В ночь, когда четыре группы отправились на задание я спал урывками. Постоянно меня будил дежурный по штабу, который немедленно, по поступлению новой информации от наших групп около немецкого СПАМа. С началом высадки десанта, их главной задачей будет подавление огня по самолетам и десантникам, а затем прикрытие их отхода. Этим решением мы с Нечаевым надеялись существенно сократить потери и увеличить эффективность удара.
Огромное облегчение наступило, после поступления сразу от нескольких групп информации о том, что бомбовый удар и последовавшая за ним высадка прошли успешно. Противник не ожидавший удара оказывал неорганизованное и слабое сопротивление. Практически в самый последний момент пришла идея о предварительном бомбовом ударе с У-2 по зенитным точкам, штабу и узлу связи развернутому на СПАМе. С бреющего полета, выключив двигатели, «кукурузники» как призраки появились над немецкими позициями и нанесли точные удары пятидесяти килограммовыми бомбами. Сразу после этого начали бить минометные расчет и снайпера. ТБ-3 вышли на СПАМ вовремя и не допуская перерыва в огневом воздействии провели бомбометание и высадку.
Меньше чем за полчаса десантники уничтожили все в районе высадки. Единственная попытка преследования противником одной из групп, была пресечена налетом штурмовиков, который корректировался с земли. Отойдя на несколько километров от СПАМа, каждая на свою точку, группы передали своих раненных и погибших пилотам У-2, которые успешно провели их эвакуацию. Поскольку наступил день, то группы по плану должны были скрытно выйти в глухие места для последующей эвакуации ночью на «большую землю» нашими У-2.
Дед Павел приехал за пару часов до полудня. Уставший, видно что не спал.
— Ну что… Поздравляю с успешно проведенной операцией!
— Она еще не закончена, вот выйдут ребята…
— Согласен, операция еще не закончена, но ее задачи выполнены. По данным посланной авиаразведки уничтожено почти полторы сотни танков и столько же единиц другой техники. Сгорел большой склад ГСМ. Уничтожен склад с танковыми снарядами, при его подрыве, более чем на половину серьезно повреждена техника отряда ближней авиаразведки. Так что я отдал приказ на оформление наградных документов на всех без исключения, кто лично участвовал в этой операции. Кстати, ты тоже в списке.
— Как тут идут дела?
— Весь день, на всем протяжении нашего участка обороны противник ведет себя пассивно, ведя только беспокоящий огонь по нашим позициям. По сообщению штаба армии, наибольшую активность немцы проявляли под Березино, где ими был захвачен плацдарм, который они прочно удерживают несмотря на наши попытки сбросить их в Березину.
— А хули им не удерживать, когда там всего лишь десантная бригады бьется!
— Откуда знаешь?
При этих моих словах он немного смутился.
— Так было в прошлый раз, не думаю что сейчас сильно иначе.
— Фактически десантная бригада это полк…
— Да…
— Так… давай что знаешь про прошлый раз, подробно!
Он присел на расположенное здесь как раз для этих целей бревнышко и неспеша начал свой рассказ.
— Четвертый воздушно-десантный корпус получил приказ занять своими бригадами оборону по восточному берегу река Березина у деревни Свислочь, поздно вечером 28 июня.
— Почему там?
— Не знаю, так решили в штабе корпуса. Скорее всего потому, что накануне, 27 июня немецкие войска прорвали Слуцкий УР и по шоссе стремительно наступали на Бобруйск.
— Ясно. А где эта деревня, что не могу найти… — шуршал я листами карты.
— Найди Бобруйск, а от них шестьдесят километром на запад.
— Ага… Нашел…
— Уже после войны я выяснил, что тогда не только наш батальон выбросили на машинах к Старым Дорогам, а всю двести четырнадцатую… И не просто так, контрударом вместе с частями 4-й армии разгромить двигавшегося на Бобруйск врага. По тем документам, которые я смог изучить после войны, части корпуса в ту тревожную ночь, вывезли со складов в район леса в 8–10 км от Пуховичей, все, что можно было погрузить в имеющиеся машины и прицепить к ним: артиллерию, часть боеприпасов, продовольствие. Корпус не имел лошадей по своему штату, а автомашин было очень мало, поэтому часть имущества осталось на складах. Из района сбора две бригады, седьмая и восьмая направились к Березине, а наша, как ты уже знаешь к Старым Дорогам. Седьмой бригаде была поставлена задача прикрыть направление Березино — Могилев, мост через Березину был подготовлен к взрыву. Восьмой бригаде была поставлена задача не допустить прорыва немцев в направлении Свислочь — Могилев.
