— Почему она умерла?
Джой погладила свой живот.
— Что-то неправильно внутри.
— Рак?
Она нахмурилась, затем кивнула.
— Ничего себе — сказал я. — Мне жаль.
Я обнял ее плечи. Коренастый таец протянул связку роз мне, но я покачал головой. — Моя мать умерла, когда я был молод — сказал я.
Она испуганно посмотрела на меня.
— Что случилось?
Я провел рукой у своей головы.
— Мозговая опухоль.
— Я не понимаю.
— Мозговая опухоль, — повторил я. — Кое-что неправильно в голове.
Ее глаза снова наполнились слезами.
— Пит, я сожалею. — сказала она.
Я оплатил бар-файн за нее, и мы пошли обедать.
Извлечение из ХИТРОСПЛЕТЕНИЯ ПРОСТИТУЦИИ В ТАИЛАНДЕ
ПРОФЕССОРА БРУНО MAЙЕРА
Само-искажение — обычное явление среди девушек, вовлеченных в проституцию. У многих есть шрамы на запястьях, не от серьезных попыток самоубийства, а от поверхностных порезов, обычно выполняемых в гневе, под влиянием наркотиков или выпивки. Многие из девушек не имеют никакого влияния на их окружение или их отношения. Женщины вообще подвластны мужчинам в тайской культуре, и с самого детства они постоянно находятся под строгим контролем относительно того, куда они могут пойти, и что они могут делать. В более бедных областях страны, особенно в сельских районах, сексуальное злоупотребление со стороны мужчин является обыденным явлением. Многие из них подвергаются сексуальному принуждению со стороны их братьев, отцов или мужских родственников, и женщины не могут как-то этим управлять. Часто девушки не желают жаловаться на сексуальное принуждение, воспринимая его как норму.
Даже когда девушки оставляют их деревни и уезжают в Бангкок, семья продолжает управлять ими с просьбами о финансовой помощи. Независимо от того, сколько девушки зарабатывают, они часто не способны экономить из-за постоянно увеличивающихся запросов семьи. Чтобы установить некоторое подобие семейных отношений, девушки часто живут с тайцами, работающими в барах — диджеями, официантами и зазывалами. Часто эти люди работают в барах намного дольше девочек, и потому старше и более опытны. В результате они имеют большой опыт по части завлечения девушек, чтобы получить их деньги, и в отношениях начинают управлять ими. Тогда девушки оказываются пойманными между запросами их семейства и запросами их ново-приобретенного дружка.
Чтобы ухудшить ситуацию, их дружки-тайцы обычно отказываются пользоваться презервативами, в результате девушки часто беременеют. Если у девушки есть младенец, то с нее другой спрос — эмоциональный и материальный. Всю жизнь девушки мало контролируют или вообще не контролируют окружающий их мир, и в результате накапливают в себе возмущение и негодование, и через некоторое время это выплескивается. Но когда накопленное выплескивается, они часто направляют его внутрь, в себя. Девушка чувствует, что она ничего не стоит, что некоторым способом она ответственна за свое собственное затруднительное положение, и она пробует наказать, повредить себя.
Практически все девочки в моей семье резали запястья. Кроме Сунан, она никогда не теряет самообладание. Сунан все обдумывает заранее. Я полная её противоположность, я могу сделать все виды сумасшедших вещей, особенно если я приму таблетки из бара. В тот вечер я вернулась в комнату пораньше и обнаружила Парка в постели с Даенг. Даенг маленькая неряха, ей всего семнадцать, но она занимается сексом с любым мужчиной. Она нимфоманка, и она трахается с посетителями бара каждый день, что она работает, иногда два или три раза в день. Но ей не хватило двадцати с лишним фарангов в неделю, и она совратила моего парня.
Пит пришел в бар только в восемь часов и оплатил мой бар-файн. Мы пошли обедать, но он был неразговорчив. Я старалась поднять его настроение, но у него были какие-то сложности с книгой, над которой он работает. Я почти не понимала его, потому что его тайский язык ужасен, но я кивала, и симпатизировала, и пробовала мое лучшие фокусы в отношении мужчин, чтобы он почувствовал себя лучше.
