Я взял ее левую руку и повернул так, что бы я смог увидеть ее запястье. Там были три красный шрама, рядом со старыми шрамами от порезов, которые она сделала, когда ее мать умерла, и когда ее брат разбил ее мотоцикл. Были еще другие шрамы на ее запястье, маленькие черные порезы. Я нахмурился, поскольку я рассматривал их. Она повернула ее запястье, что бы я мог увидеть их получше.
Буквы. P. E. T. E. О Боже, она вырезала мое имя на ее теле. Я провел по буквам своим пальцем.
— Я сделала это для Вас, Пит, — сказала она спокойно.
— Почему, Джой? Почему?
— Потому что я хочу, что бы Вы знали, что я люблю Вас.
Я не знал, что сказать. Я видел фотографию ее и ее мужа. Черт, я послал ей копию, так она знала, что я знал, что она жената. И она знала, что я видел анкету, которую она заполнила.
— Что Вы хотите, что бы я сделала, Пит?
Я не знал. Я не знал, что сделать, и я не знал, что сказать. Я привел ее в свою квартиру, и мы занималась любовью. Потом мы сидели на балконе, смотрели на город. Джой непрерывно курила и рассказывала мне, чем она занималась, растила рис на ферме в Кхорат, как она сказала. Она потеряла в весе, и она сказала, что это из-за того, что она курила марихуану. «Потому что я слишком много думала.» — сказала она.
Я спросил ее, что она хотела делать, и она сказала, что она не хочет работать танцовщицей. «Я не та же самая, что прежде, Пит, теперь я хорошая девочка. Я буду хорошей девочкой для Вас». Она собиралась поговорить с мамасан в «Зомби» и узнать, могла ли она работать официанткой. «Что Вы думаете, Пит?» — спросила она, склонив ее голову на мое плечо. «Вы думаете, это хорошая идея?»
Я сказал да, я думал, что это была хорошая идея.
Вейн позвонила меня и сказала, что Пит вернулся. Я танцевала в баре в переулке «Ковбой», но дела шли не ахти. Полиция в «Ковбое» не позволяет обнажаться до пояса или танцевать голой, а также показывать шоу, так что большинство туристов идет в Патпонг или Нана Плаза. Мужчины, которые посещают «Ковбой», обычно работают в Бангкоке, они находятся здесь в течение долгого времени, так что они более скупые на деньги, Вы не сможете раскрутить их на пять тысяч бат в течение ночи. Я работала там только несколько дней, когда позвонила Вейн, так что я немедленно ушла оттуда.
Я ездила в Нана Плаза трижды, прежде чем я увидела Пита. Первые два раза его там не оказалось, и я ходила в миниотель перепихнуться с американским парнем, который оплачивал бар-файн за меня, когда я танцевала в «Зомби».
Пит выглядел ужасно, словно он слишком поздно ложился и слишком много пил. Он выглядел старым.
Он расспрашивал меня, где я была, что я делала. Я хотела сказать ему, что это не его дело, потому что он не послал мне деньги несколько месяцев. Но я сообщила, что выращивала рис в деревне.
Он привел меня в квартиру, которую он разделял с Брюсом. Она была огромной. Три больших спальни, гостиная, которая была почти столь велика, как «Зомби», и балкон. Каждая спальня с собственной ванной. Шесть тайских семей мог бы жить в ней, но Пит и Брюс оставались там вдвоем. Слишком большое помещение, я почувствовала, что я растерялась, и я уверена, что там есть привидения.
Пит продолжал расспрашивать меня, чем я хочу заниматься. Я не знала, что сказать ему. Я хотела сказать ему, что хочу, что бы он заботился обо мне, давал бы мне достаточно денег, чтобы я не должна была работать, но он не предложил мне этого. Лучшим путем приобретения денег был танец в баре, но я знала, что он не хотел, чтобы я танцевала, так что я сказала, что я хочу работать официанткой. Он показался увлеченным этой идеей. Я объяснила, что официантки получают только половину заработка танцовщиц, и Пит сказал, что он оплатит остальное. Большое дело, гы? Последний из крупных расточителей.
Джой начала работать официанткой. Она действительно выглядела симпатичной в ее униформе — белая рубашка с тонким черным галстуком и длинной черной юбкой. Она действительно усердно работала, разнося напитки, очищая пепельницы и чистя столы. Она, казалось, наслаждалась этим. Я предполагаю, что она была более счастлива, потому что больше не должна танцевать голой перед клиентами.
