Селина шла на цыпочках, вздрагивая от каждого шороха. Главное остаться незамеченной, иначе страшно подумать, что будет! Тихо приоткрывает дверь.
— Марта!
Кухарка вздрагивает, но узнав любимицу, тут же заключает ее в свои объятия.
— Селина, девочка моя!
— Тише Мартушка, тише… Не то леди Катрин услышит. — девушка понижает голос, и бросает взгляд на дверь.
— Дожили, живешь в своем доме, и не можешь ходить где вздумается… — ворчит пожилая женщина, но негромко, себе под нос.
— Леди Катрин сказала, что уволит тебя, если я еще хоть раз появлюсь на кухне… Но сейчас все еще спят, поэтому я прибежала к тебе. Сегодня привезут платья! — глаза Селины мечтательно заблестели. — Настоящее бальное платье!
— Взглянуть бы, хоть глазком, ты же настоящей принцессой в нем будешь.
— Я упрошу леди Катрин, она позволит тебе показаться. Вот увидишь. А завтра утром мы поедем в столицу!
— Зачем завтра? Три дня же еще до бала. — кухарка покачала головой, — Нечего там делать столько времени.
— Мы не можем отправляться на бал, прямо с дороги. Леди Катрин уже сняла комнаты, в которых мы остановимся, весь день перед балом, мы будем повторять манеры, уже в платьях, и с прическами, как дамы.
— Что ж. Раз так решили… — у Марты на языке вертелись слова, о том, что она думает по этому поводу, но благоразумие одержало верх, и вместо этого женщина спросила:
— Ну уж после бала, ты расскажешь своей Марте, как танцевала с принцем?
— Конечно расскажу! — воскликнула девушка, и тут же испуганно оглянулась на дверь, — Скоро все просыпаться будут, меня не должны здесь увидеть.
Но находясь на пороге, Селина обернулась, и весело произнесла:
— И в платье я обязательно тебе покажусь.
***
— Это кладите сюда, — распоряжалась Катрин, когда очередное облако ткани появлялось из круглых коробок.
Один день до отъезда. Кто бы знал, как она волновалась из — за задержки платьев. Алия успела закончить работу буквально в последний момент, теперь следовало примерить наряды, и надеяться, что все в порядке, ведь времени на доработку уже нет.
Катрин повернулась перед зеркалом, темно — синее изящное платье переливалось даже при дневном свете. Покрой строгий, прямой, как и положено женщине ее возраста. Двигаться в таком платье неудобно, но лично она танцевать и не будет. Если бы муж отправился с ними, тогда совсем другое дело. В голове всплыли строчки его последнего письма.
«…я не силен ни в танцах, ни в манерах, и признаюсь, предпочитаю бывать в столице только по торговым делам. Ты одна можешь сопроводить девочек во дворец, и уверен, справишься с этим просто замечательно.
Пусть Селина слушается тебя во всем. Я сомневаюсь, что моей бедной девочке стоит ехать в столицу, но тебе, как матери, конечно виднее. Ты всегда знаешь, как лучше поступить…»
Катрин даже не сомневалась в ответе, строки о том, что ей лучше знать, как действовать — повторялись в каждом письме. За эти годы, она вполне изучила мужа, и спрашивала исключительно, потому что так положено. Его ответы она могла бы предсказать в точности до слова.
— Леди Эйрика, не крутитесь, дайте зашнуровать, как положено! — взмолилась Нитта, когда девочка в очередной раз повернулась, чтобы пышная юбка зашелестела и пришла в движение.
— Почему платье должно быть зашнуровано сзади, это же неудобно? — негромко поинтересовалась Селина, пока служанка расправляла на ней верхнюю часть наряда.
— Потому что шнуровка на груди допускается только на домашних платьях, или в том случае, если у женщины нет средств, нанять помощницу. Шнуровка на спине говорит о том, что женщина может себе позволить, чтобы ее одевали другие. Бальные платья шнуруются всегда, исключительно со спины. — удовлетворила мачеха ее любопытство. Когда дело касалось принятых норм или манер, она не скупилась на объяснения.
