Сутки выдались насыщенными. Более чем. Я даже думаю, за год в моей жизни не произошли столько, сколько за эти двадцать четыре часа.
Я побывал в рекрутинговом центре, где суровый, бритый мужик в звании майора, с шильдом на груди «Ворон А.О.» оценил мою профпригодность. Даже забавно. Он долго смотрел в полупрозрачный экран, где на пяти листах перед ним развернулось моё личное дело с прикрепленной медицинской картой. Оценивающим взглядом он пробежался по строкам, затем взглянул на меня.
— Как же так, капитан? — с укором произнёс он.
— Уже не капитан, — скорбно возразил я.
Майор поджал губы и сосредоточенно вчитался в строки.
— У нас тут бывает жарковато, — вздохнул он, — не твой уровень.
— Я знаю, мне только социалку подтянуть.
— Подтянуть-то можно, — майор откинулся на спинку кресла с видом уставшего от глупости визитёров человека, — если выживешь. А мне твой труп тут не нужен.
— Да, я не собираюсь пока, — улыбнулся я.
— У тебя в медицинской карте отвод от активных военизированных подразделений. Аналитики при штабе у меня свои. Могу взять только на подхват. «Сталкером», — майор сжал кулак на столе.
— Это как? — звучит не очень опасно.
— «Артефакты» будешь собирать, которые после разбитых дронов остаются.
Я пожал плечами. Почему нет?
— Я согласен.
— Ты погоди, — майор Ворон подался вперёд, снова бросил взгляд на экран. — Там на улицах стреляют, понимаешь?
— Понимаю, — я соглашаюсь и не могу решить, к чему он клонит.
— Надеюсь, ты не думаешь, что можешь там под пули прыгнуть.
— Зачем? — он решил, что я хочу покончить с собой таким героическим, но идиотским способом? Вот кретин. — У меня ещё планы есть, майор, не волнуйся.
— Ну, хорошо, а то я подумал… — с облегчением рассмеялся интервьюер, — тут у тебя инвалидность указана и… это….
— Это я знаю.
— Сам понимаешь, чего только тут не бывает, — майор вытер пот со лба, — и за этим приходят. А я подумал, раз рак, может и ты…
— У меня ремиссия, — механически поправил я. Ну, вот опять мне напомнили о моём чёртовом статусе. «Не жилец». Хотя, мой врач так не считает, или делает вид, и я следом за ним пытаюсь жить с мыслью, что это не приговор. Мне сделали операцию по пересадке костного мозга, выторговали пять лет, и может быть ещё больше. Так уж вышло. Говорят, виновата генетическая предрасположенность, ухудшившаяся экология и херова туча других причин, на которые мне плевать.
— Это хорошо, — майор почти обрадовался, а потом посерьёзнел, — возиться с тобой тут никто не будет. Отстал от группы, считай нарушил контракт.
— Не отстану.
— Подпишешь страховое соглашение и отказ от претензий в нашу сторону. Контракт вышлем на почту, — по-деловому продолжил Ворон. — Завтра сбор на базе в шесть утра. Амуницию на складе получишь, страховую карту тоже. Тебе положен паёк и капсула для сна.
— Капсула?
— Всё увидишь, — успокоил майор. Только совсем не спокойно. Скорее наоборот. Передо мной на стол легли бумаги: страховое соглашение, позволяющее получать медицинскую помощь за отсутствием полноценной страховки, и отказ с моей стороны и стороны родственников в претензиях и исках в случае травм или смерти, и последним контракт на три месяца на трёх листах.
Можно не подписывать, тогда придётся убираться в сторону мусорных полигонов. А это в два раза неприятнее и во столько же раз дольше. Нет, у меня нет на это времени. И я подписал все три документа. Листки тотчас вытянули у меня из-под пальцев, а взамен передо мной лёг пластиковой магнитный квадрат.
