Появление Рикарда было очень кстати, или некстати. Но после того, как он возник на пороге, атмосфера изменилась. Катрин и Ингвар старались не смотреть друг на друга, а молодой северянин, принялся рассказывать не очень увлекательную историю о том, как он продавал лошадь.
— И тогда он сказал, десять золотых — последняя цена, ну я и не стал спорить. Леди Браст, вы ездили навестить дочь?
Катрин не сразу уловила переломный момент рассказа, и поэтому бесцеремонный вопрос Рикарда ввел ее в замешательство. Тем не менее она ответила.
— Дочерей. У меня их трое.
— Э — эм, да, конечно. Надеюсь они в добром здравии?
— Рикард, найди себе важные дела, где — нибудь в другом месте. — подал голос Ингвар.
— Я только веду светскую беседу, извини, не хотел помешать вашему объяснению, но если я сейчас развернусь и уйду, это будет выглядеть неучтиво.
Катрин подняла брови.
— Не кажется ли вам, что вести разговоры на своем языке, в присутствии третьего, не отвечает правилам хорошего тона?
— Боюсь, в этом городе правила хорошего тона знакомы только вам, — хмыкнул Рикард, и поспешил перевести разговор, заметив суровый взгляд Ингвара, — Вы так сорвались из города, пару дней назад, словно вас вело дело жизни и смерти. Моего друга тоже беспокоит этот вопрос, но он слишком щепетилен, чтобы спросить напрямую.
По взгляду старшего северянина, Катрин догадалась, что Рикарду сегодня оторвут голову. Медленно и со вкусом. Жаль, что это сделает не она. Но с другой стороны… Вспомнился давний откровенный разговор с падчерицей. Скольких сложностей можно было избежать, имей она привычку разговаривать с другими, а не держать мысли при себе. Может поделиться с северянами? Как никак они имели общие дела с Теодорием, вдруг и им нужно быть настороже?
— Хорошо, — решилась женщина, — Я расскажу, но лишь потому, что вам тоже может грозить опасность.
Рикард кашлянул, сдерживая смех, но спустя мгновение его лицо стало почти серьезным.
Катрин начала с того, как она получила письмо из пансиона, и записку от дочери. Рассказывая, женщина старалась придерживаться лишь фактов и событий, не углубляясь в собственные мысли и предположения. Когда она закончила, повисла гнетущая тишина.
— Эта коробочка у вас с собой? — наконец нарушил молчание Ингвар.
— Да, к счастью она не потерялась при аварии.
Женщина принесла маленькую квадратную коробку, и передала ее северянину.
— Не против, если я ее возьму на некоторое время?
Катрин кивнула.
Вмешался Рикард.
— Почему вы выгнали Астра из — за воровства, но не обратились к стражам порядка? Подобные преступления очень сурово караются в Торде, ваш управляющий не избежал бы виселицы.
Женщина нахмурилась, и сжала губы. Не говорить же, что не только воровство стало причиной конфликта.
— Все ясно, женщины… Милосердные к негодяям, и безжалостные к героям. — философски заметил Рикард.
В этот раз, Катрин не сдержалась.
— Я выгнала его потому, что он заявился в пьяном виде, и повел себя как недостойный человек! В воровстве я не была еще уверена, а за грубое поведение по отношению к женщине, в Торде, насколько мне известно, не карают. — она невольно сжала кулаки, — А теперь, уже ничего не изменить.
Ингвар резко встал.
— Леди Катрин, вам лучше выкинуть его из головы. Уверен, он больше не сможет представлять угрозу вам или вашим дочерям. Я об этом позабочусь.
В лице северянина проявилось что — то жестоко — упрямое. Взглянув на него, Катрин невольно вспомнила, что жители Эрланга в первую очередь дикари, жестокие и безжалостные. Общаясь с этими двумя, она успела об этом позабыть. Но сейчас взгляд Ингвара не предвещал ничего хорошего.
Астра оставалось только пожалеть, но, как говорится, сам виноват.
***
Катрин вела пером над бумагами, и никак не могла сосредоточиться. Виной всему был Рикард, стоявший у окна. Молодой человек пока молчал, но его присутствие сбивало с мыслей. Зачем она вообще позволила ему здесь находиться?
— Рикард, неужели у тебя нет своих дел в городе? — поинтересовалась женщина, надеясь, что северянин поймет намек.
— Леди Браст, мое дело в этом городе, находиться при вас, пока не вернется Ингвар.
Как вообще вышло, что она согласилась на это? Неужели Рикард будет постоянно находится здесь? А если его друг задержится? В конце концов, она в состоянии сама о себе позаботиться.
Вспомнилось, как Ингвар задержался вчера вечером, и предупредил, что оставит Рикарда, для безопасности. На возражения северянин признался, что эта мера в первую очередь, чтобы его друг, обладающий горячим нравом, не впутался ни в какую историю. Катрин пришлось согласиться, хотя внутренне она и подозревала подвох.
С другой стороны, почему бы не попытаться извлечь из происходящего пользу?
— Леди Браст, не знаю, что вы задумали, но чувствую, что лично мне ваша улыбка не предвещает ничего хорошего.