Катрин оставила зеркало в покое, и повернулась к девочкам. Ее взгляд задержался на Селине. Нежно — сиреневое платье было девушке очень к лицу. Волосы цвета соломы, казались теперь золотыми, а переплетение белых бусин на лифе, делало стройную фигурку еще тоньше.
Под взглядом мачехи девушка невольно распрямила спину, и затаила дыхание. Самой ей казалось, что никогда она еще не была более красивой, чем сейчас.
— Неплохо, — сдержанно одобрила Катрин, и после паузы добавила, — Не забывай о манерах, и тебя легко можно будет принять за аристократку.
Селина несмело улыбнулась, не так часто ей доводилось слышать одобрение от мачехи. Как бы хотелось, чтобы и Марта ее сейчас видела!
— Леди Катрин, позвольте мне показаться Марте. Она так хотела увидеть меня в бальном платье!
Женщина замешкалась, она сама запретила падчерице бывать на кухне, но может, если зловредная баба увидит свою воспитанницу в подобающем наряде, то она наконец поймет, что Селина не серобница, а леди.
— Хорошо, — неохотно кивнула она. — Только не ходи на кухню, спустись на первый этаж, и пусть кто — нибудь из служанок позовет кухарку.
Внимание Катрин полностью переключилось на родную дочь. Светло — зеленое платье неплохо сочеталось с кудрями. Хотя, Эйрике больше подошли бы яркие, насыщенные тона, но она еще слишком юна, и пока ей положены более бледные оттенки. Взгляд зацепился за черный шнурок, который портил весь образ.
— Леди Эйрика, что это?
— Клык древнего волка, помнишь, мне его Рикард подарил.
— Сними это сейчас же, еще не хватало! Неужели ты думала отправиться на бал с зубом животного на шее.
— Это мой амулет! — Эйрика сжала подвеску в кулак, словно защищая от посторонних взглядов. — И я его не сниму!
— Значит не поедешь на бал. — сухо отрезала Катрин.
— Отлично, не сильно то и хотелось!
Агата, весело крутившаяся под ногами, нахмурилась. Она не любила, когда кто — то ссорился, особенно если сердилась мама. Праздничное настроение испарилось, на глазах показались слезы.
Катрин притянула младшую девочку к себе, аккуратно, чтобы не помять платье. Эйрика сжала губы, и холодно посмотрела в сторону. Сейчас между матерью и дочкой было невероятное сходство. Девочка медленно сняла с шеи шнурок, и сжала клык в кулаке.
— Мы убедились. Платье впору. Нитта, помоги мне его снять…пожалуйста.
Эйрика чувствовала себя опустошенной, как можно отстаивать себя, свое мнение, если у этой глупой Агаты чуть что, глаза на мокром месте. И сразу наваливается чувство вины.
— Леди Катрин, вы позволите мне уйти в свою комнату? — подчеркнуто вежливо обратилась она к матери.
Катрин кивнула, если начать воевать с дочерью, то это закончится дурным настроением. Пусть посидит у себя, подумает…
Нежно — зеленое платье отправилось в коробку. Катрин начала переодеваться, наряд красив, но, кажется, она позабыла, насколько эти платья неудобные. Домашнее теперь казалось особенно легким и невесомым, и бедным. Хотя, стоило ли об этом думать? Скорее всего, этот бал — последняя возможность для нее, показаться в свете в роскошном наряде. Вот ее девочки, совсем другое дело, если им улыбнется удача, то придется привыкать к тугим корсетам, тяжелому каркасу, и объемным платьям.
Селина необыкновенно хороша, если получится удачно выдать ее замуж, то и младшим дочкам потом будет проще подобрать хорошую партию. Кстати, а где она? Все еще красуется перед Мартой? Катрин нахмурилась, и обратилась к Нитте.
— Позови леди Селину, ей пора бы переодеться, и будем готовиться в дорогу.
