидуальный характер. Сама же религия служит средством обогащения немногих людей, называемых у вас избранными.
— Не вера обогащает, а человеческие отношения, — ответил Борис. — И особого хаоса я не вижу.
Я слегка нахмурил брови и произнес:
— Но человеческие отношения основаны на вере! И Бог Всевышний должен быть один! Все прочие — его помощники. Люди же перед Богом равны и должны жить в соответствии с его заповедями и законами.
— Всего один Бог? — уточнил митрополит.
— Да! Тот, что создал Землю, человека и животных. Всевышний, Всемогущий, Всезнающий, существующий вечно!
Борис смиренно спросил:
— Такой Бог действительно существует?
Я ответил с уверенностью в голосе:
— Да! И в него должны уверовать все прихожане! В справедливого отца нашего.
Борис кивнул и сказал:
— Когда я был еще мальчишкой, на моих глазах раздели и выпороли девушку, почти девочку. Подобные порки повторялись у нас постоянно и все, как нам говорили, с благословения высших сил. Я уверовал в богов с ранних лет, но удивлялся: разве богам надо слышать, как истязают людей, пусть и ради их исправления? Когда стал священником, выступил за церковную реформу, суть которой состоит в том, что богам нужны от людей не жертвы, а праведная жизнь и любовь друг к другу. Меня тогда не поддержали. Я смирился и смог стать митрополитом. А по поводу порок скажу так: нельзя забывать о том, что зло должно быть наказано. Даже с помощью порок, они воспитывают человека.
— Спорный вопрос, — ответил я. — В любом случае, с многобожием пора кончать. Должен быть один Бог и одна вера в него.
Борис сотворил треугольник, аналог христианского крестного знамения в этом мире. Со своей широченной белой бородой он был похож на Православного служителя. Священник тихо сказал:
— У нас веками поклонялись многим равным богам.
— Но творец во Вселенной должен быть один! — настаивал я. — И народу поклоняться одному Богу проще и понятней. Каждое божество требует храмов и священников, значит, вложений. А у нас будет один объект для поклонения! Главное в свободном мире — соблюдение законов и заповедей Божьих, повелений Всевышнего! Ты согласен со мной?
Борис кивнул и сказал:
— Религия в первую очередь должна быть нравственной, учить добру и послушанию!
Я ответил так:
— Только не нужно приучать людей беспрекословно подчиняться! Наша революция не должна поменять разновидность рабства, ее цель — духовная свобода с понятной установкой — делать добро. Можешь считать, что меня направили на Землю с этой целью.
Борис опять одобрительно кивнул и сказал:
— Понятно! Хорошо, что мы сходимся в смысле добра. Теперь нужно придать нашим идеям такую форму, чтобы их восприняло все население!
— Это должны быть заповеди Всемогущего Бога, — пояснил я.
— Согласен. Наша версия должна быть убедительной! Но как объяснить людям, почему Бог явился на Землю не сам, а прислал своего представителя?
— Ты заяви следующее: Всевышний Бог ненавидит грех, а все люди грешные и Бог им не понятен, люди не могут познать его, даже видеть лик Всевышнего не дано никому. Только духи, а в крайних случаях, и представители Бога в воплощении человека могут являться на Землю.
Борис согласился опять:
— Так оно и есть! Нужно сделать так, чтобы заповеди Божьи сошли с неба. Если заповеди сойдут с неба, то это будет для людей убедительно. Сколько будет заповедей?
Я задумался. Будучи равнодушным к религии в родном мире, не знал, сколько у Православных заповедей и не мог их перечислить. Все же сказал:
— Хватит двенадцати, ведь большее количество трудно запомнить. А тут как раз по числу месяцев. Потом мы заповеди согласуем.
— Пусть будет так! — одобрил Борис. — А как быть с духами?! Они вполне реальны. Я сам наблюдал эффект появления духов.
— Вера во Всевышнего Бога не отрицает существования прочих сущностей, в том числе и духов, ангелов.
Я ответил Борису и опять подумал о том, что Бог существует и помогает мне. Похоже, Бог не против того, что я предлагаю новую религию взамен принятой здесь. Иначе я понял бы это через невезение и другие знаки. А пока все по-прежнему шло очень даже хорошо.
Пользуясь случаем, задал и этому священнику свой любимый вопрос:
— Как ты объяснишь, отчего в мире столько зла и несправедливости?
Кандидат в митрополиты ответил уверенно:
— Это кара за грехи! Господь гневается, потому допускает, чтобы люди губили друг друга. А потом, после смерти, одних пропускает в лучший мир, а другим выписывает наказание! Разве не так?
Я согласился, но высказал только что пришедшую в голову мысль:
— А еще зло может быть следствием борьбы между различными второстепенными богами и духами. И у Всевышнего Бога могут быть противники на небесах.
Священник с хитринкой улыбнулся и сказал:
— Тебе виднее, тебе ничего придумывать не надо, ты ведь не с потолка все эти знания берешь, а из истинного источника.
Такой фразой Борис дал понять, что ему все равно, посланник ли я богов или обычный человек.
Мне и самому сказка про посланника Небес казалась не очень убедительной. Но раз начал с нее, следовало и дальше придерживаться этой легенды.
Ответил кандидату в митрополиты так:
— Очень хорошо, что мы друг друга поняли! Значит, договорились, внесем в веру изменения на основе добра.
Священник согласился:
— Ничто так не объединяет людей, как истинная религия, основанная на доброте и здравом смысле!
Я решил не затягивать наш разговор и отпустил Бориса. В голове скакали мысли. Вдруг Высшие силы все же накажут меня за то, что выдал себя за посланника главного Бога? Может, слишком много беру на себя? Теперь еще и царем могу стать.
Но, с другой стороны, я действую во благо людей, хочу покончить с рабством и нищетой, мной движет не честолюбие, а желание сделать жизнь лучше и справедливей! И Всевышний Бог, скорее всего, есть, ведь кто-то сотворил материю и жизнь. Не сами же они зародились. Наверняка Творец не против того, чтобы люди обрели счастье и достойную жизнь. Потому и помогает мне.