— Сколько тебе нужно для жизни в Сурине? — спросил я.
Джой посмотрела на меня, и в какой-то момент мне показалось, что это взгляд мясника на свинью. Она улыбнулась, и это чувство испарилось так же быстро, как и возникло.
— Тридцать тысяч бат — сказала она, кокетливо улыбнувшись.
Бруно говорил мне, что Сурин — одна из беднейших частей Таиланда. Тридцать тысяч бат было бы там целым состоянием.
— Тридцать тысяч бат в месяц? — повторил я. Это было вдвое больше заработка преподавателя. — Подожди, я хочу, чтобы ты жила в Сурине, а не купила его.
Ее глаза качнулись из стороны в сторону, потом она с надеждой посмотрела на меня.
— Двадцать тысяч бат?
Я покачал головой.
— Я думаю, что десять тысяч бат было бы лучше.
— ОК. Когда?
— Сегодня вечером, — сказал я. — Ты можешь прекращать работать сегодня вечером, и поехать в Сурин через пару дней.
Джой завизжала и обняла меня за шею.
— Я очень сильно люблю Вас — сказала она.
Я не удивилась, когда Пит попросил, чтобы я оставила работу. Я знала, что ему не нравится, что я работаю в баре.
Но я думала, что он будет платить мне больше, чем десять тысяч бат в месяц. Он может позволить себе намного больше. Когда я работала, он оплачивал мой бар-файн двенадцать или пятнадцать раз в месяц, и давал мне деньги каждый раз, когда он занимался любовью со мной. Это было намного больше, чем десять тысяч бат. Я не жаловалась, потому что если я буду в Сурине, я не буду должна платить арендную плату, а продовольствие и одежда там дешевы. И я полагаю, попозже я всегда смогу попросить у него денег.
Он пошел со мной в «Зомби», и я сказала мамасан, что я ухожу. Все девочки действительно ревновали. Я думаю, что каждая барная девочка хочет, чтобы фаранг заботился о них, давал им деньги каждый месяц, чтобы они могли не работать. Однако мамасан не понравилось это. Она сказала, что я скоро вернусь, что я сумасшедшая, что бросаю работу, потому что фаранги всегда найдутся. Если бы он действительно любил тебя, он бы предложил бы жениться на тебе и забрать тебя в Англию.
Я сказала ей, что Пит живет и в Англии, и здесь, а Англия холодная и влажная. Она спросила, почему он не хочет, чтобы я жила с ним в Бангкоке. Потому что он будет занят его книгой, ответила я.
А что скажет Парк, спросила она. Я сказала ей, что Парк может вернуться в Сурин со мной. Так или иначе, я хотела забрать Парка из Бангкока. Слишком много искушений в Нана Плаза. Слишком много девочек.
Пит сделал большую ошибку, он думал, что Джой оставила работу потому, что она любит его. Она проводила всё ту же старую линию, что она любит его так сильно, что не хочет танцевать в «Зомби». Он сидел в баре и говорил, что он уверен, что она серьезна, потому что он давал ей только десять тысяч бат в месяц, но она могла бы зарабатывать в три или четыре раза больше, танцуя и цепляя фарангов.
Тут он сделал его большую ошибку, потому что он думал как фаранг.
Несомненно, при выборе между десятью тысячами бат и тридцатью тысячами, фаранг предпочтет большую сумму. Но тайские барные девочки в основном ленивы, а Пит предоставил Джой выбор — десять тысяч бат ничего не делая, или двадцать тысяч бат, танцуя четыре или пять часов за ночь и трахаясь с клиентами в миниотелях. Для средней тайской бар-герл ничегонеделание — лучший выбор.
И Пит подслащивал пилюлю, позволяя ей уехать жить в Сурин. Охуеть, он поощрял ее поехать. Сейчас средний фермер, вероятно, зарабатывает только две тысячи бат в месяц, а если есть какая-нибудь механизация его работы, то вероятно получается три тысячи бат. Так что Пит давал ей в три раза больше, чем средняя ежемесячная заработная плата, только за то, чтобы она уехала и жить с ее папой и остальной частью ее семьи. Она ушла с работы не потому, что она любила его, она просто выбрала легкий вариант.
Я могу сообщить Вам, что набрать штат, который будет усердно трудиться за разумные деньги — кошмар моей жизни. Половина девочек, которых я нанимаю, чтобы работать в моем баре, даже не потрудятся повернуться. Вот дерьмо, они получают семь тысяч бат в месяц, и всё, что они должны сделать — приносить спиртные напитки и еду. Они даже не должны улыбаться моим клиентам, парни приходят сюда поесть и выпить, а не за женской компанией.
