Покои главы Святой Инквизиции заливали изящные белоснежные цвета. Символ чистоты и святости. Портьеры, мягкие ковры, мебель, все так или иначе вписывалась в общую цветовую гамму. Посреди комнаты стоял огромный диван, похожий на облако, роскошный и необычайно мягкий, наверняка доставляющий немалое удовольствие любому, кто на него садился. Сейчас на нем располагались двое. Реатор, глава Святого легиона, стоявшего на службе Инквизиции, начальник Чистилища, командующий Восемнадцатым корпусом королевской армии, сидел, строго выпрямив спину, стараясь не шевелиться. Он был довольно большого роста и обладал немалой силой, но глядя на него, складывалось такое впечатление, что он весил больше, чем могло показаться. В глазах его отчетливо плескалась едва сдерживаемая боль.
Второй — среднего роста мужчина, в белоснежной сутане, серые, очень спокойные глаза и мудрый взгляд. Старческие руки держали могучие ладони генерала. Стояла тишина. Окна были распахнуты настежь, и легкий летний ветерок весело проносился по всем покоям, но вот иного шума не доносилось вовсе. Обычная магия.
Что-то золотисто-белое окружало небольшим туманом их руки, иногда пульсируя, словно сердце, иногда колышась, словно волны моря. Сайрос время от времени как-то по-доброму, по-отечески улыбался в серебристую бороду, а вот Реатор, напротив, выглядел крайне напряженным. Казалось, что его тело незримо деформируется, вернее — кожа, под которой, как под одеялом, словно кто-то быстро пробегает. Любой, кто мало-мальски разбирался в магии, сразу бы почувствовал, как фон вокруг буквально гудит от ее концентрации. Напряжение висело такое, как при использовании сразу десятка боевых заклятий тяжелого класса одновременно, хотя внешне все выглядело довольно буднично и спокойно.
— Как ты себя чувствуешь, сын мой?
Реатор сморщился от резкого приступа боли и тяжело задышал. Потом собрался с силами и начал говорить:
— Мне очень больно, отче. Но больно так по-разному. В моем животе как будто поселился холод, причем такой, что все там, кажется, превращено в сплошной лед. А сердце стучит так, словно его поджаривают на медленном огне демоны преисподней. Оно даже не стучит, а мечется на раскаленной сковородке. В моих легких бушует ураган, мне нужны все мои силы, чтобы дышать, а мозг разрывается на части. Лишь уважение к вам, отец, позволяет ему складывать разумные слова, а не мычать нечленораздельными звуками, подобно животному.
Сайрос снова улыбнулся, так добро и по-отечески, что Реатор уже от этого почувствовал облегчение. Этот человек для всех, в том числе и для него, был и оставался — и наверняка навсегда останется — загадкой. Он сам являлся могучим воином и полководцем, очень сильным волшебником — единственной из всех школ магии, признаваемой Святой Инквизицией, но его сила не шла ни в какое сравнение с силой того, кого все называли Святой отец. Нет, Сайрос скорее походил на все еще крепкого сухощавого старца, но его сила была внутри, и она не поддавалась никакому пониманию. Никто не знал ее пределов, но все свято верили в то, что она идет от самого Единого бога. Поистине если кто и являлся достойным называться учеником бога, так это Сайрос. Реатор жил уже много лет, но глава Святой Инквизиции был всегда, сколько он помнил, и о его истинном возрасте оставалось только гадать. Его просто называли отцом. Его любили и почитали, и верили беззаветно. Это был воистину великий человек.
— Реатор, могучий воитель и волшебник! Многие, очень многие знаменитые и славные сыны нашего королевства позавидовали и завидуют твоей силе. Крепись, мой сын, кто, если не ты, сможет вынести все это? Кому еще мы можем доверять так?
— Я сделаю все, отче. Бог свидетель — я сделаю все, что нужно, чего бы мне это ни стоило, — каждое слово Реатора звенело от жара искренности.
— Никто и не сомневается в тебе, — продолжал тихо говорить Сайрос. — Что же ты хотел — в тебе собрано множество энергетических сущностей, чья природа иногда в корне отличается друг от друга. Вода и Воздух, Тьма и Смерть, Ад и Земля, Огонь и Разум, Свет и Жизнь. И они многолики, ибо огонь Преисподней совсем не похож на Стихийный, а Тьма и Смерть порой готовы разорвать друг друга. Даже Жизнь и Свет — и те суть разные и иногда жаждут взаимного уничтожения. Потерпи, сын мой. Тебе только и остается, что терпеть. С каждой отнятой магической сущностью, что ты впитываешь в себя, не только растут твои силы и твоя энергия, которая уже поистине колоссальна, но все это приходит во всё большую нестабильность. Различные силы конфликтуют друг с другом внутри тебя, поэтому ты себя так чувствуешь.
— Отец, мне иногда кажется, что я больше просто не в силах уже терпеть. И не только. Иногда я практически уверен что еще чуть-чуть — и я просто утрачу над всеми этими силами контроль. И тогда бывает страшно. И в первую очередь за то, что я могу подвести Вас и сделать все наши усилия напрасными. Не бросайте меня, Отче, без вашей помощи я не справлюсь!