Катрин удивленно подняла брови, с чего такая проницательность? Пожалуй, следует действовать тоньше, чтобы добиться своего.
— Моя улыбка не имеет к вам никакого отношения, Рикард. Я всего лишь вспомнила о своих девочках.
Северянин хмыкнул, но промолчал.
— Леди Эйрика до сих пор носит при себе этот ужасный зуб, что вы ей подарили. И я уже оставила всякую надежду, избавится от него.
— Это древний клык снежного волка, — с возмущением произнес Рикард, — Между прочим, он чуть не стоил мне жизни!
— Поэтому вы решили, что подарить его юной благовоспитанной леди — хорошая идея?
Рикард пожал плечами.
— Мне показалось забавным, что юная леди хочет стать воином. Хотя, боюсь, она уже оставила подобные мысли, и сейчас увлечена только платьями и бантами.
Катрин тяжело вздохнула, если бы так и было…
— Нет? — теперь в голосе северянина зазвучало насмешливое удивление, — Как же так вышло, что несмотря на годы изучения манер и этикета, девочка продолжает мечтать об остром мече и татуировке?
— Что?!
Из головы сразу вылетели мысли о собственных планах, — расспросить Рикарда. О мече, положим, она знала, но чтобы еще и татуировка?!
Катрин бросила взгляд на Рикарда, и поняла, что тот едва сдерживает смех. Вот в чем дело, он просто сказал первое, что пришло в голову, и ему это кажется веселым.
Женщина взяла себя в руки, но ее голос стал чуть более коварным.
— Моя дочь переменит мнение. Теперь, столкнувшись с настоящей опасностью, она оставит детские идеи.
— Леди Браст, Торведий больше не будет представлять опасности, — самодовольно улыбнулся северянин. — Ингвар знает, что делает, о вашем бывшем управляющем можно забыть.
— Но ведь дело не только в Астре, — медовым голосом произнесла Катрин, — Думаю, вы понимаете о чем я.
Рикард бросил на нее быстрый взгляд, но женщина сделала вид, что занята книгой, а ее слова сказаны между делом.
— Я не понимаю, о чем вы, — произнес он заинтересованно, — Но если вы поделитесь…
Катрин покачала головой.
— Не думаю, что вы заслуживаете подобной откровенности.
— Я знаю больше, чем вы можете представить!
— Но уж точно не о делах моего покойного мужа… Тем более, вы так молоды, оставим разговор, ради вашей же безопасности. А еще лучше сменим тему. Как думаете, поставки специй следует ожидать в срок?
Рикард решительно шагнул от окна, и сел за стол, напротив Катрин.
— Откуда вы все узнали?
Женщина мысленно улыбнулась. А этот молодой северянин куда больше похож на ее старшую дочь, чем она думала. Как же просто оказалось вывести его на разговор. Только и требовалось — немного любопытства, и материнского всезнания. Теперь главное не давить, и она узнает все, что захочет. И о делах Теодория, и о странных словах из его последнего письма, и даже о том, что на самом деле привело северян в Торд.
***
Катрин перевернула еще один лист, делая вид, что не замечает пристального взгляда Рикарда. Тот постучал пальцами по столу.
— Леди Катрин, кто вам все рассказал? А главное когда успели? Вы хотя бы догадались не давать опрометчивых обещаний?
Теперь молодой человек был серьезен, и даже немного испуган. Катрин испытала новое чувство — смесь азарта и превосходства. Почему она всю жизнь цеплялась только за мораль и общественное мнение? Разве дамам из высшего общества чужды интриги? Как бы не сложилась ее жизнь после, но воспитывалась то она в замке.
Молчание действовало Рикарду на нервы, еще хуже был загадочный вид этой леди, которая прочно заняла сердце его друга.
Нужно срочно найти Ингвара!
Нельзя оставлять леди Катрин ни на минуту!
— эти две мысли столкнулись, и буквально разрывали изнутри.
Какое решение будет более безопасным? Неподчинение приказу — очень серьезный проступок, но если Ингвар вернется, а с леди Катрин что — то случится…
Рикард забыл как дышать. Он решительно встал, затем сел, затем снова встал. Как же так вышло то?
Катрин наблюдала за метаниями северянина, с чувством внутреннего удовлетворения. Значит она права, от нее скрыли что — то крайне важное.
— Леди Браст… — теперь голос звучал почти умоляюще.
— Мне не следует говорить, — произнесла Катрин, с деланным сожалением. — Хотя… Не понимаю, почему Теодорий беспокоился, что я не смогу простить его, узнав правду. Жалею, что он сам мне обо всем не рассказал.
— Вы его совсем не любили? — ошарашенно произнес молодой человек, — Для вас тоже брак был всего навсего удобен?
— Это касалось только нас, — коротко отрезала Катрин, хмуря брови.
— И вы еще считаете, что дикари, это мы, — горько проговорил Рикард. — Когда Теодорий ввязывался в перевозки, он понимал, на какой риск идет, и поэтому сперва взял паузу, подумать. На деле, он использовал это время, чтобы жениться, понимая, что в противном случае его дочь останется полной сиротой. Но чтобы и вы пошли на это… Мне казалось, что благополучие вашей семьи вы ставите выше золота, тем более если на второй чаше весов жизнь.
