Город С., два месяца назад.
«…Почему я стал психотерапевтом? Согласитесь, с наукой о душе лучше справится тот, кто видит души.
— Вы утверждаете, что видите души?
— Насквозь…
— Тогда расскажите о моей, пожалуйста.
— Ваша душа относительно молода. Она пока не утратила свои мечты и идеалы, стремления и надежды. Вы еще надеетесь совершать открытия и менять этот мир. Но. Преследуемая постоянными неудачами, вы находитесь на перепутье. Если вы продолжите гробить свои мечты, идти против своих желаний в угоду общества, семьи, редакции… увы… ваша душа вскоре истлеет, не реализовав свой потенциал. И всего пару поколений и вы станете призраком, влачимым жалкое существование. Вашей энергии будет хватать всего на маленькое мгновение жизни, кусочек детства… Став постарше, вы будете смотреть на свое отражение в зеркало и оплакивать жизнерадостного ребенка, которым вы были в детстве. Можно ли будет что-то изменить? Сомневаюсь… Поэтому… Бегите! Бегите прочь от чужих желаний и наставлений. Я вижу, вижу, что вы не хотите брать это интервью, вы чихали на все это местное телевидение, вам осточертел этот город! Бросайте все и идите туда, куда уже который год зовет ваша душа!
Достигните ли вы успеха? Не знаю… но знаю точно, что жизнь ваша будет в гармонии сама с собой и если не сейчас, то в другой жизни, у вас все получится!
*Пауза*.
— Спасибо за ваши ответы, — девушка-репортер, пытаясь выдавить из себя улыбку, переводит свой взгляд прямо в камеру, — итак, сегодня мы были в гостях у психотерапевта Карла Л. Лонг Лонга, который совсем недавно открыл кабинет психологической помощи, — она вновь поворачивается к нему, — большое вам спасибо, что уделили нам время и рассказали, как важно следить и за психологическим здоровьем».
Взгляд и голос ее не проницаемы, но внимательный зритель заметил бы, как намокли ее красивые голубые глаза.
Видео остановилось. Кассета вышла из видеомагнитофона.
«… У этой девчонки был шанс… Но она его упустила, обрекая свою душу на вечное занятие ерундой… как впрочем, и все ее поколение… Ни воли, ни эмоций, ни разума. Боятся выйти за порог собственного дома! Общество слабаков! Спят спокойно, живут, наслаждаются благами жизни… Пока мои братья отдавали жизнь за них. И ради чего?».
Ответа Лонг Лонг не знал. Да, когда-то сражатели были могущественны: они владели знаниями и богатствами, которые и не снились Ордену Тамплиеров*. Но и на них нашелся свой Филипп Красивый*. Отдел уничтожил их. Теперь, даже там сотрудники получают зарплату, имеют социальный пакет и пенсию. А он, великий сражатель, должен осваивать людские профессии, чтобы прокормить себя. Да что уж говорить, если даже человек, просто державший у себя старинную книгу встреч, смог обеспечить богатством множество поколений своей семьи… Его потомки владеют сетью респектабельных гостиниц и даже не знают, кому они обязаны таким успехом.
Лонг Лонг вытащил кассету из видеоплеера.
— Вам уже давно пора оцифровать эти записи, если хотите сохранить их, — сказала Гнев, стоя за спиной Лонг Лонга.
— Заткнись! Я не спрашивал твоего мнения. Лучше иди, и узнай мое расписание! — с этими словами Лонг Лонг подошел к шкафу и водрузил кассету на один ряд с книгами. «Все не то, все не то!», — сетовал он. Постояв рядом со шкафом, он вытащил сразу три книги, отложив их в сторону. Затем провел рукой по стене и остановившись у затейливого узора, нажал на стену. Тайник открылся. Он вынул оттуда большую деревянную шкатулку и вернулся на свое рабочее место. Сдув с нее пыль и открыв ее, он аккуратно извлек потрёпанную книгу, что лежала на поверхности. Это был сборник эссе: «Современный человек в поисках души» Карла Густава Юнга*. На внутренней стороне обложки была небольшая приписка: «моему дорогому другу, Хуберу. Давайте искать вместе…».
Лонг Лонг провел пальцами по надписи. Как ему снова хотелось перенестись в тот день, когда они с Юнгом обсуждали природу сновидений. Тогда его поражало, какими знаниями о невидимом для них мире обладают психоаналитики, обычные люди. Юнг рассказывал о природе коллективного сознания, а Лонг Лонг сражался с их порождениями; Фрейд* описывал Я-концепцию*, а Лонг Лонг жил в ней, путешествуя по ее уровням; Райх* изучал оргоническую энергию*, а Лонг Лонг управлял ею, используя как оружие.
«Возможно, — думал тогда Лонг Лонг, которого звали Хубер, — есть целая категория подобных душ. Интуиты». Так Юнг изучал бессознательное, Лонг Лонг изучал Юнга.
Тогда он и решил, что будет осваивать новую профессию. Ах, если бы можно было вернуться в прошлое и задать великому психологу сотни вопросов. Впрочем, если бы Лонг Лонг мог вернуться в прошлое… все было бы иначе. От Юнга хоть осталась горстка книг… А от сражателей…
Лонг Лонг отложил книгу и уставился в открытый экран ноутбука.
Книги увековечили Юнга. А теперь он, Лонг Лонг, увековечит сражателей…
«Ради чего вы пишите книгу?», — гласил первый абзац статьи «Как написать книгу» на популярном интерне- портале.
Ради чего? Раньше сражатели оставляли печати… Книга тоже может оставить след, который не исчезнет. А интернет поведает ее всему миру. Он сам переведет ее на десятки языков, чтобы донести эту историю без искажений.
Для большинства людей она будет всего лишь глупым художественным вымыслом. Но для тех, кто подобен ему, она станет ориентиром, укажет им путь, как когда-то указывало острие… Возрождение — вот была его цель.
Дверь приоткрылась и в ней показалась голова Гнева:
— К вам посетитель.
— Кто там?
— Некая Анна Д., по льготному месту.
— Снова эти халявщики… надоела эта благотворительность. Надеюсь, это будет быстро, пусть заходит.
После неудачной консультации, он провожал ее долгим взглядом, пока молодая девушка не скрылась за углом.
— Вижу, ваши саженцы взошли, — в дверь вошла Эйфория, пропуская уходящий Гнев.
— Без меня! А потому они бесполезны! — он повернулся к Эйфории, — они всего-навсего центрилы, и без должной подготовки и яйца выеденного не стоят.
«Неужели это все, что достанется моему будущему поколению», — думал он. — Да, их рвение в борьбе с Меланхолией весьма похвально, но я не могу выдать себя ради этих щенков. Скорее всего, они состоят на службе Отдела», — с этими мыслями он отошел от окна и сел за стол.
— Тебе не найти меня! — сказал он вслух, глядя на портрет славянской богини Мары. Много лет назад он вынес его из тайника сражателей, чтобы знать главного врага в лицо. Когда-нибудь, он доберется до нее… Но не сейчас.
Книга. Вот что важно. Это давало ему энергию и жизнь.
Но с чего начать? С самого себя? Просмотрев все свои записи, заметки и даже видео, он понял, что там копать бессмысленно. Надо поведать об идеи, о той миссии, что была дарована им.
Мы, энтрилы. Наделены великой силой душевидения не для того чтобы подглядывать в чужие миры. Но чтобы истреблять все то…
Эта история началась…
Однажды, в мире появился один человек и понял…
И спустились Боги с небес…
Темные энтрилы никогда
Слова не клеились. Лонг Лонг пытался припомнить подсказки из прочитанной статьи:
«Начните вашу книгу с яркого события. Заинтересуйте читателя с первых страниц. Начните ее с конца, с самого захватывающего момента. С первых страниц закиньте героев в самую беспощадную и безысходную ситуацию и помогите им выбраться…».
На лице Лонг Лонга отразилась печальная улыбка. Ах, если бы действительно существовал автор, сумевший найти выход из безвыходной ситуации: силой разума создать плот и отправиться в чрево гигантской рыбы*, вытащив товарищей из недр Меланхолии.
«Если вы не готовы рассказать мне то, что чувствуете, напишите об этом на бумаге. Выразите свою боль физически, дайте ей стать буквами на белом листе. Вытащите ее из себя. Осознайте ее. Да, это не поможет излечить душу, но поверьте, вам станет значительно лучше…», — говорил Лонг Лонг одной своей пациентке.
Нет, это книга не для возрождения сражателей. Это книга — его личный психотерапевт. Книга, которая облегчит его боль и поведает миру о его трагедии.
Теперь он знал, с чего начать первую главу.
Он отложил книгу и вновь заглянул в шкатулку — там он нашел кусок пергамента с маслянистым пятном: кусочек его души. Почти полвека минуло с того дня, как этот кусок пергамента вернулся к нему.
Это и было начало конца.
Воспоминания Лонг Лонга, 1940-е гг.
Хубер делал небольшие пометки, обставив себя книгами, рекомендованными его новыми знакомыми — членами психологического клуба, основанного Юнгом.
«Вы на правильном пути, мой будущий коллега, но знания, что дает нам университет, ничтожно малы. Самообразование — вот ключ к успеху!», — говорил кто-то из клуба, чье имя Хубер даже не запомнил.
В дверь постучали. Хубер недовольно взглянул на часы — десять утра, наивысший пик его продуктивности. В это время его никто не смеет беспокоить.
— Один мистер хочет вас видеть, — сказала вошедшая старенькая Дойджилис, его домработница.
— Я никого не принимаю, если вы забыли, — сказал Хубер, сильно напрягшись, словно был готов в ту же секунду напасть на Дойджилис и вцепиться ей в горло.
— Он сказал, что вы будете ему рады. И что-то там про птиц…, - продолжала старушка.
— Про птиц? Что за вздор? У меня нет друзей орнитологов, — Хубер сдвинул брови.
— Извините, — старушка попятилась назад, но остановившись, сунула руку в карман фартука, — совсем забыла… Он просил передать вам это, — и с этими словами она протянула ему кусок пергамента.
Лицо Хубера побледнело. Он вскочил, выхватил бумажку из рук женщины и выбежал вон из комнаты.
Внизу, на мягком диванчике, опираясь двумя руками на трость, сидел пожилой мужчина с густой белой бородой, дорогом костюме и старомодной шляпе.
— Как видите, Киарин, я выполнил просьбу вашего друга, хоть и с большим опозданием, — сказал мужчина, указывая на клочок пергамента в руках Хубера. От упоминания своего настоящего, «первого» имени, Хубер вздрогнул и это разозлило его.
— Филин, — прошипел он, — что вам надо? Снова пришли выпытывать о темницах титанов?
— А почему бы и нет? Хранилища такого рода весьма ценны, и я бы имел за честь пользоваться им вместе с вами, учитывая какую неоценимую помощь я вам оказываю.
— И мы за это платим. Всегда, — резко ответил Хубер, прогоняя рукой спускавшуюся с лестницы миссис Дойджилис. Та сразу поняла намек и поспешила убраться наверх.
— …И сейчас я готов заплатить вам весьма ценной информацией, — сказал гость.
Хубер категорично покачал головой.
— В этом мире больше нет ничего, что сможет привлечь наше внимание…, - ответил он.
— Даже если это касается потерянных сражателей?
Ни один мускул ни дрогнул на лице Хубера.
— Они мертвы, убиты, уничтожены или гниют в темницах Совета, — сухо сказал Хубер, продолжая нависать над Филином, — на то они и потерянные.
— А что, если я скажу вам, что вы ошибаетесь…
— Тогда Гнев нашел бы их. Он был эмоцией многих сражателей, а как вы знаете, они те еще ищейки…
— Пренебрежительно к эмоциям, не считаете, — заметил Филин, — вам давно стоило отпустить эту эмоцию. Удерживая Гнев при себе так долго, вы медленно убиваете его.
Хубер лишь усмехнулся:
— Эмоции не друзья нам. А служители людям и нашему делу. Несколько их смертей не большая утрата в масштабах времени, — он сделал паузу, взглянув на свой Гнев. Тот кивнул в знак согласия. — Если у вас есть какая-то информация, говорите, — поторопил его Хубер.
