Черные пустынные улицы Карагона выглядели так, словно город, побывавший под владычеством армии некромантов, лишился своей невидимой жизненной силы. Буквально во всем. Развалины домов казались мертвыми, такими же, как деревья, скрюченные в жуткие образования, после того как их коснулась царившая здесь аура смерти. Не осталось никого — ни птиц, ни крыс, ни даже насекомых. Более того, абсолютно мертвыми казались даже камни, будто бы от них веяло чем-то чужим, прямо противоположным жизни, и колдун даже ощущал это. Впрочем, атмосфера, царящая в городе, его очень мало трогала — на затихающей войне он навидался всяких ужасов и давно перестал воспринимать все иначе, чем как угрозу — или нет — для собственной безопасности. Сейчас Карагон, как и всё графство, больше всего напоминал вымершую пустыню, он сильно пострадал, когда армия некромантского князя Ирритройи заняла его, но магия всесильна. Могущественные волшебники воскресят часть павших, их магия Света оживит природу и изгонит Тьму.
Но колдуна это волновало еще меньше, чем ощущение витавшего вокруг духа смерти. Он всегда был сам по себе, и проблемы какого-то графства его нисколько не интересовали, тем более что после стычки с полковником Алтаном и увольнением из рядов армии отношение к королевству было, мягко говоря, не слишком радостным. Ему вовсе не улыбалось помогать местной аристократии, но ситуация вынудила его к такому шагу, и он собирался сделать свою работу очень быстро и, как всегда, качественно. Разрушать и уничтожать колдун умел очень хорошо.
Те районы города, которые после освобождения снова заселили, остались далеко позади, и теперь вокруг простирались лишь абсолютно безжизненные развалины некогда процветающих зажиточных кварталов. Чернояр шел, не опасаясь никого и ничего, ничуть не стесняясь своей принадлежности к той школе магии, которую все, а в особенности светлые расы, ненавидели до такой степени, что изжога превращалась в кипящую серную кислоту и навязчиво стучала в голове мыслью — убей его! Ему определенно нравилось ощущать страх вокруг себя.
Чернояр ненавидел жизнь, он легко убивал, и зачастую делал это с особым ожесточением. Он настоящий колдун, и чем больше ненависти было вокруг, тем лучше он чувствовал себя. Он упивался этим, все внутри него горело темным пламенем мести всему живому, всему миру, богам, отвергнувшим его. Он ненавидел всё, и ему было по большому счету безразлично всё происходящее вокруг. Щупальца темной энергии, повинуясь воле хозяина, яростно хлестали окружающее пространство, жаждая найти хоть что-нибудь, что можно истолковать как угрозу, и тут же убить. При желании он мог мертвить саму землю — всё живое, что содержалось в ней и в воздухе, могло гибнуть в муках, повинуясь его воле, но, во-первых, все вокруг и так уже давно умерло, во-вторых, это бы здорово замедлило его ход и привело к большой трате энергии, а в-третьих, колдун просто не хотел этого.
Он всегда делал то, что хотел. Черные змеи знали это, а потому рыскали со сдержанной яростью, готовые, получив хоть намек на желание хозяина, с остервенением начать рвать и крушить все, что он прикажет, — и живую плоть, и мертвый металл, и сладкую магию. Ненависть, таившаяся в душе колдуна, сочилась через них, оставляя свой след всюду, где бы он ни прошел.
Чернояр шел уверенно, словно хозяин по своим владениям. Колдун привык все, что мешало ему или причиняло зло, просто уничтожать, он давно уже перестал бояться чего-либо и искал смерти. Нужен был лишь повод, чтобы сеять ее самому вокруг. Просто ради мести жизни и богу.
Сейчас угроза отсутствовала, однако атмосфера страха, оставленная после себя некромантами, здорово довлела над всем. Собственно, она была чужда Чернояру, но не вызывала приступ изжоги, как это делала демонология или любая из светлых школ. Вероятно, она даже являлась родственной, как принадлежащая Тьме.