Каждый раз, когда я приходил, она подходила ко мне, обнимала и целовала меня, и всякий раз, когда она не работала, она стояла рядом и разговаривала со мной. Официанткам, как и танцовщицам, тоже можно было оплачивать бар-файн, но я никогда не оплачивал его. Я сказал ей, что я не буду обращаться с ней как с проституткой. Я видался в ней перед работой, и после, и в ее выходные дни, но я не был готов оплачивать бар-файн, чтобы она могла пораньше уйти с работы. Она сказала, что она поняла, что он нее требуется, чтобы доказать мне, что она может быть хорошей девочкой. Честно говоря, я предпочел, что бы она работала в магазине, или ресторане, или обычном баре вроде Фацо, но я знал, что она может больше заработать в Нана Плаза.
Я приходил практически каждую ночь, чтобы увидеть ее. Иногда я оставался на час, иногда и на большее время. И каждый раз, когда я уходил, она шла со мной к двери и целовала меня на прощанье, как будто показать всем другим девочкам, что она моя. Или это я был ее. Как бы это ни было. Иногда она звонила мне в три часа утра, когда бар закрывался, и спрашивала, можел ли она приехать и увидеть меня. Через полчаса раздавался робкий стук в дверь квартиры, и она заходила, застенчиво улыбаясь, все еще в униформе официантки, и она проводила ночь в моих обьятиях.
Я пробовал заняться работой, но она была всем, о чем я мог думать. Я не знаю, почему я любил ее, я действительно не знаю. Если бы я составил список всего, что я любил в ней, и сравнил это со списоком того, почему она полностью не подходила мне, несомненно второй список будет намного больше. Она прежде была барной девочкой, она спала с Бог знает сколькими мужчинами. И не похоже было, что она была вынуждена заниматься этим: я видел Джой с большим количеством различных мужчин в «Зомби», и она была всегда оживленной, полной жизнью, наслаждалась в то время, когда она работала. Я испытывал крайне неприятное чувство, думая об этом, но я знал, что она была такой же самой с ними в кровати. Тем, что она делала с энтузиазмом и талантом, был только секс, и у меня не было никаких иллюзий, что она избрала тот же путь со мной.
Она также была врушкой. Она лгала мне столько раз, что я сбился со счета, и даже учитывая склонность тайцев сообщать Вам, что Вы хотите услышать, было невозможно основывать любые долгосрочные отношения на лжи. Большой ложью был ее муж. Она настаивала, чтобы он находился в ее доме только несколько дней, что его больше не было в ее жизни, но до того, как детектив раскрыл, что происходило, она всегда отрицала, что у нее кто-то есть. Предательство было не только эмоцией, это был факт, что она занималась любовью с тайцем в то время, когда она спала со мной. Это имело большое значение, потому что мы не всегда пользовались презервативами.
Первый раз такое произошло сулчайно, через пару месяцев после того, как я начал оплачивать ее бар-файн. Презерватив порвался, когда мы были в мини-отеле. Такое часто случается с презервативами, сделанными в Таиланде, они видимо используют дешевый каучук или что-то вроде того. Так или иначе, я почувствовал, что он порвался, и я высунул свой агрегат. Презерватив разорвался на части, и я его выкинул. Это был последний раз, когда я пользовался презервативом с Джой. Я знал, что я могу выйти в холл и купить там презерватив за десять бат, но Джой удержала меня. «Пит, я не больная. У меня нет ни СПИДа, ни чего другого. Я занимаюсь любовью с Вами одним.» Она притянула меня к себе, и я занялся любовью с ней без презерватива.
С тех пор я редко использовал презервативы, и я никогда не подхватывал чего-нибудь. Я всегда полагал, что Джой предана мне, но однажды я обнаружил, что она имела тайского дружка, и я снова начал пользоваться презервативами. В начале. Потом Джой попросила меня не пользоваться ими, она сказала, что она хочет завести ребенка, завести детей со мной, чтобы показать мне, насколько она любит меня. Я сказал ей, что я боюсь заболеть, но она сказала мне, что нет никакого смысла волноваться, Парк ушел, и она занимается любовью только со мной, и она ходила проверяться на СПИД, когда вернулась в Бангкок. Я сделал что она просила, но на задворках моего мозга сидела мысль, что, возможно, она все еще лжет мне.