***
Получив разрешение от мачехи, Селина спустилась на первый этаж, и огляделась. Служанок не было видно, да и к чему отрывать их от работы, если самой можно быстрее добежать до кухни. Девушка бросила взгляд назад. Если быстро обернуться, то леди Катрин даже не узнает, что она поступила по — своему.
— Девочка моя! Да ты настоящая принцесса! — воскликнула Марта, когда ее любимица появилась на пороге кухни. — Где уж принцу других разглядеть, когда такая красавица прибудет! Ну — ка покрутись, покажи платье. Оох, как облако!
— А для бала еще и волосы уложат! Леди Катрин говорит, что меня не отличить от настоящей аристократки.
— Ты гораздо лучше, какая девушка в королевстве сравниться с тобой!
Селина счастливо рассмеялась. Марта всегда считала ее лучше других, но сейчас девушка и сама чувствовала себя особенной. Какое прекрасное платье, а через три дня, в этом платье она будет танцевать с принцем!
Бедной девушке даже в голову не приходило, как ничтожно мал шанс, обратить на себя внимание принца. На балу будет под сотню девушек, и каждая постарается выделиться. А ведь незнатных гостей даже не будут представлять королю, пусть будут благодарны, что вообще во дворец пригласили.
Но Селина не задумывалась об этом. Она знала, что бал проводится для того, чтобы наследный принц выбрал себе невесту. О том, что он будет выбирать исключительно из самых родовитых девушек, никто не говорил. Для окружающих этот факт был настолько очевиден, что даже не стоил обсуждения. Не очевидно это было только для Селины, которая была уверена, что как только она появится во дворце — принц сразу пригласит ее на танец. Разве он может не заметить ее, в таком — то платье!
Сердце девушки переполнялось такой легкостью, что ноги сами несли танцевать, и она закружилась по кухне, в танце с невидимым кавалером. Марта захлопала в ладоши, разделяя радость своей любимицы.
Увы… Счастье было недолгим… Кухня — не бальная зала, и не предназначена для веселья. Закружившись, Селина оказалась слишком близко к камину, и нижняя часть юбки скользнула по горящим поленьям. Девушка не сразу осознала, что произошло, огонь в тот же миг охватил две верхних юбки, и начал подниматься выше.
Первой спохватилась Марта, она схватила кухонную тряпку, и принялась забивать огонь, но тщетно, слишком легкой добычей была для пламени воздушная ткань. Селина пыталась отцепить юбку, но руки не слушались. Ситуация становилась критической. Кухарка, уже не вполне осознавая, что делает, окатила Селину содержимым ближайшей кастрюли. К большой удаче, там оказался почти остывший компот. Это помогло, пламя обиженно затухло, но платье было уже безнадежно испорчено.
Девушка с ужасом смотрела на обуглившиеся остатки богатой ткани, по которым стекала сладкая вода с кусочками фруктов, прожженные нижние юбки в пятнах, и осознавала, что произошло. Она даже не чувствовала боли в обожженных руках, платье… ее бальное платье было безнадежно испорчено! А что скажет леди Катрин, когда узнает? Селину бросило в жар. Ей же было приказано, не спускаться на кухню в этом платье…
***
Катрин ходила от стены к стене. Ей хотелось рвать и метать, но вместо этого она до боли сжимала пальцы, стараясь не смотреть в сторону Селины. Поникшая девушка сидела на стуле, ее руки были густо намазаны жирной сметаной, от ожогов.
Какое невыносимо долгое ожидание. Неужели, так сложно быстро доехать до города, и вернуться! В библиотеке появилась Нитта, и Катрин едва сдержалась, чтобы не наброситься на служанку, та выглядела расстроенной.
— Госпожа, леди Алия не может взять сейчас новый заказ. Ей еще слишком много нужно успеть пошить за три дня.
— Значит, ты плохо просила! Неужели не могла убедить ее, как это важно!