— По этой карточке получишь комбез и сапоги, по ней же в нашей столовой обед. Доступ в ночлежку тоже с ней. Так что не потеряй.
Майор улыбнулся, показывая, что разговор окончен.
— Активирую карту, как только твои данные внесут в базу.
— Это сколько? — стало немного неловко. Казалось, я только что подписал договор с дьяволом.
— Час, погуляй пока.
Вот и всё.
Я прогулялся по зданию, по пустым коридорам, иногда сталкиваясь со спешащими куда-то военными в камуфляже. Почти военная база. Заглянул в пару пустых кабинетов. Где-то на границе слышимости стрекотали автоматы. Неужели у них каждый день идёт война? Об этом точно не говорят и не пишут.
От скуки пристроился у окна, разглядывая улицу внизу. На горизонте поднялись высотки мегаполиса. Время отдельных городов ушло лет тридцать назад. Теперь у нас агломерации. Московская, поволжская, сибирская. И каждая поделена на квадраты. Как в старой игре в «сапёра». У каждого квадрата — свой муниципалитет, а на окраинах полное безвластие и тогда приходят военные. Как здесь в ВК-08.12.
Динамик в ухе ожил, отплёвывая какую-то незначительную рекламу. Как только счёт пополнится, надо будет продлить подписку, чтобы не надоедала. ДеКа, словно в ответ на предложение купить подписку на видео в виртуалке, начал покалывать в плече. Знаю, знаю. Время профилактического визита, но мне пока некогда. Потом. Позже. Никогда.
Спустя час я спустился вниз к большим дверям с надписью «Склад», где у окна выдачи прижал свою карточку к считывающему устройству. Сигнал возвестил, что информация принята, и в контейнер в стене выплюнуло серый бумажный пакет с одеждой и обувью.
«Ночлежкой» майор Ворон назвал десятиэтажный корпус, где каждый этаж был поделен на небольшие пространства — комнаты, заполненные до самого потолка горизонтально лежащими капсулами, сложенными в компактные ряды. Для каждого бойца — индивидуальная. В ней можно было кинуть личные вещи и поспать. Всё. Больше у тебя ничего нет. Только два кубических метра вони собственного тела и казённое бельё. Креативно. Но выбирать не приходится. Из квартиры меня выселили, а спать на улице — это не вариант. Велик шанс угодить сюда же, но с большим штрафом, уже за бродяжничество.
Ночь прошла почти без сна. Голова разрывалась от впечатлений и стремилась проанализировать увиденное. А мысли постоянно возвращались к треску автоматной очереди. Это худший из вариантов, определённо. Лишь к утру под аккомпанемент чужого заливистого храпа удалось забыться, и сразу прозвенела сирена, что пора вставать. Бодрые молодцы выскакивали из своих капсул, одевались и выходили к столовой. Она, находилась кстати здесь же, в здании.
Я ошибся, это были не военные. Основная часть — бойцы частной военной компании. Интересно, кто оплачивает их услуги. Я надел выданный вчера комбинезон камуфляжной расцветки с красно-синим треугольником на груди и спине, и жёсткие берцы. Теперь я вроде как персонал на подхвате. Боль согласно стукнула в виски давлением и уползла гнездиться в затылке. Анальгетик закончился. Может, страховочное соглашение покроет мне расходы на таблетки?
На завтрак выдали по пакету питательного субстрата и бутылку воды. Я не против питательной низкокалорийной пищи, но хочется съесть что-то, в происхождении чего я точно уверен.
— Новак! — это ко мне. Я встал перед новым, незнакомым подполковником.
— Я, — столовая постепенно пустела.
— Здесь не будут с тобой в ясли играть!
— Не надо, — от такого бравого тембра невольно пришлось расправить плечи и подтянуть живот.
— У меня здесь в лазарете стационар не предусмотрен.
— Я, как будто, не настаиваю, — возразил я и по лицу подполковника понял, что шуток он не любит.