«Лунное кладбище», на котором располагался фамильный склеп Ажелонов, располагалось в самом дальнем конце Спящего квартала. Правители Карагона обладали, вероятно, необычным чувством юмора, решив устроить отдельный район в городе, где рядом с кладбищем проживала дряхлеющая знать, требующая тишины и покоя, чтобы ее здесь не нервировала молодежь жаждущая, напротив, развлечений и веселья. Со временем каждый из особняков превратился в некое подобие склепа. Чернояр подумал, что, наверное, в каждом особняке находились тайные алхимические лаборатории или огромные библиотеки, наполненные древними манускриптами, в которых придворные волшебники тщетно искали способы, как бы еще немного отдалить смерть.
Смерть все равно неизбежна, если не в том, то в ином виде. Например, в образе некромантской армии Ирритройи, которая сумела захватить город и унести немало жизней. Когда же сюда подошли королевские войска, некроманты для прикрытия своего отступления подняли из могил все, что смогли, и заставили сражаться. Этим и объяснялась могильная пустота, царившая вокруг.
Ворота «Лунного кладбища» оказались покорежены — они изначально были закрыты, но когда по призыву некромантов мертвые восстали из могил, то, выбираясь наружу, разворотили все на своем пути. Мертвая плоть не чувствует боли и обладает огромной силой. Повинуясь мысленному приказу хозяина, Щупальца Тиамат в один миг расчистили ему дорогу, снеся решетки ворот так, что они отлетели в сторону на несколько метров.
И тут колдун ощутил явное присутствие опасности, а Щупальца Тиамат моментально ощетинились невидимыми шипами, наполнив пасти самым сильным и смертоносным ядом. Неупокоенные были рядом, и их оказалось очень много.
Фамильные склепы охраняла древняя магия. Сила некромантов смогла сломить их защиту и выпустить восставших мертвецов, но многие из них оказались далеко не простыми костями. Некоторые при жизни являлись славными воинами или магами, а потому не погибли, как другие, повинуясь воле князя Ирритройи, прикрывая отход его армии, а ушли обратно в свои склепы в надежде, что древние сооружения защитят их. Чернояр всем существом чуял опасность, исходящую от его цели.
Склеп Ажелонов выглядел огромным монументальным сооружением, благо принадлежал одному из знаменитых и богатейших местных родов, так что в нем покоился не один десяток членов семьи. Губы колдуна тронула едва заметная презрительная усмешка, когда он представил, какие семейные тайны хранит этот склеп и что случилось бы, если Святая Инквизиция заявилась бы сюда. Наружу могли выплыть весьма неблаговидные детали.
Он остановился в некотором отдалении от огромных массивных готических дверей склепа, разукрашенных древней мозаикой, и прислушался. На кладбище стояла мертвая тишина. Аура опасности, исходящая из многочисленных склепов, ощущалась столь явственно и покрывала собой столь большую площадь, что не представлялось возможности четко определить каждую угрозу по отдельности или как-то локализовать ее. Щупальца Тиамат разрослись практически до своего максимального размера и буквально сочились черным ядом разрушения. Они бессильно скреблись о потолок подземных катакомб, защищенных могущественной древней магией, расположенных глубоко под ногами колдуна, ощупывали все строения, проникая везде, куда могли дотянуться. Если бы здесь находился другой колдун, он мог увидеть, как черные магические змеи от Чернояра, словно щупальца гигантского кракена, охватили всю переднюю часть склепа и прилегающую к нему территорию. Чернояр впитывал в себя всю информацию, которую только мог получить. Он не спешил — жизнь научила его не спешить, если есть возможность лишний раз затратить время и подумать, прежде чем начать действовать. Вероятнее всего, склеп имел и другой скрытый вход, но колдун не собирался терять время на его поиски.
Он начал активировать защитные заклятия. Элитный «Доспех тьмы» плотно обволок его тело, обеспечив очень серьезную защиту от любых угроз, но чтобы не тратить его дорогую энергию, Чернояр накрыл все стандартной «Сферой ярости». Она легко возобновлялась и хотя защиту обеспечивала не слишком надежную, все же могла стать прекрасным дополнением ко всей системе в целом.