Как я мог продолжать отношения с таким глубоким уровнем недоверия? Я не знаю, я действительно не знаю. Конечно, из-за её внешности, но наверняка было что-то большее, потому что бары Бангкока переполнены красивыми девочками, всеми желающими, всеми доступными. Хорошо, у Джой были такие волосы, какие мне нравились, и потрясающее тело, и я думают, что она самая симпатичная девочка, которую я когда-либо видел, но этого было не достаточно, чтобы восполнить предательство.
Она делала тысячу мелочей. То, как она говорила со мной по телефону, как она хихикала, и как хихиканье превратилось в громкий хриплый смех, как будто она услышала что-то действительно забавное. То, как она смотрела на меня, чтобы увидеть, был ли я доволен, как она спрашивала меня, все в порядке всякий раз, когда я выглядел мрачным. Я любил, как она сидела с выгнутой спиной, как будто она воспитывалась в швейчарской школе благородный девиц. Как она зачесывала ее волосы за уши.
Я любил смотреть на ее одежду. Она тратила несколько минут, осматривая себя в зеркале, оглядываясь через плечо, что бы увидеть, что ее рубашка ровная на спине.
Некоторые вещи, которые она делала, были чертовски симпатичны. У тайцев есть тараканы в голове относительно головы и ног. Голова — наиболее важная часть тела, ноги — самая плохая. Таким одразом невежливо указывать вашими ногами на что-нибудь, или касаться чего-то вашими ногами. И одинаково невежливо касаться головы другого человека, даже случайно. Когда Джой хотела коснуться моих волос, даже только если убрать их с моего лица, она сначала делала «вей» и говорила «кхор тхот ка», извините меня.
Также ее религия была очень важна для нее. Всякий раз, когда она входила или выходила из Нана Плазы, она подходила к святыне и делала «вей». Я думаю, это соответствует католику, который крестится, когда заходит в церковь. Это может быть выполнено автоматически, жест без мысли, или это может быть выполнено с заботой, с почтением. С Джой был последний случай. Это означает, что она уважает святыню, несмотря на тот факт, что святыня располагалась в воротах в район красных фонарей, логова несправедливости. Похоже, она была равнодушна к тому, что происходило вокруг нее.
Она всегда говорила мне, что она любит меня. Один раз я спросил ее, почему. Она посмотрела глубоко в мои глаза, будто в мою душу. «Потому что я такая же, как Вы, Пит. Ваша мать умерла, когда Вы были молоды. Моя мать умерла, когда я была молода. Мы одинаковые. Я понимаю Вас, Пит.» Когда она сказала это, у меня перехватило дыхание. Я ожидал один из стандартных ответов тайских барных девочек: «Потому что у Вас красивые глаза, потому что Вы симпатичный, потому что Вы заботитесь обо мне.» Я не ожидал таких эмоциональных слов и потерял дар речи, все, что я мог сделать, это привлечь ее и обнять.
Она никогда не просила меня объяснить, почему я люблю ее, и если бы спросила, я не уверен, что я сказал бы ей. Слов, подобных «симпатичная» и «привлекательная», не было достаточно по сравнению с тем, как она объяснила ее любовь ко мне. Так или иначе, попытка рационализировать не увенчалась успехом. Я только двигался по кругу. Я люблю ее, но я никогда не смогу доверять ей, а возможно ли любить без доверия? Но если это не любовь, то что? Я не думаю, что безумное увлечение продержалось бы так долго, и я не думаю, что безумное увлечение противостояло бы ее лжи и предательству. Навязчивая идея, возможно.
Бруно имел объяснение; когда он рассказал мне его, оно показалось смешным, не теперь я думаю, что оно может оказаться истиной. Он сказал, что деревня Джой находится поблизости от Кампучийской границе, и часть ее культуры ближе к Кхмерской, чем к Тайской. Тайцы верят, что кхмерские колдуны обладают странными возможностями, особенно в любви и сексе. Тайцы верят, что кхмерские девочки могут попросить колдуна сделать им татуировку где-нибудь на их теле, невидимую татуировку. Татуировка волшебная, и как только мужчина коснется ее, его сердце навсегда принадлежит девочке.
Не имеет значение, любит она его или нет, не имеет значение, как она обращается с ним, он будет любить ее всегда.
