Меланхолично поковырявшись в локалке заказчика (ничего особенного, всё в штатном режиме работает, разве что очередной бэкап), я вышел из офиса и задумался о дальнейшей программе действий.
Вторая часть того, что просил меня сделать Лумиэль, выглядела мутноватой. Пойди туда, не знаю куда.
“Возьми да и позвони вот этим вот людям и договорись с ними о покупке материалов. Скажи, что хочешь взять лицензию на их основной продукт. Да поймут они, о чём ты. Договорись о встрече и отзвони мне — я приду вместе с тобой. Только не в Москве, ага? Ну, в Хельсинки, например”.
Звонить или не звонить? Сомненье гложет, но ведь, вроде — пообещал. Собственно говоря, если и буду выглядеть идиотом — то в глазах совершенно посторонних людей. Купив в уличном киоске свежую булку, я двинулся вдоль проезжей части. Прогуляюсь до предыдущей остановки монора, — подумал я — по дороге и позвоню. Меня несколько напрягал предстоящий разговор, поэтому мимолётный аппетит как возник внезапно — столь же внезапно и исчез. Швырнув недоеденный кусок симпатичной вороне, сопровождавшей мою прогулку от самого киоска, я, наконец, решился и полез за коммуникатором. Доставая его из кармана, зацепил рукой ещё какой-то предмет — дурная привычка совать в карман ручку, которой только что писал — сыграла со мною нелепую шутку. Крутая, распонтованная, стильная ручка фон Шталя — не иначе Кохинор, лежала в моей ладони. Как говорится — мелочь, а неприятно. Одно дела — стянуть с чужого стола беспонтовый одноразовый пластиковый штырёк и совсем другое — утащить покрытый слоем серебра (а может серебряный?) фирменный пишущий агрегат. Долларов 100, не меньше, — подумал я. — Нужно его вернуть, конечно, при встрече. Только когда она будет, эта встреча? Как-то не предвидится… А специально пересекаться по такому поводу — действительно буду глупо выглядеть. Уж намного глупее, чем перед Лумиэлевскими “поставщиками материалов”. С этой мыслью я сунул ручку в нагрудный карман рубашки и, наконец набрал данный мне номер.
На другом конце немедленно ответил женский голос. Ещё минута-другая — и, произнеся скороговоркой все предложенные Лумиэлем тексты, я с удивлением понял, что мне рады, что меня ждут, и что, если — Хельсинки (я не стал ничего выдумывать и выдал версию Лумиэля), — то со мною будут готовы пообщаться, не задавая никаких предварительных вопросов. Хотя бы и завтра.
То, что с людьми на месте будет разговаривать Лумиэль, а не я — это уже деталь. Как-нибудь сами разберутся между собою. С этой мыслью я забрался в кабинку монора, задал ей движение к дому и, подмигнув всё той же вороне — откинулся на спинку сиденья. Крылатые хулиганки давно уже повадились кататься на крышах кабинок — вот и эта, видно проникшись симпатией после угощения, решила составить мне компанию. Впрочем, ехала вместе со мной она совсем недолго — буквально через минуту проказница взлетела в воздух и осталась где-то позади. Я снова достал коммуникатор и набрал Лумиэля.