Створки огромных дверей склепа свободно открылись, едва он силой воли прикоснулся к ним. Щупальца Тиамат мгновенно устремились внутрь. Там царила тьма, разруха и запустенье. Древняя лепнина на стенах была кем-то содрана, центральный алтарь разрушен могучей неведомой силой, и его осколки разбросаны по всему пространству центральной залы. Сама центральная зала имела размер не меньше пятидесяти метров в диаметре, и здесь явно чувствовалась таинственная пространственная магия темных эльфов. Она казалась абсолютно пустой, а вот в трех проходах, ведущих из нее дальше, явственно таилась злоба, смешанная с отчаяньем и безрассудством. Щупальца Тиамат превратились в чудовищные пасти, оскалившиеся в сторону опасности. Колдун вошел внутрь и силой мысли закрыл за собой двери склепа — он очень не любил оставлять спину не прикрытой хоть чем-нибудь. По крайней мере, здешняя защитная магия убережет его от обнаружения извне. Царившая внутри тьма нисколько не мешала — он видел как днем, используя свои способности. Вероятно, в склепе некогда имелась какая-то магическая система освещения, но в общем фоне сейчас невозможно было распознать ее следы.
Чернояр стоял и ждал нападения. Он не сомневался, что твари нападут, и готовился их встретить.
Первая атака последовала почти сразу. Нечто зыбкое и мертвенно-холодное свалилось с куполообразного потолка, но еще в воздухе оказалось проткнуто сразу несколькими Щупальцами Тиамат и во мгновение ока разодрано в клочья. Бестелесная тварь не смогла ничего противопоставить силе темной магии, суть которой есть разрушение в чистом виде.
Бьющийся кхор — очень опасное существо, которое обычно сидит где-нибудь наверху в засаде, морфируя свое тело до состояния жидкого хрусталя, и потом, когда приближается цель, падает, разбиваясь на тысячи осколков, которые летят далеко во все стороны, прилипают к жертве и внедряются в нее, начиная быстро насыщаться, разрывая плоть изнутри. Причем ее тело обладает таким разрушительным свойством, что очень мало есть защит, способных противостоять такому внедрению. Эти твари опасаются раньше времени разбить свое тело, поэтому окончательно морфируются за несколько мгновений до удара о поверхность, и единственный шанс их уничтожить — сделать это либо до падения, либо во время него. Повинуясь желанию хозяина, Щупальца Тиамат мгновенно заполнили весь купол склепа, обшарив каждый выступ, и уничтожили еще троих бьющихся кхоров.
Чернояр остановился посреди залы и прислушался ко всем своим многочисленным видам чувств, пытаясь собрать максимум возможной информации. И все они буквально кричали о затаившейся опасности. Колдун только усмехнулся, представив, что здесь могло собраться после ухода некромантской армии. По тем сведениям, которые он получил от заказчика, фамильный склеп графов Ажелонов имел одну главную залу, где покоились представители основного рода, и две отдельных, гораздо меньших по размеру, в которые были перенесены останки то ли дальних родичей, то ли еще кого. Наверняка основная масса нечисти сосредоточилась именно в главной зале. Но соваться туда, оставляя за спиной тварей, таящихся в двух других ответвлениях склепа, колдун не собирался.
Он решил призвать на помощь Ямаров. Это было одно из самых таинственных заклятий школы Темной магии. Многие уверяли, что оно очень сложное, и поэтому никто не решался им пользоваться, боясь оказаться уничтоженным в случае ошибки, но на самом деле это было не так. Призыв этого темного существа являлся довольно простым, но крайне опасным, возможно, самым опасным во всей школе. Ямар представлял собой вовсе не порождение магии, наделенное частичкой воли колдуна, как обычно происходит с вызывными существами. Это была частичка самой Тьмы, высших её сил, обладающих своим собственным разумом. Тьма есть сплошное разрушение, стремящееся уничтожить абсолютно все, и Ямар являлся ее истинным олицетворением.
В первую очередь он пытался убить колдуна, который осмелился призвать Тьму. А так как эта тварь обладала сокрушительной силой, то почти всегда ей это удавалось сделать. Именно поэтому лишь немногие из самых могущественных колдунов обладали достаточной силой, мастерством и мужеством, чтобы пользоваться данным заклятием, и то в исключительных случаях. Чернояр же по своей сути всегда старался делать то, что не могли другие, в этом добывая себе преимущество. Он изначально загорелся идеей овладеть Ямаром, и однажды призвал его. В тот миг олицетворение самой Тьмы долго изучало колдуна, но не напало, видимо, решив, что он достоин.