Филин, казалось, хотел возразить словам Лонг Лонга. Но остановился.
— Речь пойдет о Нижнем уровне. Я называю его большой кладовкой. Совет держит там особо опасных грешников, вы — свои побрякушки, люди — страхи и фантазии. У темных энтрилов тоже есть свое место хранения. Раньше это было тайником Совета, но позже было решено отдать часть земель под нужды Отдела…
— Что еще за Отдел? — не понял Хубер.
— Простите. Темные энтрилы. Отдел — это их официальное название, там, наверху.
Хубер покачал головой. Зло имеет имя.
— И что там может хранить этот ваш… Отдел? — спросил Хубер, весьма равнодушным тоном.
— Все что угодно, я предполагаю: культурные артефакты, произведения искусства, священный Грааль*, золотые кони Батыя*, библиотека Ивана Грозного*… Все то, что они, по тем или иным причинам, изъяли с Земли. Есть отсек и для хранения душ: чистые души, души с особенностями, души ваших сражателей… После побега Изусы, я полагаю, было решено не держать особо опасных сражателей в темницах Совета, а перепрятать их в Хранилище, дабы вы не могли вытащить их оттуда.
Сердце Хубера предательски замерло. Насколько ему было известно — Изуса действительно вновь и вновь перерисовывал чертежи Темниц Совета, с надеждой спасти остатки своей армии, что удерживали там. Хубер огляделся по сторонам — не подслушивает ли его старушка Дойджилис. Нет, вокруг было пусто, только в углу комнаты верной стражей стоял его Гнев.
— Откуда такая информированность? — Хубер с подозрением посмотрел на Филина.
— У меня есть доверенное лицо, там наверху… Не велика должность, но лицо весьма неприметное и лично видящее бумаги о переводе сражателей в новое хранилище Отдела… или, как вам угодно, темных энтрилов… А недавно ко мне в руки попали некие чертежи, предположительно, координаты хранилища…
— Тогда что вы не отправите туда ваше доверенное лицо? Я думаю, мы были бы более сговорчивы, принеси вы нам хотя бы один артефакт с того места.
Филин улыбнулся.
— Если бы все было так просто, то я бы не сидел здесь, перед вами. Как вы уже поняли, есть одно, но… Хранилище сторожит чудовище Совета: Амат — вида Меланхолия.
Сердце Хубера забилось сильнее.
— Вы говорите про ту самую Амат?
Филин кивнул.
— Но тварь невозможно уничтожить! — отрезал Хубер, — за свои жизни я убивал много жутких существ: эгрегоры человеческой боли, чистый гнев сотен разъяренных людей, апатию мира… Но эта, она другая, она словно…
— … Существо иного мира, — продолжил за него Филин, — так и есть. Это не просто эмоция из мира Даэху. Это существо подобно аннунаки, имеющая в своей основе две души. И очевидно, что раз аннунаки состоят из души основания и души человека, то — Амат — душа основание и душа даэху. Ошибкой было полагать, что перед нами обычная усиленная эмоция. Пока вы уничтожали одну ее часть, она питалась другой.
— Нашими солдатами она питалась! — взвизгнул Хубер. На его лбу выступил пот.
— И вам выпадает прекрасный шанс отомстить… Более того, тварь сидит на цепи, что ограничивает ее маневры… Все что вам надо, это привести эмоции, что по своей силе ослабят эмоциональную часть ее природы… я слышал, Изуса как раз обзавелся такой. А после, просто уничтожить две ее души.
Наступила пауза.
— А вам? Что вам с того? Только не говорите, что вспомнили свое сражательское прошлое и решили помочь из благородных побуждений.
— Мои цели гораздо масштабнее, чем вы можете представить, — сказал Филин, приподнимаясь с дивана, — уничтожение пожирателя душ — награда для всего мира и меня в том числе… Но, впрочем, я бы не отказался от тела этого чудовища: с удовольствием бы по изучал столь ценный экземпляр, — Филин протянул руку.
Хубер не стал отвечать на рукопожатие. Он не верил этому порыву внезапного благородства, но и не мог объяснить для себя причину такого поведения. «Возможно, ему что-то надо из хранилища», — подумал Хубер.
— Мне надо обсудить это с Изусой, — сказал Хубер и кивнул Гневу, покорно стоявшему в углу. Тот кивнул ему в ответ и прыгнул в тень.
— Конечно, конечно, — покивал Филин и пошел на выход.
Но несмотря на высказанное сомнение, Хубер уже видел себя внутри пещеры хранилища, как он своим волевым мечом пронзает Амат Меланхолию насквозь.
Филин нашел своего Тесея, который победит Минотавра.
— Возрождение, — сказал Хубер самому себе, когда остался один, — возрождение, — повторил он, и его хмурое лицо, впервые за много лет, осветила улыбка.
Город С. Два месяца назад.
От удара ноги дверь распахнулась, и профессор Лонг Лонг вошел в кабинет, держа в руках несколько увесистых томов недавно приобретенных книг из букинистического магазина.
Вывалив все на ближайшую полку, он принялся их сортировать, внимательно просматривая каждую. В этот момент распахнутая дверь заскрипела и закрылась.
Лонг Лонг обернулся.
Облокачиваясь к стене, ранее прикрытой дверью, и сложа руки перед собой, стояла эмоция. Лонг Лонг узнал ее — это было Равнодушие его несостоявшейся пациентки, Анны Д.
— И снова добрый вечер, — сказала эмоция.
— Что тебе надо? Я не консультирую эмоции! — грубо сказал Лонг Лонг, поражаясь наглости эмоции.
— Да я лучше свихнусь, чем стану вашим пациентом, — нахально ответила эмоция, отрываясь от стены и делая шаги в его сторону.
Такая грубость возмутила Лонг Лонга.
— Повежливее ты, кусок сферы! Если не хочешь лишиться круговорота душ.
— Почему вы не сказали Анне, что вы энтрил? — спросило Равнодушие, не обращая внимание на слова профессора, — вы ведь поняли, что она видит эмоции?
— Я не обязан ни перед кем отчитываться, убирайся отсюда! — приказал психотерапевт, теряя терпение.
Эмоция сделал пару шагов и остановилась, делая вид, что с интересом рассматривает содержимое книжных полок.
— Им нужна ваша помощь, — сказало Равнодушие, не обращая внимание на разъяренного психотерапевта, — сегодня вечером Анна собирается навестить студенческое общежитие. И наверняка, потащит с собой того полицейского, тоже центрила. Я подозреваю, что там их будет ждать Меланхолия, с которой они не смогут справиться.
— Так и скажи им об этом…, - Лонг Лонг выхватил из-под носа Равнодушия книги, что оно рассматривало и отвернулся, желая разложить их по полкам, — я-то тут причем?
— Но ведь это из-за вас они оказались в это мире. Так уж позаботьтесь о них! — сказала эмоция.
— Что?!Откуда ты…? — Лонг Лонг в спешке обернулся, но эмоция уже канула в тень и исчезла.
Воспоминания Лонг Лонга, 1940-е гг.
В эти дни Хубер чувствовал себя ребенком, который получит долгожданную игрушку, если съест мешок сладостей. Он оповестил товарищей и ждал их в назначенное время.
Первым прибыл Изуса, один из древнейших, чья душа, судя по ощущениям, начала свой круг перерождений еще с первобытных времен. Именно его группа сражателей смогла добыть острие Гекаты, ознаменовавшую эпоху печатей и изменивших все их мироустройство.
Его сопровождало две эмоции. Первой была Эйфория, на которую и делал ставки Филин. Это была молодая сильная эмоция, которую Изуса отобрал у случайного прохожего. Как ни странно, но с ней воин обходился снисходительно, выделяя ее на фоне других подчиненных. Второй эмоцией был Гнев. Это был другой Гнев, нежели у Хубера. Женский Гнев. Сильнейший воин, властный, сильный. Это была очеловеченная эмоция женского пола и при виде неё люди отводили глаза — не могли выдержать тяжелый взгляд эмоции.
Хубер знал, что очеловечивание эмоций требует много условий: долгое пребывание эмоции на земле, тонны волевых усилий хозяина, высокая энергичность и сила духа. Изуса обладал всем. А еще он, подобно Хуберу, уже долгое время не возвращался в Озеро Душ. После утери острия — это грозило им забытьем последних несколько сотен лет.
«У нас словно ретроградная амнезия, — писал Хубер в своих письмах Мелии, — прошлые печати находят нас и даруют воспоминания, но мы не в силах вспомнить, что делали свои предпоследние жизни».
Мелия, еще один из сражателей, не знал, что такое ретроградная амнезия, и потому предпочитал не отвечать на письма Хубера, продолжая изучать звездное небо. Он приехал вторым. Несмотря на женское имя, его носителем был худощавый мужчина с миловидным личиком и тонкими чертами лица. Такова была особенность сражателей: дабы не запутаться в круговороте имен, они называли себя тем именем, что навсегда отразилось в первой печати.
При виде Мелии, Хубер с улыбкой вспоминал, какой же красивейшей женщиной был этот воин пару тысяч лет тому назад. Да и в целом, все женские перерождения Мелии обладали неземной красотой, что часто служило на пользу делу — однажды, они даже заманили и убили бога, что покусился на ее красоту. Рядом с Мелией тоже стояло сразу две эмоции. Первой была Радость. Красивая эмоция, даже в виде пятна выражала очарование. Но чаще это пятно принимало очертания прекрасной девушки. Она была невидима этому миру, в отличии от Гнева Изусы, хотя сопровождала Мелию много веков, время от времени цепляясь к другим людям. Вторым была Печаль: грузная, тяжелая на вид, она, тем не менее, была сильным воином, его дополнительным щитом и источником энергии. Недостаток воли и силы духа Мелии не давал им полностью очеловечиться, а потому, Хубер, обладавший всего одной эмоцией, ставил себя на уровень выше Мелии.
«Очеловечивание эмоций — жалкая трата энергии и воли, не имеющая практического смысла», — писал он в своем пособии для юных сражателей. Впрочем, читать это пособие было некому.
Еще двое сражателей, прибывших в тот день, были Хуберу не знакомы.
В последний раз, перед потерей острия, он провел в Озере Душ несколько столетий. Это помогло ему избежать инквизиции темных энтрилов, но полностью дезадаптировало его в сражательском мире. Вместо армии его встречал потрепанный жизнью отряд.
Поэтому, глядя на этих новых сражателей-слабаков, не имеющих ни сильных эмоций, ни десяток печатей, он был уверен, что они появились в его отсутствие. Но зато у них была Энергия и Воля, еще не растраченные в долгих перерождениях.
Помимо эмоций, сражателей окружали и другие сущности: печати перерождений накрывали их словно щиты, архетипы обеспечивали им дополнительные источники энергии, темпераменты окружали их как защитные поля. Самыми крепкими они были у него, Хубера: флегматическая броня спокойствия, ровной силы, и уравновешенности. Лишь присутствие сильного Гнева рядом выводило его из равновесия.
— Все собрались, — сказал Гнев Хубера и покорно встал за его спину.
Еще два сражателя ждали своего перерождения и сейчас отсутствовали.
Итого: пять живых и два в резерве — все что осталось от тысячного войска древних воинов.
Хубер подался вперед:
— Есть новости, — сказал он…
Город С., два месяца назад.
Поздно вечером, по пустынной улице города, с быстрой скоростью неслась маленькая синяя машина. Резко затормозив, она остановилась у бизнес-центра. Дверца открылась и из нее выскочил мужчина. Несмотря на не молодой возраст, он резво поднялся по ступеням, показал пропуск сонному охраннику и бросился вызывать лифт.
Битва была проиграна. Амат Меланхолия сбежала. Он выдал себя темным энтрилам. И даже если эти детишки-центрилы в самом деле ни при чем, темные энтрилы придут за ним. Отдел победил.
Психотерапевт Лонг Лонг только с третьего раза открыл дверь кабинета дрожащими руками. Его эмоции не нашли след Меланхолии в городе. А значит, она покинула его, дабы доложить темным энтрилам, что последний из сражателей найден. Пока эмоции прочесывают границы города, он должен собрать все самое необходимое.
Вбежав в кабинет, он остановился. Прямо за его столом сидел Фрэнки, Равнодушие Анны, да еще и сложив свои синие ноги на его стол.
