Стоило переступить порог Розиной квартиры, она сообщила, что звонил Борис, искал меня по какому-то срочному делу. Вообще-то моё важное дело — ближайшая горизонтальная поверхность в компании с Розочкой. Я сегодня именинник, и жажду подарков. Но Боря, наверное, не стал бы звонить просто от нечего делать или чтобы спросить, как я насчёт макаронов на ужин.
Я обнял Розу и дотянулся до телефона, стоящего на тумбочке рядом. Кстати, почти не скучаю по мобильнику. В моей нынешней деятельности он скорее стал бы помехой, по нему нефиг делать отследить человека. А так к моим услугам все городские таксофоны. Да и попроситься позвонить куда-нибудь не проблема. Люди же пока не знают, что такое поминутная тарификация. А так, жалко что ли пустить позвонить?
— Алло, Боря, что стряслось? — спросил я, когда мне ответили на той стороне.
— Звонил Володя, у него появился какой-то прямо железобетонный вариант, но если будешь брать, это встанет в копеечку.
— Насколько в копеечку?
— Пятьсот.
— Ого! — присвистнул я.
— Так что ему сказать? Не надо?
— Стой-стой! Надо! Беру.
— А деньги?
— До завтра пусть придержит. Завтра будут деньги.
— Ну ладно.
Я посидел, глядя в стену перед собой.
— Закурю? — спросил у хозяйки.
Розита беспокойно наблюдала за мной и нервно покачивала ножкой. Величественно повела рукой, разрешая осквернить её жилище. Знала бы ты, детка, как мне сейчас не хочется от тебя уходить, но придётся. Деньги сами себя не добудут.
Я затянулся, откинувшись на спинку дивана и выпуская дым в потолок. Мысли свободно текли, ставя плюсики и минусы в адрес трёх кандидатур. Нет, Антошу мы оставим на десерт, иначе слишком легко отделается. Барсук? Этот и вовсе должен целое состояние — мою жизнь. Продешевить не хочется.
— Ты куда? — спросила в спину Роза, когда я вышел в прихожку.
Вот ведь настроили клетушек, то ли дело у Борьки. Приличная входная группа, не чета этой порнографии. Могут же, когда хотят. При Виссарионыче не баловали и туфту не гнали, а то можно было и загреметь. Впрочем, для средней советской семьи даже такая квартира — роскошь, после коммуналок и общаг особенно. Поживёшь с соседями через фанерную стенку, и панельные хрущёвки покажутся раем.
— Сева, что случилось? — прильнула сзади Розочка, пока я натягивал куртку.
— Ничего не случилось, моя прелесть, — поцеловал я тонкие пальчики. — Скоро вернусь.
— А ты ку…
— Не закудыкивай дорогу, — прикрыл я очаровательный ротик ладонью. — Я за вином. Куплю и приду. Готовь бокалы.
На самом деле мне до зарезу нужно было позвонить, но не при Розе же.
Я бегом спустился с третьего этажа и побежал к винно-водочному магазину. Там таксофон есть. Перед будкой я галантно пропустил женщину с ребёнком и двумя хозяйственными клеёнчатыми сумками вперёд. Мне ещё минута нужна на размышление.
Наконец, будка освободилась, и я набрал справочную.
— Будьте так любезны, подскажите домашний телефончик Гриценко Марты Прохоровны. Подождите, это не всё. Номерок гастронома номер девять, что на улице Будакина. Два? Давайте оба, и директора и сторожа. Вот спасибо, выручили меня, — искренне и от всего сердца поблагодарил я барышню.
Сначала звоню домой. Выходной всё-таки. В трубке раздались длинные гудки, которые сменились вальяжным «аллоу». Мужчина.
— Добрый день. Марту Прохоровну к телефону пригласите, будьте так любезны.
— А кто звонит?
— Передайте, звонит хороший знакомый, капитан Ненашев. По очень срочному делу. Это в её интересах.
— Сожалею, но Марты Прохоровны нет дома.
— Где я могу её найти? Это очень важно.
— Я так сразу не могу сказать. Попробую выяснить, перезвоните через полчаса.
— Какие полчаса? Вы кажется не понимаете. Марта Прохоровна в опасности. Счёт на минуты. Пять минут вам, не больше.
Я нажал на рычаг отбоя и задумался. По логике, Марта Прохоровна выходные должна посвятить уничтожению компрометирующих бумаг. Ну не по подружкам же она ходит, когда я ей обещал повторно прийти с проверкой после праздников. Так что на работе наша владычица лососей и икры, жжёт товарные накладные, измельчает гроссбух и жуёт ананасы, как главную улику. А может наоборот, жжёт ананасы и жуёт гроссбух, чтобы наверняка.