— Отстанешь — тебя искать не будут.
— Не надо, — а мне стало весело, — чего меня искать, сам доберусь, по навигатору.
— Шутник, да? — подполковник криво улыбнулся, — посмотрим. Марш на плац!
Кто бы знал, что порядки здесь почти военные. Я решил не спорить и убрался с глаз разъярённого начальства. Что там у него на форме? «Козаков И.Д.» Хорошо бы больше не встречаться, Козаков.
Возле большого здания из таких, как я сформировали пять групп по три человека в каждой. Один военный и двое «сталкеров». Мне выдали респиратор, перчатки, набор инструментов, рюкзак с охлаждающим контейнером и небольшой парализатор. Набор смертника, как пошутил второй с сине-красным треугольником на груди. Вадим Кононов, худоватый, но юркий парень. Третий в нашей группе, судя по всему ею же командующий, был одет в защитную камуфляжную форму и грудь его закрывал бронежилет. За спиной автомат АК-15, на поясе — кобура с пистолетом. Всё серьёзно. Алекс Сигур. А обращались все к нему «Ситх».
Ситх оглядел нас с Вадимом и кивнул.
— Сегодня пойдём на набережную, — бросил он.
— Я б искупался, — пошутил Вадим, подмигивая мне.
— Давай, — согласился командир, — как кожа слезет, так сразу отвалишь в пересадочный.
— Отс-с-ставить! — мимо прошёл тот самый подполковник и все вытянулись по стойке смирно. Пришлось последовать примеру.
Ситх дал команду выдвигаться, и мы вышли через обыкновенную калитку в заборе, отчего-то пафосно именуемую КПП.
Рейд по кварталу оказался не столь опасным, каким расписали мне его вышестоящие чины. Не было перестрелок, кровавых бань и прочей требухи. Мы просто прошли по улицам. Вадим подключил оборванные интернет провода в распределительной коробке возле одного из зданий. Улицы, вопреки ожиданию были чистыми, но пустыми. Никто не решался пересекать дорогу военному патрулю. От скуки я попытался познакомиться со своими коллегами ближе.
Вадим охотно отвечал на вопросы, а Ситх отмалчивался, только лишь зорко наблюдая за обстановкой. В иных обстоятельствах, я бы тоже вёл себя, как заправский десантник. Возможно. Но это не точно. Сейчас головная боль выдавила из меня все мысли об осторожности, и чтобы отвлечься от неё я затеял разговор, хотя через респиратор голос звучал глухо и отчуждённо.
— Как ты угодил сюда, а Вадим?
— Да, — мой напарник улыбался, глаза щурились. У него оптические импланты и, кажется, манипулятор правой руки. — Влез в кредиты, не смог расплатиться. А ты?
— А я неудачно родился, — мне смешно. В самом деле, не проявись моя болезнь в самый неудачный момент в моей карьере, то давно бы гнил где-то в сточной канаве, возможно здесь же, в этом квартале. Мне были обещаны все кары небесные и людские за разоблачающую статью и два гигабайта доказательств о растрате. Через месяц поставили неутешительный диагноз. Удачно. Или же нет. Мне сказали, что болезнь явилась с восьмидесятипроцентной вероятностью следствием генной предрасположенности и осторожно добавляли «с двадцатипроцентной вероятностью результатом отравления радиоактивными изотопами». Сюрприз, да? Кто бы мог подумать. Как бы то ни было, цель была достигнута. Я благополучно свалился на больничную койку, где и провёл следующие три с лишним года. За это время доказательства того дела затёрлись в архивах, а виновные исчезли из поля зрения. Снова выйдя на службу, я перестал думать, что могу изменить этот мир.
— Все мы тут… неудачно родились, — проворчал мой напарник, следуя за Ситхом по притихшим улицам.
— Отчего ж? Делай, что хочешь, живи, как хочешь, чем не благодать? — не отступал я.