Я рассмеялся, когда Бруно рассказал мне эту историю, но чем больше я думал об этом, тем больше походило на правду. Было что-то необъяснимое в том, что я чувствовал к Джой, и волшебство казалось хорошим обьяснением. Я спросил у Джой о невидимой татуировке, но она откинула голову и долго смеялась.
Это действительно правда, о кхмерских девочках и невидимых татуировках, но я не кхмерка, я тайка. тайские девочки не нуждаются в волшебстве, чтобы заставить фарангов делать то, что они хотят. Это техника, это то, чему Вы можете научиться.
Вы должны знать то, что хотят фаранги, и быть готовы дать им это. Что хотят фаранги? Некоторые хотят только секса, и они самые удобные для их удовлетворения. Секс легок. Вы только ложитесь, раздвигаете ваши ноги, и позволяете им трахать Вас. Некоторые фаранги, которые приезжают в Таиланд в отпуск, хотят временную подружку. Они хотят секса, но еще они хотят, чтобы кто-то показал им окрестности, сводил их в Большой Дворец, и проводил их в аэропорт. С ними легко иметь дело. Некоторые фаранги хотят, чтобы Вы влюбились в них, и это тоже легко сфальсифицировать. Не волшебство тайские девочки используют на фарангах, а психологию.
Сунан и Мон преподавали мне, как делать все это, а теперь я преподаю девочкам, которые приезжают из деревень. Первая вещь, которую Вы должны преподать им, это что она не должна бояться фарангов. Я сообщаю девочкам, что им следует думать о них как о буйволах. Они большие, и они могут быть страшными, но они в основном глупые. И не имеет значения, если Вы не очень хорошо говорите по-английски. Фаранги всегда будут играть с Вами в глупые игры, и они станут медленно говорить и использовать жесты. Все, что Вы должны, это быть ласковыми с ними. Когда Вы сначала подходите к ним, Вы пожимаете их руку или делаете «вей», и затем Вы спрашиваете их, можно ли присидеть рядом с ними. И Вы никогда не просите их купить Вам напиток, они должны думать, что это их собственная идея. Это отличная уловка, заставить их думать, что они дают, а не Вы берете. Я никогда не прошу, чтобы клиент оплатил мой бар-файн. Я жду, когда они сами спросят. Некоторые из девочек действительно назойливые, но восемьдесят процентов фарангов ненавидят назойливых девочек. А если клиент не спросит меня, может ли он оплатить мой бар-файн, тогда есть множество других ослов вокруг.
Мне очень понравилось работать официанткой. Это было не трудно, и я могла проводить время, разговаривая с моими друзьями. Я также получала много напитков и чаевых. Многие фаранги, казалось, думали, что поскольку я официантка, то я хорошая девочка. Стало много вызовов, наверное потому, что они думали, что официантки не ходят с клиентами, так что они покупали мне много напитков, и не лапали меня так много, как тогда, когда я была танцовщицей.
Пит приходил повидать меня каждый день, и это хорошо, потому что каждый раз, когда он приходил, он давал мне денег, иногда целую тысячу бат. Остальные девочку очень завидовали, а также восхищались мной. Пит узнал о Парке, он знал, что я лгала ему, но он все еще приходил и давал мне тысячу бат в день. Девочки хотели узнать, как я сделала это, как я остановила его от расставания со мной. Я только смеялась и говорила, что у меня есть кхмерская татуировка.
Брюс уехат с Трой вглубь страны на несколько дней. Утром, когда он вернулся, он постучал в дверь моей спальни. «Пит,» — сказал он. «Мы можем поговорить?»
Я открыл дверь в спальню, но он вернулся в гостиную. Он ходил из угла в угол. — Что произошло? — спросил я.
— Послушай, я никого не обвиняю, но кто здесь был?
— Здесь?
— Посетители. Вы принимали посетителей?
Я все еще наполовину не проснулся.
— Только Джой. И всё. А что?
— Из моей комнаты пропали часы.
Я был поражен. Джой никогда ничего не крала у меня. Она никогда не брала что-либо без того, чтобы сначала не спросить, а часто я должен был нажать на ее, чтобы она приняла что-нибудь простенькое, вроде рубашки или фотографии. В моей комнате было трое часов, и больше десяти тысяч бат лежали в столе. Не было никакого смысла в том, что она стащила часы у Брюса.
— Где они были? — спросил я.
— На туалетном столике. Они остались там, когда я поехал в Нонг Кхай. И мои визитные карточки исчезли.