— Я думаю, что ты была лучшей, — сказал я. — Самой симпатичной девочкой.
Она улыбнулась.
— Вы уверены?
— Я уверен.
Мы возвратились вниз по лестнице в Зомби.
— Мои волосы долго сохнут.
— Я знаю. Именно поэтому ты носила кепку.
— Нет, это для забавы. Я знала, что менеджер сойдет с ума. Забавно, правда? Хи-хи.
Я обнял ее. Она была забавна. И прекрасна. Она сидела со мной в «Зомби», пока не пришло время ее танца, и из-за необходимости высушить волосы я оплатил ее бар-файн, чтобы она не должна была работать.
Она упорно участвовала в шоу в течение десяти дней. Джой испытывала крайне неприятное чувство, когда мочила волосы, и ей не нравилась необходимость заново наносить косметику. Она решила, что дополнительные деньги не стоили этих неприятностей. Я не спорил. Я испытывал крайне неприятное чувство видеть людей, зачарованных ею, когда она уходила со сцены. Шоу лесбиянок было более популярным, чем просто танец, и парни всегда предлагали оплатить ее бар-файн, а также желали брать Вейн. Я предполагаю, каждый человек представляет в фантазиях обладать двумя красивыми девочками одновременно.
Одной ночью, через неделю после того, как она стала участвовать в шоу, я заскочил в «Зомби» поздно вечером, перед закрытием. Я засиделся в баре Фацо с Брюсом и другими знакомыми, и решил поприветствовать Джой перед возвращением в отель. Она сидела рядом с Вейн в баре, одетая в черную юбку и Футболку. Она увидела удивленный взгляд на моем лице.
— Фаранг оплачивает выпивку для меня и Вейн — сказала она поспешно. Она пила пиво из бутылки и криво усмехалась. Джой отодвинула бутылку подальше, как будто это не было ее пиво.
Новость поразила меня как удар молотка. Она всегда утверждала, что никто больше не может оплатить ее бар-файн, что она моя личная танцовщица.
— Почему, Джой?
— Нет, Пит, Вы не понимаете. У фаранга день рождения, он хочет посмотреть шоу лесбиянок со мной и Вейн. Он оплачивает две тысячи бат мне и две тысячи бат Вейн, только за шоу.
— Куда? — спросил я. Ее слова звучали фальшиво.
— Мы идем в отель Пентхаус.
Пентхаус был одним из отелей для секса, я ходил туда с Джой. Зеркала на стенах и потолке, порнофильмы по телевизору, презервативы на кровати.
— Подожди, Джой. Почему вы идете в отель для секса? Если он хочет посмотреть шоу, он может увидеть его здесь.
Джой повернулась к Вейн и заговорила с ней на Кхмерском диалекте. Это я замечал и раньше. Джой немного могла говорить на английском, достаточно, чтобы я ее понял, и мой тайский язык был достаточно хорош, что бы поговорить с нею. Она и Вейн обычно говорили друг с другом по-тайски, но всякий раз, когда она не хотела, чтобы я что-то узнал, Джой пользовалась кхмерским. Он совершенно отличался от тайского, хотя и имел многие похожие звуки, так что не было никакой надежды подслушать.
Когда Джой закончила говорить, Вейн улыбнулась мне.
— У фаранга день рождения сегодня. Он говорит, что он хочет приватное шоу, он хочет увидеть шоу лесбиянок со мной и Джой. Он только смотрит и пьет пиво.
Она посмотрела на Джой для поддержки, и Джой кивнула. Джой подняла ее брови, как будто она доказала мне ее точку зрения.
— Джой, ты сказала, что никто не сможет оплатить твой бар-файн. Как ты думаешь, что я чувствую?
— Я не знаю, — сказала она, опуская глаза.
Она выглядела настолько грустной, что мне захотелось обнять ее. Я предполагаю, что она только хотела попытаться заработать немного лишних денег. И если парень хотел заплатить ей, чтобы увидеть то, что он свободно мог увидеть в «Зомби», то она была бы дурой, если бы не воспользовалась этим.
— Вы сердитесь на меня? — спросила она.
— Нет, я не сержусь на тебя — сказал я. Я действительно не сердился. Но я еще больше обрадовался, когда она решила отменить показ шоу.