Он не захотел пойти потрахаться со мной, но он дал мне тысячу бат, мы сели в такси, и он вышел возле его отеля. Я думала относительно возвращения в «Зомби», но был выходной день у Парка, и я решила пойти домой и удивить его. Сходить с ним перекусить, или в кино. Парк сильно удивился. Он лежал на кровати на спине, а на нем сидела Даенг. Она так кричала, что они не услышали, когда я открыла дверь.
Я могла бы убить ее. Практически я почти сделала это. Я сняла одну из моих туфель и ударила ее по голове. Парк сначала не заметил, потому что его глаза были закрыты, и она создавала много шума, но я ударила ее снова и почти сломала ей нос. Я начала обзывать ее. Парк спрыгнул с кровати, отбросив Даенг к стене, но я не хотела его повредить, только ее. Я продолжала избивать Даенг, пока она не упала на пол, совершенно голая. Я бросила ее вещи возле нее и сказала, что если она еще раз войдет в мою комнату, я убью ее. Парк смеялся, и я начала кричать на него, махать моей обувью и угрожать ударить его этим. Он только смеялся надо мной, сказал, что она не была важна для него, что это было только секс, и что я ожидаю, я отсутствовала на работе, он человек с потребностями, что еще он должен был сделать? Я тогда действительно потеряла голову. Я бросила мою обувь в него и сказала, какая он ленивая, неблагодарная груда говна. Кому я давала мои деньги? Кто оплатил его одежду, его наркотики, его мотоцикл? Он зарабатывал пять тысяч бат в месяц как диджей, которых не хватило бы оплатить его выпивку. Я платила арендную плату за комнату, я заплатила за все, что мы имели. Чем больше я кричала, тем больше он смеялся, и в конце концов он вышел из комнаты.
Я вошла в ванную и три раза порезала свое запястье. Я прежде делала это только после смерти моей матери, я не хотела убить себя, я только хотел показать ему, насколько я сердита. Потекло много крови, я обернула полотенце вокруг запястья и держала руку на весу.
Сунан услышала шум, пришла и помогла перевязать мое запястье. Она сказала мне, что я дура, что Парк хороший человек, что я должна была это понять, что иногда мужчины изменяют, такая их природа. Она сказала, что Парк заботится обо мне, что он любит меня, любит в миллион раз больше, чем фаранги, которые платили мой бар-файн. Фаранги приходят и уходят, фаранги мне всегда найдутся, но Парк таец, Парк мой мужчина.
Парк не возвращался два дня. Когда он вернулся, он держал в руках красную розу, и он подарил мне ее. Парк сказал, что ему жаль, что Даенг охмурила его, он не понимал, что делает, и он больше никогда не сделает этого. Он занимался любовью со мной настолько нежно, что я застонала, и он поцеловал мое перевязанное запястье и сказал мне, что он любит меня и что я не должна вредить себе.
Я столкнулся с Найджелом в баре Фацо, когда пил пиво «Сингха». Я рассказал ему о Джой, о порезах на ее запястье, и он сказал, что тайские девочки постоянно режут себя, обычно по пьяни.
Я хотел сообщить ему, что Джой другая, но я видел, что Найджел прилично пьян, поэтому я не стал этого делать. Я хотел сообщить ему, что не все тайские девочки одинаковые. Джой была другой. Да, она была барной девочкой, но это не был ее собственный выбор: ее вынудили на это жизненные обстоятельства.
В одном я не был уверен — что она думала обо мне. Во многом она вела себя как подружка. Она звонила мне практически каждый день, просто поболтать, спрашивала, чем я занимался, как я преуспевал с книгой. Я нашел копию путеводителя по Лондону, который я написал несколько лет назад, и отдал ей. Она заволновалась, просмотрела его, разглядывая картинки и задавая мне вопросы. Моя фотография была напечатана на обложке, и она хихикала, сообщая мне, что я выгляжу намного моложе в реальной жизни. Она спрашивала, когда книга по Таиланду будет закончена. И что бы я написал про нее.
