Несколько дней королевство лихорадило. События развивались с такой невиданной скоростью, что жители маленького города не успевали обсуждать, ужасаться и восхищаться.
На бал разрешили явиться не знатным жителям. Принц влюбился в какую — то простушку, потерявшую на балу туфельку. Эту туфельку примерили половине девушек королевства. Простушкой оказалась дочь герцога, большая оригиналка. Вместо роскошного платья за пятьсот золотых, она надела парадное платье своей горничной, желая всем доказать, что она в любом наряде краше всех.
Теперь все говорили о том, что, когда девушка появилась в бальном зале, невозможно было отвести глаз, столь редкой красотой отличалась маркиза.
— Постойте, так вроде ее светлость темненькая, а принц танцевал с блондинкой?
— Что вы. Принц весь вечер танцевал только с одной девушкой. Высокой, черноволосой. Я сама видела.
— Должно быть просто волосы блестели от света ламп.
Словом, уже через несколько дней даже очевидцы были уверены, что спутницей принца была та самая маркиза. Да и девушка предъявила вторую туфельку — чем не доказательство?
Когда уставали обсуждать предстоящий союз принца, переключались на союзы более близкие. Аж к двум местным девушкам посватались родовитые аристократы. Правда один был старше невесты на пару десятков лет, а второй находился на грани разорения, но зато оба имели графский титул, а что еще нужно для счастья?
Катрин жадно ловила любые новости, но предпочитала не покидать стен дома. Слишком напугал ее ночной визит таинственных посетителей. Иногда, ей приходило в голову, что у нее просто обманом выманили туфельку, обычные авантюристы. Но люди без связей и власти, вряд ли бы отыскали виновницу переполоха меньше, чем за день. А учитывая, что больше их семью никто не тревожил, женщина была рада, что все обошлось малой кровью.
Падчерица сидела взаперти, демонстративно отказываясь покидать комнату, до возвращения отца. Катрин махнула на нее рукой. Пусть, так даже проще, и она распорядилась, чтобы служанка приносила еду прямо в комнату. Отношения с падчерицей разладились настолько, что Катрин отчетливо понимала — просвета не будет. По крайней мере, пока девчонка не осознает, что быть принцессой в сказке, и в реальности — это совсем разные статусы. И во втором случае, жизнь бы ей устроили далеко не сказочную.
— Госпожа, там Томми… — Нитта нерешительно замялась на пороге.
— Можешь взять выходной, — разрешила Катрин.
Как и все именитые граждане, женщина относилась к людям низшего сословия чуть свысока. Но целеустремленность и добропорядочность Томми, вызывала у нее уважение. К тому же, несмотря на несколько лет его общения с Ниттой, репутация девушки оставалась безупречной.
Катрин никогда бы не призналась даже себе, но судьбу девушки она принимала довольно близко к сердцу. Как только эта служанка впервые появилась в ее доме, жизнь начала постепенно налаживаться. Нитта уже давно заняла место где — то между обычными слугами и дочерьми.
— Он хотел бы поговорить с вами, если конечно, это будет уместно. — щеки девушки залила краска.
Катрин ненадолго задумалась.
Ученик сапожника предупредил про бал. С другой стороны этот бал принес одни неприятности. Но последнее, уж точно не вина юноши.
— Хорошо, позови его.
Томми зашел в комнату, и тут же поклонился. В этот раз он был одет как — то празднично, и, что удивительно, пришел без своей сумки.
— Леди Браст. Я пришел по очень важному делу. — было видно, что парень очень волнуется, то и дело он проводил рукой по коротким торчащим волосам.
Катрин жестом предложила ему сесть. Юноша сел, но тут же снова вскочил с места.
— Дело в том… У Нитты нет родителей, но вы человек, которого она безмерно любит и уважает… Да, я знаю, что она всего лишь служит в вашем доме, но я хочу… Я хочу, чтобы все было по правилам. Я хочу просить руки Нитты, если на то, будет ваша воля…
Катрин удивленно подняла брови, и едва сдержала улыбку. Ей даже в голову не приходило, что все будет настолько официально. Она думала, что раз Нитта сирота, то молодые сами решат между собой этот вопрос, и просто поставят в известность, что женятся. Да, и, честно говоря, давно пора, девушке уже двадцать лет, не до седых волос же жениха ждать.
