Дракон даже не повернул головы в мою сторону. Он сосредоточено готовился к очередному чиху.
- Эй, говорят тебе! - я попытался ткнуться в его морду, но тот, подтянув свой тонкий и гибкий хвост, оттолкнул меня им. И тут меня осенило! Я схватил кончик хвоста и сунул его прямо в пасть готового вот-вот чихнуть Дракона.
И Дракон чихнул! И прикусил свой собственный хвост! Он взвыл от боли, подпрыгнул, да так высоко, что ударился о потолок. Тюрьма задрожала от такого удара. И когда Дракон упал на пол, на него обрушился с потолка град камней. Дракон, как маленькая собачонка, крутился на одном месте и визжал от боли. При этом он забыл не только о Капитане, но и обо мне!
- Бежим! - закричал я и исчез из тюрьмы. Но прежде чем исчезнуть, я успел убедится, что Капитана в темнице уже нет.
Корабль Капитана под всеми парусами шел из Гавани в открытое море. Мы стояли на корме, у руля и Капитан уговаривал меня отправиться с ним.
- Нет, Капитан. Я не смогу прожить без Глюкарии, это раз. А во-вторых, люди еще не готовы к встрече с нами.
- Но почему не готовы?
- Ты же сам знаешь, что стоит нам появиться среди них в нашем истинном виде, и нас пугаются, в нас не верят. Сейчас у тебя такой же корабль как и у людей, и они, встретив его в море, захотят познакомиться с командой. А вместо нее увидят тебя. Я не знаю, что они при этом почувствуют и как поступят. Люди еще очень недоверчивы и злы, чтобы жить с нами в мире. Подумай об этом, Капитан!
- Мне обратной дороги нет! Я должен попасть к людям! Не верю, что все они злы; я буду плавать до тех пор, пока мы не поймем друг друга. Прощай, Непоседа!
- Прощай, Капитан!
Мы крепко обнялись и расстались навсегда. Я слышал, что Капитан пытался встретиться с людьми, но, как я и предполагал, они испытывали только страх и ужас от этой встречи. Так было уже не раз и не два. "Летучий Голландец", а именно так прозвали люди корабль Капитана, уже не одну сотню лет бороздит океаны земли в надежде, что люди со временем станут добрее. Тогда он сможет прийти к ним и жить с ними в мире. Но пока все тщетно. Однако, я верю, что именно Капитан будет первым из нас, кто безнаказанно встретится с вами. Так будьте же добры к нему, люди!
6
Откуда берутся сказки
Сказки, конечно же, любят все. И те, кто их ругает, и те, кто, замирая от наслаждения и затаив дыхание, слушает их, забравшись с ногами в большое мягкое кресло. Ты, наверное, тоже любишь их, правда, Настенька? И уж наверняка слышала их много-премного: и про Иванушку-дурачка слышала, и про Бабу-ягу, Кощея Бессмертного, Бременских музыкантов, Карлсона, и многих-многих других. А ведь все они, вместе взятые, лишь малая часть всех сказок, которые только есть на белом свете.
Ты уже, наверное, знаешь, что сказки живут везде и всюду. Да вот только вы, люди, обычно проходите мимо, не замечая их и не желая поверить. Вы не чувствуете сказку, а можете лишь читать ее или слушать, или смотреть по телевизору. В лучшем случае - перессказывать. Вот и приходится нам, глюкам, добывать для вас всевозможные сказки. Мы их добываем, а потом показываем людям. Нет, конечно не всем. Некоторым. А эти некоторые уже записывают их с наших чувств, переделывают, то есть пересказывают, на ваш язык и печатают в толстых книжках или снимают кино. Есть, разумеется, среди таких людей (их обычно называют сказочниками) и наши глюки. Точнее, они когда-то были глюками, а потом, по какой-либо причине, приняли "человеческий вид" и стали рассказывать людям сказки. Они-то и являются тем звеном, которое связывает нас с вами. И только они знают как, каким трудом, потом, а порой и своей жизнью добывают глюки сказки. Я хочу, Настенька, чтобы и ты знала об этом.
У нас в Глюкарии живут самые разные сказки. Одни, их называют "домашними", всегда у нас под рукой, так как мы сами принимаем в них активное участие. Другие - сказки, о которых мы сами до поры до времени ничего не ведаем. Чтобы узнать эти сказки, их вначале нужно добыть. Добыть в прямом смысле слова из-под земли (если это очень древняя сказка) или ловить, если сказка вольная. В общем, без труда - не вытянешь и сказку из Глюкарии.