Чернояр сам атаковал его. Он намеревался сразу доказать свою власть, подтвердив ее силой, и победил. Следующий раз Ямар призвался без всяких проблем и был абсолютно покорен его воле, но не из-за боязни — Тьма не может испытывать это чувство по определению — просто ее порождение признало колдуна по-настоящему достойным. Но Чернояру этого было мало. Он упорно работал и сумел возвести мощь заклятия до больших высот. Теперь его силы хватало на призыв и контроль сразу двух Ямаров.
Вызов прозвучал резко и кратко, как приказ. Тьма заклубилась у ног, а затем успокоилась двумя озерцами абсолютной тьмы. От них шла практически осязаемая угроза, которая заставляла каменеть от ужаса. Древние плиты склепа с жутким шорохом крошились и испарялись в том месте, где тела Ямаров соприкасались с ними. Чернояр мысленно направил их в боковые ответвления склепа. Щупальца Тиамат осторожно скользили над озерцами истинной тьмы, сигнализируя своему господину о смертельной опасности. Чтобы страшное и опасное ни таилось в тех небольших могильниках, Ямары уничтожат все. Тьма будет довольна новыми жертвами.
Колдун тут же сосредоточился на главной цели. Он активировал заклятие Ньякасса, достаточно простое и очень востребованное везде, где нужно было нанести наибольшие разрушения, начиная от каменоломен и заканчивая полем боя. Суть его состояла в том, чтобы создать шар, насыщенный чистой разрушительной энергией, управляемый колдуном, и детонирующий по его воле. Сила Ньякасса зависела только от силы создателя. К тому же это заклятие не требовало больших усилий, и им часто пользовались.
Повинуясь словам заклинания, тьма снова начала сгущаться и, впитываясь в тело, выходить из рук уже в виде черных витиеватых жгутов энергии. Они формировали шар Ньякасса, который рос с каждой секундой, пока не достиг размера почти в человеческий рост. Подумав, Чернояр решил закончить его насыщение и мастерски завершил заклинание, создав внутри, для усиления, дополнительный сложный узор. Склеп, конечно, строили на века, и к тому же укрепили очень мощными защитными заклятиями, но все же он имел конечную прочность. При желании колдун мог создать Ньякасс намного большей мощности, но тогда все сооружение просто было бы уничтожено, а это вряд ли понравится заказчику.
Силой воли Чернояр послал свое творение вперед по центральному коридору, ибо нечисть, собравшаяся внутри главной залы, могла скоро двинуться сюда по его душу. Шар грозно плыл в полуметре над полом, низко гудя и подрагивая от клокочущей внутри него спрессованной чистой энергии разрушения. По сути, он представлял собой очень мощную магическую бомбу.
Как только Ньякасс прошел половину коридора, колдун тут же поставил за ним Щит Тиа[1] — одно из немногих чисто защитных заклятий школы Темной магии, чтобы ударная волна от взрыва не прошлась по нему самому. Магическое зрение позволяло видеть все, что творилось в главной зале склепа, но интереса не представляло. Глупо изучать то, что скоро окончательно и бесповоротно упокоится навсегда, отправившись в Небытие. Чернояр хотел лишь побыстрее покончить со всем этим, вернуться к графу Ажелону и убраться из этих проклятых Смертью мест.
Это стало его ошибкой.
Он вывел Ньякасс прямо в центр залы и отдал мысленный приказ на детонацию. Взрыв произошел мгновенно. Склеп сотрясся до самого своего основания, и казалось, что сейчас расколется на части. Но Чернояр рассчитал все правильно, и древнее сооружение все же устояло. Природное любопытство заставило ощупать Щупальцами Тиамат потолок склепа — защитные заклятия, сковывающие его, практически перестали существовать. Что ж, это хорошо, граф Ажелон ему не нравился, пусть теперь тратится на магов, чтобы восстановить всё, раз не захотел платить ему. Еще большее удовольствие ему доставил вид, открывшийся внутри самой залы, когда он туда вошел. Вернее, вида никакого не было, ибо в воздухе висело плотное облако из каменной крошки. Лишь магическое зрение позволяло увидеть, что внутри залы все уничтожено. Взрыв Ньякасса буквально содрал со стен всю лепнину, барельефы, надгробные плиты, и все остальное, что выделялось от монолитных стен склепа. Сохранились лишь сами могилы, располагавшиеся под каменным полом. Разрушения являлись фатальными. Чернояр разом уничтожил всё и всех.
