Так вот эта дура еще и накрутилась. Мало того, что у нее короткие волосы, так она еще и накрутилась! Более того, она еще не успела расчесаться после своей чертовой плойки.
В кармане я нащупал апельсин.
— Я никуда не пойду! — стала орать Шкатулка. — Не могу и НЕ ХОЧУ! (Интересно, начнет топать ногами, или нет?). Я поеду завтра в Пушкино, а потом тебе позвоню.
Но Катя-Шкатулка никогда мне не звонила, и я разрешил себе не поверить.
— Отстань от меня, — она повернулась и ушла, — я вообще не буду сейчас с тобой разговаривать!
— Ну что ж, тогда проводи меня.
Катя вернулась, открыла дверь, и я, воспользовавшись ее замешательством, выставил ее на площадку. Внезапно, сам не знаю почему, у меня зачесались руки. (Может, отлупить хотел?)
— Только бить не надо, — поставила условие Катя.
— Ну что ты, дорогая! Как я могу? Если уж я тебя когданибудь ударю, это будет первый и последний раз.
— Димочка! Ну улыбнись. Тебе так идет, когда ты улыбаешься! (Видно на самом деле испугалась).
Я вам могу сказать, что выяснять отношения в подъезде удовольствие не из приятных. А тут еще девица какая-то из лифта вышла. Волосы ее были перевязаны черной лентой, а расстегнутая короткая дубленка раскрывала яркое фиолетовое асимметричное платье. У девицы были раскосые миндалевидные глаза, и в них светилось то, что в литературе называют "порочным вожделением". Она была похожа на символ эротики. Девица явно спешила. Мягкой кошачьей походкой она поднималась по пролету вверх. К 62-ой квартире.
Это была Марта Мартышка.
Минут двадцать я размышлял, стоит ли дописывать этот вечер. Его продолжение имеет к Кате далекое отношение, поэтому я упомяну о нем в двух словах.
Молодая семья пригласила единственного гостя в «Космос». Мы поели в «Калинке», попили французское вино, посмотрели, как две путаны с кошмарным знанием английского списали американца, и пошли в бар. Взяли с собой Свету из Бюро пропусков. В баре прослушали Хановские наставления о семейных буднях, произносимые так, будто Хан отмечал не годовщину свадьбы, а ее серебро. Потом поехали к Хану и выпили у него Irish Cream. Во втором часу ночи, вспомнив Балтазара Коссу, я увез Свету на Малый Каретный.
Балтазар Косса был папой Иоанном ХХIII Очень был распутный папа, бывший пират. Гулял по черному. Но одна любовница у него была постоянная, он таскал ее повсюду за собой. А она, скотина, когда узнала, что папа ведет половую жизнь, несколько не соответствующую его сану, переспала со всеми его друзьями, оправдывая это своей любовью к папе, мол, ей хотелось быть ближе к нему. Правда, призналась она ему лишь на смертном одре. (Папа не дурак был, он еще раньше обо всем догадался, ну и, конечно, отравил неверную).
Так что Светку я увез лишь потому, что она была Катина одноклассница. Я тоже хотел быть к ней ближе любыми путями.
???
5 февраля Скорпион после очередного скандала "отцы и дети" ушел из дому. Он прожил у меня две недели, пока не снял хату, подобную моей, то есть ту, в которой невозможно определить общее количество людей во всех комнатах в определенное??.
В некотором отношении Скорпион очень походил на американский империализм в изображении советской прессы. Для него не существовало понятие "вмешательство в чужие дела". Он заменил его термином "дружеская помощь".
Как-то я от Скорпиона получил доказательство не хуже Маршаллого плана его любви и преданности мне и Груше (Поле Грушницкой). Четыре года назад я уехал на неделю в Ленинград и Киев, и Скорпион в мое отсутствие сумел несколько необычным способом выявить, (reveal) Грушину безнравственность. Это была классическая измена со всеми вытекающими из нее последствиями слезами, раскаянием, и… прощением. Впоследствии Скорпион фальсифицировал историю. Он стал представлять мне свои действия в тех событиях, как "дружескую помощь", — дескать, кто же, как не он, представит мне доказательства Грушиной неверности, мол, если, все пустить на самотек, так я еще (не дай Бог!) женюсь на "этой дуре".
В роли добровольного, но неоплачиваемого адвоката Скорпион пошел в институт, встретился с Шкатулкой и отвел ее в бар. Разговор состоялся в обстановке строгой секретности, в результате чего родился заговор или что-то вроде того. Из каких бы благих соображений это сделано ни было, достаточно того, что "отсутствующий всегда неправ". Катя так и не нарушила условий договора — об этих сепаратных переговорах я не услышал от нее ни слова. По всей видимости она догадалась, что в неведении я не остался, и не хотела лишний раз переливать из пустого в порожнее. Скорпион же приперся вечером не просто мертвопьяный, а в совершенно страшном состоянии.
Он сразу же обратил все мое внимание на червонец, который, по его словам, он потратил на "чужую бабу". (Скорпион потратил червонец на кого бы то ни было — факт до того невероятный, что уже сам по себе заслуживает внимания.)