Сейчас перекурю, дам время домашнему мужчинке отзвониться и посеять панику в умах. Думаю, пяти минут будет достаточно. Сбежать за это время не успеет, но до нужной кондиции как раз дойдёт.
Добив сигарету до фильтра, щелчком отправил её в урну и снова взялся за трубку. Длинные гудки на этот раз шли долго. Надеюсь, я не переусердствовал, и моя протеже не по пути в Рио де Жанейро. Наконец, старческий дребезжащий голосок ответил:
— Гастроном, слушаю.
— Здравствуйте, гастроном. Марту Прохоровну пригласите.
— Так нет никого, выходной. Звоните завтра.
И фоном множественные шевеления и шепотки. Детский сад.
— Вы там хорошенько оглядитесь вокруг и передайте вашему директору, что звонит капитан Ненашев. Я хочу помочь, но завтра будет поздно.
В трубке зашептали громче, раздались шаги на цыпочках и обратно — громко, на каблуках.
— Слушаю, — громко и нервно отозвалась наконец директор.
— Марта Прохоровна, ну наконец-то. Капитан Ненашев. Я уж думал, не достучусь до вас.
— Почему вы звоните, капитан?
— Попросите там всех выйти, разговор не для посторонних ушей.
В трубке раздался дружный топот. Да их там целая бригада!
— Можете говорить.
— Дело приняло скверный оборот. К вам завтра нагрянут.
— Что значит, нагрянут, разве мы с вами не договорились? — гневно поинтересовалась Марта Прохоровна.
— Вы кажется не понимаете. Меня отстранили, выписан ордер на обыск магазина и квартиры. Более того, мне шепнули, что готовится постановление на ваш арест. Простите, я ни на что уже не могу повлиять.
В трубке раздался задушенный хрип. Чёрт, она там собралась скопытиться? Так не пойдёт.
— Вы слышите, Марта Прохоровна? Вы понимаете, что ситуация крайне опасная? Выход один — бросайте всё и бегите. Расхищение социалистического имущества, это же расстрельная статья.
— Да куда ж мне бежать? — слабым голосом отозвалась наконец женщина.
— Куда угодно. В глушь, в Москву, в Монголию.
— Подождите, я отдышусь.
— Некогда вам отдыхиваться. Каждая минута на счету. Завтра к восьми ноль-ноль у вас будет группа захвата, автоматчики, всё как положено. В наручниках выведут, потом суд, приговор. И исполнение приговора.
— Так мне что, прямо сейчас в аэропорт?
— Ни в коем случае! Вы что⁈ Вас же объявят во всесоюзный розыск, по горячим следам и возьмут. Под своим именем и думать забудьте билеты покупать.
— Так что же делать?
— Всё, что я могу — помочь с документами. Вам нужен паспорт на другое имя, тогда следствие будет сбито с толку, и вы беспрепятственно сможете затеряться на просторах страны. Начнёте новую жизнь.
— Голубчик, спасите! Как мне этот паспорт получить?
— За такую срочную работу возьмётся только специалист высокого класса. На ваше счастье, я знаю такого человека, но он дорого берёт.
— Назовите сумму. Любые деньги заплачу.
— Тысяча рублей, Марта Прохоровна.
— Я согласна, согласна.
Вот чёрт, надо было больше просить. Плохо я ещё в ценах разбираюсь.
— Хорошо. Тогда через два часа я к вам подъеду. Приготовьте деньги и фотокарточку.
— Да где же я её сейчас возьму?
— Думайте, может от паспорта осталась? Паспорт же вы меняли не так давно, наверное.
— Не помню, где я их искать буду?
— Тогда бегите в фотоателье.
— Закрыто, воскресенье же.
— Не нервничайте. Сейчас подумаю.
— Не нервничайте, легко сказать. Вам бы такое на голову свалилось. Для чего я вам платила?
— Для того и платили, чтобы в нужный момент я был на вашей стороне. Но если моя помощь более не нужна, я откланяюсь.
— Нет-нет, подождите. Простите, вспылила.
— Ну хорошо. Есть фотограф, мы приедем вместе, сделаем снимок, но это удлинит время изготовления паспорта. Вам на это время нужно где-то спрятаться.
— На даче подойдёт?
— Ну какая дача? Вас же там первым делом найдут.
— У кумы разве? Она в пригородной деревне живёт.
— Никаких родственников, их первым делом проверять будут. Думайте. Есть знакомые, о которых никто не знает?
— А может быть у вас?