Всё, кроме двух мощных жгутов молний, с шаровыми образованиями зарядов на концах, размером с голову человека, несущихся на него.
Школа Темной магии отличалась особой спецификой. Обладая самой сокрушительной мощью атаки, она в то же время имела слабую защиту, и колдуну, чтобы выжить и победить, нужно было уметь уничтожать цель прежде, чем это сделает противник. А это приводило к тому, что у них вырабатывалась очень высокая реакция, усиленная магией и амулетами, ибо от нее часто зависела их жизнь.
За мгновения, оставшиеся до удара, Чернояр успел понять, что на него несется пара дисташей, а раз это заклинание самонаводящееся, то уклониться от него нереально. Он успел закрыться Щитом Тиа, но тот сразу же исчез, поглотив два мощных электрических разряда. Практически одновременно с этим Чернояр выбросил в сторону врага пару дестройеров — его любимое заклятие в виде больших сгустков насыщенной разрушительной энергии.
Все это время неведомый подлый маг скрывался в своей сфере невидимости, сплетенной из воздуха, почему колдун и не обнаружил его сразу, как вошел в склеп. Выходит, его ждали? Это все ловушка?
Колдун мгновенно пришел в бешенство. Опять засада на него! Ненависть жгучей волной захлестнула разум. Первые два дестройера снесли защиту элементалиста, сделав его видимым для магического зрения. Чернояр запустил еще два черных пламени Тьмы. Противник пребывал в полушоковом состоянии после мощнейшего взрыва, вызванного Ньякассом, и «Воздушную пелену», что он выставил для своей защиты, разнесло на части и здорово встряхнуло «Стихийный кокон». Элементалист все же сумел найти силы на телепортацию и таким образом избежал удара еще двух дестройеров. В ответ он шарахнул дисташами, и Чернояру, в свою очередь, пришлось снова закрываться Щитом Тиа. Небольшое пространство, которое разделяло их, не позволяло выстраивать сложные схемы боя, а лишь использовать элементарнейшие способы защиты и любимые отточенные ударные заклятия. Элементалист не мог позволить себе затратить даже несколько секунд на создание серьезной защиты, например «Статического поля», под прикрытием которого можно было подготовить мощный удар, но и колдун также не имел возможности отвлечься и активировать одно из убийственных заклятий. Внутри склепа графов Ажелоно буквально кипел магический поединок, дисташи раз за разом уничтожали Щит Тиа, а мощные дестройеры сносили «Воздушную пелену», хотя она и являлась весьма солидной защитой, а также кромсали «Стихийный кокон». Прошло всего несколько минут, и исход боя стал очевиден. Элементалист тратил намного больше сил для поддержания своей защиты, ибо противостоять необычайно мощным дестройерам Чернояра чем-нибудь более слабого класса, чем «Воздушная пелена», было вообще нереально. Они и так уничтожали ее, и если бы не мощный и дорогой «Стихийный кокон»… Но и он не был вечным!
Элементалист попытался с помощью частой телепортации изменить ход поединка, но Чернояр легко ловил цель, не давая возможности передохнуть своему противнику. Он чуял близкую победу, а потому беззастенчиво тратил энергию, швыряя одну парусвоих любимых дестройеров за другой. И с каждым разом элементалист защищался со все большим трудом, он просто не мог поддерживать такой темп и все отчетливее сдавал свои позиции. Видимо, делая засаду, он ожидал, что колдун ворвется в центральную залу склепа и начнет уничтожать собравшуюся здесь нечисть, и вот тогда можно будет выбрать момент и нанести смертельный удар, но тот послал вперед заклятие Ньякасса, едва не разнесшего весь склеп и уничтоживший всю приготовленную защиту элементалиста.
«Стихийный кокон» все страшнее бледнел, когда очередной дестройер сотрясал его, прорвавшись сквозь «Воздушную пелену». Еще десяток таких попаданий — и он окажется уничтожен, и противник останется без защиты. Аэромаг имел изначальное преимущество в скорости, но сжатое пространство склепа полностью сводило его на нет. Чтобы попытаться сбежать, ему нужно было затратить все те же несколько секунд, но колдун не давал ему ни одной!