Домашнюю сказку мы можем рассказывать сказочникам сразу. Если же нужна древняя сказка, то приходится брать в руки ломы и лопаты, и идти к подножию Высоких гор добывать ее. Немало предстоит помахать киркой, чтобы найти и высвободить из-под тяжести тысяч лет старую сказку. Но и это не самое сложное. Главные трудности начинаются тогда, когда необходима вольная сказка. А это значит, что предстоит большая облава на сказки в Мрачном Лесу. Мы потихонечку, одну за другой, вылавливаем, добываем и рассказываем их сказочникам.
Правда, сказки не все одинаковые: одни лучше, другие хуже, но ведь и вы, люди, тоже все разные. Ну да я отвлекся. Значит так, самые большие хлопоты доставляют нам вольные сказки. Очень уж это непростое, серьезное дело поймать вольную сказку. Для того, чтобы его совершить, необходимо немало пролить пота.
Итак, появляется кто-нибудь из глюков, и мы узнаем, что ему очень нужна вольная сказка. Тотчас же эта весть облетает всех друзей, и те собираются в крепкой бревенчатой избушке, которая стоит на краю леса. С давних пор она называется "Заимкой Радости", а почему - я пока и сам не знаю.
Вот незадача! Я сегодня что-то постоянно отвлекаюсь от главного. Вобщем, собираемся на Заимке и готовимся начать Большую Облаву. Ты думаешь, сказки ничего не боятся? Ан нет, боятся, и еще как! Конечно, всякой сказке важно, чтобы ей верили. Чтобы были люди, которые бы сопереживали, волновались за ее исход, радовались, когда добро побеждает зло и коварство. Если таких людей нет, то сказке очень тяжело, не может она полностью раскрыться, отдать всю себя людям, но сказка может методично добиваться того, чтобы ее услышали. Самое главное для сказки - это научить людей добру, любви, нежности (помнишь: "Сказка ложь, да в ней намек - добрым молодцам урок"?). И потому, самое страшное для сказки - переделка. Это когда те, кто не верят в сказки, хватают их грязными, грубыми руками, врываясь в их хрупкий ранимый мир, перекраивая всех и вся так, как им будет угодно. Они изменяют сказку до неузнаваемости. Из ласковой, светлой и теплой она становится холодной, ребристой, с вороненым отливом. Такие люди ставят сказки себе на службу, принуждая врать и оболванивать других людей, и в итоге, заставляя забывать, что они люди. Поэтому переделки сказки и боятся больше всего на свете. Кому же понравится делать то, что ты не хочешь? И должен признаться, что мы этим пользуемся. А делаем это для того, чтобы поймать сказку. Мы превращаемся в самых гадких и страшных людей: разбойников, бандитов, врунов, ябед и прочее, прочее, прочее... Занятие не из приятных, да что поделаешь, сказку-то нужно загнать. Вот эти превращения и происходят на Заимке Радости. И тот, кто видел со стороны, как удаляется в лес мрачная толпа людей, непрерывно переругивающихся между собой (ведь всем известно, что разбойники и бандиты ни секунды мирно провести не могут), никогда бы не поверил, что еще пять минут назад все они были такими милыми и забавными глюками.
И начинается облава! С криками, стрельбой в воздух, свистом и улюлюканьем мы бежим по лесу, вытянувшись в длинную-предлинную цепочку. И чем длиннее эта цепь, тем больше сказок мы можем загнать. Сказки чувствуют нас, и, страшно испугавшись, бросаются наутек. Но и мы-то не лыком шиты! Те, кто идут в центре, замедляют шаг, а те, кто идут по краям - наоборот - идут все быстрее и быстрее, и цепь уже больше напоминает подкову. А потом крайние встречаются, и мы замыкаем подкову, образуя кольцо, в котором мечутся пойманные сказки. Потом мы начинаем потихоньку добреть, чтобы не так сильно пугать их, ведь сказкам ничего не угрожает. Кольцо сужается, сужается, и тот, кому нужна сказка, начинает выбирать ее среди всех прочих. Ну, а дальше уже все просто и не интересно. Мы осторожно отпускаем сказки на волю, оставляя лишь одну, нужную. И глюк забирает ее с собой, чтобы вы потом, забравшись с ногами в большое мягкое кресло, слушали ее, затаив дыхание.