Катрин ощутила легкий укол совести, Рикард выглядел невеселым, словно разочаровался во всем человечестве. Но женщина не планировала так легко отступать. То, что Теодорий женился на ней по расчету — не било по самолюбию. Можно подумать, она руководствовалась чем — то другим, принимая предложение. Но что за перевозки, которые могут стоить жизни? Явно не специи.
— Рикард, ты слишком молод, и поэтому преувеличиваешь опасность. Я, всего лишь, стремлюсь заработать, чтобы обеспечить своим девочкам достойное будущее, — слова, сказанные наобум, попали точно в цель. Северянин уже не старался сдержать эмоции.
— И ради этого стоит нарушать законы всех прибрежных государств? Понимаю, в специях удобно закапывать маленькие артефакты, вроде фамильных кубков, или оружие. Да только контрабанда еще никого не доводила до добра.
— Контрабанда? — выдохнула Катрин, побледнев. — Но ведь за это положена смертная казнь.
— Раз вы это понимаете, то почему тогда… — начал Рикард, и осекся, — Вы специально… сделали вид, что знаете… Какой же я… — он запустил пальцы в волосы, — Ингвар меня убьет.
Когда первое потрясение отступило, женщина смогла мыслить более трезво. Ее мужа не повесили, он покинул этот мир без посторонней помощи. Или все же… Почему Теодорий вообще ввязался в это? Хотел заработать еще больше, или его втянули обманом? Почему от него тогда избавились?
— Рикард, — голос женщины стал жестким и холодным, — Рассказывай, по порядку, и все что знаешь, я хочу понять.
— По моему, я и так наговорил лишнего, — угрюмо отозвался северянин.
— Хорошо, — решила отступить Катрин, — Надеюсь, Ингвар окажется более сговорчивым, и ответит на мои вопросы.
— Это бесчестно!
Пожалуй, следовало сменить тон.
— Раз уж я здесь, то хочу знать, с какой стороны могут поджидать неприятности. Мне нужно понять, чего следует остерегаться.
Молодой человек хмурился, но на Катрин это не производило впечатления. И в итоге северянин сдался.
Все началось несколько лет назад, когда Теодорий имел лишь одну монополию — на краски. Это приносило небольшой, но стабильный доход. После смерти жены, он с головой ударился в дела, и сумел получить парную монополию. Он знал, что специи могут приносить баснословное количество золота, и поэтому с радостью выкупил монополию у вдовы прежнего владельца.
Дела шли неплохо, но и не так хорошо, как у предыдущего торговца. Теодорий не понимал, в чем дело, пока с ним не связались мятежники одного из царств великой пустыни. Им требовалось оружие, снаряжение, а взамен они готовы были предложить золотую утварь с тысячелетней историей. Разумеется, это предлагалось не купцу, а тем, кто передавал оружие. Но владельцу монополии щедро платили за риск. Ведь если бы, на границе кому — то пришло в голову покопаться в специях…
Теодорий был убежден, что помогает благому делу, ведь у власти пустынного царства стояли люди, ранее свергнувшие законного правителя. Его не разубеждали, напротив поддерживали в этом мнении. Быть может, поэтому он продержался так долго. Но мятеж в итоге захлебнулся, и те, кто поставляли оружие, поспешили зачистить следы. А потом, через следующего купца, наладится новая сеть. В конце концов, самым важным в этой игре было не золото, а диковинки из пустынных гробниц.
Под конец Теодорий понимал, к чему все идет, но отказаться уже не мог. Рикард не знал, с кем именно взаимодействовал купец, потому что Ингвар строго запретил соваться. Северяне держались в стороне от основных дел, но время от времени Теодорий нанимал их в качестве сопровождающих. На купца было несколько покушений, долгое время неудачных. В среднем, владельцы монополий на специи, живут лет пять — семь, в зависимости от везения, и от общей обстановки.
Лично леди Катрин ничего не грозит, потому что она женщина, а с женщинами здесь дела не ведут. Тем более, вдовы обычно распродают все, не вдаваясь в дела мужа, а это неплохой способ, для других купцов, урвать свой кусок в виде новых складов и лавок.
— Если мне ничего не грозит, почему Ингвар так обеспокоен моей безопасностью? — не удержалась от вопроса Катрин.
— А это, леди Браст, вы можете спросить у него, я и так рассказал слишком много, — буркнул Рикард, отворачиваясь.
— Это останется между нами. Я умею молчать.
— Вашему слову можно верить, — вздохнул молодой человек. — Только я сам расскажу ему, что вы знаете… от меня. И смиренно приму свою участь.
Теперь Катрин смутилась, по человечески ей стало немного жаль Рикарда, ведь она все равно вытянула бы правду. Но сейчас жалела об этом. Есть правда, которую лучше не знать.
— Я, через пару дней, отправляюсь навестить дочек. Если желаете, можете ехать со мной.
— Можно подумать, у меня есть выбор. Но не надейтесь, что вам удастся вытянуть из меня еще хоть слово!