Прошло двенадцать лет. Я все еще падаю.
Начинает открываться смысл жизни.
(Блокнот найден обходчиком Мосгаза в люке? 167 по Реутовской улице. Кроме блокнота ничего обнаружено не было).
Лето 1994 г. Новокосино.
Новый, 199… Год, мы встречали дома. Было много гостей, еще больше поздравлений, шампанское и водка лились рекой. Уже почти под утро подъехал Сергей с полудюжиной приятелей, все были сильно навеселе; их встретили радостно, тут же начали хором распевать что-то народное, и я, кажется, нес околесицу, размахивая рюмкой.
— О, Дима, Дима! — вдруг закричала Светка, жена Сергея, — у нас же для тебя подарок есть!
… Вы видели несуразные пластмассовые игрушки времен уже ушедших? Они назывались, если не изменяет память, «пупсики», их негнущиеся руки и ноги можно было выломать из туловища, чем все дети успешно и занимались. В некоторых домах, более или менее многодетных, я видел целые ящики таких кукол, а еще раньше, в дни благословенные, я видел, как дети играют в них два голых пупсика, раскинув ноги (иначе они сидеть не могли), видимо, о чем-то очень серьезном беседовали, стукаясь пластмассовыми лысыми головами ведомые рукой очень целеустремленной девочки.
— Сергей! Где она? — спросила Светка мужа.
— Да, точно! — он покопался в пакете, выудил розовую пластмассовую свинью и протянул мне. — С Новым Годом!
Может быть, на моем лице промелькнуло некое недоумение.
— Уникальная вещь, — тыча пальцем в игрушку, сказал Сергей. — Ее в мой магазин на комиссию принесли. Смотри: «Свинья-оракул».
В области окорока в пластмассе было выжжено нечто вроде торговой марки: "По повелению использованию подлежит — свинья-оракул". И чуть ниже какой-то очень витиеватый оттиск. У свиньи было, как полагается, четыре конечности, с трудом поворачивающиеся в пазах, сделанных в корпусе. На туловище справа, ближе к голове, торчало какое-то устройство, похожее на щель в кассовом аппарате, откуда вылезают чеки, Сходство особенно бросалось в глаза, потому что щель эта заканчивалась зубчиками — точь-в-точь такими, как используются в кассах, чтобы вручную оторвать пропечатанный чек. Маленькие пластмассовые глаза свиньи были намертво приделаны к голове, зрачки, как у всех таких кукол, были скошены в одну сторону.
— Спасибо, — сказал я и поставил свинью на полку в прихожей. — Пойдем что ли, выпьем?
Пьянство отдаляет нас от бездны.
Через пару дней Новый Год кончился. Сутки мы приходили в себя и убирались в квартире. Лиза нашла свинью на полке и принесла ее мне.
— Что это такое? — спросила она.
— Там написано, — ответил я, — это Серега на Новый Год подарил.
— "Свинья-оракул", — прочитала Лиза, — а что это значит?
— Ты не знаешь, что такое оракул?
— Знаю, но это как-то работает?
— А ты ее что-нибудь спроси, а она ответит, — сказал я.
Идиот.
— Какая завтра будет погода?
Завтра и всегда будет тьма. Будет тоска, переходящая в отчаянье. Будет очень холодно и страшно. Будет слишком много звезд. Будет очень черное небо.
Свинья слабо затарахтела, и из ее недр через устройство на голове поползла бумажная лента. Мы отпрянули. Потарахтев с полминуты, она затихла. Переглянувшись с Лизой, я с опаской (ха! "с опаской"!) взял свинью в руки и оторвал бумагу.
" 6.00. — 18?С. Ветер 7–9 м / с, западный. Давление 140 мм. рт. ст.
9.00. — 17?С. Ветер 7–9 м / с, западный.
12.00. — 15?С. Ветер 6–8 м / с, юго-западный …"
И так далее, до полуночи.
С другой стороны от любых проблем может спасти глупость. Я готов перед кем угодно отстаивать эту мысль. Глупость — дар Божий.
— Вот здорово, — воскликнула Лиза. — Давай еще спросим.
Она вертела в руках прогноз погоды.
— Ну, ни фига себе! Давай, давай еще спросим.
Я все еще не мог прийти в себя.
— Ну, давай, да.
— А что? — спросила Лиза.
— Кто победит на выборах?
— На каких? — не поняла Лиза.
— Ну, на президентских, следующих, у нас.
Свинья дернулась, вылез клочок бумаги.
"Черномырдин".
"По повелению использованию подлежит — свинья-оракул".
В ту ночь мы не спали как раз до шести утра. На термометре, конечно, было — 18?С …
Лиза тогда работала в крупной риэлтерской фирме, кажется, менеджером. У меня было свое небольшое дело. В принципе, мы жили в достатке.
Я поутру на работу не пошел, а Лиза с котировками акций всех активных эмитентов на ближайший месяц умчалась в неизвестность. Через два дня я продал свое дело — в общем, за бесценок; через месяц мы были миллионерами, и по Лизиным подсчетам (тут она свинье не доверилась) через 8 месяцев у нас должен был быть миллиард. Она дневала и ночевала на бирже — где-то на теле у нее были спрятаны распечатки от свиньи.
На этом история могла бы закончиться.
Потому что с этого начинается безумие.
Я услышал, как свинья ходит по дому, дня через три после прогноза погоды. Проснувшись от звука цоканья пластмассы по дереву, я замер и почти тут же толкнул Лизу в бок.
— Ты слышишь?