Чернояр успел убить за свою жизнь немало магов всех видов и школ, и сейчас раздумывал, убить ли очередного неудавшегося охотника за его головой или взять в плен и узнать имя заказчика.
Но тут произошло сразу два важных события, которые поставили ход поединка с ног на голову. Сначала он ощутил, как в склеп стремительно входит светлый маг. Элементалист сумел либо позвать на помощь, либо его сообщник сам почуял неладное и теперь спешил сюда! Это могло здорово усложнить ситуацию. Чернояр знал, что ему необходимо совсем немного времени, чтобы окончательно разделаться со своим противником, и это время нужно было выиграть любой ценой, ибо сражаться со свежим, полным сил светлым магом, имея за спиной недобитого элементалиста, было очень опасно. Повинуясь его желанию, Щупальца Тиамат, которые он специально все это время не пускал в бой, рванулись ко входу в залу, чтобы атаковать нового врага. Но в это же мгновение элементалист, чей «Стихийный кокон» балансировал на грани уничтожения, вдруг окутался серой вспышкой, и воздух внутри склепа буквально поплыл, раздираемый могучими силами. Они снесли «Щит Тиа», «Сферу ярости» и практически уничтожили Тиамат. На какие-то мгновения Чернояр потерял сознание, сокрушенный таинственной силой. Он яростно рвался из окутавшей его пелены в реальный мир, лихорадочно пытаясь понять, что же произошло. Объяснение могло существовать только одно — чертов элементалист активировал какой-то артефакт, причем артефакт большой силы, раз он сумел пробить его ментальную защиту.
Тиамат извивалась от боли и сама была на грани уничтожения, сохранившись лишь чудом. Едва Чернояр очнулся, он рефлекторно попытался активировать защитное заклятие «Разрушителя элементов», приберегаемое на крайний случай, но не успел. Золотисто-огненные обручи света окутали его, отрезав от внешнего мира. Он сразу узнал это заклятие, потому что его очень любили инквизиторы — «Оковы Света». Им пользовались для обездвиживания пойманных магов. Особенно эффективно оно действовало против колдунов, которых Святая Инквизиция ненавидела гораздо сильнее, чем кого-либо еще. Пылающие жгуты давили на него, ослепляя и затуманивая жуткой болью сознание. Это заклятие стало воплощением всей ненависти, что испытывали фанатики по отношению к темным магам, оно изначально затачивалось на то, чтобы причинить максимально возможные муки боли, и при этом надежно сковать и не дать ничего сделать в ответ. Любимейшей казнью, практикуемой Святой Инквизицией, была Исайя — смерть в «Оковах Света». Никому еще не удалось вырваться из них, но Чернояр не собирался сдаваться. Его душила страшная злость на себя, за то, что он пренебрег своей безопасностью и сунулся в ловушку, не подготовившись к возможным развитиям событий заранее. Несмотря на практическую слепоту и нечеловеческую боль, он сумел обернуться и увидеть воочию своего нового врага. Им оказался инквизитор, в соответствующем белом балахоне с красным крестом на груди и расшитыми золотистой вязью рукавами. В пустых глазах фанатика горела лишь жгучая ненависть. И Чернояр от души ответил ему тем же.
Бешеная ярость сжигала его изнутри, давая новые силы для борьбы. Золотые жгуты заметно замедлили свое движение, и в глазах инквизитора мелькнуло удивление. Но это длилось лишь мгновение, и он усилил давление. Боль затмевала разум, но колдун, закусив до крови губу, продолжал стоять и сопротивляться. Силы стремительно покидали его. Скоро наступит момент, когда он лишится всего, превратившись в подобие куклы.
Ямары! Спасительная мысль мелькнула в голове, и он ухватился за нее. Ведь оставались призванные им Ямары, и если бы не действие «Оков», затмевающее мозг, Чернояр сразу бы вспомнил о них. Теперь появился шанс, нужно было лишь продержаться.
Он яростно позвал, и на его мысленный призыв, более похожий на полный боли и отчаяния вопль, тут же отозвались детища Тьмы. Они давно расправились со своими целями и теперь спешили к нему на помощь, двигаясь с максимальной скоростью, на которую только были способны. Отказывающийся работать мозг лихорадочно подсчитывал примерное время, которое нужно еще продержаться. Выходило почти полминуты. Целых полминуты!