Некоторые из девочек в «Зомби» не станут работать с другой девочкой. Они слишком застенчивы, они говорят, что не хотят, чтобы кто-то еще увидел их во время секса. Думайте о деньгах, вот что я говорю им. Если две девочки занимаются сексом с одним парнем, то каждая выполняет половину работы. А также половину времени. Многие фаранги с двумя девочками кончают очень быстро, они не могут управлять собой, особенно, если Вы знаете, что нужно делать. Сунан однажды показала мне это. Француз оплатил бар-файн за Сунан и меня через несколько дней после начала моей работы в «Зомби» — он прельстился идеей заняться любовью с сестрами. Он оплатил бар-файн и дал Сунан и мне по две тысячи бат. Мы пошли в гестхауз за углом, и через пятнадцать минут мы вернулись назад танцевать в баре. С деньгами фаранга.
Сунан заставила меня сесть на него сверху, а сама стала целовать его тело, в то время как я трахалась с ним. Он хотел вытащить свой член из меня и засадить Сунан, но прежде чем он смог, Сунан стала кричать и стонать.
— Вы трахаете мою младшую сестру — сказала она, села позади меня и стала лизать его яйца. Он кончил со скоростью ракеты. Легкие деньги. Он сказал, что хочет сделать это снова, но Сунан ответила, что он заплатил только чтобы однажды кончить, и мы ушли.
Как только я начала участвовать в шоу лесбиянок, фаранги всегда спрашивали о бар-файне за меня и Вейн вместе. Вейн соглашалась на это потому, что она нуждается в деньгах: ее дружок имеет привычку к героину, и она только что купила пикап своему отцу. Я знала, что я рискую, потому что если Пит узнает об этом, у него снесет крышу. Если Пит уже пришел в бар, то я была уверена, что он заплатит за меня, но если его не было, я предупреждала девочек, чтобы они сказали ему, что я только что отправилась перекусить. Он поймал меня один раз, и это ошибка Вейн. Она уговорила меня выпить пару бутылок пива перед нашим шоу, потом фаранг купил мне и Вейн еще пива перед тем, как оплатить бар-файн. Теперь я знаю, что это не было хорошей идеей, потому что у меня было предчувствие, что придет Пит, но я была немного подвыпившей, а клиент предлагал больше денег, чем обычно. Три тысячи бат каждой. Шоу лесбиянок действительно соблазнило его. Так или иначе, Вейн уговорила меня, но я сказала, что мы должны все сделать быстро. Из за этого я пропускала шоу в душе, и он был должен оплатить дополнительный бар-файн, потому что нужно было найти двух девочек на замену. Мы переоделись и пошли в отель Пентхаус. Я хотела пойти куда-нибудь поближе, но фаранг настаивал на Пентхаусе, потому что там в комнатах всюду зеркала. Фаранг был немного пьян, и потребовался почти час, прежде чем мы смогли заставить его кончить. Вейн и я полностью показали шоу лесбиянок, и только тогда он лег с нами на кровать. Я пробовала заставить его быстро кончить, но он очевидно делал это с двумя девочками прежде, и он знал как управлять собой. Он заказал еще пива в комнату, и к времени, когда все закончилось, я действительно опьянела. И окосела.
Когда мы вернулись в «Зомби», я поимела еще пива, и в этот момент вошел Пит. Он выглядел недовольным, но я думаю, что я сумела убедить его, что ничто не случилось. Иногда фаранги могут быть такими глупыми.
Он с характером, Большой Рон. Если он в плохом настроении, он сидит на его специально укрепленном табурете бара подобно Джабба Хиту, это похожее на слизняка существо в «Звездных войнах», смотря на каждого с негодованием. Он должен много вынести, следя за вами. Он находится в баре по пятнадцать часов в день, потому что он знает, что штат разорвет его, если дать хоть половину шанса. Он работал бухгалтером в большом банке в Южной Африке в течение нескольких лет, но уехал из-за войны. Заработал состояние, и он посчитал, что ему не нужно снова работать. Я думаю, он приехал в Таиланд отдохнуть, а затем остался, затем решил вложить капитал в бар. Когда бар закрывается, он идет в Нана Плазу, оплачивает бар-файн девочки и ведет ее в отель. Никогда не позволяет девочкам остаться на ночь, он гонит их пинками после того, как они сделали дело. Не много романтичности в жизни Большого Рона.