— Вопрос серьезный, сможешь ли ты содержать молодую жену? Будешь ли уважать ее и оберегать? — в глазах Катрин плясали веселые искорки. Казалось бы, всего союз служанки и сапожника, но почему же так легко и весело на душе?
— Да, госпожа, я буду любить и оберегать свою жену, и сделаю все, чтобы она была счастлива!
— В таком случае… — Катрин бросила взгляд на часы над камином, — Приходи за ответом в первый час после захода солнца.
Томми еще раз поклонился, и ушел. Женщина задумчиво постучала пальцем по столу, и позвала Нитту. Девушка тут же появилась, с горящим лицом, и блестящими глазами, видимо знала, о чем был разговор.
— Нитта, присядь — Катрин указала рукой на второе кресло. Девушка послушно присела на самый край.
— Молодой человек интересовался моим мнением по одному важному вопросу.
Нитта покраснела еще сильнее, и теперь ее щеки были совсем пунцовыми.
— Вижу, ты знаешь, зачем он приходил. Но, если следовать всем правилам, я должна спросить твое мнение, прежде чем дать ответ.
— Госпожа… — от смущения девушка не решалась поднять глаза, и упорно смотрела на столешницу из массивного дуба.
— Если у тебя есть сомнения, или ты не желаешь связывать свою жизнь с этим молодым человеком — скажи об этом сейчас.
— Что вы! Госпожа! Я очень люблю Томми!
Девушка тут же осеклась, словно испугавшись своей вспышки.
Катрин улыбнулась.
— Тогда нам нужно обсудить насущные вопросы.
***
— Нитта выходит замуж! Нитта будет невестой! — Эйрика буквально скатилась с лестницы, и повисла на шее у девушки.
— А белое платье будет? И карета? Томми давно уже было пора на тебе жениться, а то все ходил, в глаза тебе заглядывал, и молчал. — девочку переполняло от избытка чувств. Последние дни были мрачные и напряженные, а теперь в их дом заглянет настоящий праздник!
— Эйрика, — укорила Катрин дочь, — Веди себя скромнее.
— Скромность к лицу невесте, а я воин! — бодро отозвалась девочка, — Но я так рада!
Агата, без слов, тоже обняла Нитту за пояс. Она тоже любила добрую и приветливую девушку. У Нитты на глаза навернулись слезы, ей даже в голову не приходило, что ее помолвка вызовет столько радостного участия.
Катрин отправилась в кабинет, чтобы написать пару записок в город. А еще, пожалуй, можно сообщить Теодорию. Тот, конечно, вряд ли помнит, кто такая Нитта, но женщине очень хотелось поделиться радостной новостью. Правда… ни на одно из трех писем — не пришел ответ. И супруг тоже не торопился возвращаться. Однако, Катрин надеялась, что его просто задерживают дела, и со дня на день он или появится сам, или передаст весточку.
У дверей своей комнаты, скрестив руки стояла Селина. Катрин, привычно, собиралась пройти мимо, но девушка заговорила с ней. Впервые, с того злополучного дня, когда было уничтожено платье.
— В доме большая радость? Выдаете замуж служанку… — в голосе падчерицы было столько яда, что женщина невольно остановилась.
— Вы, такая благородная, благовоспитанная леди, и столько внимания к какой — то прислуге. Или это всего лишь маска, а затем, вы безжалостно разрушите жизнь и этой девушке?
— Селина, что ты такое говоришь. Может, наконец, перестанешь видеть во мне чудовище? Я никому не желаю, и не желала зла…
— Да вы и есть чудовище! — резко перебила ее девушка, — Вы, с первого дня, наводите здесь свои порядки. Подчинили своему влиянию отца, взялись переделывать меня, на свой лад! А когда у меня появился шанс стать счастливой, — вы сделали все, чтобы не допустить этого! Вы мое будущее сломали! А за служанку радуетесь, словно это очистит вашу совесть! — падчерица перешла на крик. Катрин поморщилась.
— Селина, может, все — таки, спокойно поговорим?
— Не буду я с вами разговаривать! Я вас ненавижу!
И девушка скользнула в комнату, с силой захлопнув дверь.
Катрин потерла виски, желая унять начинающуюся головную боль. Да, глазами падчерицы все выглядит именно так. В чем — то она права, в чем — то нет… Настроение было безнадежно испорчено.
