— Неужели ты думала, что Антеремма дракон по натуре. Неужели ты думала, что она случайно оказалась такой? Если честно, я всегда думала, что драконья магия будет у тебя. У тебя всегда были хорошие способности к обучению. Антеремма взяла дар дракона от меня. Я всегда хотела, чтобы и у тебя был этот дар. — Госпожа Эндеренга тяжело вздохнула.
Нариса и Локне непонимающим взглядом смотрели то на госпожу Эндеренгу, то на Антеремму.
— Но, я не смогла его передать тебе. С рождения этот дар присутствовал у Антереммы. Я могла провести ритуал, но, мне помешали. Мне пришлось скрываться. Вас разделили, а Ваш отец полюбил другую, вашу тётю. Вскоре, ваша тётя открыла университет, и взяла вас, а также вашего куратора, вашего отца. Я думала, что одна из Вас раскроет свою сущность, и так оно получилось.
— Антеремма, одумайся! Драконья магия опасна! — Нариса пыталась вразумить сестру-подругу.
— Это не правда, Нариса, — удивлённо ответила Антеремма. — Драконья магия прекрасна. Ты не понимаешь. Я управляю ею. Мы можем сделать вместе многое. Только представь. Мир, из-за которого нам всем приходилось скрывать свою натуру, узнает нас в другом свете. Только представь. Мы сможем исправить всю несправедливость. Нариса, я прекрасно знаю, что у Вас было с Локне. Я Вас не хочу обоих терять. Ты, Нариса, моя лучшая подруга. Ты, Локне, мой… — В глазах Антереммы блеснули слёзы отчаяния. — Мой бывший парень, но, ты всё равно мой друг. Всё это будет наше, поверьте.
— Нариса, мы сможем быть одной семьёй. — Улыбнулась госпожа Эндеренга.
Её улыбка, как это не странно звучит, была одновременно и искренний, и такой притворной. Нариса видела в госпоже Эндеренге, в своей биологической матери, убийцу. Она создаёт довмагов, тех, кто подчиняется её приказам. Довмаги существа, которые при создании убивают своих оригиналов.
Нариса вспомнила слова тёти, про то, что её приёмная семья мертва. Да, она была её не настоящей семьёй, хотя, до какой-той поры Нариса считала её своей родной. Её биологическая мама убила её родных. Она убила тех, кто ей был дорог долгое время.
Только сейчас, когда нет тех, кого любила Нариса, девушка поняла, почему её родители не хотели отпускать её в университет. Они всё знали. Но, её всё равно отпустили. Её отпустили только потому, что, ей хотели дать больше, чем та школа, в которую она ходила до университета. Если бы, будущая студентка знала об этом, то никогда не поехала бы в университет. Конечно, Нариса до сих пор бы думала, что это её родная семья. Но, тогда бы не погибли бы невинные люди, совершенно чужие люди для неё. Нет, хотя, какие они для неё чужие, они для неё совершенно родные.
— Ты убила мою семью!!! Моя семья теперь где? Её нет!!! У меня только есть родная тётя, но не ты!!! Тебя не было со мной рядом, когда мне было больно, я болела, когда мне было страшно. Со мной была мама. Мамы, которой больше нет!!! Когда я узнала об этом, со мной была тётя Долита, а не ты. ТЫ — ЧУДОВИЩЕ, А, НЕ МАМА!!!
— Мне очень больно об этом слышать, доченька. Ты могла бы получить всё, но, сделала выбор сама. Охрана!
В зал вошли тролли. Они окружили Нарису и Локне.
— Отведите их в темницу. — Приказала госпожа Эндеренга.
Нарису, Локне и Сульма вели вниз. Впереди шли госпожа Эндеренга и Антеремма. За пленниками шёл главнокомандующий армии, держа в руках ключи от камеры. Один из его солдат замыкал колонну, неся на руках Сульма. Пёс пытался отбиться от жутких, огромных лап тролля, но, это было нелегко.