Он управляет потрясающим баром, о котором я расскажу. Это довольно маленький бар в виде подковы. На двух более длинных сторонах достаточно места для линии табуретов бара, но пространства возле двери побольше. Большой Рон сидит там задом к двери, передом к бару. Стены вокруг обклеены сотнями фотографий проституток. Он держит пару камер позади бара, и девочки имеют строгие инструкции, чтобы фотографировать любого, делающего какую-нибудь глупость. Там есть картинки больных парней, парней без сознания, парней, обнаживших их торс или того хуже, парней с девочками, парней с парнями.
Я изображен на дюжине фотографий. Большинство их снято в течение тайского Нового Года, когда каждый сходит с ума. Тайцы считают удачей облить друг друга водой, потому что это происходит в апреле, который является самым жарким временем года. Мы подняли это на новый уровень. Мы применяем водяные пистолеты, и это похоже на открытую войну. Мы намачиваем людей. Я провел несколько набегов в бар «Siegfried», рядом с Фацо. Вошел с ковшом воды и играючи вылил его на немцев. Никакое чувство юмора у немцев. Владелец вышел и попробовал прочитать мораль, но мы облили и его. Тогда пара немецких туристов вышла, чтобы пожаловаться, но мы добрались и до них. Большой Рон действительно понял дух фестиваля. Он поставил большую бочку с водой рядом с баром, и мы купали людей в ней, когда они приходили. Он закрыл всё важное полиэтиленом и позволяет обливать девочек.
Девочки Фацо — это что-то. Для начала, они все говорят на хорошем английском, который не распространен в Таиланде. Также они все красавицы. Я подразумеваю, они — не барные девочки, вас бы ударили, если бы Вы пробовали оплатить их бар-файн, но Большой Рон одел их в короткие черных юбки и обтягивающие жакеты. Адское великолепие. Они помнят Ваше имя и что Вы пьете, и они профессионально немного суетятся. Я всегда удостоверяюсь, что я даю им большие чаевые. Я последний расточитель. Это все же окупается. В баре Фацо есть традиция, прозванная Большой Рюмкой. Все ставят друг другу выпивку, а когда кто-то осушает свою, он может проставить следующую. Если у Вас на столике скапливается четыре нетронутых рюмки, их выливают в один из тех длинных бокалов, которые используются для пива, а затем доливают до краев. Тогда Вы должны выпить все вместе или потерять лицо. Если вы пьете водку и колу, я могу сообщить Вам, что Вы педераст.
Есть колокол со старого судна, висящий рядом с местом, где сидит Большой Рон, и если Вы ударите в него, Вы должны купить спиртной напиток каждому посетителю в баре. Два удара — и к этому подключается сотрудники бара, три — и подключаются все в округе, в том числе и из верхнего бара.
Это действительно повышает конкурентоспособность некоторыми ночами, поскольку все мы пробуем подставить друг другу Большую Рюмку. Но всякий раз, когда Большую Рюмку ставят передо мной, я знаю, что девочки заменили его содержимое. Это почти чистая Кока-кола, никакого алкоголя, так что я могу выпить его без всяких проблем. Я рыгаю как сумасшедший в течение часа, но я не валяюсь мертвецки пьяным, как остальные парни. Это способ заработать в Таиланде. Пока Вы продолжаете выкладывать доллары, все идет по-вашему. Это — великая страна.
Я думаю, что поворотный момент в моих отношениях с Джой произошел через шесть месяцев нашего знакомства, когда мы поехали в Исарн на четыре дня. Фактически, это получилось случайно. Я в баре разговорился с немцем по имени Бруно. Ему было около шестидесяти, он лысый и с пивным животом, и он, казалось, знал массу вещей о Таиланде. Он работал профессором в Немецком университете, и его полем деятельности являлся туризм. Он находился в Таиланде более двадцати лет, и имел тайскую жену, Пэм. Она не была с ним в Фацо; он сказал, что она позволила ему отдохнуть в течение ночи.
— Она тайка, она понимает мужчин — сказал он.
