— Я не буду этого делать! Я тебе не верю! Это был не последний шанс! У меня есть еще! Я найду ее и докажу тебе это!
Он выключил телефон и убрал его. Затем он остановился на обочине и стал рыться по карманам. Он нашел две записные книжки и разные бумажки с адресами и телефонами.
"Не может быть, — подумал он, — что никто из них не помнит меня, может быть даже кто-то любит меня. Я найду ее и докажу, что есть еще шанс".
Он достал телефон и стал набирать первый попавшийся номер.
— Алло! Алло, Марина? Марина, это Саша, помнишь меня?
На другом конце провода женский голос повторял:
— Алло! Алло! Алло, вас не слышно! Алло, вас не слышно, пожалуйста, перезвоните!
Она повесила трубку.
"Ничего, — подумал он, — это первая попытка, а у меня телефонов немеренно".
Он стал набирать все номера по очереди, но всегда получалось одинаково — его никто просто не слышал.
Он решил, что неисправен его телефон, вышел из машины и пошел звонить из автомата. Но все повторялось. Какой бы девушке он не звонил, его никто не слышал. Его просто не слышали!
Начинало темнеть.
"Странно, — подумал он, — с тех пор, как рассвело, не прошло и получаса. Почему темнеет?"
Он посмотрел на часы. Минутная и часовая стрелки быстро-быстро вращались, как будто кто-то специально крутил их. Он попытался исправить часы, но не смог. Стрелки вращались все так же быстро. Наконец, он понял, даже время против него, оно бежит слишком быстро.
Окончательно стемнело.
Людей на улицах, машин, света в окнах так и не появилось.
Истошно завывал ветер, мелкий колючий снег срывался с верхушек сугробов, словно пена с морских волн, и залеплял глаза, ветер лез за шиворот. Было мерзко, холодно и слишком жутко.
Он сел в машину, габариты так и оставались включенными.
"Море, — вспомнил он, — у меня еще осталось море, я поеду к нему. Оно и я… И нам никто больше не нужен. Не нужно ничьей любви!"
Он улыбнулся, радуясь принятому решению, и поехал из города. Шоссе должно было вывести его на загородную магистраль, а там 15 часов по скользкой дороге и он у моря… Город не заканчивался. Бесконечные вереницы домов тянулись и тянулись по обеим сторонам дороги. Город не заканчивался. Он стал всматриваться в названии улиц… Здесь он уже был! Он ездит по кругу!!!
Зазвонил телефон. Он быстро достал его из кармана.
— Алло! Это ты? Что происходит?
— Ты больше никогда не увидишь солнца, а про море просто забудь. Ты навсегда заключен в этом городе без людей, ты заключен в эту зиму, в эту бесконечную череду ночи и сумерек! Тебе не выбраться! Ты уже мертв!
И смех, громкий скрипучий смех…
Он выключил телефон.
"Что же делать? Неужели это действительно так???"
Уже рассвело и снова темнело. Ему захотелось есть. Впереди он увидел горящую вывеску бара. Он поставил машину у обочины и вошел в бар. В баре были люди. Некоторые сидели за столиками, некоторые стояли у стойки с кружками пива, в центре бара кто-то даже танцевал. Но было тихо. Не было музыки, люди не произносили ни слова, они просто шевелили губами. Было очень тихо.
Он повесил куртку в гардероб. Может он оглох? Он хлопнул в ладоши. Получилось громко. Охранник, стоявший у входа, вздрогнул и стал оглядываться по сторонам. Его охранник не видел. Его никто не видел.
Он сел у стойки, и взял с нее кружку пива. Никто его не видел. Пиво в пустом желудке напомнило ему, зачем он пришел. Он поймал официантку за руку. Та шарахнулась и с ужасом уставилась на него.
— Принесите мне яичницу, пожалуйста, и два хлеба!
Официантка, глядя на него широко открытыми от ужаса глазами, молча кивнула и убежала на кухню.
Он повернулся лицом к танцующим. Сидеть в баре, где тебя никто не видит, где ты не слышишь чужие голоса, где даже музыки не слышно, хотя музыканты на небольшой сцене старательно щипали струны электрогитар и что-то пели в микрофон, было не просто странно. От этого просто мороз по коже. Это было слишком жутко.
В центре бара танцевали. Немного, человек десять. Одна девушка повернулась и посмотрела на него. Он не ошибся, она смотрела именно на него, ему в глаза. Она посмотрела и улыбнулась ему. Улыбнулась! Именно ему! "Она же видит меня!" — подумал он.
Он тоже улыбнулся ей. Официантка принесла ему тарелку с яичницей. Бросила перед ним на стойку и убежала, все так же с ужасом глядя на него. "Я что, на приведение похож? Чего эта она так меня испугалась?" — подумал он.
Он принялся за яичницу, периодически оглядываясь на танцующую девушку. Она танцевала, улыбалась другим мужчинам, иногда оглядывалась и улыбалась ему.
Когда он покончил с едой и отодвинул тарелку, она подошла к нему. Она улыбнулась и что-то сказала, но он ничего не услышал. В баре было все также тихо. Она вопросительно посмотрела на него.
— Привет, — все, что смог он произнести.
Девушка улыбнулась и молча, одними губами ответила:
— Привет!
Он помолчал, глядя на нее, и спросил:
— Ты меня слышишь?
Она недоуменно подняла брови и что-то сказала, при этом многозначительно кивнув головой.
Она его слышала, она, должно быть, слышала музыку, голоса других людей в баре и его голос тоже. Но он ничего не слышал.
Она улыбнулась и пошла назад к танцующим. Он рассматривал ее. Она была абсолютно не в его вкусе. В принципе, как такового вкуса у него не было, он встречался и спал с очень разными женщинами, но эта была абсолютно не его тип. Это он знал точно.
Но она была одна, кто видел его и кто слышал его, и он не хотел терять этот хоть ничтожный, но все же шанс.
Когда танец закончился, она подошла к нему. Он спросил:
— Не хочешь поехать ко мне?
— Зачем? — молча спросила она
— Есть бочонок хорошего пива и водка.