Когда меня наконец перевязали, я понял, как на самом деле мне плохо. Организм всё это время работал на адреналине, исчерпав ресурсы до предела сил и возможностей, и теперь отказывался продолжать.
— Эти двое из одной шайки, которая у меня была в разработке. С ними водитель скорой, на которой они меня сюда привезли, и некий Калыгин, который должен приехать. Нельзя его упустить, в крупном деле завязан, слышишь? — требовал я разумения от участкового, что пришёл с Зиновием.
Оказалось, соседи видели и скорую, и как меня из неё тащили в дом. Зиновий за участковым сразу же послал внука на велосипеде, потому что Жорина дача давно снискала дурную славу. И скорую эту здесь уже видели. Чем хороши и в то же время плохи замкнутые сообщества — все всё про всех знают.
— Так точно, товарищ майор, — бормотал, вытаращив глаза, этот увалень. — Сделаем, товарищ майор.
— Так чего ты топчешься? Бери мужиков, иди карауль! — заорал я, видя, что толку не будет.
Упустят, ой, упустят.
— Лежите, ну куда вы, — увещевала фельдшер из ближайшего медпункта, вливая в меня очередную порцию лекарства.
За ней сгоняли первым делом. Из города-то пока врачи приедут. Милиция тоже где-то там на подходах, а пока обходились своими силами.
Дальше я только урывками выплывал из забвения, понимал, что вокруг суетятся, милиции и врачей полна коробочка. Было досадно, что всё без меня, но подняться, да даже голос подать так больше и не удалось. Упаковали и увезли в больничку.
Ещё досаднее было то, что мои тщательно взлелеянные планы пошли коту под хвост. Парад пройдёт без меня. Такая блестящая возможность сразу войти в высшие круги местного сообщества будет упущена. А ещё лекции. И Малиновский. И Барсуков. Как потом рассказали, я даже в операционной хотел встать и куда-то бежать. Не помню такого, но вполне верю. Надеюсь, я им там ничего интересного больше не рассказал. А то мерещилась мне всякая дребедень — тягучий сплав из прошлой и нынешней жизней.
Когда я окончательно пришёл в себя, меня уже ждали. Ждал следователь, которому было поручено вести дело. Звонили из горсовета, из прессы, из музея и даже из Москвы. Все желали знать, как моё здоровье и скоро ли можно будет лично побеседовать. Особенно меня напрягли звонки из столицы. Не пришлось бы в больничной пижаме делать ноги, если вдруг мной заинтересовались соответствующие ведомства. Волнения были не напрасны, хоть не того я опасался. Из столицы звонила мать Егора Волоха.
По причине ли моей популярности или кто-то походатайствовал, но в мою двухместную палату так никого и не подселили. Спасибо и на том.
Ещё мне переливали кровь, и желающих стать донорами набралось несколько десятков человек. Могу гордиться. Неплохой результат за десять дней новой жизни.
Кровь сдавали журналисты всей редакцией.
— Темникова тоже? — спросил я у Сашки, который заглянул ко мне.
— А ты сомневаешься? Она всех и подбила.
— Ясно, — скрипнул я зубами.
Мысль о том, что во мне может течь кровь злейшего врага, была не по душе. Хоть бы у нас группа не совпала, что ли. Надо кстати узнать, какая у меня теперь группа и резус-фактор.
Кровь сдавали Борис и Кристина и их друзья-меломаны. Крис шепнула мне, что Малиновский затеял какое-то мутное дело с дипломами, после чего я шепнул Борису, чтобы он принёс мне одежду и записи из квартиры Волоха. Как хотите, а мне надо в нархоз.
Сосед Генка Панин хотел сдать кровь, но его не допустили и сказали, сначала алкогольные токсины вывести из организма.
Кровь сдавали комсомолки и комсомольцы из горкома, химкомбината и не только, некоторых я даже не знал, но им поведали о моих подвигах, и они изъявили желание.
Сдал кровь Степан Николаевич. Он пожал мою героическую руку и сказал, что нашёл человека, который понаблюдает за Барсуковым вне работы.
Розочка прибегала в обед и после работы, баловала меня домашней стряпнёй. Однажды она столкнулась с Аллой, которая тоже прибежала вечером. Девушки оценивающе оглядели друг друга, но Алла первой протянула руку и улыбнулась:
— Здравствуйте. Я из редакции, коллега.