Он писал книгу по тайским искусствам и ремеслам, и планировал посетить в Исарне фабрики и симпозиумы, в том числе и фестиваль ремесел в Сурин, откуда родом Джой. Бруно предложил взять меня с собой. Мне сильно хотелось поехать, потому что я буду скоро работать над главой путеводителя, посвященной северо-востоку Таиланда, и я могла бы охватить намного больше, если бы я поехал с Бруно. Плюс к этому, он явно много знал в этой области, и сможет ответить на многие мои вопросы.
Позже, когда я был в «Зомби», я сказал Джой, что я поеду в Исарн, и она начала прыгать на месте. «Бай дуе» — говорила она. — «Поедем.» Она сказала мне, что места, по которым я буду передвигаться, опасны, и что мне будет безопаснее, если она поедет со мной. Я объяснил ей, что жена моего друга Бруно тоже из Исарн, и что она будет способна позаботиться о нас. Джой тогда сказала, что она хочет увидеть ее отца. Я смягчился и сказал «ОК». Я полагал, что это будет хорошим решением. Я часто виделся с Джой, но фактически все наше время вместе мы провели в «Зомби», наружних барах Нана Плазы, ресторанах поблизости или в отелях. Я редко видел ее при дневном свете; наши отношения были перекошены в ночное время. Это неестественно для меня, так что я сильно хотел увидеть, что у нас получится, если мы будем находиться вместе двадцать четыре часа в сутки.
В день поездки мы договорились, что встретимся с Бруно и Пэм около большого торгового центра вблизи аэропорта. Джой поместила сменную одежду в пластиковую дорожную сумку. Я попросил ее не надевать много украшений, и она выглядела очень красивой и молодой. Джой двадцать лет, а мне тридцать шесть, но в баре я никогда не замечал разницы в возрасте. Стоя возле торгового центра, я внезапно почувствовал себя старым, и мне казалось, что все проходящие тайцы поворачивалась посмотреть на нас.
Когда Бруно приехал в его Лендровере, я понял, почему он так сильно хотел, чтобы я поехал с ним. Пэм растянула запястье, и хотя могла им шевелить, но у нее был наложен гипс. Бруно же не имел водительских прав, но они были у меня. В течение следующих четырех дней за рулем в основном сидел я. Бруно сидел рядом со мной и говорил час за часом, как будто он читал лекцию студентам. Фактически, это казалось более худшим, чем было на самом деле, потому что он великолепно знал страну и людей; но он говорил хриплым шепотом, и его английский язык был с жутким немецким акцентом, и трудно было понять, что он говорил.
Мы проехали через Корат, а затем к Удон Тхани, около 80 километров от границы с Лаосом, затем отрезок к Након Пханом, чтобы посетить керамическую фабрику, потом до Убон Ратчатхани, недалеко от Камбоджи. По дороге мы останавливались в нескольких храмах, не включенных в более ранние издания путеводителя моей компании, и Бруно водил меня в рестораны, которые были далеки от обычных туристических маршрутов.
Поскольку я вел машину, Бруно говорил, Джой и Пэм сидела позади нас, сплетничая на их собственном языке. Кажется, что деревня Пэм была в той же части Исарна, что и Джой. Пэм около сорока лет, более темнокожая, чем Джой, и более пухлая. Каждой ночью мы вчетвером ели вместе, потом Джой и я обходили окрестности, независимо от того, в каком бы городе мы находились.
Она казалась довольной, что находится подальше от Бангкока и давления баров. Она рассказывала мне о пище, которая продавалась на обочине, рассказывала мне истории о ее детстве, и пробовала научить меня кхмерским словам. Тайский был ее основным языком, но она почти также говорила на лаосском и кхмерском.
Вместе с английским языком она говорила на четырех языках, и я не мог представить, как бы отличалась ее жизнь, если бы она родилась в богатой семье в Бангкоке, а не у бедных фермеров в Исане. У нее хороший интеллект и чувство юмора, и она чувствительна к моим капризам, чего я никогда не замечал у моих прежних подруг. Когда я хотелось тишины, она вела себя тихо, но она, казалось, чувствовала, когда мне становилось скучно, и начинала развлекать меня, дразня и шутя, пока я не начинал смеяться с нею. Она была почтительна к Бруно, подливала ему пиво за едой, предлагала ему воды, когда мы ехали, а также назвала его Пии-Бруно, что являлось признаком уважения.