— Ты что творишь?! — взревел Лонг Лонг, — убирайся отсюда!
Это уже было слишком. Лонг Лонг вытащил из своей души волевой меч и приготовился к удару.
— А вы были плохим парнем в молодости, не так ли? — невозмутимо спросил Фрэнки, не испугавшись грозного оружия, — потом авария, клиническая смерть и вас словно подменили! Занялись наукой, выучились на престижную профессию…. Прямо переосмыслили жизнь… или…, - он снизил голос до шепота, — просто забрали чужую? — с этими словами он убрал ноги со стола, встал, и не дав Лонг Лонгу вымолвить ни слова, громко продолжал:
— И как раз в тот момент, когда вы занялись наукой и поступили в университет, в нашем городе, с разницей в несколько лет, появилось несколько весьма необычных душ… Совпадение, Киарин? — при упоминании его древнего имени, внутри Лонг Лонга похолодело.
— Кто вы?! Кто вас послал?! — Лонг Лонг выставил меч вперед, показывая серьезность своих намерений.
Фрэнки взглянул на острие меча, почти упирающего ему в грудь, а затем перевел взгляд на психотерапевта.
— Впрочем, меня не интересует ваше прошлое. Меня интересует, где та душа, что вы отняли у меня, оставив умирать в темницах титанов!
Малая доля секунды потребовалась Лонг Лонгу, чтобы до него дошла вся суть услышанного.
— Хромой сражатель! Эния! — ахнул психотерапевт, — вы его эмоция!
— Я не его эмоция, Киарин. Я и есть Эния! — сказал Фрэнки, глядя прямо в глаза Лонг Лонгу.
— Но это невозможно! — шептал про себя Лонг Лонг. Он опустил меч и несколько раз обошел вокруг эмоции, дотронувшись до нее рукой.
Фрэнки брезгливо сморщился.
— Поаккуратнее, — сказал он.
— Но как? Неужели, после пожирания Амат, мы перерождаемся существами даэху? — удивлялся Лонг Лонг.
— А с чего вы взяли, что меня кто-то сожрал? — нахмурился Фрэнки.
Лонг Лонг не мог поверить ни единому слову. Он хотел задать хромому сражателю десятки вопросов, но Фрэнки опередил его:
— Где душа, что я вытащил из хранилища?
— Вы сами мне ее отдали, — напомнил Лонг Лонг, — а мне было некогда искать ее среди других… Увы, я разочарую вас, но ни одной души у меня больше нет…
— Что? Где они? Куда вы их дели?! — несмотря на волевой меч, что Лонг Лонг по-прежнему держал в руке, Фрэнки набросился на него.
— Я выпустил их, — спокойно сказал Лонг Лонг, отталкивая эмоцию, — все души, что были у меня…
Он неспеша прошел к своему столу и сел, глядя в пустоту.
— Сначала в одном городе я выпустил несколько душ, взращивая их, наблюдая за ними. Но все было впустую — если эти души и обладали какими-нибудь талантами, я не разглядел их. Пришлось менять тело и переезжать в другое место. И снова попытки вырастить сражателей. Очередной провал. И мой переезд. Выпуская души, я не всегда мог отследить их траектории, все что мне оставалось — надежда. Я понимал, что они могут вернуться назад и тогда я снова пущусь в бегство, что они могут сгинуть в Нижнем уровне, что они могут не обладать нужными мне способностями. И я всегда был крайне осторожен, понимая, что за мной по пятам могут идти темные энтрилы…, - устало рассказал он.
— Но это глупо! Не все важные души обладают нужными вам талантами! — сказал Фрэнки, вскидывая руки.
Но Лонг Лонг не обращал внимания на его слова и продолжал:
— В этом городе я выпустил три последние души… и сделал все, чтобы найти их. Работал в детских садах. Потов в школах. Терпел этих мелких засранцев. И все время продолжал практику в психиатрии: вдруг чья-то мама заметит, что ее ребенок разговаривает сам с собой? Даже устраивал дурацкие конкурсы: «Нарисуй свою эмоцию! Дай ей имя!»… И так каждый раз, три поколения подряд. Сколько городов оставил я за спиной, столько времени потрачено зря…, - он не договорил. Его внимание привлек вскрытый ящик тумбочки, что стояла под столом.
— Вы рылись в моих вещах?! — мгновенно вскипел он.
— Я искал острие…, - ответил Фрэнки.
Лонг Лонг сощурил глаза.
— Вас послали темные энтрилы! — Лонг Лонг резко соскочил со стула и в один прыжок долетел до Фрэнки, замахиваясь волевым мечом.
Прогремел выстрел.
Лонг Лонг попятился назад, схватившись за грудь, в которой зияла кровоточащая рана. Рухнув на свой стул, он с удивлением смотрел на руку Фрэнки, державшего настоящее человеческое оружие.
— Я искал острие. Но нашел револьвер, — сказал Фрэнки…
Воспоминания Лонг Лонга, 1940-е гг.
Они прибыли в город С., где если верить словам Филина, находились Грани.
«Если он всегда знал, где находится эта Грань, ему не поздоровится!», — плевался Изуса, вспоминая недобрым словом Филина.
«Покончим с тварью и отправимся убивать богов!», — поддакивали ему «молодые» сражатели.
Мелия и Хубер молчали. Последний бросил взгляд на Грани. Одна, привычная, уходила под землю, высвеченная тенью. То был вход в Нижний уровень. Вторую, отраженную в лучах яркого солнца, ему довелось видеть впервые. Там, где для простых людей было просто небо, он и ему подобные лицезрели лестницу, идущую вдоль радуги. Это был вход на Верхний уровень.
Хубер слышал, как однажды Филин назвал такое место Летавией — место, где грани разных миров пересекаются. И Филин прекрасно знал, как жаждут сражатели найти подобное место, чтобы наконец, попасть в логово богов…
Рядом со сражателями шагало еще трое обычных парней. Их руки были связаны, а на головах надеты мешки. Они пытались вырываться, но крепко удерживались двумя «молодыми» сражателями. Их отыскали в ближайшем питейном заведении, когда те напились и уснули под кустом.
«Пьяницы конечно, но в целом, крепкие малыши», — изрек Мелия, когда подбирал новые тела.
«Воля алкоголиков слаба, но тела их часто весьма выносливы», — согласился Изуса, шедший впереди.
Они остановились на краю Грани, что указывала путь в Нижний уровень.
— Ты будешь ждать здесь! — вдруг резко обернулся Изуса к Мелии.
— С чего это вдруг? Мы обсудили, что останутся молодые! — Мелия махнул рукой в сторону двух сражателей.
Те быстро закивали.
— Мы не умеем вселяться в тела… и сопротивляться силе зова…
— Значит, пришло время учиться! — ответил Изуса, — боевое крещение будет опасным, но это сразу продвинет вас на вашем пути!
Глаза молодых сражателей наполнились ужасом.
— Это безрассудно! — воспротивился Мелия, — их имена в книге. Теперь другие времена… если их души не вернутся, у нас будут проблемы. А потерять сейчас двух сражателей…
— Кто сказал, что мы их потеряем? По версии Филина, все должно пройти гладко! — метнул Изуса на товарища прищуренный взгляд.
— Путешествовать в тенях тоже надо уметь. Один неверный шаг и их души навечно заплутают в Нижнем уровне! — невозмутимо ответил Мелия.
Хубер стоял и не понимал, что происходит. С чего вдруг, в последний момент, Изуса меняет план.
— Хорошо… пусть будет так…, - все-таки согласился Изуса, — мы с Мелией займемся Меланхолией, а ты… Киарин, — обратился он к Хуберу, — проникнешь в хранилище и принесешь нам души наших товарищей! Вы, — он повернулся к «молодым», — охраняйте живых и ждите нас. Ни одной ногой отсюда! И, наконец, вы, — он повернулся к существам Даэху, — вы все идете с нами. Кроме тебя, Гнев, — повернулся он к своей эмоции, — тебе лучше остаться здесь. Эйфория… сегодня ты будешь нужна нам больше всех!
Эйфория улыбнулась. Первое правило сражателей в отношении даэху гласило: молчать, пока к вам не обратятся. Это правило касалось и старших эмоций-надзирателей. И конечно, исключением не стала и эйфория, взбудораживающая умы молодых сражателей, выглядевшая как самая настоящая женщина, но видимая только душевидцам.
Спустя пару минут раздались выстрелы, напугавшие заложников.
Три бездыханных тела упали на землю.
— Готовы? — спросил Изуса своих товарищей, когда его призрачная душа смогла воспротивиться зову свыше и встать наряду с другими воспротивившимися — Киарином и Мелией.
Хубер молча кивнул. Они вошли в Нижний уровень.
Они шли по бесконечному лабиринту, все цело доверившись памяти Хубера, воспроизводившего в голове координаты, данные Филином. Один из сотен тысяч бесконечных лабиринтов Нижнего уровня. Как всегда холодный, мрачный и сырой. Вечно со всех сторон капает вода, слабый свет проникает сквозь расщелины, создавая полутень, а холодный ветер, время от времени, продувает до глубины души.
«Откуда здесь вечно капает?» — выругался Изуса, когда крупная капля холодной воды упала ему на голову.
— Меня больше поражает свет из расщелин. Ему просто неоткуда взяться и тем не менее, он присутствует, — ответил Хубер, готовя волевой меч.
Периодически до них долетали завывания голодного зверя. Но Амат ли это? Или просто сбежавшая с земли очередная агрессивная грусть?
В какой-то момент Изуса и Хубер сровнялись.
— Киарин, — тихо прошептал Изуса, — ты должен знать…
Неожиданно раздался страшный вой. Души остановились, крепко зажимая мечи в руках.
— Не рановато ли мы услышали ее крик? — раздался позади голос Мелии.
— Уходим! — приказал Изуса, — поворачивайте назад! Скорее!
— Ты о чем? — не понял Хубер, — мы почти на месте! — сказал он подходя ближе.
— Дальше идти нельзя! Это ловушка! Назад! — почти визгом закричал Изуса, направляя свой меч на Хубера, — я ее чувствую, нам не справиться!
Хубер пораженный глядел на товарища. Изуса струсил?
— Отойдите от него, — вдруг сказала Эйфория, нарушив правило молчания, и взглядом указала Хуберу на ноги Изусы.
Он перевел взгляд и ахнул: ногу Изусы обвило фиолетовое щупальце… Эйфория своей энергией зажгла факел, и они увидели десятки щупалец, растянутых вдоль стен.
— Это все ты! — Изуса посмотрел безумными глазами на Хубера, — это ты виноват! Ты завел нас сюда! — и с этими словами он набросился на Хубера. Тот едва успел отскочить от тяжелого удара волевого меча.
Мелия бросился рубить щупальце, что удерживало Изусу, но другое, подобное, схватило его самого.
— Ты должна была ослабить ее силу! — кричал Хубер Эйфории, отбиваясь от Изусы. Тот был гораздо сильнее и в очередной раз легко отбросил Хубера от себя.
«Что-то не так…, - проносилось в его голове, — Филин говорил, что она будет ослаблена и на цепи! Мы еще далеко от хранилища! Она свободна… и очень сильна!». Факел с огнем выпал из рук Эйфории и погас. Раздался резкий звук — что-то между рычанием, криком и завыванием ветра и в следующее мгновение, в один прыжок тварь оказалась прямо перед ними, заполонив собой весь узкий туннель.
Хубер в ужасе сжался в стену — тварь раскрыла гигантский рот и потянув свои щупальца на себя, мгновенно закинула в рот Изусу. Мелия в последний момент успел отрубить щупальце, удерживающее его, и упав на землю, бросился бежать в сторону выхода. За ним следом побежали эмоции, темпераменты, характеры. Меланхолия издала протяжный вопль, схватив длинными щупальцами некоторых даэху, мгновенно поглотив их и быстро поползла в сторону бегущих.
Звуки протяжного воя постепенно затихли.
Хубер остался один.
Город С., два месяца назад.
Лонг Лонг воспротивился зову наверх и теперь, пораженный, смотрел как эмоция Равнодушия вкладывает пистолет мертвому психотерапевту в руку, вспоминая щуплую девушку Анну, хозяина этой эмоции.