— Спокойствие, сын мой, от боли ты начинаешь говорить глупые вещи. Разве могу я бросить тебя? У нас поистине святая цель, и ничто не должно нам помешать, да и мы сами не можем совершить ни единой ошибки. Помни это, так же как помню и я.
— Простите, отче!
— Не нужно этого, сын мой, я и так знаю, что ты предан нашему делу душой и телом. И твоя жертва очень велика.
— Я делаю всего лишь все, что могу. Все ради бога.
— Твоя вера всегда служила примером для подражания.
Реатор стиснул зубы от нового, особо сильного приступа боли, а его лоб в который раз покрылся испариной, но ласковый ветерок, гуляющий по комнате, мгновенно ее убрал.
— Может, стоит попытаться уравновесить энергию? В Чистилище ожидает приговора много всякой мрази, и может, как-то…. Может, стоит поглощать не все их магические сущности подряд, а рассчитывая, так чтобы сила Воды уравновешивалась силой Огня?
Сайрос снова улыбнулся:
— Нет, увы, это не только ничего не даст, но и может навредить делу. Так мы, в конце концов, можем выстроить целую систему, а нам не нужна система. Напротив, нам нужен Хаос, первородный хаос. И именно он сейчас рождается в тебе, многократно увеличивая всю силу, собранную нами. Это как раз то, что необходимо.
— Хорошо, отче. Знаете, я сначала думал, что меня будут мучить кошмары, после того как я поглотил несколько первых сущностей. Но, слава богу, это оказались всего лишь глупые опасения.
— Конечно же, глупые. Это дьявольские отродья могут забрать душу, а Смерть — забрать тело. Но мы берем лишь магическую энергию, что даровал всем наш господь бог. Увы, существа, населяющие наш бренный мир, и люди в том числе, распорядились этим даром очень скверно, породив слишком много зла. Появились всевозможные колдуны и чародеи, личи и демонологи. И многие другие, кто святой дар обратил во зло. Но теперь пришло время это зло направить на благое дело. По сути, ты забираешь у них лишь их накопленную магическую энергию. То, чем они не способны должным образом пользоваться. Тебе не о чем волноваться. Ты лишь уничтожаешь зло.
— Отче, скажите, почему я? Ведь ритуал, который позволил мне делать то, что я делаю, крайне трудный, и его возможно будет провести не раньше, чем еще через много сотен лет.
— Тебя избрал сам господь, так что не тебе сомневаться в его выборе.
Реатор начал ощущать, как все гигантские мечущиеся, борющиеся внутри него силы начали понемногу утихать. Сначала ему показалось, что это организм, более не способный выносить всю боль, просто притупляет чувствительность, но это было не так. Огромное море энергии, накопленное за несколько месяцев, начинает действительно успокаиваться, повинуясь непреклонной воле Сайроса. Оставалось лишний раз удивляться силам этого человека, который смог совладать с ТАКИМ.
— Вижу, тебе уже получше, сын мой, — не преминул это заметить глава Святой Инквизиции.
— Намного, отец, и с каждой минутой становится все лучше и лучше.
— Впереди будет гораздо труднее, но мы справимся. С божьей помощью мы справимся.
— Я не сомневаюсь, отец. Великое дело будет исполнено.
Реатор смолк, собираясь с силами. Он пробыл в коме почти целый месяц, с тех самых пор, как потерял сознание во время сражения с нежитью. Выброс энергии убил очень многих, в том числе и своих собственных солдат, но и остановил наступление нечисти. Инквизиторы тут же эвакуировали его в Храмовый город[1], где Реатор и оставался по сей день. Понадобился целый месяц, чтобы вернуть тело в состояние, при котором организм смог самостоятельно жить. Адская боль терзала все тело, но, как сказал Сайрос, с ней придется смириться. Укрощать нестабильную энергию стало возможным только когда Реатор пришел в сознании. Но теперь все позади.
— Святой отец, я все же не совсем понимаю, что произошло. Никогда не было такого, клянусь вам, это не моя вина. Я контролировал энергию как всегда, но потом, во время сражения что-то произошло. И она вдруг резко попыталась вырваться наружу. Я не смог ее больше сдерживать, потому что понял: еще немного — и все будет кончено. Мне просто пришлось выплеснуть часть ее вовне.
— И ты сделал все правильно, сын мой. Никто тебя и не считает виновным. Инквизиторы, оказавшиеся рядом с тобой, ощутили нечто подобное, только у них это проявилось по- другому. Кто-то или что-то сумело уничтожить наложенную на скопленную в тебе энергию защиту. Это сродни тому, как снять оковы с бешеного великана и позвать его.
— Там был архилич. Я пытался найти его, но не успел, он прятался за спинами нечисти.
— Прошу тебя, успокойся, Реатор. Ни один архилич не смог бы снять так просто мою защиту на тебе. Ее уничтожила куда более великая сила.