Рядом с Антереммой шёл её любимец. Волк никогда не отходил от своей хозяйке. Антеремма легонько поглаживала своего верного защитника, посматривая на сестру. Ей хотелось, что-то сказать Нарисе, но, вот, что. По-хорошему, она должна злиться на сестру, ведь та отбила её парня. Никто не говорил ни слово, словно все проглотили языки.
Они спускались всё глубже и глубже в подземелья замка. В его длинные, запутанные лабиринты.
— Мне очень жаль, что приходится прибегать к таким мерам, Нариса, но, это ради тебя. — В голосе госпожи Эндеренге и правда слышались печальные нотки. — Но, пойми, так будет лучше. Камера, конечно, не лучшее место для того, чтобы подумать, но, другого выхода нет.
Нариса молчала. Отвечать человеку, который был, но одновременно и не был, ей родным, совершенно не хотелось. Девушка думала о том, что теперь будет. Она ведь шла спасать Антеремму. Нариса надеялась, что её подруга образумиться и не станет вступать на тёмный путь, но, как оказалось, это не так. Антеремма уже вошла в тёмное и бездонное море слишком глубоко. Теперь, даже если бы Локне и Нариса могли бы, они не смогли бы кинуть ей спасательный круг, чтобы помочь своей подруги.
Они спустились в самый низ, в подвальные лабиринты замка. Лабиринты были тускло освещены факелами. Огонь мерцал. Он отражался от их лиц. В подвале было немного сыровато. По бокам туннеля располагались деревянные двери с маленькими окошками. Было тихо. Тишина. Бесконечные двери. Лабиринт проходов. Факелы. Да, и само подземелье. Всё это наводило тоску и печаль.
Госпожа Эндеренга и Антеремма подошли к одной из двери. Они молча смотрели на Нарису и Локне, словно чего-то ожидая. Девушка старалась избегать взглядов матери и сестры. Нариса прекрасно знала, что сейчас её попытаются вразумить, сделать так, как хочется её матери, чтобы она приняла их сторону, но, их сторона не такая, как должна быть. Ни госпожа Эндеренга, ни Антеремма не несут добра для мира. Они несут драконью магию, магию, которая опасна.
— У тебя есть шанс, Нариса. — Антеремма подошла к сестре и положила ей руки на её плечи. — Ты можешь гораздо большее. Ты можешь вместе с нами править миром. Рано или поздно тебе придётся чем-то жертвовать. И от того, что ты сейчас выберешь, зависит то, чем или кем ты пожертвуешь.
— Ты предлагаешь мне пожертвовать жизнями тех, кого я люблю? — Уточнила Нариса.
— Жертва, конечно же, всегда тяжело, но, поверь мне, потом они будут не напрасны. — Госпожа Эндеренга улыбнулась.
— Ты убила тех, кто мне дорог, какая жертва от меня требуется, тётя Долита? Верно?
— Жертва одного человека может окупить сотни невинных. — Объяснила госпожа Эндеренга.
— Это неправильно. Мир, он такой, какой он есть, и от этого никуда нельзя деться. — Запротестовала Нариса.
— А, ты, Локне? — Антеремма повернулась к своему бывшему. — Ты меня любил. Если ты будешь со мной, тебе ничего не грозит.
— Ты уже не такая, какая была, Антеремма. Я не люблю тебя. Я люблю Нарису и буду с ней. — Локне обнял Нарису. — Ты не обязана быть такой. Я же знаю тебя, ты другая. Ты добрая и милая. Нам надо было сразу рассказать тебе, что мы пара, но, я не решился. Это я виноват. Но, из-за этого не должен страдать весь мир. Подумай.
— Я и не хочу, чтобы весь мир страдал. Я всего лишь хочу его улучшить. Я тебе предлагаю объединиться. Я отпущу Нарису. Я дам Вам то, что Вы хотите, поверь. Только помогите мне и госпожи Эндеренге сделать мир лучше. — Антеремма протянула Локне руку.
— Нет. Нариса права, Вы хотите погубить мир. Драконья магия опасна.