— Объясни, если прикрывать направление Березино — Могилев мне понятно, какой резон прикрывать Свислочь — Могилев?
Наклонившись над моей картой, он пояснил:
— У тебя нет нужного листа. В самой Свислочи была переправа через реку, а совсем рядом километрах в пяти, вниз по течению был железнодорожный мост, на ветке Осиповичи — Могилев.
— Тода понятно.
— Уже точно не помню, но числа третьего, в полдень, противник смог обойти левый фланг 100-й дивизии генерала Руссиянова и отходившей к Березине от Минска, вместе с ней 161-й стрелковой дивизии, и мелкими группами танков и мотопехоты просочиться в район Березино, к переправе.
Первые попытки гитлеровцев прорваться к мосту были отбиты десантниками семерки. Бой не утихал весь остаток дня и всю ночь. По воспоминаниям ветеранов неразбериха в районе Березино была невообразимая. Чтобы не допустить захвата моста противником, его взорвали. Но перед этим противнику удалось несколькими группами переправиться на восточный берег и вклиниться в промежутки между районами обороны подразделений воздушно-десантной бригады. Утром 4 июля бригада контратакой попыталась сбросить немцев с захваченного плацдарма, однако была встречена мощным огнем. Контратака была неудачная и к исходу дня подразделения пришлось отвести на рубеж реки Клева.
Я снова зашуршал картой:
— Погоди, погоди… — Найдя на карте название реки, на глаз прикинул на сколько отошла бригада, — получается отошли на три километра?
— Да, как ты понимаешь обороняться за водной преградой легче.
— Согласен.
— В районе Свислочи, где оборонялась восьмая бригада, несмотря на поддержку 122 КАП, немцам удалось захватить плацдарм на Березине на пару дней раньше.
— Это что же получается, что мы тут спокойно сидим на жопе, а нас опять обходят?
— И не просто обходят, а опять готовят «двойные клещи»!
— Есть идеи?
— Ехать в штарм-13 и предлагать помощь.
— Только сначала разберемся с более грозным противником…
— Что не знаю?
— Да знаешь ты его… Банно-прачечный отряд!
— Это да… Думаешь договоришься?
— А другого выхода у нас нет!
К девушкам мы попали в разгар обеда. Все таки женщины всегда остаются ими. Большая палатка отведенная под столовую была красиво оформлена, белые скатерти, накрахмаленные салфетки, тарелки вместо котелков, одним словом — сплошная красота. Единственное, что портило общее впечатление — это неприятный запах, идущий от котлов, в которых вываривалась стирка. Мгновенно все разговоры стихли, и все повернулись в нашу сторону.
— Здравствуйте девушки, здравствуйте красавицы! Гостей принимаете? — Но прием оказался крайне холодным. Поэтому мы без лишних слов уселись за длинным столом.
К нам сразу подошла женщина, на ней было скромное темное платье. В руке она держала букетик полевых ромашек, похожий на с озвездие. Когда она улыбнулась, я непроизвольно кивнул, усмехнулся в ответ и обомлел. Ее губы двигались, но я почему-то не мог разобрать слов, хотя они были совершенно отчетливо слышны… Эта женщина, была теплой, мягкой, даже нежной. И еще необыкновенно красивой. А когда увидел ее глаза — зеленые с поволокой, как у лани, понял что настал пипец котенку.
В себя пришел от довольно чувствительного тычка Нечаева.
— Командир, ты кушать будешь?
— Да нет… — И увидев взлетевшие от удивления брови, добавил, — мне бы с девушками поговорить.
— Сейчас они закончат обедать и поговорите. Может быть холодного кваса?
— О-о-о!!! Это было бы очень кстати…
— Минуточку…
Я был готов отдать самое дорогое на отсечение, но вторыми «девяносто» она виляла цинично и преднамеренно. Мы с дедом Павлом, только и смогли, что молча скосить друг на друга глазами, так ка всеми своими фибрами чувствовали, что за нашей реакцией на эту провокацию внимательно следят несколько десятков пар глаз.