Иногда мы гуляли вместе днем, часто заходили в один из магазинов сети Робинсона. Она никогда не просила, чтобы я купил ее что-нибудь, но я обычно покупал ей что-либо из одежды, или музыкальные записи. Она никогда не приставала ко мне, она не была похожа на некоторых девочек, которых я видел с фарангами, они тянули фарангов за руку к драгоценностям или духам.
Иногда мы просто шли рядом и ели мороженое, пару раз мы ходили к кино. Но Джой всегда расставалась со мной в 5 часов вечера, потому что она была должна идти домой, принять душ и подготовиться для работы.
Если я не хотел, чтобы она шла работать, я был должен оплатить ее бар-файн. Всегда. Джой объяснила, что если ее бар-файн не будет оплачен, мамасан возьмет деньги из ее заработной платы. Я знал, что она не зарабатывала нa нормальную жизнь, работая в баре, и это не казалось справедливым, что она должна быть оштрафована, если она пойдет со мной, так что я оплачивал ее бар-файн. Мне не нравилась необходимость платить ей каждый раз, когда я занимался любовью с нею, но я знал, что она нуждалась в деньгах. В первую очередь, она именно поэтому работала в баре. Я спросил ее, любит ли она меня или мои деньги, что было глупым вопросом, правда? Она рассмеялась и сказала: «Я люблю в первую очередь Вас, Пит, но во вторую очередь я люблю Ваши деньги.» Я действительно верю, что если бы я перестал давать ей деньги, она бы все равно встречалась со мной, но я знаю, что это было бы не справедливо. Это было бы эквивалентом получения мною письма за счет получателя.
Это не походило на проституцию. Действительно, не было похоже, что я платил за секс. Никогда не казалось, что она требовала деньги за секс, или отказала бы в сексе, если она не получит денег. Но я всегда давал ей деньги после того, как мы ходили в миниотель заняться сексом. Иногда две тысячи бат, иногда одну тысячу, но обычно пятнадцать сотен, ту сумму, которую она попросила в первый раз, когда я спал с нею. Она никогда не жаловалась, если я давал ей меньше пятнадцати сотен бат, но она всегда казалась очень довольной, если я давал ей больше.
Я никогда не оплатил за секс до моей поездки в Таиланд. Такая мысль никогда не посещала мою голову. Это не потому, что я против проституции, вовсе нет. Я полагаю, что проституция должна быть легализована всюду, официальная и регулируемая. В мире есть множество людей, инвалидов, старых, уродливых, кому сложно найти сексуального партнера, так что имеет смысл, если такие люди смогут купить сексуальные услуги от проверенных медиками профессионалов. И разве это не дало бы безопасный выход потенциальным насильникам и тому подобным? Хотя я никогда не думал, что я буду платить за секс. С Джой я не чувствовал, что я плачу проститутке, скорее было чувство, как будто я помогал подруге, у которой не много денег, токое я делал и раньше. Я помогал одной из подруг в Лондоне, оплатив ее зубные счета, оплачивал счета в ресторанах и так далее. Я помог деньгами еще парочке — одна нуждалась в деньгах, чтобы посетить Глазго, другая не сказала мне, зачем ей были нужны деньгах, но сказала, что это был вопрос жизни и смерти — и обоих случаях я вручил наличные как помощь. Несомненно, я никогда не давал им денег после секса с ними — Боже мой, я мог только вообразить, что сделала бы английская девушка, если бы я сделал это.
И Джой никогда не заставляла меня чувствовать ее клиентом. Она не подталкивала меня купить ей напитки, даже иногда отказывалась, когда я предлагал. Вообще я покупал ей три или четыре леди-дринька потому, что комиссия с них составляла часть ее дохода, и когда она сидела со мной, она лишалась возможности получить деньги в другом месте. Она никогда не приставала ко мне, чтобы оплатить ее бар-файн, хотя она всегда была довольна, когда я это делал. Я предполагаю, в среднем я оплачивал её бар-файн двенадцать-пятнадцать раз в месяц. Часто мы только ходили поесть, или в другой бар, что бы она могла бы увидеть ее подруг.