— Вы с ума сошли? Я в коммуналке живу, у меня соседей два десятка человек, и каждый с удовольствием потом сдаст и меня и вас.
— Разве что… есть один завскладом. Пожалуй, можно у него переждать.
— Отлично! Говорите адрес, через два часа мы будем у вас. Приготовьте деньги.
— Сразу всю сумму?
— Простите, этот специалист без оплаты не работает. Бывали случаи, когда человек документы получал и поминай, как звали. Поэтому деньги вперёд. И да, измените как-то внешность. Постригитесь там, макияж смойте, смените одежду на более скромную, украшения тоже лучше снять. Нужно кардинально подойти к вопросу. Чем меньше вы будете похожи на себя, тем меньше подозрений вызовете в дальнейшем.
— Ох ты ж, господи.
— Адрес говорите. Куда подъехать?
— Ракитная, пять. Там промзона, склад.
— Мужайтесь. С богом.
Я положил трубку и выдохнул. Сходил в магазин, прикупил бутылку Хванчкары и насвистывая, отправился к Розочке. Ещё масса времени, всё успею — и Бориса вызвать и с Розочкой выпить вина.
Рыбка прочно сидит на крючке. Такие как эта дамочка, сына родного продадут, лишь бы выйти сухими из воды. Сейчас она по тихой заберёт из сейфа деньги и свалит, оставив коллектив разбираться с завтрашней «проверкой». А потом она стряхнёт с себя весь лоск, подвяжется старушечьим платочком и будет дрожать от страха на складе. Интересно, как скоро до неё дойдёт, что её обули? Надо будет ей строго-настрого запретить звонить и близко подходить к магазину и к дому. Мало того, что она проворовалась, так ещё и эгоистка редкостная. Ни слова о семье и коллегах. Такая достойна помучиться подольше. Было бы чудесно, если она какой-нибудь попуткой или автобусом действительно свалила из города. Скатертью дорога.
У Розы я первым делом поцеловал мою сладкую девочку, на вопрос, чего так долго, сказал, что была очередь. Розочка ушла за штопором, а я набрал Борьку.
— Друг мой, бросай все дела, ты мне срочно нужен.
— Сэв, я не могу, у меня…
— Дело жизни и смерти. Через два часа ты должен быть около железнодорожной станции на переезде. Если всё выгорит, закатим пир в честь моего дня рождения.
— Как, у тебя день рождения?
— Ну да, Боря, я разве не сказал? Не имеешь права отказать имениннику.
— А я тут в гости собрался.
— Позовёшь своих гостей к нам. Всё, отбой, до встречи на переезде. А, да, захвати фотоаппарат. Я видел, у тебя «Зенит» висит на стенке.
— Да я фотографировать толком не умею, и плёнки нет.
— Это неважно, главное, чтобы он был в наличии. И шарфик возьми.
— Какой шарфик? Зачем?
— Длинный, но не сильно тёплый. На шею намотать. Всё, отбой.
В комнату вошла Роза с бокалами и штопором.
— Ты с кем тут разговаривал? — игриво спросила она, покачивая бёдрами.
Ох, детка, доиграешься. Я уже на взводе.
— Борька опять звонил. Дела. Но это всё позже, а сейчас иди ко мне.
Вино мы пили после, и выпить успели только по бокалу.
— Розитта, я сейчас должен уйти, порешать дела, а вечером предлагаю встретиться у Бориса. Закатим пир.
— Ну Севушка.
— Цветочек мой, не могу отложить. Очень важно для карьеры и для нашего будущего. Ну прости, что так, сам не ожидал. Не обижайся, я сегодня именинник, грех на меня обижаться. Придёшь?
— И не надейся от меня таким образом избавиться! — кинула она в меня подушку, но я конечно увернулся. Прилетело по серванту, задребезжало стекло, жалобно звякнул хрусталь.
— Моя грозная богиня, — рассмеялся я.
— Я приду, и ты глаз от меня отвести не сможешь, — встала она.
Чёрт, так я сейчас и впрямь останусь.
— Пока, — махнул я и выскочил от греха за дверь.
На переезде меня ждал нервный Борис.
— Ты чего так долго? — набросился он на меня.
— Немного заплутал. Забыл, какой транспорт сюда ходит.
Я и правда забыл, что не все остановки находятся на своих местах, их же переносили не раз. Ну, выдвигаемся с богом.
