С.: Ничего страшного. Хотел посмотреть, способны ли вы говорить правду.
Н.: Вы удовлетворены?
С.: Немного.
Н.: Кажется, мой троллейбус.
С.: Мимо проехал.
Н.: Раньше надо было уходить. Засиделась. А теперь такое время…
С.: Неудачное время. Во всех отношениях. Но вы не расстраивайтесь. Все наладится. (пауза) Так что новенького вам удалось узнать?
Н.: Как вам сказать…
С. (наклоняется): У-й…
Н. (встревоженно): Что? Болит что-то? Чем я могу помочь?
С.: Не надо. Уже прошло.
Н.: Сердце схватило?
С.: Кто его знает. Может, и сердце. В темноте не разберешь.
(Пауза.)
С.: Говорите.
Н.: Даже не знаю… Вы меня первый раз видите.
С.: Это поправимо.
Н.: Женечка рассказывала, какой вы замечательный человек…
С.: Вы, конечно, все записали…
Н. (продолжает):… как хорошо понимаете, вы и она, как будто читаете мысли друг друга… Я что-то не так сказала?
С.: Никто, слава Богу, не может читать чужие мысли.
Н.: Но правда, это бывает, когда люди долго вместе.
С.: Не думаю. Они бы тогда повесились.
Н.: Куда пропал мой троллейбус? (пауза) Я пойду пешком. Не надо провожать.
С.: Полчаса назад я готов был застрелиться.
Н.: Отпустите меня… Пожалуйста…
С.: Ладненько. Си-ба-бо. Спа-си-бо.
Н.: За что?
С.: За то, что вы не будете писать обо мне в газете всякую ерунду. Я правильно понял? Натуся уходит.
С. (вслед): Не грустите. Все образуется. (стучит кулаком по лбу) Кретин… У, кретин… Жизнь — это ад. Сплошной ад. Смертная мука. Хочу покоя, и только покоя. А вместо этого — все время что-то происходит. Почему? Для чего? И есть ли какой-нибудь в этом смысл?
Сцена 3.
(Витюша Холостяков и Славуня дома у Витюши.)
В. (читает газету): "Церемония награждения… С участием звезд отечественного и мирового кино… Деятели культуры… искусства…" (с гордостью) Я смотрел по телевизору — все, от корки до корки. Такая дрянь! (пауза) Я тебе эту заметку вырежу. Хочешь? Или, если не возражаешь, сделаю тебе копию, а оригинал оставлю себе.
С.: Все себе оставь.
В.: Зачем? Мне уж что нибудь одно… Ну хочешь — забирай целую газету. Все-таки, ты имеешь к этому более прямое отношение. А я что? Так, дилетант. Случайно, вот, с тобой познакомился, и то, я считаю, повезло. Нет, не подумай, я очень высоко ценю наше знакомство и эти периодические встречи, когда ты спускаешься с вершины своего Парнаса в нашу убогую серую действительность, принося с собою дыханье муз. Скажи, если не секрет, над какой передачей ты в данный момент работаешь?
(Продолжительная пауза.)
В. (извиняющимся тоном): Знаешь, с тех пор, как от меня ушла жена, я все время один. Поэтому каждая встреча с тобой для меня праздник.
С.: Ты добрый человек, Витюша.
В.: Не выношу одиночества. Когда ко мне никто не приходит, я включаю телевизор и смотрю все передачи подряд. А что еще можно делать одному? Начать выпивать? Но я не хочу становиться алкоголиком… Когда жена ушла, в первый день я хотел вскрыть себе вены. Но потом передумал. Решил, что буду жить. Живут же люди без ног, без глаз. И вообще — вдруг случится когда-нибудь чтонибудь хорошее… Думаю собаку себе завести. Веселее будет, и не так опасно. А то, не дай Бог, влезут, дадут по голове…
С.: У тебя сто замков на двери.
В.: Мало ли. Хочется, все-таки, дожить до лучших дней.
С.: Инфаркт хватит — ни одна собака не поможет.
В.: Что ты! У меня, знаешь, какое сердце? Как у слона.
С.: Тогда, давай, выпьем.
В. (охотно): Давай.
(Стелет на стол скатерть.)
С.: А скатерть для чего?
В.: Так положено.
С.: Кем положено?