— Где она, твоя благодать? Вся свобода только на словах!
— Тихо! — прикрикнул командир и мы затаились под прикрытием бетонной стены. Впереди перед нами раскинулась заваленная мусором набережная, а на вязком от слизи песке лежал разбитый дрон. — Его забираем и назад.
Ситх осторожно выглянул из-за угла в поисках угроз.
— И то! Люди, что звери! — посетовал Вадим, — соки из них пьёт система, а отыгрываются на машинах.
Здесь мне сложно судить. Мой чистый, пластиковый мир рухнул вчера в грязь под ногами, затёрся среди затянутых в камуфляж плеч, начал пахнуть потом и порохом. Кто здесь звери?
Ситх между тем сделал знак, что можно подойти, забрать оборудование. Вадим подбежал первым, показывая мне, как вскрыть корпус.
— Зачем им эти ящики? — я оглянулся с тревогой, — хотят видеть виновных?
— Они проанализируют, кто занимается этим, а потом проведут зачистку, — отрезал Вадим, складывая небольшой контейнер ко мне в рюкзак.
— Что значит, зачистку?
— То и значит. Физическое уничтожение.
— А как же право на жизнь? — вот этого я точно не ожидал услышать в нашем новом мире. Для чего тогда эта система социального рейтинга, поощрения, наказания, когда буквально в паре километров от всего этого благолепия царит дикарский закон?
— Думаешь, у нас есть это право? — усмехнулся напарник.
— Разумеется.
— Отставить разговоры, — отрезал Ситх. Раздался щелчок и по песку чиркнула пуля. — Уходим!
Нас не пришлось уговаривать. Мы с напарником побежали под прикрытие стен многоэтажек. Я вытянул парализатор. Пистолет бы, да, видимо, не положено. Командир дал пару очередей, прикрывая наш отход и устремился к нам.
В затылок стучала набатом боль, растекаясь по вискам и по шее. За что они готовы убивать? Из-за дронов? Это глупо. Здесь, наверняка, что-то ещё. И это можно будет выяснить попозже. Ситх, тем временем, оттеснил нас по улице и велел быстрее отходить в сторону КПП. Над головой пули выбивали бетонную крошку, обнажая арматуру. Нас гнали, как зверушек, под прикрытие надёжных стен, прочь с этих улиц, где мы не хозяева. Ситх прикрывал наш отход короткими очередями.
Почти война. Почти страшно. Почти.
Благополучно добравшись до базы, я сдал свой трофей в лабораторию. Хмурый лаборант молча принял контейнер, скользнув взглядом по моему лицу и попросил предоставить карту для отчета. Оказывается, на вылазку ушла половина полного светового дня.
— Свободен! — Ситх хлопнул меня по спине и отправился прочь.
— До завтра, — Вадим кивнул мне, — завтра один пойдёшь. — И исчез в лабиринтах построек.
— Эй! — мой рабочий день закончен. Остаток могу потратить по своему усмотрению. Тупо пережидать отведённое время в своей коробке — капсуле — паршиво. Можно выйти в город.
Голова раскалывалась, к тому же начало мутить. Я попытался сделать заказ обезболивающего в аптечной сети. «Недостаточно средств». Кажется, едва на счёт поступили средства, у меня списали взнос за Машкины курсы. Ладно, ладно.
Чип ДеКа снова кольнул в плечо, и в наушнике прозвучало напоминание об очередном визите в медицинский центр через неделю. Хорошо, помню. Я медленно побрёл по сырой умершей улице.
В динамике в ухе звучит входящий звонок.
— Марк? — Пончик, я почти забыл про него. Он хотел позвонить после полудня.
— Слушаю.
— Вы свободны? Можете говорить?
— Могу, — я облокотился всей спиной на стену и взглянул в небо. Мы так редко поднимаем глаза. А между тем небо красиво. Просто существует. Вне времени. Вне любой другой системы координат.