— Я готова была простить тебя. Простить твою измену. Но, не теперь. Вы хотели меня остановить, ведь так? Мне очень жаль, но, у вас ничего не выйдет, и всё, ради чего вы старались, погибнет.
Лишфр открыл дверь в темницу. Нариса и Локне молча вошли в помещения. Девушка обернулась на свою семью. В щели закрывающиеся двери, она видела печальные лица её «семьи».
***
Вам когда-нибудь хотелось сделать, в какой-либо ситуации, что-то странное. Наверное, с каждым такое бывает, например, Вам сделали больно, а Вы смеётесь. Многие, говорят, что это не нормально, что это типа отклонения в голове у человека.
На самом деле, это не так. Это некая защитная реакция организма на ту или иную ситуацию. Да, со стороны, это кажется глупым и даже безрассудным, но, это только из-за того, что так устроен человеческий мозг.
Если посмотреть с научной точки зрения, на любую ситуацию, можно смотреть по-разному. Всё зависит от человека, как он будет себя вести. Конечно, существует у психологов некая моральная этика ситуаций, когда психолог смотрит на человека в той или иной обстановке. Но, нельзя забывать, что у любого человека, на стрессовую ситуации свои взгляды.
В камере было прохладно, но Нариса не чувствовала холода, она чувствовала себя сонливо. Ей хотелось, чтобы из глаз полились слёзы. Ей хотелось кинуться на шею Локне. Нарисе хотелось, чтобы он её начал утешать.
Может быть Нариса и не права. Она хотела любви от Локне. Может быть это, и они с Локне и виноваты, точнее только она, или он, или всё-таки они. Нариса запуталась. Они оба хотели любви. Они оба хотели нечто большее, они хотели ласки друг друга. Может быть, если бы они сдержали тогда свою страсть, может быть, если ни Нариса, ни Локне, ни преподаватели не узнали о том, кто такая Антеремма, может быть и ничего и не было. Может быть тогда, Антеремма не хотела бы изменить мир.
То, что хочет госпожа Эндеренга и Антеремма, это не мыслимо. Изменение мира всегда приводит только к одному, к войнам. Вспомним хотя бы Великую Отечественную войну 1941–1945 года. Ведь цель Адольфа Гитлера была не просто завоевание мира, а избавление мира от Евреев. Он считал, что другие народы гораздо хуже, чем немцы. Если окунуться в историю уничтожения Евреев, то, нас бы с Вами не было бы.
Если смотреть на планы госпожи Эндеренге, то их нельзя прямо-таки сравнить с планами Адольфа Гитлера. У неё нет цели уничтожение какой-то из рас, она хочет всего лишь изменить этот мир, и изменить мир не для её же процветание, а для справедливости.
Нариса прижалась к Локне. Ей хотелось не просто тепла молодого человека. Это тепло должно быть чуточку другое, чем нам кажется. Если посмотреть на Антеремму и Локне, то, это подростки. Им хочется гораздо большего, чем просто тепло. Современные подростки порой совершают ошибки. Эти ошибки многое могут изменить в их дальнейшей жизни.
Если рассматривать ошибку, как признак чего-то всевышнего, то, наверное, ошибка имеет несколько значений. В первом значении, мы можем рассмотреть ошибку, как набор факторов, которые помешали нам получить то, что мы хотим. Эта некая процессия, которая влечёт за собой некие последствия, из-за которых мы не имеет именно того результата, на который претендуем. Если рассматривать второе значение этого слова, то, ошибка, это инцидент, который предотвратить можно, и даже нужно, но, порой, нам кажется, что это как-то бессмысленно, ведь, до того, как этот инцидент стал инцидентом, ошибкой, нам кажется, что всё идёт именно так, как и нам хотелось.
Девушка посмотрела в глаза молодому человеку. Она резко подалась вперёд и страстно поцеловала его. Это был какой-то неизведанный порыв, какое-то вдруг нахлынувшие на них чувство, которое нельзя было ничем назвать, кроме, как ещё одну странность в такой ситуации.