Её авоську с фруктами я попросил Розочку унести в общественный холодильник — единственный на всё отделение. Из холодильника периодически что-нибудь пропадало, хоть никто и не сознавался, поэтому я крупными буквами написал на куче своих подношений — ЭТО МОЖНО И НУЖНО СЪЕСТЬ! ОДИН НЕ СПРАВЛЮСЬ!
— Привет, как ты? — присела Алла на стул.
— Прекрасно! Думаю, как бы сбежать.
— Не рано собрался?
— Дела ждать не будут.
— Не знала, что у тебя другая девушка. А Катя?
Я пожал здоровым плечом.
— Мы расстались.
— Оказывается, мы многое о тебе не знали. Слухи ходят один невероятнее другого.
— Надеюсь, ты не собираешься поведать об этом всему миру?
— О нет, я же не дура, — рассмеялась она. — Областной отдел по культуре на допросы таскают. Заместитель начальника под арестом. В Краеведческом музее разразился скандал. Нам звонили и предупредили, что крайне нежелательно публиковать любые сведения об этом деле. Особенно нам.
— И правильно.
— Ты-то понимаешь, что воду в решете не удержать. Извини, но в твою амнезию теперь точно никто не поверит.
— Это их проблемы. Я напишу по-собственному, чтобы никого не напрягать.
И развязаться наконец с тобой и твоей редакцией. Ничего меня с вами больше не связывает. И это лучшее, что можно пожелать.
— Я вернулась, — громко объявила Розочка из-за дверей.
— А я как раз ухожу, — поднялась Алла. — Выздоравливай, Егор.
— Спасибо, — поблагодарил я и сконцентрировал всё внимание на Розочке.
Больше всего мне хочется запереться и никого не пускать в ближайшее время.
— Кхм! — раздалось характерное покашливание от дверей. — Тебе не надо ничего писать. Напоминаю, ты внештатный.
— Ещё лучше, — пробормотал я, притягивая к себе поближе Розу.
Не удержусь, ей-богу, не удержусь. Никакие тонкие стены и двери без внутренних запоров не удержат меня. Такой стресс противопоказан больным, надо срочно его снять.
— Сева, ты что! — округлила та глаза.
— Мы быстро, — пообещал я Розите, удостоверившись, что Алла наконец свалила восвояси.
Громкий решительный стук возвестил, что воплотить задуманное не удастся. Вот так всегда.
— Войдите, — пригласил я очередного гостя одновременно с открывшейся дверью.
Ну да, кому тут нужны мои приглашения.
Гость оказался не один. В палату ввалилась целая процессия в белых халатах поверх формы и костюмов. В помещении сразу стало тесно.
— Всеволод Иванович, — выступили вперёд гражданские чины — само собой Салицкий, а также его старший коллега — секретарь горкома партии Шашков. У порога переминался и отдувался Брюханенко.
— Мы тут посовещались и решили поощрить вас за неоценимую помощь. Принимайте поздравления с прошедшим большим праздником Победы и благодарность за помощь в организации парада. С надеждой на дальнейшую дружбу и сотрудничество, — зачитал Шашков текст грамоты, которую протянул мне.
Вторую руку он протянул для пожатия, но быстро понял свой косяк и поставил рамку с грамотой на тумбочку.
— Разрешите и мне, так сказать, присоединиться, — оттёр его незнакомый мне седовласый мужчина в генеральских лампасах и протянул ещё одну грамоту в рамке. — Благодарю за неоценимую помощь в раскрытии небезызвестного вам дела и личное участие в поимке преступных элементов.
Все захлопали, а я, не задумываясь, выдал ответную фразу, которую никогда не произносил в прежней жизни, и не подозревал, что скажу в этой:
— Служу Советскому Союзу!
Иркутск
Май 2023 — январь 2024
Уважаемые читатели!
На этом первый том закончен. Грядёт продолжение приключений майора Казакова. Подписывайтесь на мою страницу, чтобы не пропустить второй том «Афериста». Не забывайте ставить лайки, если книга пришлась вам по душе.
Правки по тексту ещё будут, неувязки с ценами обязуюсь исправить.
Благодарю за терпение и интерес к моему творчеству.
Ваш автор.