Квас был превосходен. Я допил его залпом и стал молча наблюдать, как жестяной бокал поблескивает в лучах солнца. Наверно, не стоило смотреть на это долго — меня посетила целая вереница воспоминаний. Из них меня вернул приятный глубокий женский голос:
— Как квас?
— Превосходен… как и все остальное… — при этом я неспеша опустил взгляд чуть ниже ее лица.
Молодая женщина зарделась.
— Вы к нам по делу или как?
— Однозначно по делу, которое вы обозначили «или как». Мне необходимо поговорить с девушками об этом «или как».
— Можете начинать, тут практически все, только несколько дежурят у котлов.
— Замените их мужчинами и пригласите сюда.
— Хорошо.
Через несколько минут весь женский персонал отряда был в сборе.
— Милые девушки! Меня зовут…
— Мы знаем… — с задних рядов донеслось сразу несколько звонких голосов.
— Что же, тогда моя задача облегчается. Вы конечно догадываетесь о чем я пришел с вами поговорить.
— Девочки! — вскочила одна малохольная, — не слушайте его!
На нее зашикали…
— Я не могу вам запретить встречаться с молодыми людьми, тем более когда такой огромный выбор. Отношения это всегда хорошо, тем не менее есть одно большое «НО»! — на этом моменте наступила тишина. — Это массовый подрыв воинской дисциплины!
— Мы ничего не подрывали, они сами к нам приходят! — опять подала голос малохольная.
— А ну цыц!!! — Не выдержал этого балагана Нечаев. — Специально для вас девушка, напоминаю — идет война и все эти ваши женские штучки остались в прошлом мирном времени! Ясно?
— Какие это наши штучки? — опять не унялась эта малахольная.
— Какие, какие… — и очень похожим голосом и интонацией повторил бессмертную фразу из «Бриллиантовой руки»: — Не виноватая я, он сам пришел!
На какой-то миг, в палатке воцарилась тишина, а потом раздались негромкие смешки и легкое подхрюкивание — кто-то явно сдерживал свой смех.
— Уели тебя Алена…
— Дамы, если серьезно, то мы, с моим боевым товарищем отлично отдаем себе отчет в том, что никакие патрули и другие дисциплинарные меры не смогут полностью остановить этот процесс.
— Но вы хотите что-то предложить? — Раздался бархатный голос у меня за спиной.
Я мгновенно понял кому он принадлежит.
— Как говорит одна народная мудрость, если пьянку нельзя предотвратить, то ее надо возглавить!
Сразу хочу пояснить… Я не предлагаю устроить у вас в отряде дом свиданий.
— А что тогда? — Нет, эту малахольную кто-то заткнет?
— Мы своими силами, недалеко отсюда организуем полевой клуб, с музыкой, танцами и… — тут я обернулся и добавил, — с квасом. Но! В него будут отпускать только тех военнослужащих, которые не будут нарушать дисциплину и показывать высокие результаты в боевой подготовке. То есть, к вам в гости будут приходить лучшие! Согласны?
Ответ прозвучал практически хором.
— У меня к вам будет только одна просьба… Тех ребят, которые будут там в самоволке передавать патрулю. На этом я с вами прощаюсь. — Мы с Нечаевым развернулись и вышли из палатки.
Не успели мы пройти и десятка шагов, как меня окликнул тот самый, неповторимый по красоте голос:
— Товарищ полковник, не хотите захватить с собой кваса?
— Это было бы кстати…
— Тогда подождите немного, я принесу.
И тут всю малину испортил дед Павел: — Мы с полковником очень спешим в штаб. Если возможно, то пришлите ваш чудесный напиток с Аленой, часам к… — он отвернул манжет на рукаве, — часам к двадцати двум. Договорились?
Ответом ему были два испепеляющих взгляда.
— Хорошо… — и резко развернувшись молодая женщина пошла куда-то вглубь расположения банно-прачечного отряда.
— И что это сейчас было, а Пал Игоревич?
— Ничего страшного, просто я организовал себе свидание.
— С этой малахольной?
— Ты очень глубоко ошибаешься. Пока ты вздыхал по своей зеленоглазке, я заметил то, что ты не увидел.
— Это что же?
— Веселые бесенята в глазах Аленки. Она просто всех троллила, как говорят в нашем времени.
— Ясно. Тогда «Шторьхом» в штарм?
— Однозначно. Только сначала надо справиться, на месте ли командарм.