Локне оторопел. Его оцепенение длилось всего одну секунду. Молодой человек погрузился в её в свои объятия. Он нежно ласкал её спину. От этого, сердце Нарисы стало трепетать, как птичка в клетки, которая готова вот-вот вылететь из клетки. Она ждала его дальнейших действий, ждала, когда он продолжит наступать. В голове у Нарисы вертелись разные мысли. Она думала о Локне, о его страсти к ней, которая может привести к безумной любви прямо в камере, она думала о матери, которая посадила их под «домашний арест», хотя, это даже не было похоже на то наказание, которое устраивают для подростков их родители. А, ещё, её мысли привели её к тёте Долиты. Девочка увидела её лицо, её печальный образ.
— Локне, стой. — Нариса оттолкнула молодого человека.
Она печально посмотрела на возлюбленного. Оттолкнуть Локне, вот чего явно не хотелось девушке. Ей, наоборот, хотелось, чтобы он продолжал. Студентке хотелось утонуть в его любви и ласки. Но, ей совершенно не хотелось, чтобы ей было хорошо, когда её родному, теперь уже близкому для неё человеку, плохо.
— Мы слишком торопимся. Я не могу. Прости.
— Ты не виновата. — Локне обнял девушку. — Ты не виновата, что так случилось. Мы пройдём этот путь вместе, обещаю.
***
Ночь давно опустилась на землю. Все вокруг давно уснули. «Мрачный килт» принял свой очередной сон. Когда студенты засыпали, наступала долгожданная тишина, которую нельзя не с чем сравнить. Хотя, эта тишина может сравниться, как оазис в пустыне.
В кабинете мисс Долиты горел свет. Перед девушкой на столе лежала карта, где красным кругом был отмечено местоположение замка госпожи Эндеренге. Девушка ещё раз просмотрела карту, взмахнула руками и лендкарта исчезла. Как только карта исчезла, в кабинет постучали. Директриса не успела ничего сказать, как дверь открылась, и в её кабинет вошёл профессор Пранкит.
— Я так и знал, что ты не спишь.
Профессор был одет в лёгкие непромокаемые штаны, в летнюю, в красную клетку, рубашку, и в жёлтые, спортивные кроссовки. За его спиной был рюкзак.
— Ты куда-то собрался? — Мисс Долита удивлённо посмотрела на преподавателя.
— Ту даже куда и ты. — Спокойно ответил профессор Пранкит. — Я одну тебя никуда не пущу.
— А я и некуда и не собираюсь. — Включила девушку дурочку.
— Знаешь, тебе это не идёт. Я же знаю, ты идёшь за ней, а значит — идёшь к ней, а я тебя одну к ней не пущу.
— У тебя целая группа подростков останется без присмотра. — Начала придумывать аргументы мисс Долита.
— А у тебя целый университет. — Ответил профессор Пранкит.
— У меня есть Розиота Марковна, она присмотрит за университетом в моё отсутствие. — Пыталась что-то придумать мисс Долита.
— А у меня — Легунок.
Девушка попыталась что-то ещё придумать, но, у неё, как назло, закончились аргументы.
— Долита, ты же знаешь, что я тебя не отпущу одну. Эндеренга сильна. Я прекрасно знаю, что речь идёт не только об Эндеренге, но и о Нарисе, и Антеремме. Эндеренга уже наверняка рассказала Антеремме обо всём, в том числе о её силах. И о силах Нарисы. Ты знаешь, что Эндеренга сможет их заполучить любым способом. Одна ты не сможешь остановить её.
Профессор Пранкит подошёл к директрисе. Он положил руки на её талию и обнял девушку. Мужчина смотрел ей прямо в глаза. Можно сказать, что он прям-таки тонул в них, как в тот, в первый раз, когда впервые увидел её.
— Я тебя не пущу ни за что одну. Я уже чуть не потерял тогда, когда Нариса была ещё крохой. Я чуть не потерял вас обоих. Теперь я этого не допущу. Я люблю тебя, я люблю Нарису. Я с тобой пойду к Эндеренге.
Мисс Долита тяжело вздохнула.
— Ладно. Мы пойдём вместе к Эндеренге. — Согласилась директриса.