— Я не понимаю, отче.
— Энергия, что сосредоточена в тебе, сама уничтожила мою защиту. Кто-то или что-то заставили ее это сделать. И у нас есть насчет этого некоторые идеи. Но о них ты узнаешь немного позднее. Пока отдыхай и набирайся сил.
Реатор нахмурился
— Мы сильно оказались отброшены назад?
— Хвала Единому, — нет. Все могло оказаться намного хуже. Бог не зря избрал тебя, Реатор, ты смог сдержать энергию, тебе хватило на это сил.
— Значит, такое может повториться снова?
— Да, к сожалению может. Но мы этого больше не допустим. Нам нельзя рисковать. Ты отсутствовал почти месяц и, видно, хочешь узнать текущее состояние дел?
— Очень хочу, отче.
Сайрос снова улыбнулся по-доброму, как дед внуку, в котором души не чаял.
— Все хорошо и очень даже успешно. Иогану удался весь его задуманный план. И договориться с гномами, и привлечь, пусть и обманом, к этому делу светлых эльфов.
— О!
— В Иогане есть пороки, как и у всех нас, но он истинный сын бога.
— И ваша правая рука, отец. Воистину вы знаете, кого привлекать к себе.
— Это всего лишь божье провидение.
— Насколько я слышал, темные эльфы однажды отняли у одного из гномьих кланов богатейшие золотые рудники, спрятанные глубоко под горами. И все попытки гномов вернуть их заканчивались неудачей, потому как великий лорд темных эльфов, завоевавший эти рудники, призвав самых сильных чародеев, сумел создать с помощью осколка Империала[2] пространственный карман[3]. Гномы прознали про это и пытались его найти, но не смогли. А все их попытки отбить рудники обрекались на гибель, когда по ним из этого пространственного кармана наносился неожиданный удар.
— Да, такова предыстория. Иоган предположил, что карман не был найден еще и потому, что он находился вовсе не рядом с рудниками, а совсем в другой стороне. С помощьюнаших связей и королевской службы разведки мы в конце концов сумели его найти.
— Это у Иогана родилась идея привлечь светлых эльфов, чтобы они разобрались со своими темными собратьями?
— Да. И надо полагать, это оказалась очень здравая идея. Оба эльфийских народа воюют испокон веков, и лучше них никто не справится друг с другом. А каратели светлых эльфов — это очень сильные боевые отряды.
— Я знаю, отец. Мне приходилось воевать с ними бок о бок. И я скажу, что это очень сильные воины.
— Да. Иоган тоже полон восхищения и много рассказывал о них. Был даже составлен подробный отчет, в том числе и в наше военное министерство, — можешь почитать на досуге, тебе будет интересно.
— Воевать с темными на их территории, да еще против групп спецназа засевших, без сомнения, в этом пространственном кармане, было бы чистым самоубийством. Есть информация, к каким подразделениям они принадлежали?
— Нет, онине имели знаков отличия.
— Все равно я уверен, что там располагались спецподразделения, особенно если учесть важность пространственного кармана. Да, это оказалась отличная идея — воспользоваться услугами светлых карателей. Если бы мы попробовали сами, наших бы там полегло просто немеренно.
— Светлые потеряли одного из своих. Зато стараниями Иогана мы существенно улучшили наши взаимоотношения, получили золото рудников для осуществления нашей Цели, завоевали благосклонность короля и дружбу гномов.
— Иоган, как всегда, на высоте.
— Да, я каждый день молюсь за него и прошу бога даровать ему свое благословение.
— Золота достаточно?
— Более чем. Все получилось так, как мы и предполагали.
— Слава богу, что все прошло хорошо!
— Истинны твои слова, сын мой, — добродушно согласился Сайрос.
— И что теперь? Орки?
— Иоган совсем недавно побывал в Реше. Мы наняли орочью орду, чтобы добыть книгу Ервала.
— Вторую часть Предвечных.
— Да, без нее нам не провести ритуал. Слава богу, что первая часть у нас уже есть.
— Когда ее можно ожидать?
— На все воля господа, — туманно ответил Сайрос и осторожно разорвал магическую связь, отпустив руки Реатора. — Ну, как ты себя чувствуешь теперь?
Реатор глубоко вздохнул и пошевелил могучими плечами.
— Гораздо лучше, Святой отец. Все во мне успокоилось, и я снова чувствую себя полным сил.
Сайрос улыбнулся.
— Это очень хорошо. Скоро прибудет Иоган, и мы обсудим кое-что очень важное.
[1] Храмовый город — часть Леции, которая находится под властью Церкви, и где располагается ее административный центр.
[2] Осколок Империала — наивысший артефакт, который, по легенде, является частью Единой сферы, олицетворяющей весь мир в момент его создания. Впоследствии она оказалась разбита, и мир Империала разделился на множество измерений.
[3] Пространственный карман — темные эльфы исповедуют Пространственную школу магии, способную создавать иллюзии и работать с пространством.