Через четверть часа, к штабу подошел Нечаев и сообщил, что командарм-13 выехал как раз в район Березино. Так же он получил координаты КП воздушно-десантного корпуса в том районе.
Дождавшись истребительного эскорта из состава эскадрильи выбитой мной для прикрытия выделенных мне ИЛ-2, мы вылетели в окрестности Березино.
Спустя час мы разыскали КП 4-го воздушно-десантного корпуса. Там же на КП встретили только что прибывшего туда Филатова.
К нам вышел генерал-майор с кавалерийской выправкой, со шпорами на сапогах и опаленным явно не здешним солнцем лицом. Он представился. Это был командир десантников Жидов. Узнав, что имеет дело с командармом-13, он не очень уверенно доложил, что у него имеются сведения о подчинении его корпуса 4-й армии.
— Когда они поступили? — осведомился Филатов.
— Пять дней назад, утром, когда я прибыл в корпус, у нас побывал представитель штаба 4-й армии.
Петр Михайлович сообщил командиру десантников о смене командования фронта и о содержании своего разговора с новым командующим генералом Еременко, а также довел ему приказ комфронта обеспечить надежную оборону Березино и переправы в этом районе через реку, силами 2-го стрелкового и 4-го воздушно-десантного корпусов
— Слава богу, — с огромным облегчением и совершенно не по-уставному отозвался на эту весть Алексей Семенович Жидов.
Из дальнейшего разговора с Алексеем Семеновичем Жидовым выяснилось, что он прибыл из Среднеазиатского военного округа, где командовал 21-й Туркестанской горно кавалерийской дивизией. Вся его более чем двадцатилетняя предшествующая служба прошла в кавалерии, поэтому о десантных войсках он знал лишь понаслышке и даже с парашютом никогда не прыгал.
— А с действиями пехоты в обороне вы знакомы? — тут же последовал вопрос Филатова.
— Конечно,- заверил комкор.
— Тогда все в порядке, вы меня немного успокоили — сказал Петр Михайлович, — прыгать с парашютом нам с вами в ближайшее время не придется, самолетов-то практически нет.
— А куда же мне тогда девать парашюты? Ведь я их принял несколько тысяч, и они стоят громадных денег, — озабоченно осведомился наш собеседник.
— Найдите возможность отправить их фронтовым интендантам, они на станции Чаусы, близ Могилева.
Эта часть разговора заметно приободрила Алексея Семеновича.
— А то сидим, не получая никакой информации, как в стеклянной банке.
— Что вообще никакой?
— Абсолютно! В плане обстановки имею только сведения о своем корпусе: 214-й бригаде полковника Левашова приказали нанести удар в сторону от полосы наших действий, по бобруйской группировке немцев, и в последующем воевать в тылу врага как партизанскому соединению.
— Я считаю это ошибочное решение, — мгновенно, ответил командарм, и тут же осведомился:
— Где 214-я в данный момент?
— Мы вынуждены были сразу же отправить ее на автомашинах в район местечка Старые Дороги для совместных действий с мехкорпусом генерала Никитина. На текущий момент, она уже в соприкосновении с противником, но с ней по радио поддерживается постоянная и устойчивая связь
— Полностью отменить этот приказ, — сказал Филатов, — я не могу. Но вы немедленно радируйте комбригу, чтобы в случае, если окажется в окружении, пробивался к главным силам.
Далее Жидов четко доложил, что направление Березино — Могилев прикрывается 7-й воздушно-десантной бригадой полковника Тихонова, один батальон которой выдвинут на западный берег Березины и закрепился по обе стороны шоссе Минск — Могилев.
— 8-й воздушно-десантной бригаде подполковника Онуфриева, — продолжал командир корпуса,
— мной приказано закрепиться в устье реки Свислочь, и удерживать там переправу, а заодно и одноименный поселок, чтобы не допустить прорыва противника к Могилеву с этого направления.
Буквально за несколько минут до вашего прибытия поступили, от ее командира поступили свежие сведения.
— Какие? — спросил командарм.
— К расположению бригады уже выходят отдельные группы вражеских танков.
Услышав это, Филатов тут же решил ехать в Свислочь, а командиру корпуса приказал принять самые решительные меры для обороны Березино. Тут же было решено подготовить мост через реку к взрыву, но не взрывать его до последней возможности.