Вкратце смысл разговора в Скорпионовой трактовке сводился к следующему: говорил в основном он, Катя молчала и хлопала ресницами. Потом он выпил, и его понесло. (Куда Скорпиона может «понести» его красноречие, я знаю, так что мне это было неинтересно. Вероятно, Скорпион, которому я поведал о событиях Новогодней ночи, проведенной Катей в Мартышкиной компании со звездами советской эстрады, и которого я попросил выведать побольше, намекал Кате, что он что-то о ней знает, в надежде, что она запутается в опровержениях и невольно расколется. Но Катя-Шкатулка решила ничего не опровергать и не подтверждать, вспомнив о том, что молчание — золото. По всей видимости, весь ее ответ в концентрированном виде представлял из себя следующее:
1. Я не являюсь инициатором наших отношений.
2. Если Дима не захочет со мной встречаться — ради Бога.
3. Существующие отношения меня вполне устраивают.
4. Как мужчина он (это я) меня не интересует, так что менять я ничего не собираюсь. (Вот скотина!)
Вложив Шкатулку, Скорпион не открыл мне Америку — все это я знал. А еще я знал, что люблю ее, и сам прекрасно во всем разберусь.
???
В конце концов я решил, что уж лучше я свожу Скорпиона на выходные к родителям, чем проведу их с ним на Малом Каретном. Я боялся, что тогда Манька вообще выселит меня. Может быть, выселить ей меня и не удастся, но отравить мне существование она может совершенно свободно. Хуже этого ничего быть не может. Если мне отравят существование, я не смогу фарцевать. А если я не смогу фарцевать, то произойдет финансовый крах.
В пятницу я зашел в институт, взял два студбилета у моих бывших сослуживцев, пошел на вокзал и купил билеты железнодорожные. Я очень люблю брать билеты, когда их не достанешь. Например, в 20-х числах августа на рейс Сочи — Москва. Еще не было случая, чтобы я не уехал или не улетел. Я всегда беру билет в день отправления и без паники и опозданий прихожу за полминуты до отхода поезда. Терпеть не могу ждать!
После радостной встречи с родителями начался обычный нудеж: в аспирантуру я все еще не поступил, водительские права не получил, английский не выучил, хоть учил все лето, деньги транжирю попусту, веду кошмарный образ жизни и т. д. и т. п.
Скорпион же был в восторге от поездки:
— Обалденно приятно, когда чувствуешь себя, как дома и в то же время никто тебе не действует на нервы, никто тебя не достает. Но еще приятней — смотреть, как пилят не тебя!
У меня библиотека дома огромная, и за эти два дня я перечитал больше, чем за два месяца в Москве — Саган, Мериме, Франс. Я восторженно рассказывал маме о Кате, вперемешку со Скарлетт, то об одной, то о другой.
Потом стал замечать, что у меня постоянно ассоциируется Шкатулка с Ms. O'Hara и наоборот, что я про себя иногда называю Катю — Скарлетт, и что я с удовольствием бы выяснил, где же сейчас счастливый Ashley Wilks. Когда я звонил домой, мама тоже все время спрашивала не иначе, чем "Как поживает твоя Скарлетт?" Я люблю женские имена, оканчивающиеся на согласный: Крис, Сольвейг, Скарлетт. Имя Скарлетт, по-моему, коричневое, с прямоугольными, равномерно распределенными белыми пустотами, окаймленное серой полосой. Оно напоминает ворону и скарлатину. Такое имя можно повторять сто тысяч раз и не надоест!
Скорпион, конечно, не мог спокойно перенести, что я делаю из Кати фетиш.
— Дура она, — резюмировал он, — и нужна тебе, как рыбе зонт.
Но, несмотря ни на что, за эту неделю он понял, что мое отношение к Кате радикально отличается от отношения ко всем остальным подружкам.
— Ты что ж, друзей, на бабу променял? — спросил Скорпион.
Я ответил, что любые слова или действия моих друзей, которые я сочту в какой-то мере оскорбительными для меня с Катей, незамедлительно приведут к разрыву. С кем угодно. Катя для меня дороже всех. Вместе взятых.
Пока я мучил пианино и читал, Скорпион сыграл с моим папой партий двадцать (блиц) в шахматы, а потом мы втроем расписали «пулю». Папа нас обыграл и сказал, что мы — фраера, и наука фокусника Фрида пошла нам не впрок.
Нагруженные книгами, пайком и австрийским кофе, который Скорпион называл "Кларочкин кофе", мы в понедельник вернулись в Москву.
???
С Катей Мороз мы встретились только во вторник, 12 февраля. Видимо, еще до поездки со Скорпионом я пару раз случайно встречал ее в институте, потому что мы успели помириться после субботней ссоры.
Свободные вечера были у Кати в среду, субботу и воскресенье. Остальные дни она работала и училась. Вернее, должна была. Мне рассказывали, как Шкатулка проводит рабочий день — читает книжки, бегает по кафедре, — занимается аэробикой и спрашивает через каждые пять минут "который час?". Суббота у нее тоже рабочая, но встретить Шкатулку в этот день в институте после полудня все равно, что Кола Бельды на сцене Ла Скала.
У Катьки был маленький комплекс — боязнь свободного времени. Нужно было, чтобы кто- (или что-) нибудь постоянно ее занимал(о). Когда же заняться нечем, она становится вялой, пассивной, меланхоличной, портится настроение — наступает скука, всепоглощающая скука.
Мне кажется, если она не будет переводиться с вечернего на дневной — это будет правильное решение, (разумеется, до тех пор, пока она не замужем). Вдруг я представил себе ее мужа! Я один в один представил, какой у нее будет муж.
Он будет высокий и, может быть, будет носить очки, будет ходить в сером костюме и сможет починить утюг.