Девушка казалась ему слабой и обессиленной.
«Откуда в ней взяться сильной воли и энергии, что позволяет Равнодушию держать предметы этого мира…», — задумался он.
Тем временем, Фрэнки закончил возиться с телом психотерапевта и отошел подальше, чтобы взглянуть на общую картину произошедшего.
Подводила только кровь на полу.
«Ни один эксперт ни найдет следы оргона на оружие. Все решат, что я убил сам себя…», — думал Лонг Лонг, глядя на работу эмоции.
С играми в психотерапевта было покончено.
— Я не собирался вас убивать, — вдруг сказала эмоция, глядя прямо перед собой. В это мире она не могла видеть душу Лонг Лонга, но знала, что она где-то рядом. — Но я не жалею об этом. Ваша смерть решает дилемму, над которой я бился. Мне надо покинуть этот город, но я не мог оставить Анну в опасности. Теперь же, когда я совершил немыслимое убийство эмоцией человека, сюда прибудут агенты Отдела. Если, как вы считаете, Меланхолия их рук дело, и она действительно охотится за вами, ища украденные души, все будет кончено. Если вы ошибаетесь и Отдел ни при чем, они остановят ее, защитив город, Анну и Алекса…, - он еще постоял немного, смотря перед собой.
— Отправляйтесь за мной, — предложила эмоция и с этими словами Фрэнки прыгнул в тень, отправившись в Нижний уровень.
Лонг Лонг, осмотрев свой кабинет в последний раз, вытащил острие из тайника, дабы запечатлеть печать своей души в этой жизни и отправился вслед за эмоцией.
Воспоминания Лонг Лонга, 1940-е гг.
До хранилища оставалось недолго. Как только Хубер повернул за ближайший угол, то смог разглядеть слабое свечение. Но чем ближе он подходил, тем ярче становился свет, давая его глазам возможность адаптироваться. Подойдя ближе, Хубер увидел два зажжённых факела, освещающие гигантских размеров арку. Он прошел внутрь и наткнулся на длинную тонкую цепь, конец которой лежал у самого входа в арку. Конец цепи образовывал круг, напоминающий собачий ошейник. Но внимание Хубера тут же переключилось на просторную пещерную залу, подсвеченную сотней факелов. А в центре, отражая оранжево-красное пламя огней, стояла огромная стеклянная коробка.
Хубер осторожно, озираясь по сторонам, подошел к ней и рассмотрел ее поближе.
«Это и есть хранилище?», — подумал он. Он представлял его в виде библиотеки, или архива, с разными коробками, шкафами и сейфами. На деле это оказался полностью стеклянный короб в четыре метра высотой, и в несколько десятков шириной. И ровно посередине, на одной из стен, вырисовывался силуэт двери. Без ручек, замочных скважин и замков. Хубер подошел к ней и аккуратно дотронулся до нее рукой. Ничего. Он прислонился к двери лицом — она была такой же прозрачной, как и вся стена. Внутри он разглядел витрины — такие же абсолютно прозрачные стеклянные полки, на которых стояли сферы: белоснежные, голубые, желтые, прозрачные. Хубер не сомневался — то были души.
Его взгляд начал лихорадочно осматривать дверь — как же открыть ее? Он стучал, давил, кидался камнями, махал волевым мечом, обжигал огнем, приказывал, требовал… Несколько раз он оббегал всю коробку, ища другие двери; пытался залезть наверх, соскальзывая вниз; думал сделать подкоп, но не мог пробить твердую землю. И с каждой минутой нарастала растерянность. Он кричал, ругался. Усилием воли он остановил себя и стал медленно ощупывать каждый сантиметр стеклянных стен. Но никак ни мог разгадать тайну этой стеклянной коробки. Устав, он сел на землю, облокотившись спиной на стену и запрокинул голову. Все напрасно!
— Вижу — не у меня сегодня одного плохой день, — раздался голос рядом. Хубер поднял глаза: прямо перед ним стояла душа молодого парня.
«Умер в расцвете сил», — сразу же промелькнуло в его голове.
— Гоззо, — протянул ему руку незнакомец, — это вы выпустили Амат из хранилища?
— А ты кто? — вместо приветствия Хубер отскочил в сторону, поднялся и выставил вперед волевой меч, — темный энтрил?
— Спокойно, спокойно… Вы сражатель? Я не причиню вам зла… Ваше имя? Сражательское, конечно же, — уточнил парень, вытягивая руки вперед.
Хубер недоверчиво смотрел на него.
— Киарин, — сказал он, внимательно следя за каждым движением этой души.
— Киарин… Киарин…, - проговорил несколько раз юноша, смакуя это имя, — нет, не слышал. Наверное, мы с вами не знакомы. Я — Эния, — еще раз представился он.
Только услышав это имя, кулаки Хубера сжались, глаза вытаращились и даже на шеи вздулись невидимые жилы.
— Ты! Ты…, - он бросился на Энию, но тот успел отпрыгнуть в сторону.
— Если вы меня тронете, то остаток жизни проведете в вечной тюрьме, — прокричал юноша, — послушайте, вы мне совершенно не интересны…
— Ты предал нас. Всех нас! Сдал темным энтрилам! Выдал Совету! Как ты мог! — Хубер хотел заколоть душу своим мечом, но та упорно не желала быть заколотой. Парень наворачивал круги вокруг коробки, убегая от разъярённого сражателя, потратившего все силы.
— С чего вы это взяли! — кричал ему Эния, — я не предавал вас!
В какой-то момент Хубер, так и не сумевший догнать душу, остановился, чтобы перевести дыхание и восстановить силы.
— Это ты выпустил Меланхолию? — Хубер взглядом указал на цепь, что лежала на земле у арочного входа.
— Я похож на безумца? — воскликнул Эния, — я думал, это ваших рук дело!
Хубер видел, что юноша не лжет.
— Послушай, Киа…рин…, - Эния сделал небольшой шаг вперед, выставив перед собой безоружные руки, — я пришел сюда по своим делам. Я тихонечко зайду сюда, — он указал на стеклянную коробку, — возьму кое-что свое, а потом, мы можем вместе покинуть это место. Но если тебе так надо, то можешь конечно и остаться. Я не настаиваю. Но не советую, рано или поздно сюда придут сотрудники Отдела и будет лучше, если они нас не встретят.
— Тебе все равно не попасть внутрь, — буркнул Хубер, слегка разжав меч.
— Как знать, как знать, — Эния осторожно, следя за Хубером, подошел к стене и протянув свою руку, приставил ее к стеклянной двери.
И вдруг, в стене проявилась картина с надписями и не весть откуда взявшийся женский голос проговорил:
«Душа под номером 00075409 категории «С» объекта З. Допуск разрешен».
— Что, кто здесь? Ты меня обманул? — взревел Хубер и бросился на Энию. Последний успел открыть поддавшуюся дверь и закрыться изнутри.
— Не бойтесь, это просто система безопасности. Здесь только вы и я, — он помолчал, наблюдая за Хубером, — я сейчас открою эту дверь, но постарайтесь не убивать меня! И избавьтесь от этого, — он указал на волевой меч. Хубер неспешно вернул меч в душу и после этого раздался щелчок — стеклянная дверь открылась.
— Что за магия? — проговорил удивленный Хубер.
— Технологии Циаб. Думаю, что когда-нибудь подобное будет и на Земле, — сказал Эния, раскрывая широко дверь.
— Но как ты попал внутрь? — продолжал удивляться Хубер, переступая стеклянный порог.
— Я вхожу в число лиц, допущенных внутрь, — туманно ответил Эния, — плохая служба безопасности у Отдела, — и он, подмигнув Хуберу, и надев на глаза солнечные очки, направился в глубь стеллажей.
Хубер хотел ответить ему, поворачивая голову, но его тут же ослепило блеском сотен белоснежных сфер, покоившихся среди длинных стеллажей. Прикрыв глаза рукой, он громко прорычал:
— Эй, а где сражатели? Мне нужны их души!
— Что? Не слышу, — раздался отдалённый голос Энии.
Хубер, закрыв глаза руками и глядя сквозь небольшие зазоры между пальцами, пошел в сторону голоса.
— Мне нужны души сражателей, — сказал он, осторожно разжимая руки. Глаза постепенно привыкали к яркому свету.
Эния повернулся к Хуберу.
— Сражатели… что за бред… С чего вы решили, что они здесь? Они работают на благо Управления… я даже встречал парочку, — закатил он глаза, — хорошо, что они меня не узнали: они прошли Озеро душ, затем их вырастили в центре Выращивания и теперь они обитают здесь, подальше от печатей.
— Что? Не может быть… Но тогда что это за души вокруг?
— Да самые разные, мм, например, эти, — Эния указал на один из стеллажей, — Чистые души, а здесь, — он указал на другую полку, — души с особенностями. Тут написано…
Внизу, под каждым стеллажом, в самом деле, виднелась небольшая табличка на непонятном для Хубера языке.
— Но…, - Хубер застыл на месте, его трясло.
— Ну вы не расстраивайтесь… если вам нужны сражатели, вы вполне можете поискать в отсеке с особенностями. Мало ли — какие там особенности. Я слышал, среди них тоже встречаются душевидцы.
Но Хубер его едва слышал… Вселенская тяжесть его горя нависла над ним.
Он глядел на стеклянные витрины вокруг и ничего не чувствовал… В иной ситуации он бы уже разрушил полки, разбил все души…
«Мой Гнев мертв», — понял он и эта мысль хладнокровно распространилась по всему телу, отрезвляя разум. Неожиданно, его взгляд привлек предмет, явно выбивающийся на фоне стеклянных сфер. Хубер подошел ближе: круглый поднос с серебряной стойкой, а на ней…
— Острие…, - выдохнул пораженный Хубер. Он поддел его ладонью и поднес к лицу. Все сомнения рассеялись — это было именно оно! Он узнавал знакомые царапины и старые осечки.
В его глазах вспыхнул огонь. Что там говорил Эния? Души с особенностями? Теперь… имея острие… Он сможет воссоздать новую армию бравых воинов. Теперь он, а не великие, возглавит новую эру в истории сражателей…
И пока он пребывал в мечтах, Эния давно скрылся среди стеллажей.
«Что ищет этот мальчишка?» — вспомнил о нем Хубер, направляясь в глубь помещения.
Зайдя за очередной стеллаж, он попал в небольшое свободное помещение, где в центре стояло несколько постаментов: деревянный, железный, из чистого золота и серебряный. Они были скрыты внутри стеллажей и не видны снаружи. На каждом из них одиноко сияла сфера.
— А это еще что такое? — спросил он.
Эния, стоявший на против деревянной сферы, оглянулся.
— Я думаю, это души — психопомпы. Они приносят в мир Чистые души, — сказал он и вновь отвернулся, зачарованно глядя на сферу, — они прекрасны, не правда ли? — добавил он.
Хубер взглянул на сферы. По его мнению, они ничем не отличались от других, может только оттенок был немного другой. Но если они так важны, почему бы не забрать и их?
Тем временем, Эния подошел к одной из сфер и аккуратно снял ее с постамента, преподнося к лицу. Внимательно осмотрев ее, он повернулся и пошел прочь.
«Всего одну? Ничего страшного, я заберу остальные», — подумал Хубер.
— Острие? — увидел Эния у него в руках острый предмет, — пропажу острия заметят сразу. Отдел будет вас искать.
— Пусть попробуют, — усмехнулся Хубер. Воровство ценных душ приободрило его, — к тому времени я создам свою непобедимую армию, начну все с нуля.
— Как знаете, — снисходительно ответил Эния.
Хубер вернулся к началу стеллажей и стал лихо забрасывать к себе и другие души: чистые души, души с особенностями, не забыв и про психопомпов.
— Не много ли? — удивился Эния, подходившей к выходу. В его руках по-прежнему была всего одна душа с едва различимым изумрудным оттенком.
— Мне нужно больше, больше талантливых, волевых и энергичных!
— Будьте осторожны, — напомнил Эния, — Отдел так просто вам этого не спустит. Они отправят за вами Амат Меланхолию.
При упоминании чудовища Хубер остановился. Он и забыл про эту тварь. Пожиратель душ!