Мои девочки получают свободную униформу, один выходной день в неделю, оплачиваемый отпуск две недели в год, больше чем они могли бы получать за работу в Нана Плаза, но хороший бармен встречается реже, чем зубы у курицы.
У меня была одна девочка, симпатичная маленькая штучка, с лицом как у двенадцатилетней, длинными волосами и телом модели. Она пришла для интервью, говорила на превосходном английском языке, и казалась идеальной. Она немного отрывочно рассказала об ее предыдущих рабочих местах, но это, вероятно, только подразумевало, что она некоторое время жила с фарангом, и была слишком застенчива, чтобы признаться в этом. Так или иначе, я принял ее на недельный испытательный срок со следующего дня. Она пришла вовремя, и я выдал ей униформу. Она отошла, чтобы прислониться к холодильнику с пивом, и стала болтать с одной из других девочек, кажется с Нуу.
У нас было мало разменных денег, а к двенадцати часам обычно ожидался наплыв клиентов, так что я попросил новую девочку сходить в банк и разменять деньги. Я дал ее пять тысяч бат и сказал её вернуться с двадцатками и полтинниками. Она улыбнулась, взяла деньги, вернулась к холодильнику и продолжила болтать с Нуу.
Я не показал ей, что расстроен, я только улыбнулся, подозвал ее обратно ко мне и сказал, что я нуждаюсь в разменных деньгах прямо сейчас, и попросил, чтобы она сразу же пошла в банк. Ебать-колотить, она закатила истерику, обозвала меня как только можно, сказала, что она не ожидала того, чтобы работать как собака, и убежала, сопя носом, и я больше не видел ни ее, ни униформу.
Я думал, что наконец-то разобрался в Таиланде, но вчера оказалось, что я переоценил Землю Улыбок и мое отношение к ней. Все началось с отсутствия жареной картошки. Я был в пабе «Голова Овцы» на улице Сухумвит.
Я ходил в «Голову Овцы» в течение последних пяти лет, и я предполагаю, что я бывал там по крайней мере один раз в неделю. Здесь нет такой атмосферы, как в баре Фацо, и девочки более простые с виду, но еда здесь лучше. Я на дружеской ноге со штатом, и обычно оставляю хорошие чаевые, по крайней мере 20 бат, независимо от того, что я ел или пил, а часто целых 50 бат.
При моих последних трех посещениях я заказывал одну ту же вещь — свиной бифштекс, дареную картошку, жареное яйцо и сладкий горох. Пару кофе. Никаких проблем. Вчера я пошел на завтрак, сел за тот же самый столик, что и прежде, и обслуживался той же самой официанткой. Я заказал свиной бифштекс, она улыбнулась и сказала «Не надоело?», предполагая, что к настоящему времени мне могло надоесть заказывать ту же самую пищу. Я сказал нет.
Итак, я сижу и читаю Бангкок Пост. Принесли мою еду. Свиной бифштекс, жаренное яйцо, сладкий горох. И никакой жареной картошки. Я спросил официантку, где моя картошка. «Принесут», сказала она. Прекрасно. Я жду. Нет жареной картошки. Я жду. Официантка стоит за стойкой бара, и разговаривает с женщиной-управляющей. Никакой жареной картошки.
В конце концов я подхожу к официантке и спрашиваю ее, где моя жареная картошка. «Принесут», говорит она. Я спрашиваю ее, почему повар не положил их на мой поднос. Отсутствующий взгляд в ответ.
Разве повар не понимал, что кое-что отсутствовало? Еще более отсутствующие взгляды.
Просвет в их взгляде. Картошка жарится. О ней совершенно забыли. Я снова спросил официантку, почему повар забыл жареную картошку. Совершенно пустые взгляды и пожимание плечами. Я спросил ее снова. «Возможно, повар думал, что Вы хотели сладкий горох вместо жареной картошки» — сказала она.
Так что я спрашиваю ее, почему повар мог подумать об этом. Я заказывал эту пищу три раза перед этим, почему сегодня повар решил не давать мне жареной картошки? Теперь началось нереальное. Передо мной стояли две официантки и менеджер. Никаких улыбок. Я улыбался и кивал, и был столь же сладок, как торт, но известные тайские улыбки испарились, как пот с горба верблюда.
Никто никогда не заказывал жареную картошку со свиным бифштексом, говорит официантка. Это та самая официантка, которая обслуживала меня этой самой пищей по крайней мере два раза. Я сказал ей, что точно она приносила мне эту еду четырьмя днями ранее, но она покачала головой. Я не мог поверить в это, официантка называла меня лгуном.
Потом женщина-управляющий с презрением в голосе сообщает мне, что она работает здесь в течении года, и что никто никогда раньше не заказывал свиной бифштекс и жареную картошку. Я ошибся, заказав что-то, чего не было в меню.