— Я по делу об убийстве. У меня есть для вас материалы. У вас есть терминал для подключения?
А вот про это я позабыл. Нету у меня терминала. Ничего теперь нету и ближайшие полгода не будет.
— Нет, Пончик, терминала нету, — шепчу я, вглядываясь лазурную невесомость над головой. А ведь в центральных кварталах их не видно. Когда всё стало таким сложным?
— Марк? — кажется, у сима озабоченный голос.
— Я здесь.
— Для работы нам необходимо оборудование, я отправил запрос майору Квасцову.
Что может сделать Квасцов? Ничего. Он точно такой же винтик в системе, как и я. Тогда, несколько лет назад он едва сохранил свою должность.
— Марк?
— Говори.
— Я взял на себя смелость забронировать ячейку с терминалом для работы.
Мне не хочется идти. Кажется, что я могу лечь спать прямо тут. Я устал. Сегодняшняя вылазка совершенно вымотала. Я не рассчитывал лезть под пули.
— Давай адрес.
— Он уже выслан вам.
Я сверяюсь с навигатором. Здесь недалеко. Офисное здание с небольшими клетушками — офисами.
Моего уровня допуска не хватает, чтобы войти в здание, и Пончик подключается, чтобы меня пропустила система контроля доступа. Наша ячейка на пятом этаже. Лифт слишком мягко едет, меня клонит в сон, одновременно укачивая до тошноты.
В клетушке посреди восьми квадратных метров стоит стандартное кресло терминала. Закрываю дверь, сажусь и модуль мягко подключается к сети. На меня привычно надвигается стандартный интерфейс виртуальной реальности. На этот раз придётся обойтись без перчаток — манипуляторов.
И сразу на экране возникает уже знакомая морда енота.
— Рад вас видеть, Марк.
— А я тебя — нет.
— Почему?
— Шучу. Давай к делу.
— Убийство. Лаборатория уже провела все необходимые анализы. Сомнений нет. Это сделал сим-компаньон.
— Он подключён? — мне неудобно сидеть, подголовник давит на шею.
— Кто?
— Сим, он функционирует?
— К сожалению, после нанесения хозяину нескольких критических ударов, сим самоуничтожился.
— Имя?
— Хозяина звали Вольдемар Лимерин. Он — доктор биологических наук.
— Серьёзный товарищ.
— Весьма, — соглашается Пончик. — Он вёл разработки в сфере генной инженерии.
— Давай по порядку. Его профессиональная деятельность, очертить круг знакомых и врагов, если есть. Это вы выяснили?
— Частично. Я заглянул в его работы. Он был готов к прорыву в сфере пищевой сельскохозяйственной индустрии.
— Неудачно умер, да? Для кого-то.
— Он работал не один, у него был партнёр. Михаил Кононов, доктор биологических наук…
— Вот с ним тоже надо поговорить…
Сим замер, а потом с сожалением сказал.
— Это невозможно, три дня назад его тело обнаружили в его доме. Передозировка наркотическими препаратами.
— Вот это поворот. Не скажу, что неожиданный. Дальше? Камеры?
— В лаборатории их нет, — Пончик снова замер, прислушиваясь к себе, — Лимерин опасался утечки информации, и не раз сообщал об этом в соцсетях.
— Как же система безопасности?
— Он ограничился тепловыми датчиками и датчиками уровня звука.
— Функция сима?
— Лаборант. Сим модели КР-005, в его стандартную комплектацию входит антропоморфное тело: карбоновый скелет, силиконовая оболочка, и операционная система типа «Helper» с модификацией лаборанта. Русифицирован компанией «ВироКом». Робот — помощник. Приобретён два года назад в Мельбурне на выставке кибертхники.
— Думаю, надо связаться с «ВироКом».
— Уже сделано, — сим замолчал — главный инженер обещал выделить нам время после обеда. Около… двух. Вы будете свободны?