— Надо уничтожить эту тварь! — сказал он. — Только она представляет угрозу моему будущему поколению!
Эния усмехнулся.
— Попробуйте… Это невозможно!
— Мы нашли способ убивать аннунаки! Филин считал, что в ее основе тоже две души… Нужно только подумать план! Неужели темные энтрилы не посвящали тебя в свои тайны?
Эния покачал головой.
— Секретов нет. Она не убиваема! На вашем месте, я бы осел в тихом городке, подальше от всех этих чудовищ, уровней и богов и спокойно бы доживал свою жизнь…
— Ты же был сражателем! — вскрикнул Хубер, — ты давал клятву на Острие! Неужели ты забыл наши ценности? Неужели ты забыл Эви?
При этом имени Эния изменился в лице. Оно в мгновение стало грубее, серьезнее, взрослее.
— Откуда вы знаете ее имя?
— Я слышал твою историю: твоя жена умерла, спасая бессмертную душу вашего ребенка. А знаешь, сколько сражателей навсегда погибло, спасая бессмертные души всех людей на земле? Мы вместе с тобой оплакивали каждую душу, отобранную этими псевдобогами. А твари, подобные Меланхолии, за секунды сжирают десятки таких душ.
Уничтожение бессмертия…, - продолжал Хубер, — самое ужасное и не простительное! Вот ради чего появились сражатели. Мы сражались против поработителей, против Богов, использующих нас как подножный корм. Мы решили стать хищниками, чтоб перестать быть едой. Пожирателям душ нет места в наших мирах… Ты думаешь, это не касается тебя… Но это уже коснулось тебя тысячу лет назад. И может коснуться вновь… Если мы не остановим ее.
Эния молчал. Веселая улыбка стерлась с его лица. Он как будто постарел, постарел на пять тысяч лет.
— Боги использовали Амат как оружие против людей, как оружие против нас, сражателей… Ничего не помешает им воспользоваться ей вновь…, - продолжал говорить Хубер.
— Это бессмысленно, — сказал Эния, разводя руками, — ее невозможно уничтожить. Даже если заковать ее цепями и скинуть в жерло вулкана, рано или поздно Совет найдет ее! Нет такого места, где можно было бы запрятать ее на сотни лет! Ничего не способно удержать подобное существо!
— Должно быть! Если есть место, что удержало титанов…, - начал ругаться Хубер и вдруг осекся…
Эния внимательно посмотрел на него.
— Та цепь, что лежит у хранилища… Металл, аналогов которому не существует в мире. Я видел его только в одном месте — клетка темницы титанов сделана из подобного материала…
— Боги не знали, с кем столкнутся на Земле и создали темницу из самого прочного материала, что был им знаком, — предположил Эния.
Хубер кивнул.
Он силился вспомнить все то, что знал об этой клетке, и то, что могло помочь им.
— Это гигантская клетка, в несколько гектаров. Единственный вход, он и же и выход, представляет собой конструкцию времен средневековья — рычаг давления снаружи открывает и закрывает ворота… Если мы сможем заманить ее туда, то выбраться она не сможет…, - его вдохновила и одновременно расстроила эта мысль. — Но как заманить ее туда… Это же в иной части Нижнего уровня…, - сказал он сам себе.
Нет, идея была абсурдной. Он повернулся спиной к Энии и медленно побрел на выход.
— Постойте. — неожиданно позвал его Эния, — может и получится…
Хубер оглянулся — Эния демонстрировал ему ключ в своей руке. Самый обыкновенный ключ.
— Это ключ Гекаты, — сказал Эния, — так я и попал сюда…
Хубер ахнул. Он никогда не видел его, но слышал историю, рассказанную Изусой, как он, Мелия и Филин, который в то время был сражателем, выследили богиню Гекату и убили ее. При ней они нашли острие и ключ, открывающий силой разума любые двери, если открывающий знает координаты нужного места.
— Я думал, он утерян, — сказал Хубер.
— Утерян тот, что вы отобрали у Гекаты. А два из них, по-прежнему, используются там, наверху, — пояснил Эния. — А что касается приманки, то, — он протянул руку и указал на полки вокруг, — мы в прямом смысле находимся среди десерта… Не только аннунаки падки до Чистых душ…
Нижний уровень. Два месяца назад.
Как только душа Лонг Лонг нырнула в Нижний уровень, то сразу встретила Фрэнки. В этом месте все души видели друг друга.
Между ними началась небольшая перепалка, и Лонг Лонг чуть не убил эмоцию, только что убившую его.
— Признавайся, ты работаешь на темных энтрилов? Они приказали тебе убить меня? — кричал он, вновь и вновь гоняясь за эмоцией.
— Я скрываюсь от Отдела, как и вы! Иначе, я бы давно сдал вас! — отмахивалась эмоция.
Лонг Лонг остановился.
— Вы все равно планировали покинуть город… а все мы знаем, как это происходит, считайте, я просто ускорил ваш процесс, — сказал Фрэнки, держась на безопасном расстоянии от Лонг Лонга.
— Но теперь темные энтрилы найдут мое тело, — не успокаивался Лонг Лонг.
— И будут искать эмоцию, что убила вас… Откуда им знать, что вы сражатель…
— Но Меланхолия…, - хотел было возразить Лонг Лонг, но Фрэнки перебил его:
— С чего вы взяли, что это та самая Меланхолия…, - сказал он и продолжил, — возможно, вы правы и это происки Отдела, ищущим вас и украденные души, но тогда найдя вас мертвым, они останутся ни с чем и отзовут Меланхолию… Но если это другая Меланхолия… то мы должны выяснить ее природу.
— Думаете, у Совета есть и другие подобные твари? — предположил Лонг Лонг.
Фрэнки покачал головой:
— Не слышал о таком…
— Но тогда откуда еще одной Амат Меланхолии взяться в нашем мире? Это не те твари, что появляются на наших улицах каждый день, — не понимал Лонг Лонг, осматриваясь вокруг.
— Это мы и должны выяснить… и потому, для начала, я предлагаю совершить небольшое путешествие и отправиться в темницы титанов, где нас будет ждать… или не ждать та самая Меланхолия… Вы со мной, Киарин?
— Не думаю, что в сложившихся условиях найду занятие поинтереснее, — ответил Лонг Лонг.
Воспоминания Лонг Лонга, 1940-е гг.
Страшные опасения Хубера подтвердились. Перед ним на земле лежало пять бездыханных тел — трое не винных мужчин и двое «молодых» сражателей. Душ внутри них не было. Рядом стояло две выжившие эмоции Изусы — Гнев и Эйфория.
— Увидев ее, они пытались сражаться, — сказала Эйфория, — она убила их, как и всех тех, кто вставал на ее пути. Мелия, скорее всего, остался в лабиринтах. Там же погибли и другие даэху. Нам удалось спастись только потому, что мы не стали бросать ей вызов, а спрятались в скалах.
— Трусливые безмозглые создания! — рявкнул Хубер, — особенно ты! — указал он на нее пальцем, — абсолютно бесполезная! А ты? Ты пыталась с ней сражаться? — обратился он к Гневу Изусы и замер. Слишком строго смотрела эта женщина на него.
— Я почувствовала его смерть и направилась к вам на помощь. Мы разминулись с Меланхолией, — сказала Гнев, стойко вынося все оскорбления.
В это время из Нижнего уровня выползла Печаль Мелии, подтвердившая его смерть.
— Куда она направилась? — спросил Хубер Эйфорию.
Эмоция указала на длинную дорожку, связывающую Верхний уровень с Землей. Радуги уже не было, но видимо, тварь в ней не нуждалась.
— Мы были ей не интересны, — добавила она, — я думаю, у нее своя цель.
Хубер обернулся к Энии, все это время стоявший рядом с ним.
— Эмоции говорят, что Меланхолия направилась туда. — указал он на дорогу в небо.
— Хм… Этот путь ведет в бывший Отдела управления погодой, и старый вход на Верхний уровень, — сказал Эния, задумавшись.
— Тварь возвращается домой, — прошипел Хубер.
Эния не слушал его: он достал из кармана ключ, что недавно демонстрировал Хуберу.
— Я бывал там, — сказал он, — этот отдел закрыли в связи с неисправностью грозовых туч — они там все залили. Теперь там сыро и воняет болотом. Из-за этого трубы покрыты коррозией и вот-вот развалятся. Мы можем это использовать! — с этими словами он закрыл глаза, сжимая постепенно накаляющийся ключ. Ключ раскраснелся так сильно, что, если бы у Энии были руки из плоти и крови, их прожгло бы до костей. Взяв раскаленный ключ, он стал рисовать им очертания двери. В проявившемся прямоугольнике они увидели белую стену в черных плесневелых пятнах. А в нос ударил протухший запах застоявшейся воды.
Ни произнося ни слова, Эния и Хубер шагнули в очертания прохода. Эмоции пошли следом. Они оказались прямо над трубами, под потолком, где открывался отличный вид на весь Отдел.
— Вон там, — сразу указал Эния в дальний угол, прямо над входом, — прорвало тучу и трубы разъело. Они могут обрушиться в любой момент, отчего здесь стало не безопасно находиться. Меланхолия появится оттуда, — он указал на проход под трубами, — мы поможем этой тонне железа упасть на нее и пока она будет выбираться, откроем дверь в темницы. Она отправится за нами и останется там навсегда!
— Тогда нужно открыть дверь ближе к выходу из темницы, если мы не хотим остаться с ней! — сказал Хубер, выхватывая ключ из рук Энии. — Как работает ключ? — спросил он.
— Принцип работы похож на блуждания в Нижнем уровнем, — ответил Эния, — необходимо знать координаты и воспроизвести их в своей голове.
Хубер напряг мозг, вспоминая очертания местности темниц титанов. Ключ в его руке раскалился, и он нарисовал проход.
— Идите туда, — сказал он эмоциям, — проверьте механизм темницы и унесите все самое ценное за ее пределы!
Нижний уровень, два месяца назад.
— Как вам это удалось? — продолжал выяснять Лонг Лонг, немного остыв, — как вам удалось убить меня оружием мира людей? Я считал, что на такое способны только очеловеченные эмоции. Насколько я знаю, обычные эмоции способны прикасаться только к эфирам предметов. В любом случае, тут нужна сильная воля носителя, которой я не увидел у вашего хозяина.
— Я недавно сам был человеком, если вы не забыли. Моя энергия питается из воли, что некогда была у меня, вернее, ее остатков. Это как рудимент, который вскоре отпадет, — пояснил Фрэнки, шагая вперед и прикидывая в голове координаты нужного места.
— Хм, — задумался психотерапевт, представляя, какой силой обладала бы эта эмоция, будь у нее более волевой хозяин.
Получив ответ на беспокоящий его вопрос, Лонг Лонг вновь напомнил о Меланхолии:
— Но с чего вы взяли, что это две разные Меланхолии?
Фрэнки не торопился с ответом. Он остановился и задумчиво произнес:
— Там, на Земле, когда Меланхолия напала на нас… я кое- что ощутил. Странное чувство, — он с трудом подобрал нужное слово, — единения…
— Единения? С Меланхолией? — профессор ужаснулся, — вы точно Эния? Может, вы сошедшее с ума Равнодушие, убившее сначала его, а теперь меня?! — на всякий случай Лонг Лонг засунул руку в душу, готовый в следующее мгновение вытащить волевой меч.
— Успокойтесь, Киарин! — сказал Фрэнки, следя за его рукой, — да, все верно. Единение. Я чувствовал такое лишь однажды, с душой психопомпом. С Эви.
— Но это безумие! Когда Меланхолия касается нас, она вызывает в нас самые ужасные воспоминания, — сказал психотерапевт.
— Именно! Но у меня иначе! Я всегда думал, что из той, первой жизни, помню лишь ее крик. Но оказалось, что и это чувство, — Эния активно жестикулировал перед собой, помогая руками собрать свои мысли. — Я не понимал, почему я не могу забыть ее… что мешает жить дальше. Теперь я знаю — я все время искал это чувство единения и умиротворённого спокойствия, что ощутил рядом с ней.
— Хм хм, — Лонг Лонг задумался, включая в себе режим психотерапевта, — вы думаете, это чувство и есть ваш самый страшный кошмар, или вы считаете, что это чудовище каким-то образом связано с душой психопомпом?