Чернояр сосредоточился на «Оковах», вложив все свои оставшиеся силы, чтобы сопротивляться их действию. Отчаяние и ярость помогали ему, без них он давно бы уже сдался. На лице инквизитора проявилось беспокойство, ибо он никогда не видел и не слышал, чтобы кто-то мог так долго сопротивляться действию беспощадных «Оков Света», и это еще больше вдохновило колдуна. Каждая секунда борьбы для него казалась минутой. В любой момент можно было упустить контроль над ситуацией и проиграть борьбу. Боль буквально разрывала его на части, казалось, во всем мире не осталось ничего кроме нее. Чернояр старался отрешиться от этого, сосредоточившись только на одном, — сопротивлению ненавистным «Оковам», которые неумолимо сжимали его своими тисками. Удавалось лишь на какие-то мгновения замедлить их, но именно это и решило исход борьбы.
В глазах фанатика вдруг промелькнул страх — он почуял приближение опасности. Теперь ему предстоял выбор — либо отвлечься от колдуна, либо довести дело до конца, а потом уже разобраться с новой опасностью. На нем висело несколько средних защитных заклятий, и он решил понадеяться на них. Если бы инквизитор знал, что к нему приближается не просто опасность, а Ямары, то бросил бы все силы на спасение своей жизни. Но он совершил фатальную ошибку. Порождения тьмы восстали выше человеческого роста и с двух сторон обрушились на него, поглотив под собой. Ментальные нити, связывающие инквизитора со «Святыми оковами», мгновенно оборвались, словно кто-то перерезал их невидимыми ножницами. Чернояр тут же почувствовал, как борьба с ними резко качнулась в его сторону. Из последних сил он удвоил свои попытки освободиться и с победным ревом, на грани умопомрачения, сбросил с себя ужасное заклятие.
Смерть выпустила его из своих цепких рук.
Прорвавшись к внешнему миру, колдун снова получил доступ к источникам силы. Энергия мощным потоком хлынула в опустошенное борьбой тело, насыщая его и возвращая к жизни. Используя каждое мгновение, Чернояр накастовывал вокруг себя защитные заклятия, одновременно возвращая к жизни Щупальца Тиамат. В руках его появились сгустки темного пламени — дестройеры, заряженные разрушительной энергией, помноженной на ярость колдуна. Он искал элементалиста. Пылевое облако по-прежнему висело внутри склепа, но оно не являлось помехой для магического зрения.
Элементалист исчез. Чернояр ощупал весь склеп во всех мыслимых диапазонах, но его первого противника здесь явно не было. Он сбежал! Не дождавшись своего партнера по засаде, спасая свою жизнь, пожертвовал очень дорогим артефактом и сбежал, не искушая больше судьбу. Что ж, пока это хорошо — колдун сейчас был не в силах вести новый поединок.
Оставался инквизитор. Огромный сгусток первородной тьмы, образованный сразу двумя Ямарами, практически не шевелился. Жуткая смерть, распад на уровне молекул. Чернояр, едва сдерживая свою злость, отошел от призванных порождений тьмы, даже нахождение рядом с которыми могло бросить в холод страха любого. Он распустил Щупальца Тиамат на максимально возможную силу, ощупывая все внутри склепа и ближайшие его пределы. Ни одной живой души. Кроме…
Кроме миниатюрного свитка, величиной с мизинец, в том углу главной залы склепа, где он впервые увидел элементалиста. Отпустив Ямаров, колдун прошел к этому месту и поднял магическую вещь. Видимо, когда детонировал Ньякасс, элементалиста, поджидавшего в засаде, очень серьезно тряхнуло взрывной волной, возможно, бросило на стену, в результате чего этот вот предмет выпал из кармана. Колдун с усмешкой поднес его к глазам — теперь он знал изначального хозяина своей находки.
Любой, кто покусился на его жизнь, должен умереть. Таков был закон существования колдуна.