Ракитная — это и в наши дни промзона. Железнодорожная станция постепенно обросла складскими помещениями, в наши дни принадлежащие частникам, а в Союзе разным государственным конторам. Дорога, разбитая большегрузами, пылила от каждого проезжающего автомобиля. Благо, по причине воскресенья, их было немного. Мимо нас промчались всего три, громыхающих содержимым кузовов. Но и после них пыль подолгу стояла облаком над дорогой.
Я кратко просветил Бориса о его маленькой, но очень ответственной роли в предстоящем действе.
— Ты шарфик взял?
— Взял. Но в нём жарко. Вот, — вытащил Боря отличный трикотажный шарфик пластелинового зелёного цвета в жёлтую полоску по краям.
— Отлично! Снимай свою куртку, наматывай шарф. Да не так, Боря, он должен свободно болтаться на шее. Это аксессуар творческой личности. Постой, волосы взъерошу. Вот, красота. Твоя задача на сей раз — изображать фотографа. Вспомни Володиного подельника, постарайся ему подражать. Пощёлкай затвором, покрути даифрагму, поправь клиентке плечи, подбородок. Пару минут покрутишься, кивнёшь мне. Мы уже с ней встречались, поэтому постарайся рта лишний раз не раскрывать, чтобы не опознала. Если что-то захочешь сказать, гнусавь изо всех сил. Вот, пришли. Ракитная, пять.
Ворота на территорию базы оказались закрыты, пришлось долбиться добрых пару минут.
— Вы кто такие? Куда идёте? — спросил наконец голос в окошке, открывшемся в створке ворот.
— Нас ждут, — решил не вдаваться я в подробности.
— Кто вас ждёт?
— Женщина, немолодая, полная. Ненашев я.
Окошко захлопнулось, за створкой произошло краткое совещание, после чего воротина заскрипела, приоткрывая щель, в которую мы едва протиснулись.
— Пришли! Вы одни? — взволнованно спросила женщина, которую я едва узнал.
Марта Прохоровна без макияжа постарела лет на двадцать. Пышные кудри были стянуты в гульку на затылке, а сверху воткнут черепаховый гребень. Очки с толстой чёрной оправой окончательно обезобразили её. Невзрачное сизое платье с платком на плечах довершали образ бабки со скамейки у подъезда. Вот там ей самое место.
— Поздравляю, вас и не узнать, — похвалил я старательную ученицу. — Где поговорим?
— Сюда, — позвала она нас в проход между горами коробок. В маленьком тупичке было оборудовано логово с лежаком, кипятильником в бидоне и чифирём в железной кружке. Прекрасно.
— Не будем терять времени, сначала снимок. Валерий, где вам лучше расположиться?
— Зн-десь, — прогундосил Борька, настолько скривившись, ради одного этого слова, что даже я бы его не признал.
— Садитесь, — пригласил я Марту Прохоровну на мешок с крупой.
— А фон? — кивнула она на страшные ящики сзади.
— Не волнуйтесь, всё отретушируется.
Борька сначала ковырялся с крышкой объектива, потом три раза перевёл кадр, укрутил диафрагму в ноль и без предупреждения нажал на затвор.
— Ой, мне кажется, я моргнула! — спохватилась Марта Прохоровна. — Давайте ещё кадр.
Борька взглянул на меня.
— Валяй, — от щедрот души разрешил я ещё один снимок.
Борька «щёлкнул» ещё один раз. И ещё один, чтобы наверняка. На этом его часть работы была выполнена, и он долго колупался, пока упихнул «Зенит» в жёсткий футляр. Я времени не терял, повторил на ухо Марте Прохоровне краткий пересказ ранее сказанного и протянул руку за заслуженным гонораром.
— Когда будет готово? — задержала она в ладони пачку десятирублёвых.
— Учитывая ваше плачевное положение, постараемся к полуночи привезти паспорт. Но если немного задержимся, не впадайте в панику. Работа тонкая, требует аккуратности и профессионализма. А вы сидите тише мыши, телефоном постарайтесь не пользоваться и не мелькать перед рабочими. Чем меньше свидетелей, тем вам же лучше. Ну, до встречи! Крепитесь, ещё немного и вы окажетесь на свободе.
— Вы уж поторопитесь. У меня сердце не на месте, кажется, того и гляди, придут за мной прямо сюда.
— Это нервы. Выпейте корвалолу, всё пройдёт.
Оказавшись за воротами, мы с Борькой развили максимальную скорость.
— Вас подвезти? — приостановился пыльный уаз-буханка, едва склад скрылся за первым поворотом.
— Спасибо, отец, — поблагодарили мы.
Через полчаса я триумфально пересчитывал купюры, сидя у Борьки на диване. Гастроном номер девять отныне закрыт для нас. Так печально, того и гляди слеза выкатится.