— Какая сложная мысль, я и не думал об этом, — сказал Фрэнки.
— А о чем же вы думали? — спросил Лонг Лонг.
Фрэнки развел руками.
— Я просто воспоминал… ту жизнь, Эви, ее последние слова … Пытался найти что-то, что могло дать подсказку…
— Подсказку к чему? — не понимал Лонг Лонг.
— К моим самым страшным предположениям…
Душа Лонг Лонг встряхнула головой:
— Что вы морочите мне голову! Я ничего не понимаю! Расскажите мне все, что вас беспокоит и будем разбираться вместе!
— Но тогда мне придется рассказать с самого начала, поверьте, это надолго…, - отнекивался Фрэнки.
Лонг Лонг всмотрелся в темноту, что шла впереди них.
— А мы никуда и не торопимся, — сказал он…
Фрэнки рассказал все, что помнил. История близилась к концу.
— После смерти Эви, моя злость перешла на Бога. Я не мог злиться на Эви, и считал, что если и винить кого в ее смерти, то Бога Нингирсу.
И я направился к храму. Меня не хотели пускать, воины преградили мне путь: они отправляли меня домой, отталкивали, отбрасывали в сторону, насмехались надо мною, но я упорно продолжал подниматься наверх, крича проклятия Богу, желая ему смерти. Не стерпев такого богохульства, стража спустила меня с лестницы и я сломал себе шею.
— И вы умерли?… Простите.
— Да, хромой калека пошел бросать вызов Богу… и погиб, даже не пройдя пол пути.
Лонг Лонг усмехнулся.
— Вы хотя бы попытались. Именно это в вас и ценили сражатели. В конце концов, вы были не единственный смертный, уколовший себя острием. Но печати других простых людей бесщадно уничтожались… Вас же Изуса решил оставить.
Фрэнки выдавил из себя слабую улыбку:
— Думаю, я был для него чем-то вроде домашнего животного…
Лонг Лонг не смог сдержать смеха. Ему показалось это определение весьма точным.
— Дальше можете не рассказывать, — сказал он, — я знаю, что вы переродились, печать вас настигла и вы всё вспомнили…
— Да. Мне потребовалось много времени, но я вернулся в свой родной город и даже нашел наши с Эви могилы… На радость сражателей, я похоронил острие вместе с ней — она убила себя им, и я больше не мог держать его при себе.
— Убила себя им? Значит, в момент своей смерти, она поставила Печать…
— Я думал об этом постоянно… Но ее Печать ни разу не настигла ее. Думаю, Изуса уничтожил ее. Он бы уничтожил и мою. Но только я знал, где было спрятано острие. К счастью, к тому времени археологов еще не существовало, и они не осквернили ее могилу.
— Ненавижу археологов. — буркнул Лонг Лонг.
— Да, согласен, — кивнул Эния.
— Они украли мой горшок с сокровищем… и поместили его в британский музей! Представляете? Я каждый день приходил туда, смотрел на него и страдал…
— Я вас прекрасно понимаю…
Воспоминания Лонг Лонг, 1940-е гг.
— Вы думаете, они успеют выбраться оттуда прежде, чем мы отправим туда Меланхолию? — спросил Эния, глядя как Хубер своим мечом подпиливает трубу.
— Если не успеют, это малая потеря в борьбе с Амат!
Эния неодобрительно покачал головой, продолжая наблюдение.
И тут его внимание привлек странный звук, быстро приближающийся к ним.
— Что за странное цоканье? — Эния взглянул на Хубера.
— Похоже на каблуки моей домработницы, — ответил сражатель и подошел к краю наблюдательного пункта, — думаешь, Меланхолия принарядилась?
Вслед за звуком цоканья, появился женский силуэт, а за ним из коридора вышла фиолетовая эмоция.
— Энти? — удивился Эния, узнавая эмоцию из Отдела численности населения, — а она что здесь делает?
— Дурацкое зеркало, почему ты не работаешь! Может здесь ты включишься? — говорила эмоция, активно размахивая средством телепортации из мира Циаб.
— Ты ее знаешь? По мне это отлично, приманка для твари, — потер руки Хубер, — давай, лезь на трубы, скоро тварь появится!
— Что? — Эния вытаращил глаза, — нельзя! Энти может не выдержать такого удара!
— Это всего лишь эмоция, — развел руками Хубер.
— Все души важны, вы же сами мне это говорили!
— Это просто бездушные куски сферы! — договорить Хубер не успел, по его телу пробежал холодок.
Они переглянулись с Энией.
— Она приближается…, - прошептал сражатель.
Эмоция Энтузиазма тоже почувствовала приближение существа — она стала крутиться вокруг и озираться по сторонам. Но вместо того, чтобы поскорее уйти, она подошла к стене, где висело нечто, напоминающее телефонную трубку, и попыталась куда-то дозвониться.
— Скорее на трубу! — бросился Хубер вперед, но Эния перехватил его.
— Там Энти! — твердо сказал он.
По телу Хубера прошла дрожь — перед его мысленным взором вновь возникли ужасные сцены недавней встречи с Меланхолией.
Он отступил назад и начал рисовать ключом силуэт двери.
— Я не собираюсь рисковать жизнью ради эмоции! — он закинул ногу в появившийся проход, — ты со мной?
— Надо помощь ей! — ответил Эния — заберем ее с собой!
— Нам не успеть…, - Хубер полностью вошел в портал, повернувшись к Энии и протянул ему ключ.
— Прощай, хромой…
— Стой! — Эния вытащил сферу с украденной из хранилища душой, — возьми ее и жди меня…
— Но как ты откроешь портал? — не поверил Хубер, беря сферу.
Внизу раздался крик.
— Это же я рассказал Изусе о темницах титаноооов, — крикнул Эния, прыгая вниз.
— Глупец! — крикнул ему вслед Хубер и скрылся в темницах.
Нижний уровень, 2 месяца назад.
— Я выдал им острие и рассказал все, что знаю про Нингирсу. Даже спустя много лет после моей смерти, он продолжал править городом. Тут помогли и сказки, рассказанные Эви…, оказавшиеся вовсе не сказками… Так что, наверно, именно это сохранило мою печать…, - продолжал свой рассказ Фрэнки.
— Думаете, Изуса был любителем сказок? — хмыкнул Лонг Лонг, поеживаясь: темницы титанов располагались в самых глубоких подземельях Нижнего уровня. — Хотя, если бы эти сказки рассказывали об аннунаки, о темницах титанов, о катакомбах Нижнего уровня с грудами золота и драгоценностей, то я бы и сам с удовольствием послушал бы такие сказочки… И где сейчас душа этой девушки? Вам удалось ее найти? Вы же ради этого покинули сражаталей?
— Это я и хотел вас спросить…, - ответил Фрэнки.
— Хотите сказать, что это и была та душа, что вы стащили из хранилища? — догадался Лонг Лонг, — но зачем темным энтрилам хранить там обычную душу?
— Эви была не обычной душой, она была психопомпом… Во всяком случае, так мне сказал Филин, который и направил меня туда.
— Что? — Лонг Лонг остановился, — вы были там по наводке Филина?
— Да, а что? — Фрэнки, ушедший немного вперед, повернулся назад и подошел к Лонг Лонгу.
— И нас направил Филин, — сказал он, задумавшись, — заманил душами сражателей…
От разговора их отвлекли огонечки, внезапно появившиеся на стене.
— А это еще что такое? — указал на них Лонг Лонг.
— Похоже на свет от фонариков, но откуда им здесь взяться? — Фрэнки подался назад.
Они замерли, прислонившись к стене и стали прислушиваться.
— Я слышу голоса, — прошептал Фрэнки, — может, это полиция по отлову эмоций? — предположил он.
— Кто? — не понял Лонг Лонг.
— Полиция… я самовольно покинул Землю… Так что либо это за мной, либо патруль помощи потерянным.
— Нельзя, чтобы они нашли темницы! — прошипел Лонг Лонг.
— Вы правы. Идите дальше без меня, я попробую их отвлечь и завести в другую сторону. Если все будет хорошо, я найду вас и сам приду к темницам! — сказал Фрэнки и двинулся вперед, а затем резко завернул в один из коридоров, намеренно издавая громкие звуки.
— Стоять! — послышался голос, — именем Совета, стоять! — голосов было несколько.
Лонг Лонг качнулся назад и стал медленно отползать в темноту, прижимаясь к стене.
Послышались глухие удары, крики и суматоха.
— Душа 00075409, вы обвиняетесь в беспричинном оставлении своего человека на Земле, а также незаконном пребывании на запретных зонах Нижнего уровня, — долетали до ушей Лонг Лонга громкие голоса.
«Как все стало строго, вот в наше время…», — подумал Лонг Лонг и тяжело вздохнул.
Дальше ему следовало идти в одиночестве.
Воспоминания Лонг Лонга, 1940-е гг.
Портал закрылся и Хубер оказался в темнице титанов, среди множества костей гигантских существ, что ранее населяли землю.
«Безумец», — подумал Хубер об Энии и осмотрел знакомые места, пытаясь сориентироваться. Темница представляла собой скалистую местность с многочисленными пещерами, ямами и пропастями. Ее единственное отличие от других подобных мест в Нижнем уровне была большая сеть, раскиданная по всему периметру и сделанная из неизвестного на Земле, прочного металла.
Мимо быстрым шагом семенила Печаль, неся в руках портрет неизвестной женщины.
— Где Гнев? — спросил Хубер и тут же обратил внимание на портрет.
— Зачем ты тащишь это барахло! Неси золото!
— Мелия утверждал, что на картине изображена одна из земных аннунаки, — не согласилась Печаль.
— Ты смеешь спорить со мной! — взревел Хубер, но не стал отказываться от портрета, — неси скорее! И возвращайся за золотом!
Он прошел через единственный выход из клетки, где Печаль отгружала найденное.
— Это все, что хранил Мелия, большего у него не было, — сказала она, указывая на картину и несколько безделушек.
— Не густо… ищи тайники других сражателей, они все равно ими больше не воспользуются, — приказал он и подошел к Эйфории, проверяющую исправность механизма ворот.
— Где Гнев?
— Когда я видела его в последний раз, он разводил костер в пещерах, — ответила она.
— Что? — Хубер бросился в темницы и сразу заприметил кучу дыма, валившую из одной пещеры. Там он увидел Гнев, стоявшую над кучей вещей, охваченных огнем.
— В случае своей смерти хозяин просил уничтожить содержимое его тайника, — сказала Гнев, завидя Хубера.
— Нет! — Хубер бросился к огню, пытаясь вытащить хоть что-то. «У такой души, как Изуса явно было, чем поживиться», — думал он. По пещере пронесся вой.
— Уходим! — Хубер кинул Гневу спасенный из огня небольшой ящик и побежал к воротам.
По телу сражателя прошел холодок. Амат Меланхолия была близко.
Едва они вбежали на безопасную сторону, Эйфория опустила рычаг и тяжелые ворота рухнули с потолка, вонзив копья в твердую землю.
Хубер отошел на большое расстояние и вскрыл ящик, спасенный из огня. Но к его разочарованию, там лежали только рукописи, опаленные огнем.
«Я мог погибнуть за груду бумаги», — разочарованно подумал он, перебирая в руках бумаги в надежде, что под ними все таки затаилось что-то ценное.
— Собирайте все остальное, мы уходим! — приказал он эмоциям.
— Откройте ворота! — неожиданно раздался крик за их спинами. Хубер оглянулся и увидел Энию, прижимающегося лицом к прутьям решетки.
— Открывай! Скорее!
— Он смог, — удивился Хубер.
— Дверь! Открой дверь! Открой эту чертову дверь! — кричал Эния, дергая руками клетку.
— Вы все собрали? — спросил Хубер эмоции, игнорируя крики о помощи.
Эмоции ответили утвердительно.
Хубер откинул от себя бумажки Изусы.
— Мы уходим! — приказал он.
— Что? Нет! Выпусти меня! Выпусти! — кричала душа за воротами.