7
Сказка о слепом мальчике
В одном большом городе стоял ближе к окраине старый-старый дом. Он был настолько стар, что весь покрылся морщинами трещин, а в темных, глубоких, вечно сырых подъездах все было затянуто паутиной, и жили страшные-престрашные пауки. Они пугали всех жильцов дома, спускаясь на толстой как бельевая веревка паутине и громко скрипя лапами. Жильцы жались к стенам и быстро бежали по лестнице.
И только один маленький мальчик не боялся страшных черных пауков. Потому, что никогда не видел их. Он был слепой. Слепой с самого рождения. И всякий раз, когда мама вела его по темному подъезду во двор, он веселился, пел песни, предвкушая встречу с чем-то ласковым и теплым как мамины руки. С тем, что все остальные называли солнцем. В их с мамой квартире всегда было холодно и сыро. Мама говорила, что их окна выходят на север, и поэтому солнышко бывает только во дворе. Но во дворе мальчик играл очень редко, потому что мама либо работала, либо искала ему нового папу, потому что старого у него никогда не было. И мальчик сидел в темной сырой комнате и на ощупь играл в солдатики.
И вот однажды, когда усатый гусар готов был уложить наповал одноногого кирасира, мальчик почувствовал, как что-то мягкое и ласковое прислонилось к щеке.
- Солнышко! - обрадовался он.
- Я не солнышко, малыш, я глюк.
Мальчик испугался и спрятался за шкаф. Но это мягкое и пушистое тоже забежало за шкаф.
- Не бойся, я не причиню тебе зла. Мальчику было приятно и совсем не страшно прикасаться к тому, кто назвал себя глюком. И он выбрался из-за шкафа. Малыш уселся в кресле, глюк забрался к нему на колени, и мальчику показалось, что он сидит во дворе на солнышке - так ему стало хорошо.
- А что такое "глюк"? - спросил мальчик. - Ну, глюк... это... Как тебе сказать?... Я и сам толком не знаю. В общем, глюк - это глюк. Вот ты человек, кошки - это кошки, собаки - собаки, а глюки - это глюки.
- А кто такие "кошки", "собаки"? - заинтересовался малыш.
- Ты что же, кошек с собаками никогда не видел?
- Я вообще ничего никогда не видел. Я же слепой мальчик. - сказал малыш.
- Как это слепой? - удивился глюк.
- Мама говорит - от рождения.
Глюк замолчал, но малыш почувствовал, что ему стало еще теплее.
- Как тебя зовут, глюк?
- Розовый Непоседа. Послушай, малыш, а хочешь, я покажу тебе все то, что ты никогда не видел? Кошек, собак, соседского попугая, все-все. Хочешь?
- Конечно, конечно хочу! - обрадовался малыш.
И тотчас же почувствовал у себя на коленях маленькое, пушистое мурлычущее существо. И он увидел этого зверя. Правда мысленно, только внутри себя, но увидел! Потом Непоседа показывал ему собак, машины, маму, доктора и многое-многое другое. Они подружились и глюк стал чаще приходить в гости к малышу, показывал те или иные предметы и рассказывал о том мире, в котором живет мальчик. И теперь малышу казалось, что он на самом деле видит, бывший еще недавно таким загадочным, мир - ведь у него теперь были глаза - Розовый Непоседа.
Так продолжалось долго: может месяц, может год, а может и десять лет. Все удивлялись, что слепой мальчик так хорошо знает мир, словно он еще вчера был зрячим. Но вот мама мальчика, не без помощи Непоседы и его вездесущих друзей, нашла таки ему папу, который смог положить сына в больницу, где ему сделали операцию. Непоседа все дни и ночи дежурил у постели малыша. И вот наконец-то мальчику сняли с глаз повязку.
- Солнце, солнце! - закричал он, вскакивая с кровати и кидаясь к окну.
Перегнувшись вниз через подоконник, он жадно вдыхал глазами яркий солнечный свет, зелень деревьев. А затем, выскочив из больничной палаты, малыш побежал по аллеям, громко смеясь и крича: "Солнышко! Я вижу солнышко!"
Розовый Непоседа, выбившийся из сил за эти дни, бросился за ним: ему так хотелось быть рядом! Он бежал, напрягая всю свою волю, но не выдержал и упал посреди улицы. А мальчик все бежал по дороге, излучая вокруг себя смех и радость. Ему было очень хорошо, но казалось, что он уже когда-то раньше видел и это солнце, и эти деревья, и эту мостовую, и эти дома...
И тут он вспомнил Непоседу, который показывал все это ему, приходя каждый день в гости. Вспомнил и оглянулся. Но дорога была пуста... Вечерело...
8
Сказка о пяти добрых глюках
и одном Ночном страхе