— Наверное, — выдыхаю я. Что-то не так. — А он тоже…? — я кручу пальцем у виска.
— Что тоже?
— Ну…прототип?
— Нет, это серийная модель. Стандартный набор функций для робота — помощника. Месяц назад прошёл переформатирование и диагностику в сертифицированной лаборатории. Нарушений не выявлено. Утром одиннадцатого сентября датчики засекли повышение температуры и допустимого уровня шума в лаборатории.
— Почему «ЭйчЭс» снова бездействует?
— У квадрата ВК-10.53 все данные уходят на отдельный сервер. Он не включен в информационную базу города.
— То есть за ними никто не следит? — усмехаюсь я.
— Нет, город не контролирует этот участок.
— Хорошо, что дальше?
— Судя по всему, хозяин и сим поспорили.
— Но ты говорил, разработчик утверждает, что это невозможно.
— Именно. В его программу не входит диалог с хозяином. Он должен лишь подчиняться.
— Насколько сильны повреждения сима?
— Он нанёс себе удары в область центрального процессора.
— Дай угадаю, восстановлению не подлежит?
— Нет, наши специалисты пробуют извлечь информацию, но похоже, это тупик. «Аро» и «CyberTactik» настаивают на закрытом расследовании.
— Сервер тоже проверили?
— Да, они прошлись везде.
— Есть следы вредоносных программ, вирусов?
— Пока нет, но мы работаем.
— Записи камер в доме? Прилегающем участке, хоть где-то?
— Я не могу предоставить, Марк. Жена покойного наотрез отказалась сотрудничать с нами.
— Почему? — удивляюсь я.
— Возможно, что она увидела во мне искусственный интеллект, ставший причиной смерти её мужа. Быть может, вы убедите её?
— Я поговорю, дай её номер, — на экране высвечивается номер вдовы Лимериной. Звоню. Я оказался более убедительным, чем Пончик. Наверное, больше всего её убедило моё бледное лицо с лихорадочно блестящими глазами. Я бы и сам напугался, позвони мне такой человек с просьбой. Пончик добавил официальных бумаг ей на почту, чтобы добить окончательно. Через десять минут у нас есть записи камер из прилегающего сада, смотрящие на окна лаборатории.
Они, и правда спорят. Сквозь большое витражное окно видно, как робот машет руками. Хватает тяжёлую подставку и замахивается. Кто наделил его эмоциями? Или это спланированное убийство? Имеет ли это отношение к недавним происшествиям? Для этого надо понять, что послужило причиной эмуляции человеческого поведения у сима. Ведь это так похоже.
— Дай звук, — прошу я.
«— Я просил вызвать мастера, тупица! — кипятится Лимерин. У него визгливый голос.
— Мастер был вызван, необходимое оборудование заказано, — отвечает сим.
— У меня срывается эксперимент! Ты хоть понимаешь, что это такое? Идиот! — и звук удара» Лимерин ударил первым? Судя по видео — да. Он ударил бесчувственное карбоновое чучело, а то дало сдачи. Какая ирония.
Пытаюсь сосредоточиться на записи, но выходит плохо, всё расплывается и в ушах постоянно помехи. Надо сделать перерыв.
— Извини, Пончик, десять минут, — даю команду отсоединиться. Голова раскалывается, внутри всё сжимается в тугой узел, а чип в плече постреливает с периодичностью раз в тридцать секунд.
Входящий звонок.
— Марк?
— Не сейчас, — мне кажется, на сегодня достаточно впечатлений. Поворачиваюсь на бок, чтобы если меня вырвет, то хотя бы не на грудь.
— Марк, по показаниям чипа Джонса-Кирова у вас сильно упало артериальное давление, я подтвердил вызов неотложной помощи.
Хоть кого. Всё равно.
— Марк?
Его голос становится далёким, словно динамик удалился в другую комнату. Я понял, что засыпаю. Ничего, наконец-то…