— Прости, — Хубер повернулся к Энии, — механизму доверять нельзя. Слишком опасно вновь открывать ворота ради преступника: даже если не ты виновен в крахе сражателей, служить темным энтрилам было весьма плохим решением. — Ах да…, - он повернулся, запуская руку в мешок. — Какая же из них была твоя? Вроде эта, — с этими словами он вытащил одну из сфер с душой и кинул к ногам Энии.
— Прощай, хромой сражатель! — сказал Хубер и вместе с эмоциями направился по узкому коридору, вдаль от навсегда потерянных для сражателей, темниц Титанов.
Нижний уровень, два месяца назад.
Чем ближе подходил Лонг Лонг к темницам, тем сильнее его охватывала дрожь, природу которой он не мог разгадать.
«Или это признаки перенесённого ПТСР*, усиливающиеся при приближении, или же мальчишка был прав, и Меланхолия по-прежнему там и воздействует на мою душу», — думал он. Периодически, до его ушей доносился протяжный вой, женские крики и странный смех. Но он знал, что так туманит разум Нижний уровень.
«Можешь не шутить со мной, я не поддамся тебе», — кричал Лонг Лонг в пустоту, думая о том, что теперь будет с Фрэнки:
«И какое же наказание ждет сбежавшие с Земли эмоции? Эх, раньше было гораздо проще…».
Узкий коридор закончился, и он вышел к небольшой поляне, сразу завидев старый ящик с рукописями, брошенный много лет назад. Рядом с ним небрежно валялись и другие древние сокровища: старинные украшения и денежные монеты разных эпох.
Он остановился и посмотрел на ворота. Дальше идти было опасно. Лонг Лонг не верил в версию Энии, но меры предосторожности никогда не помешают.
«Тварь, если она там, унюхает меня и придет на запах», — решил он и сел рядом с ящиком, глядя на ворота темницы. Дабы скоротать время ожидания, он протянулся к книгам Изусы. Огонь уничтожил многие из них, но некоторые были вполне читабельны. Бегло пробежав по ним, он понял, что это были заметки с мыслями самого Изусы, его дневник.
«Вот почему Гнев сжигал их. Никому бы не хотелось, чтобы копались в его голове», — подумал Лонг Лонг, — «но мертвым все-равно», — решил он и смело открыл одну из рукописей:
«Хираклеидес. Три печати. Первая печать — 202 год… Вступление 230 г.? Через Великого Акару». Далее шли упоминания основных характеристик покойного Хираклеидеса и разного рода информация, связанная с ним. Лонг Лонг просмотрел все присутствующие имена в этом сборнике: Шахлар, Филин, Эния, Юаристос, Яшар…
«Да это же досье на сражателей, — удивился Хубер, — почитаю на досуге», — решил он, пряча рукопись.
— Вы пришли спасти меня? — неожиданно раздался голос, отчего Лонг Лонг чуть не выронил книгу. Он поднялся и уставился вперед — на противоположной стороне клетки, держась за прутья ворот, на него смотрела обнаженная девушка с печальным взглядом.
— Меня заперли здесь злые люди. — сказала она, — помогите мне… я голодна… я обессилена.
Пораженный Лонг Лонг глядел на скелет девушки, обтянутый кожей, на ее белоснежное лицо и длинные волосы.
Ему захотелось подбежать к ней, обнять ее, согреть и накормить. Спасти ее.
— Кто это сделал с тобой? Кто посмел посадить тебя за решетку? — говорил он, приближаясь к ней.
Как манила и привлекала его эта девушка, словно он знал ее сотни, тысячи лет, словно видел ее во снах, звал по имени, просыпаясь среди ночи. Как хотелось ему слиться с ней в танце, в долгих объятиях, склонив голову ей на грудь…
Но не зря, он, Лонг Лонг, очеловечил сразу три эмоции.
«Это ненормально», — сказал он сам себе и усилием воли заставил себя остановиться. Мгновение он глядел на девушку, а та на него.
— Это ты…, - прошептал он и резко развернувшись, бросился бежать.
Сзади раздался вой и несколько щупалец полетело вслед сражателю, но тот успел отскочить на безопасное расстояние и теперь смотрел как чудовище истошно кричит, упустив свою жертву.
— Но если ты здесь, тогда кто там? — говорил он сам себе, пытаясь восстановить дыхание.
Бывший Отдел управления погодой Управления по контролю Земли, наши дни.
Лонг Лонг стоял посреди бывшего Отдела управления погодой, осматривая заплесневелые стены отдела.
«Теперь я знаю, кто испортил мне вечер с самой прекрасной девушкой на земле», — вспоминал он сцены из давно минувшего прошлого, когда девушка его мечты так и не пришла на встречу из-за сильного проливного дождя.
Поток мыслей прервали внезапные голоса, доносившиеся из отдаленных галерей.
Лонг Лонг напрягся и на всякий случай вытащил волевой меч, осторожно идя на голос. Но как только он прошел в большую галерею, мимо него промчалась девушка, и внезапно исчезла, провалившись в дыру в полу. Он перевел взгляд в противоположную сторону и не поверил своим глазам: там стоял Фрэнки, а напротив него Меланхолия.
Теперь же, когда он своими глазами совсем недавно видел другую Меланхолию, он понял, что эти Меланхолии отличались точно также как схожие эмоции отличаются друг от друга.
— Ну здравствуй, Эви, — улыбнулся Фрэнки и тут же отпрыгнул в сторону.
Большое щупальце тяжелой волной обрушилось прямо туда, где несколько секунд назад стоял эмоция.
— Оп-Оп, поосторожнее, так и убить можно… кстати, о возрождении… тебе бы сейчас понравилось на Земле… Столько возможностей. Девушки и юноши из любых сословий могут спокойно учиться и заниматься, чем душа пожелает. Не об этом ли мы мечтали? — говорил Фрэнки, лавируя между тяжелыми ударами. Но щупалец было гораздо больше — одно из них крепко схватило эмоцию и потянуло прямо в пасть.
Фрэнки зажмурился, приготовившись к смерти, и в этот момент Лонг Лонг выскочил из своего укрытия и одним ударом волевого меча обрубил щупальце. Тварь издала пронзительный вопль, отчего ушам Лонг Лонга стало физически больно.
— Вставай! — крикнул Лонг Лонг Фрэнку, — некогда лежать!
Он продолжал наносить сильные и точные удары. Меланхолия, не готовая к внезапному отпору, стала отступать. Лонг Лонг собрал в себе все силы и последним рывком набросился на чудовище, отчего то колыхнулось и упало в черную дыру в полу.
— Нет! — закричал Фрэнки, бросившись к дыре.
Но Лонг Лонг уже закинул люк над ее головой, потирая руки.
— Анна! Вы отправили ее прямо за ними! — Фрэнки пытался открыть люк, но Лонг Лонг оттащил его.
— Мы пойдем короткой дорогой и перехватим ее…, - сказал он.
— Это и была короткая дорога! — закричал Фрэнки и вновь бросился к люку. Но тот больше не поддавался, намертво прилепившись к полу.
— Вставай, пойдем тем путем, что я пришел сюда, — Лонг Лонг потащил его в противоположную сторону.
— Ты был прав, это другая Меланхолия! Та Амат по-прежнему сидит в темнице! Я и не знал, что она тоже очеловечивается…
— О чем вы? — не понял Фрэнки.
— Та Амат… она была в виде девушки, да еще и пыталась вздурить мне мозг, затуманить разум, приманить к себе…, - Лонг Лонг замолчал. Та яркая вспышка нахлынувших чувств к этой женщине теперь казалась ему постыдной. — Если даже простые эмоции при наличии воли хозяина могут принимать вид людей, то что уже говорить об Амат… в ней столько энергии…
— Но тогда ей нужен носитель, — не согласился Фрэнки.
— Она сама себе носитель! — воскликнул Лонг Лонг, таща Фрэнки за собой, — Филин считал, что она подобно аннунаки, только вторая ее душа даэху.
Фрэнки высвободился от рук Лонг Лонга.
— Филин! И вы ему верите! После того, как он обманывал нас и меня! Я понял, что Эви никогда не было в том хранилище! Я вытащил оттуда совершенно другую душу! А Эви все это время была у него! Я уверен, он сделал с ней нечто подобное, что сделал со мной! Он сделал ее монстром!
— Вы считаете, что Амат, что стояла перед нами и есть ваша Эви? Только основываясь на ваших ощущениях? — скептически спросил Лонг Лонг.
Эмоция кивнула.
— Он сделал меня эмоцией! Или как, по-вашему, я стал таким? Этот старикан обещал, что спрячет меня там, где меня никогда не найдёт Отдел! Спрячет нас с Эви! И он упрятал меня прямиком в Даэху! Как?! Я не знаю. Но раз он сделал меня эмоцией, то он мог сделать и Эви — Меланхолией… я убью его, как только найду! — и Фрэнки поспешил вперед с такой скоростью, словно Филин ждал его за поворотом.
— Искать психопомпа, чтобы создать Амат? — удивился Лонг Лонг, — план длиной в тысячи лет?
Фрэнки затормозил.
— О чем это вы?
— Неужели он искал психопомпа несколько тысяч лет, чтобы превратить его в Амат? — задал сам себе вопрос Лонг Лонг. Увидев вопросительный взгляд, Фрэнки, он поспешил с объяснениями:
— Возле темниц титанов я нашел дневники Изусы, где он вел досье на сражателей, начиная с времен появления острия. Он писал, что Филин искал психопомпа с тех самые времен, как присоединился к сражателям вместе с Мелией и двумя полудохлыми эмоциями.
Вскоре, на их отряд напала богиня Геката и это нападение стоило жизни Изусе. Но сражателям удалось схватить богиню, и Филин лично уколол умирающего Изусу острием, рассказав секрет странного оружия богини. При следующей их встречи Филин решил покинуть сражателей, заявив что его больше прельщает наука, нежели убийства, но взамен за его вклад, он попросил Изусу и сражателей помощь ему с поиском души психопомпа, что удерживался аннунаки Нингирсу.
Это вылазка стоила Изусе десятки воинов, погибших в пасте Амат. Мелия — единственная, кому удалось выжить. И именно поэтому твоя Печать была не уничтожена. Его интересовали не твои сказки, а сказочник… После того, как ты рассказал все что знал, великие решили, что тебя можно оставить при библиотеке писарем. Должен же был кто-то не участвовать в битвах, а писать о них?
И именно поэтому тебя отпустили с небольшим сопровождением к той богине Маре, в леса Русьи… Филину очень понравилась твоя идея о поиске души, и они решили, что этим походом убьют сразу двух зайцев — поймают очередного бога и найдут психопомпа…
Фрэнки закатил глаза:
— Не моя вина, что отряд погиб в дороге. Могли бы дать воинов и посильнее. Он там случайно не написал, с чего он взял, что я предал вас?
Лонг Лонг кивнул.
— Долгое время Изуса не верил в твое предательство, подозревая одну сбежавшую эмоцию, что сопровождала вас. Я вспомнил ее — это была та фиолетовая эмоция, что ты пытался спасти от Амат.
— Что? Вы про Энти?
— Не знаю ее имени, но она еще сопровождала того парня — центрила. Я еще тогда подумал, что она мне знакома — не так часто на Земле встречаются фиолетовые оформленные эмоции, умеющие управлять оргонным мечом.
До Грани оставалось несколько метров.
— Но Филин показал Изусе документ о твоем вступлении к темным энтрилам, — продолжал говорить Лонг Лонг, подходя к краю, где кончался Верхний уровень, — а за день до вашей последний встречи на корабле, Филин рассказал, что вы лично приходили к нему и допытывали его о месторасположении последних сражателей…
Лонг Лонг стоял на обрыве, где ему открывался прекрасный вид на Землю.
— Вы слушаете меня? — он оглянулся и увидел ошеломленного Фрэнки, стоявшего и опустошённо глядя перед собой.
— Ложь! Одна сплошная ложь! Все врали! Все! Изуса… Мара! Филин! Да даже Энти! Все вокруг врали мне!
— Некогда предаваться эмоциям! — сказал ему Лонг Лонг.
Но Фрэнки со злостью посмотрел на него:
— Вы тоже обманули меня! Решили убить меня! Бросили в темнице! И все ради чего? Где ваша армия, Киарин? Недополицейский и аморфная девица? — говорил он, подходя и толкая Лонг Лонга.