Иногда я ходил выпить в другой бар перед тем, как пойти в «Зомби», обычно с одним из парней из Фацо — Джимми, Риком, Найджелом, Брюсом или Мэтом. Всякий раз, когда я приходил в другой бар, девочки всегда подходили ко мне и грозили пальцем, обвиняя меня в том, что я бабочка (распутник), и неверен Джой. Я всегда смеялся и отрицал это. Я знал, что от бара к бару в Нана Плазе имеется собственная система связи, приближающаяся к скорости света. В начале наших отношений с Джой я зашел в гоу-гоу бар «Спейси» и купил леди-дриньк для девочки по имени Мей. У нее были самые длинные волосы, которые я когда-либо видел, даже длиннее, чем у Джой, и я размышлял об оплате ее бар-файна, больше из любопытства, но прежде чем я успел это сделать, в баре появилась Джой с ее подругой, Аппл. Джой была одета в длинное зеленое платье, которое она часто надевала, когда работала. Аппл увидеда меня и сказала «савади каа» (здравствуйте), но Джой, казалось, не заметила меня. Я уверен, что она притворялась. Она быстро обошла бар и ушла. Я оплатил мой счет, сказал Май «до свидания» и поспешил в «Зомби». Как только я вошел, Джой подошла и обняла меня. Она уже закончила свой танец.
Я купил ей леди-дриньк и спросил, что она делала в «Спейси».
— Я пришла потому, что там увидели моего друга — сказала она и приятно улыбнулась. Она хорошо знала, что я начинаю увлекаться другой девочкой, из «Спейси» сообщили ей, и она пришла защитить свои интересы. Я был польщен. Раз она заревновала, это показало, что она заботится обо мне. Я тоже ревнив, но я не знал, что мне делать с этим. Она нравилась мне, очень нравилась. Это было больше чем влечение, это была почти любовь, но я сдерживал себя из-за ее работы. Конечно она проститутка, и всякий раз, когда я чувствовал себя влюбленным в нее, я старался вернуться к реальности. Парни часто рассказывали мне ужасные истории о фарангах, которые увлекались барными девочками. Они говорили, что у большинства девочек есть тайские мужья или дружки, которые тратят их деньги на наркотики или азартные игры. И независимо от того, насколько Вы доверяете им, в конце концов они разорвут Вас. Я смотрел на Джой, и я думал, что она отличается от других, но в части моего сознании всегда ощущалось беспокойство, что возможно она лжет мне, что я только ее клиент, что это только мои деньги, о которых она заботилась. Часть меня хотела попросить, чтобы она бросила работу, потому что я ненавидел мысль о ее отношениях с другими фарангами, и я ненавидел тот факт, что она танцует. В начале наших отношений я стал платить ей тысячу бат в месяц, чтобы она надевала юбку, когда танцует. Сунан и Моон все еще танцевали голыми, и я знаю, что Джой была счастлива моим жестом. Я знал, что она была бы более счастливой, если бы я давал ей достаточно денег, чтобы не работать вообще, но это стоило бы мне десятки тысяч бат в месяц, и я были все еще опасался брать на себя такие обязательства.
Я был уверен, что она не употребляла наркотики. Я несколько раз спрашивал ее об этом, и она всегда неистого отрицала, и у нее не было никаких следов уколов на ее руках. Она сказала, что у нее нет тайского дружка. Она сказала, что у нее был один в Сурине, но с ним все закончилось, когда она переехала в Бангкок.
Я верил ей. Она находилась в баре, работающем ночью в течение восьми часов, и она не заканчивала работу до половины второго утра, и она звонила мне почти каждый день, так что я не видел у нее свободного времени, которое она смогла бы потратить на своего дружка или мужа. Вдобавок она всегда носила мою фотографию в своем бумажнике, и я не смог бы понять, как ее тайский дружок смог вынести это.
Еще одна волновала меня, она никогда не позволяла мне посмотреть ее комнату. Джой сказала, что она находится в Супран Квай, недалеко от караоке-бара «Чикаго», и что это трущоба, Са-лам, если на тайском языке. Она сказала, чтобы добраться к дому, где ее комната, нужно спуститься по узкому переулку, и что это опасно для меня. И она сказала, что комната маленькая и грязная и что она стыдится этого.