Итак, я настаиваю, что я заказывал ту же самую пищу в прошлые три раза. Качание головами. Невозможно, говорит управляющая. В этот момент входит управляющий — фаранг, женщины показывают на него и предлагают мне поговорить с менеджером. Ясно из ее тона, не потому, что она хотела разрешить вопрос, а потому, что она тайка, а я фаранг, и она не хотела разговаривать со мной об этом. Я должен разговаривать с другим фарангом об этом. Она имела в виду, что мы оба были ниже ее. Уходите и оставьте меня в покое, вот что было подтекстом.
Я рассказал Джимми об этом. Его объяснение было очень простым — тайцы глупы. Он мог бы оказаться прав, но глупость не объясняет плохого отношения. Враждебности. Презрения.
Когда я выходил из паба, улыбки тайцев снова были на месте, вежливые поклоны, Рады будем увидеть Вас снова. Но к тому времени я знал, что их улыбки не настоящие. Я видел их истинные лица, и они были несимпатичны.
Так чему я научился в этом эпизоде?
1) Нет никакого смысл давать чаевые в «Голове Овцы». Фактически я переоцениваю мое отношение к чаевым в Таиланде. Я, вероятно, все еще буду оставлять несколько монет, но время, когда я оставлял 50 или даже 100 бат чаевых, закончилось. Не имеет смысла. Если со мной могут обращаться с таким презрением люди, которым я давал чаевые в течение пяти лет, то я просто выбросил мои деньги.
2) Я буду обращаться с официантками в пабе так, как будто они глупы, и точно сообщать им, что я ожидаю получить на моем подносе. Я видел, как эмигранты, долго живущие в Таиланде, делают именно так, и я всегда думал, что они невероятно грубы в общении со штатом, как будто те идиоты. Но теперь я понимаю, что единственный способ получить в Таиланде именно то, что Вы хотите, это быть точным в ваших требованиях. Вам не следует предполагать, что они используют инициативу. Именно поэтому контроль за качеством — такая большая проблема в Таиланде. Тайский профессионализм в основном дерьмовый, и следует проверять каждый шаг. Любой, кому когда-либо строили дом здесь, точно знает, что я имею в виду.
3) Я всегда знал, что тайская улыбка — скорее маска, чем подлинное выражение эмоций, но этот опыт укрепил мое мнение. Штат показал истинные чувства, как только я подверг сомнению их слова. Улыбки исчезли, и вылезло презрение. Вы хотите увидеть истинные лица тайцев, которые работают в гоу-гоу барах? Возьмите камеру и направьте ее на сцену. В основном тайцы не являются хорошими людьми. Несомненно, они много Вам улыбаются, но как только с ними не согласны, улыбка исчезает. Самое плохое обслуживание, которое я когда-либо получил от работников авиалиний, было при регистрации на «Thai Airways», таец указывал на меня, и кричал на меня, когда я возразил тому, что меня сняли с рейса на Гонконг, несмотря на то, что я прибыл за два часа до отлета.
Наиболее нежелательный водитель в мире — богатый таец на Мерседесе. Попытайтесь проехать на вашем автомобиле вперед его, и увидите, какие тайцы дружественные. Попытайтесь сообщить тайскому подростку, что он не должен пользоваться мобильным телефоном в кино, и вы сразу обнаружите, как высокомерно они относятся к Вам. Таиланд слишком большая страна, что бы Вы поняли, чем она является, и каковы там люди. Пока Вы не ожидаете западных стандартов обслуживания, эффективности или любезности, Вы не будет разочарованы! И я думаю, что это — хороший урок, который я получил.
Нет никакого смысла жаловаться. Никакого смысла в моих известных ощущениях. В будущем, когда не принесут мою жареную картошку, я только пожму плечами, улыбнусь и скажу «май бен рай.» Но за фасадом улыбки я буду думать, что Таиланд никогда не изменится, никогда не улучшится, потому что не в характере тайцев слушать критику, учиться от ошибок. Так плюньте на них.
Джой была очень довольна, когда я сказал ей, что я не хочу, чтобы она больше работала. Она вернулась в мою комнату с содержимым ее шкафчика в пластиковой дорожной сумке.
— Теперь я не номер 81, - сказала она. — Я всем сказала, что Вы не хотите, чтобы я работала. Все говорят, что я очень удачлива, Пит.
Я спросил ее, когда она хочет поехать в Сурин, и она сказала, что она возьмет билеты на автобус на следующий день. Я пошел с ней к самому близкому банкомату, снял десять тысяч бат, ее «жалованье» за первый месяц, и отдал ей. Она положила их в ее мешок. Она осталась со мной той ночью, и ушла рано утром, сказав, что она хочет пойти на автобусную станцию купить билет.