— Погоди, я тебе помогу, — Мила подходит к ней.
— Вы чего это? — хитрость. Хитрость — вот что в глазах Андрюши частый гость.
— Со стола убираем. Сейчас посуду мыть будем.
— Зачем?
— Что зачем?
— Зачем посуду мыть? Все равно жрать из нее будем.
— Как это?
— А мы, по-твоему, водку не закусываем что ли?
— Андрей, хватит! Нам уже пора собираться. Скоро Катины родители вернуться. Ты что, не понимаешь? — Мила делает вид, что обижена.
— Ну и что? Разве мы им не нальем? — и начинает ржать, широко раскрывая рот и харкаясь утробным «га-га-га». Вторыми голосами ему помогаем мы с Митькой.
— Дураки! Ну ей богу, дураки!
— Дураки — не дураки, а после стакана закусываем.
— Ну хватит уж! Подурачились и будет, — теперь Мила действительно обижена.
— Да не обращай ты на них внимание, — успокаивает ее Катя. — Пусть дурачатся.
Убирают со стола.
Андрюша чувствует, что проиграл. Это его не расстраивает. Он хватает полупустой пузырь «Русской», взбалтывает и с возгласом: "… и вновь продолжается бой!" залпом выпивает до дна.
Я отворачиваюсь к стене и рыгаю, чтобы сдержать позывы желудка. Ну и здоровье! Луженая глотка!
"Эй, вставая мужик! Пропивает, что есть!" — завопил из динамика солист "Сектора газа". Андрюша включил магнитофон.
— Эй, братва! Все за стол! Бухать будем! — хватает стул и садится к недопитой бутылке «Лимонной».
— Кури-бухай! — рядом садится Митька и тянется за стаканом.
— Экш! А ты что? Мама не разрешает?
— Здоровье.
— Ну и мудак! — резюмирует Митек.
Я встаю и иду на кухню. Второй "и-вновь-продолжаетсябой!" я уже не выдержу…
Сижу. Пью воду из стакана. Приходят девчонки с посудой. Начинают мыть.
— Кать! Ну ты хотела рассказать, что случилось, пока мы с Экшем на кухне сидели вчера.
— А, ну да! Представляешь, они выпили с Вовиком еще поллитра на троих и начали играть в мушкетеров.
— В мушкетеров?
— Ну да. Только на ножах. Чуть не порезали друг другу руки! Слава богу, послушали меня и остановились…
— Не упоминай имя господина своего небесного в суету земной, — вставил я. Вылетело случайно. Взбрехнул, как старая собака.
— Что?
— Да не обращай ты на него внимание. Дурачится, — Мила одарила меня взглядом, как королева своего фаворита. — А дальше что?
— А потом пошли на балкон… Смеху то было!.. Двумя этажами ниже стала лаять собака с балкона. Так они, дураки, весь сервелат ей перекидали. Ладно бы собака все съела, так больше половины теперь в цветниках лежат. Представляешь себе, какаянибудь бабуля выходит полить свои цветочки или лук, а там зеленые кусочки копченной колбасы.
Обе засмеялись. Одновременно. Как будто репетировали. Если бы у меня остались силы для смеха, я заржал бы на предложение раньше — шутки не объясняют.
* * *
— Ну что, упыри, по домам? — Андрюша ежится от холода в своей легкой не по погоде куртке.
— Нет я к Роману на дачу, — отвечаю лениво.
— Ну ты конкретный типан! От спиртного уже кишки наизнанку, а опять бухать едешь.
— Да нет. Просто посидеть. Там у него сейшн крутой. Поприкалываюсь малость.
— Ехай, ехай… Что ты передо мной оправдываешься. Только я завтра вечером за подготовкой по лабе заеду. Будешь дома то?
— К вечеру буду.
— Что опять за подготовкой? — улыбается Митя.
— Да, — улыбаюсь в ответ. — Приезжай тоже, если хочешь.
— Не… Не могу.
— Ну ладно. Давай прощаться, — Андрюша протягивает руку, дрожа в ознобе.
— Так нам же по пути. Ты сам сказал, что домой поедешь.
— Домой то, домой. Да вот только в чей?
— И куда же ты?
— Военная тайна.