— Когда все закончится, настоятельно рекомендую вам пройти у меня курс психотерапии… Гнев, знаете ли, сильная и опасная эмоция, и столкнувшись с ней…
Но Фрэнки не слушал его, он выхватил оргонный меч из себя и направил его на психотерапевта.
Лонг Лонг выхватил свой в ответ.
— Мой меч заряжен энергией недавно убитых эмоций… или как я, по — вашему, так легко справился с Меланхолией? — сказал он, глядя прямо в глаза Фрэнки, — вы умрете, едва сделав шаг, не глупите. Подышите, приведите себя в спокойное состояние, и присоединяйтесь ко мне. И не забывайте — сегодня я искупил свою вину, спасая вас от Меланхолии, — и с этими словами Лонг Лонг убрал меч и спрыгнув с обрыва, полетел на Землю.
Ударившись о глухую землю, Лонг Лонг быстро встал на ноги. «Главное, вновь обретя тело, не повторять такие подвиги», — подумал он и тут же, рядом с ним, с грохотом приземлился Фрэнки.
Он упал на землю тяжелым камнем. Хотел было подняться, но схватился за живот и повалился обратно на землю. Извиваясь и крутясь в разные стороны, Фрэнки вопил, словно неведомая боль распирала его изнутри. Лонг Лонг подошел поближе и увидел красное пятно в центре тела эмоции. Оно начинало распирать, накаливаться и словно прожигало кожу изнутри. Красное пятно увеличивалось, поглощая все новые и новые участки души. И чем дальше оно это делало, тем сильнее кричал Фрэнки. Как только горящее пламя достигло кончиков пальцев и верхушки головы, боль, судя по всему, стала утихать, и Фрэнки замолк, тихо лежа в позе эмбриона, жалобно поскуливая.
— И даже не кому рассказать, что я стал свидетелем редчайшего явления — трансформации эмоции в земном мире, — сказал Лонг Лонг самому себе, продолжая наблюдать за душой.
Наконец, Фрэнки стал подниматься. Сначала на четвереньки, потом на корточки, и наконец, оттолкнувшись руками от земли, эмоция поднялась. Его до сих пор потряхивало, но он встал и огляделся в поисках психотерапевта, которого больше не мог видеть.
— Я иду в больницу, к Анне, — громко произнес он и медленно поплелся в сторону города.
«Ну почему мы не упали в центре города?», — думал Лонг Лонг, глядя на Фрэнки, едва волочившего ноги. «Протянет ли он до больницы?», — думал Лонг Лонг. Без человека эмоция не могла долго находиться на Земле, отчего Фрэнки постоянно приходилось цепляться к случайным прохожим.
Кое-как, им удалось дойти до городской больницы. За это время новорожденной эмоции гнева приходилось несколько раз цепляться к случайным прохожим, дабы не раствориться в воздухе бесследно. В результате, он стал причиной нескольких ссор, одного скандала, размолвки и даже серьезной драки.
Найти Анну в больнице было нелегко— ее койко-место стояло в большой общей палате, прикрытое небольшой ширмой. Рядом с ней на стуле сидела Печаль. Увидев Фрэнки, она побледнела и испуганно сжалась в стул.
— Пошла прочь! — прикрикнул Фрэнки. Печаль вскочила и отбежала на безопасное расстояние. Но не уходила.
В её поддержку, из-за ширм стали выползать эмоции соседей — всякие радости, печали, и даже удивление. Был с ними и даже один внушительный гнев, на которого и сделала ставку Печаль Анны.
Но одного взгляда Фрэнки им хватило понять, что лучше уйти. Печаль горестно вздохнула и скрылась.
— Я снова здесь, Ая, — сказал он, — я снова с тобой.
И повалился на стул накапливать силы. Воцарилась тишина. Лишь были слышны звуки пикающей аппаратуры, да где-то рядом скрипнуло колесико вращающегося кресла — на нем сидел невидимый миру призрак Лонг Лонга.
Психотерапевт посмотрел на набирающего силы Фрэнки и отправился на поиски идеального сосуда для своей души, ведь больница — это лучшее место для поиска свежего тела.
Он прошел несколько ширм, прежде чем за его спиной послышались крики:
— Это призрак! Призрак того свихнувшегося психолога! Он прямо здесь! — Лонг Лонг обернулся: мужчина — пациент, приподнявшись с кушетки, указывал на него пальцем, — он явился за мной! Череда самоубийств снова возродится!
— Успокоительного! — подбежала медсестра, — срочно!
Лонг Лонг хмыкнул:
— Душевидец категории «умершие души»… Впрочем, ничего удивительного, это самая распространенная категория на земле… Такими криками вы и людей из комы призовете…, - сказал он и поспешил с выбором тела.
Спустя пару часов, мужчина средних лет, с небольшой щетиной, зашел за ширму, где сидела эмоция уже не равнодушия, но гнева.
Фрэнки уже выглядел получше: обожжённые участки тела приобрели ровный спокойный цвет и в целом, он стал походить на себя прежнего, только красного оттенка.
— Вы как змея, сбросившая старую кожу, — вместо приветствия сказал ему Лонг Лонг.
— Кто вы? — Фрэнки моментально встал со стула.
— Это я, Киарин, — успокоил его психотерапевт, — нашел новое тело. Вижу, Анне досталось VIP- место, — улыбнулся профессор, указывая на окно с приоткрытой форточкой и телевизор, висевший на стене.
— Вы сказали, что ваш меч заряжен кровью убитых эмоций… кого вы успели убить по пути сюда? — спросил Фрэнки.
— Свои эмоции, конечно же… Вернее, только Печаль. Насчет остальных я не уверен. Из-за вашей истерики я не все вам успел рассказать, — сказал Лонг Лонг, присаживаясь на кушетку рядом с бледной Анной. — В последние столетия перед смертью, Изуса начал подозревать, что Филин — эмоция, меняющая свои облики путем очеловечивания, а не перерождения. Повелитель эмоций. Это бы объясняло, откуда у Филина такая мощная агентура по всем Уровням.
— Король эмоций? — усмехнулся Фрэнки, — интересная теория. Но не думаю, что это так. Я встречался с Филином много раз, в самых разных местах… Нигде и намека не было на человека-носителя, от которого он мог бы очеловечиваться… В последнюю нашу встречу его окружали дети и престарелая мать…
Лонг Лонг развел руками.
— Вы правы. Это просто были его размышления, с которыми Изуса ни с кем не делился. Что нам с того, что Филин — эмоция? Мы вместе бились над общим делом… Но я сотни раз, вновь и вновь, прокручивал в голове тот день битвы с Амат Меланхолией. Филин послал нас в хранилище за сражателями. А вас он отправил за душой Эви. Он воспользовался нашими триггерами, нажав на наши болевые точки, когда как на деле, мы были для него пушечным мясом и все ради того, чтобы выгадать вам время вытащить ту душу…
— Да, — протянул Фрэнки, — что же это за душа такая? — задумался он.
— Это была душа Привратника!
— Кого? — не понял Фрэнки.
— Не знаю! — Лонг Лонг развел руками, случайно ударив Анну по лицу, — ой, простите…Печаль, умирая, не успела мне все рассказать…
— Вы правда убили ее? Но зачем? Как связан Филин и ваша эмоция? — Фрэнки ошеломленно смотрела на Лонг Лонга.
— Моя Печаль и есть та самая полудохлая эмоция, которая пришла вместе с Мелией и Филином… человеческая жизнь слишком коротка и эмоции часто шли по рукам. После ухода Филина из сражателей, он отдал свою обученную эмоцию Мелии, а после ее смерти, я забрал ее себе… Подозреваю, что и другие эмоции в сговоре. Это бы объяснило, откуда Филин постоянно был в курсе всех наших дел и находил нужных ему сражателей по щелчку пальца…
Лонг Лонг отвел взгляд, отрешенно глядя в окно. Он не хотел убивать Печаль, но ложь, исходившая от нее, выбила его из колеи.
«Меланхолию прислал не Отдел. Ты знал об этом?», — спросил он ее, после того, как отыскал Печаль по следу ее оргона.
«Кто же еще на такое способен?»
«Что за душу ищет Филин?»
«…Что? О чем вы?»
Но секундное замешательство в глазах Печали подтвердило его подозрения. Вновь и вновь он пронзал ее волевым мечом, пока Печаль не сдалась.
«Привратник! Это душа Привратника!».
Увы, это были ее последние слова.
Вскоре он нашел Гнев и Эйфорию. Но они все отрицали, клялись ему в верности. Он пытался убить их, но смог только ранить — они сбежали в тень.
— Тогда я, вспомнив нашу битву с первой Меланхолией, отправился на поиски тебя в Верхний уровень, — закончил свою историю Лонг Лонг.
— Вы хотели сказать, мою битву? Или вы забыли, как благополучно бросили меня в темнице титанов? — напомнил ему Фрэнки, — но, если ваши эмоции были в сговоре с Филином, почему просто не забрали у вас душу и не отнесли ему.
— Откуда же им было знать, что душа у меня! Я не посвящаю эмоции в свои дела. Полагаю, Филин считал, что вы умышленно спрятали ту душу и подсунули ему другую. Он переоценил вас! — это мысль смешила Лонг Лонг.
— Теперь понятно, зачем ему и Анна, и Крис…, - сказал Фрэнки, поднимаясь со стула и подходя к Анне. — Он не знает, какая именно из них двоих, украденная мною душа. Раз я верил, что украл Эви, то логично, что ее я и сопровождал все эти годы… А за Кристиной наблюдал целый Отдел…
Осталась лишь понять, что за свойствами обладает та душа…, - он посмотрел на Лонг Лонга, — я чувствую себя хорошо. Надо отправляться на поиски Анны! И Кристины. И еще было бы неплохо навестить Энти… подозреваю, что и она была не до конца честна с нами…
— Вы правы, — Лонг Лонг тоже пошел к выходу. Но Фрэнки остановил его.
— Вы должны остаться с Анной. Кто-то должен быть рядом, если она вдруг проснется или … Амат придет за ней…
— Да, конечно, — нехотя признал правоту эмоции Лонг Лонг, — я присмотрю за ней.
Фрэнки кивнул ему и со словами: «Я скоро вернусь» канул в тень.
Лонг Лонг подошел к окну, проверил улицу и заглянул за чужую ширму, и убедившись, что все спокойно, сел на стул и включил телевизор.
«В рамках проекта по укрепления международных связей в сфере медицины, уже второй месяц, в нашем городе работает знаменитый нейрохирург международного уровня, доктор Франческо Гомини, со своей прекрасной ассистенткой, врачом анестезиологом- реаниматологом Марией Кетель. Доктор Гомини работает с очень сложными случаями, имеет опыт выведения из комы очень тяжелых состояний. Не врач, а просто волшебник. Скажите, доктор, ваши исследование…, - вещал телевизор».
Но дослушать Лонг Лонг не успел.
За его спиной резко распахнулась ширма и куча самых разных людей одновременно ввалились за ширму и потянулись к нему:
— Вот вы где! Мы чуть с ума не сошли, когда вы исчезли! — воскликнул врач.
— Старый кобель, не успел выйти из комы как сразу побежал молоденьких девочек окучивать…, — закричала женщина и стала бить Лонг Лонга сумкой по голове.
— Папа, папа! — завопило двое детей, обхватив его за ноги.
— Немедленно в коляску, — потребовала медсестра.
— Сынок! — пожилая женщина обхватила его и крепко сжала в своих объятиях, засыпая поцелуями.
Врач, отталкивая их всех, усадив Лонг Лонга в кресло-каталку, а медсестра схватила его за руку, нащупывая пульс. Вся это большая процессия покатила его прочь от палаты Анны, не обращая внимание на его протесты.
— Но я не ваш муж, я не твой отец… отпустите меня… я должен охранять Анну! — пытался он вырваться, но врач, медсестра и две женщины насильно удерживали его.
— Повредился умом, я так и знала, так и знала, что твои опыты до беды доведут! — вздыхала женщина.
Врач вкатил ему дозу успокоительного.
— Плохо, все очень плохо, — причитал Лонг Лонг и в отчаянии стал звать на помощь:
— Эния! Эния!
— Папа! Папа! — в ответ кричали не его дети.