***
Часовая стрелка, не торопясь, перескочила на следующую цифру, и застыла неподвижно, словно утомленная вынужденным движением. Катрин смотрела на пустой лист, пытаясь собраться с мыслями. Буквы совсем не хотели складываться в слова, и женщина, наконец, оставила бесплодные попытки.
На первом этаже царило радостное оживление. Катрин невольно прислушалась. Среди веселых голосов, особенно ясно выделялся звонкий голос Эйрики. Спуститься что ли к ним? Нет. Не сейчас. Женщина вернула перо на место, и отправилась в спальню.
Не зная, чем занять себя, она поправила подушки, смахнула невидимые пылинки с зеркала, и задержала взгляд на своем отражении.
В черных волосах, собранных в низкий пучок, еще не было ни одной серебристой нити. А вот около глаз, можно было разглядеть уже первые морщинки, если очень хорошо приглядеться.
Через несколько лет, а может быть и раньше, когда у нее появятся внуки, придется носить строгие закрытые платья, а выходя на прогулку накидывать на волосы легкий платок. Эта мода появилась не так давно, но уже завоевала популярность у местных матрон.
Катрин еще раз пристально оглядела себя в зеркало. Она и так носит строгие платья, разве что, только вырез не закрывает шею. Но все — равно грустно. Какое счастье, быть молодой девушкой полной надежд, и что бы кто — то смотрел с таким восторгом, как Томми смотрит на Нитту. В ее же случае — первый муж смотрел с жалостью, второй с почтением. Женщина встряхнула головой, отгоняя посторонние мысли. Кажется, она действительно стареет, раз становится сентиментальной.
Под руку попалась резная деревянная шкатулка. Катрин заглядывала в нее крайне редко, в основном, чтобы положить очередное украшение, подаренное мужем. Повинуясь неясному внутреннему желанию, она открыла крышку, и высыпала содержимое на туалетный столик.
Первыми она взяла в руки массивные серьги, подаренные Теодорием еще в первый год брака. Быть может, лет через двадцать они придутся ей по вкусу. Следующим было колье, с мелкими блестящими камушками, Катрин улыбнулась, это украшение было слишком ярким и веселым, следовало давным давно отдать его Селине или Эйрике.
Были еще серьги, браслеты, броши. Некоторые, женщина примеряла, и тут же возвращала в шкатулку. В руки попало еще одно кольцо, Катрин покрутила его в пальцах. Надо же, когда Теодорий привез его? От кусочка янтаря исходило тепло, не удержавшись, женщина надела перстень на палец. Велико…
В памяти яркой вспышкой возникла сцена из далекого прошлого. Непогода, раненый северянин, горящий камин. Катрин покраснела, и тут же сняла кольцо. Когда — то ей казалось, что она никогда не забудет ночного гостя, но прошло несколько лет, и его лицо почти изгладилось из памяти. Вот только глаза, кажется, были синие.
Как он говорил, если понадобится помощь, то прибудет из любой части света? Мужчины вообще горазды говорить. Сейчас, спустя столько времени, то ночное происшествие казалось не более, чем далеким сном. Тем не менее, Катрин бережно отправила кольцо обратно в шкатулку, положив поверх остальных драгоценностей.
За окном начинало темнеть. Наверное, скоро должен подойти Томми. Не зажигая свечи, Катрин подошла к окну. Надо взять себя в руки, и казаться веселой. Зачем портить остальным такой замечательный вечер.
У дома остановилась карета. Приехал Теодорий? Женщина пригляделась, да, карета из Торда. Катрин тут же отодвинулась от окна, и пригладила волосы. Из коридора донесся звук хлопнувшей двери. Селина тоже заметила возвращение отца. Катрин помедлила. Пусть падчерица первая встретит Теодория. В конце — концов, это ее отец. А она пока даст распоряжения слугам.
На лестнице женщина столкнулась с сияющей Эйрикой.
— Мама, Теодорий приехал! Селина уже побежала его встречать.
Катрин кивнула. У Эйрики сложились с отчимом довольно дружеские отношения. Девочка была готова бесконечно расспрашивать того о путешествиях и диковинках, встречающихся в пути. И затем сожалела вслух, что из нее пытаются сделать леди, когда ей интересна совсем другая жизнь. Теодорий в свою очередь шутил, что из Эйрики получился бы отличный сын, не будь она девчонкой.
— А знаешь, он обещал, что в этот раз точно привезет…
Но что пообещали привезти девочке, Катрин так и не узнала, потому что в этот момент с улицы донесся пронзительный, истошный крик…