— У меня нет денег, Пит, — сказала она. — И у меня нет хорошей комнаты. Я стесняюсь, Пит.
Время от времени я снова просил показать мне комнату, где она жила, но она всегда отказывалась. Она говорила, что в комнате нет телефона, так что я не мог позвонить ей. Однако в здании был телефон, по которому она могла бы звонить мне, но я не мог использовать этот телефон для контакта с нею. Я спросил ее, почему она не сняла комнату в более пристойном районе города, если ее комната настолько плоха. Она пожала плечами и сказала, что у нее нет денег. Я никогда бы не смог понять этого. Я брал уроки тайского языка в американском университете «Алумни», и я знал, что преподаватели там зарабатывали меньше чем Джой, но они все имели довольно высокий уровень жизни. Они зарабатывали приблизительно двенадцать тысяч бат в месяц, и все были хорошо одеты, жили в приличных квартирах, и у некоторых были автомобили и мобильные телефоны.
Жалованье Джой составляло приблизительно пять тысяч бат в месяц. Шестую тысячу я давал ей, что бы она не танцевала голой. Бар давал ей сотню бат каждый раз, когда я оплачивал ее бар-файн, так что еще минимум одна тысяча бат в месяц. Она обычно получала пять или шесть леди-дриньков в день, так что еще четыре тысячи бат в месяц. Получалось, что только в баре она получала одиннадцать тысяч бат, почти столько же, сколько зарабатывали преподаватели. Но я давал Джой еще пятнадцать тысяч бат в месяц. Даже если никто больше не оплатил ее бар-файн, Джой заработала двадцать шесть тысяч бат в месяц, больше медсестры, в несколько раз больше, чем женщина-полицейский, и не намного меньше, чем доктор. Так куда уходили деньги?
Попытка выяснить это закончилось пожатием плеч. Она не знала. Бангкок дорогой город. Она должна брать такси на работе и обратно, и каждая поездка стоит больше сотни бат. Шесть тысяч бат в месяц за такси? Это сумасшествие. Почему она не ездит на автобусе? Она сказала, что автобуса слишком долго ждать, и опасно по ночам. Я спросил ее, почему она не переедет в комнату поближе к Нана Плаза, и она сказала, что все ее друзья живут в Супран Квай, и там же живут ее сестры. Еще она сказала, что должна оплачивать мотоцикл. Пять тысяч бат каждый месяц.
И она должна посылать деньги в Сурин, чтобы помогать ее семье. Обсуждение денег, казалось, шло по кругу, возвращаясь обратно. Одна было ясно — у нее никогда не было достаточно денег, независимо от того, сколько бы я ни дал ей.
Я не знаю, куда деваются мои деньги, я действительно не знаю. Они текут через пальцы, как вода. Я попробовала объяснить Питу, но он не понимает меня. Как он смог бы понять? Он — богатый фаранг, он не может понять, что значит происходить из бедной семьи, не имеющей ничего. Сколько он должен заплатить за билет из Англии? Двадцать тысяч бат? Тридцать тысяч? И еще он платит тысячу бат за ночь в его отеле. Это — тридцать тысяч бат каждый месяц. И он тратит деньги в барах каждую ночь. Сотни бат. Однажды ночью он сел с ручкой и бумагой и попросил меня сообщить ему, сколько я заработала и сколько я потратила, как будто он бухгалтер или что-то в этом роде. Я действительно оскорбилась, но я не сказала ему какую-нибудь гадость, я попробовала перевести в шутку. Он сказал мне, что я выиграла бы материально, если бы я жила ближе к «Зомби», но это означало, что я не жила бы возле моих друзей. Я думаю, что он хочет, чтобы я все время сидела в комнате и ожидала его. Он сумасшедший. Он пытался выяснить, почему я не экономлю деньги. Какая экономия? Я должна заплатить за мою комнату, я должна заплатить за проезд в такси. Есть расходы на продовольствие, косметику, шампунь, одежду. Бангкок дорогой город.