Если раньше ночные улицы Карагона сковывала безжизненная тишина, то теперь всё испуганно жалось под воздействием страха. А когда Чернояр был в бешенстве, граничащем с безумием, он становился по-настоящему страшен. Его колдовскую ауру мог почуять любой и застыть на месте от распространяемого от нее ужаса. Всё, с чем она соприкасалась, немедленно начинало разрушаться. Даже камень мостовой с тихим шорохом крошился в добром десятке метров вокруг колдуна. Щупальца Тиамат, полностью восстановившиеся, теперь рыскали вокруг своего хозяина, жаждущие рвать и уничтожать.
Чернояр не таился, он шел по вымершим улицам города открыто, переполненный лишь одним желанием — убивать. Любого, кто встанет на его пути. К своей неизмеримой удаче, военные патрули оказались в это время далеко отсюда и потому сохранили собственные жизни. Пелена ярости застилала глаза колдуна, он жаждал мести и буквально летел вперед на Щупальцах Тиамат.
Особняк графов Ажелонских.
Он выглядел едва ли не таким же вымершим, как и весь город, но колдун чувствовал внутри жизнь и свет. Где-то в глубине дома горели магические лампы и находились бодрствующие живые существа. Конечно, он не являлся вампиром и не мог доподлинно определить, кто это, но и так знал — заказчик прекрасно понимал, в какую игру решил сыграть, а потому наверняка не спал, ожидая вестей от расставленной ловушки. Интересно, как бы они оправдали появление в их склепе колдуна? Разграблением могил? Вполне вероятно. Что ж, выходило даже неплохо, граф разом получал и очищенный фамильный склеп, и расположение от могущественной Святой Инквизиции, сдав ей одного из ненавистных колдунов. Видимо, эта игра стоила свеч, раз они пошли на такой риск.
Вот только они не знали Чернояра и его репутацию.
Уже приближаясь к особняку, он понял, что внутри узнали о его появлении. Видимо, придворный волшебник почуял надвигающуюся опасность. Особняк ожил. Колдун отчетливо представлял, как испуганно мельтешат стражники, с обнаженным оружием занимая свои боевые посты.
Глупцы!
Щупальца Тиамат могучим рывком вознесли его вверх, одновременно разрывая хлипкую защиту графского особняка, а также одно из больших высоких окон. Чернояр очутился в большой зале, в которой никого не оказалось, но за двустворчатыми дверьми стояли двое перепуганных стражников, которых Щупальца Тиамат прикончили, прежде чем они смогли поднять тревогу. Аура колдуна буквально сдирала со стен все, к чему прикасалась, превращая в прах, когда он проходил мимо. По лестнице, ведущей на нижние этажи, кто-то бежал, но Чернояр не стал задерживаться, сбросив туда убийственное заклятие «Темного времени». Особняк вздрогнул от страшного удара, превратившего всю его нижнюю часть в гору безжизненных обломков. Стражу в коридоре и тех, кто выбегал из встречавшихся по пути комнат, колдун убивал дестройерами, или это делали Щупальца Тиамат.
Наконец — нужная дверь.
Чернояр разворотил ее, швырнув сгусток черного пламени, и решительно вошел внутрь. В него тут же полетел мощнейший удар «Копья света», но Щит Тиа поглотил его. Это был сильный ход придворного волшебника, но явно недостаточный. Щупальца Тиамат стиснули защиту мага, а удар дестройера, усиленный яростью взбешенного колдуна, уничтожил ее. Убийственное заклятие «Аркадесс» смяло защиту амулетов и оборвало жизнь. На лице волшебника лишь застыла предсмертная маска ужаса.
Щупальца Тиамат уже обвили горло графу Ажелону и его советнику. Двух телохранителей они просто убили, смяв их хлипкую магическую защиту.
Чернояр рассмеялся:
— Вы заманили меня в ловушку и хотели убить. Даже не просто убить, а придать очень мучительной смерти от рук инквизитора. Зачем же, граф? Разве я сделал вам что-то плохое? Я взялся оказать вам услугу, но вместо благодарности получил самое страшное, что только мог!
— Это все он!.. — просипел лорд Ажелон.
Чернояр перевел почерневший взор на посиневшего советника. Умереть легкой смертью им было не суждено.
[1] Щит Тиа — школа магии Тьмы, обладает самой слабой защитой, поэтому было разработано данное заклятие, позволяющее создать достаточную мощность, пусть и на ограниченном пространстве.