— Леди Катрин, Она сказала, что несмотря на все ее уважение к вам, она не может. Даже за тройную цену… Репутация дороже…
— Я предполагала такой вариант. Допустим, — пробормотала под нос Катрин, — Но есть и простые швеи… Ты купила ткани?
— Нет… — Нитта чувствовала себя ужасно. Она готова была из кожи вон вылезти, чтобы угодить своей благодетельнице, но сейчас лично от нее ничего не зависело. — Ни в одной лавке нет тканей, разве что дешевые, которые годятся только на нижние юбки…
— Ты плохо искала! — Катрин повысила голос, — Надо было обойти все лавки в городе, и отыскать ткань, не верю, что совсем ничего нет!
— Я была везде… — тихо отозвалась Нитта, — Все раскуплено. Новый завоз будет дней через десять, сейчас гораздо выгоднее продавать ткани в столицу…
Катрин смутилась.
— Да, Нитта, прости… Ты всегда усердно исполняешь приказы, и твоей вины в происходящем нет.
Селина еще ниже склонила голову. Уж если и был кто — то виноват — так только она сама. Когда леди Катрин появилась на кухне, она даже не стала выговаривать или отчитывать. Мачеха лишь сурово оглядела остатки наряда, и принялась раздавать короткие приказания.
Марте было поручено обработать ожоги на руках девушки, чтобы не пошли волдыри. А Нитту срочно отправили в город, договариваться с модисткой, и, если это не удастся, найти ткань похожую по цвету на лиф, который, к счастью, почти не пострадал.
За все это время, падчерица не была удостоена ни словом. Но так было даже лучше, Селина боялась сейчас даже посмотреть на мачеху, понимая, что у той есть все причины для недовольства. Однако, в глубине души девушка верила, что выход найдется. Не бывает же так, чтобы совсем ничего нельзя было исправить. Но, когда Нитта вернулась, надежда начала таять.
Катрин остановилась у окна, скрестив руки на груди. Глупая девчонка! Можно научить читать, правильно говорить, но как научить человека думать! Было же сказано — не ходить на кухню. Неужели девчонке даже в голову не пришло, как легко в кухне испортить платье. Продукты, теснота, острые предметы, огонь… Уж лучше бы золу на себя рассыпала, ту хоть отчистить можно, а вот с горелыми обрывками что делать?
Сейчас бы отписать мужу, уж тот добыл бы и ткани, и, возможно даже, готовое платье. Но пока письмо дойдет, пока дождутся ответа… Бал за это время успеет пройти. Ужасная, безвыходная ситуация. А решение принимать только ей, и нести за него ответственность тоже ей.
— Леди Селина. Я предупреждала вас, чтобы вы не спускались на кухню в бальном платье. Вы ослушались, и поплатились за это. Сожалею, но ситуацию уже не исправить. Вы не едете на бал. — последние слова произнести было особенно тяжело. Катрин еще никогда не чувствовала себя более отвратительно, чем сейчас.
— Мама! — вскинулась Эйрика, которая до этого тихо сидела в уголке, — Пожалуйста! Пусть Селина едет в моем платье, я могу побывать на балу и в другой раз! Она же так хотела…
Катрин задумалась. По возрасту важнее вывезти на бал Селину. Если удачно выдать замуж падчерицу, то и родным дочкам откроется дорога в высший свет. Следующая мысль была более трезвой. Селине не пойдет бледно — зеленый, а лишь добавит болезненности. Если бы платье было хотя бы розовым… Да и падчерица выше Эйрики, неприлично если ноги девушки окажутся излишне открытыми. Можно конечно примерить… Женщина колебалась. Все с волнением ждали ответа.
— Нет. — наконец произнесла она, — леди Эйрика, ты сумела не испортить платье во время первой же примерки. Не вижу повода лишать тебя поездки. Для леди Селины произошедшее послужит уроком. Нитта, займись укладкой вещей.
Катрин быстрым шагом покинула библиотеку, ей было тошно, но не разжевывать же всем, почему она приняла именно такое решение.