— Прошу тебя: передумай, — шепнул Мелин ей тогда, когда в одну из ночей, после жарких любовных забав, они отдыхали друг у друга в объятиях под теплым шерстяным покрывалом. — Останься в замке — мне так будет спокойнее.
— Спокойно и мне, и тебе лишь тогда, когда мы вместе, — возразила Нина, утыкаясь лицом в его грудь. — Я вся изведусь тут у окна, а ты не сможешь биться так, как должен. Вместе, все вместе, лорд Мелин. Если тебе это не нравится, прогони меня прямо сейчас.
— Никогда, — с жаром зашептал кронпринц, прижимая девушку к себе крепко-крепко, — никогда-никогда…
Мелин уступил, и в поход к Илидолу Нина отправилась на его лошади, держась за его пояс, сама — в длинной кольчуге, круглом шлеме, легких латах и с мечом леди Мальвы Данн у пояса. Мелин вез Нину так, как когда-то возили своих оруженосцев обедневшие рыцари — у себя за спиной.
Всем конникам Мелин приказал не облачаться в тяжелые доспехи, а к себе в седло повелел взять пехотинца или лучника. И всего за три дня, делая небольшие привалы и передвигаясь даже ночью, отряды кронпринца достигли Илидола и заняли позиции к востоку от города. Обозы, баллисты и остальная пехота должны были подтянуться только через два дня, но кронпринц решил атаковать врага сразу по прибытии, пользуясь эффектом внезапности.
— Ваша милость, это поспешно, опрометчиво, — говорил кронпринцу Коприй. — Мы выставляем три тысячи против восьми. И большая половина наших сил — не ахти какие бойцы. Может, стоит дождаться прибытия всех наших войск и вместе с ними пойти в бой?
— Не этого ли мы хотели? Ударить наконец-то по Гошу и его союзникам? — возражал Мелин. — Посмотри на моих воинов — каждый рвется в битву. Потому что каждый знает: наше дело правильное, и кроме победы нет ничего у нас впереди. С такими парнями нельзя не победить!
— Ваша милость, простите, но ваши красивые слова — это чистый порыв. Им доверять нельзя. Здравый смысл…
— Я знаю, — сквозь зубы ответил Мелин. — Но по другому не могу. Я заставил людей мне поверить, и они готовы идти за мной хоть на край, хоть за край. Да, я боюсь, что опять допускаю ошибку. Но сегодня надо действовать, а не раздумывать. Хватит уже бегать от судьбы. У меня есть армия, и я иду на Гоша! Илидол я не отдам — я все еще рыцарь Илидола, и Данн не отдам — я лорд Данна, и Лагаро не отдам — я его принц!
Коприй все понял. Даже лучше, чем сам Мелин. И сомнения оруженосца пропали:
— С таким настроением, ваша милость, нам и двадцать тысяч не страшны.
— Не страшны! — отозвалась Нина.
— Только, милая леди, вы останетесь в резерве, — заметил кронпринц. — И вступите в бой с запасным конным отрядом лишь тогда, когда услышите, что я трублю подмогу.
— Но ты ведь подашь нам сигнал? — девушка дернула юношу за рукав.
— Конечно, — кивнул Мелин. — Если будет острая необходимость.
— Обещаешь? — настаивала Нина.
— Обещаю, — улыбнулся молодой лорд.
Еще ночью лучники Мелина отметили для себя место расположения лагеря Гоша и союзников (по огням, горевшим меж шатров, это было легко сделать), а рано утром, заняв места на холмах, приготовились стрелять в слепую по спящим позициям врага: туман ведь не только их прикрывал — он затянул и стан противника.
Землю, уже полностью скинувшую снежные покровы, за ночь приморозило, и под копытами рыцарских лошадей потрескивала прошлогодняя, черная, схваченная инеем, трава.
— Господа, — сказал Мелин капитанам, — займите свои позиции. Мой рог будет сигналом к атаке.
Ливий и Бурбет приложили указательные пальцы правых рук к краям шлемов, отдавая честь командиру, и развернули коней, чтоб скакать к отрядам. Мелин же оборотился к лучникам, длинной шеренгой выстроившимся на склоне холма, беззвучно вытащил меч из ножен и поднял его высоко над головой:
— Готовы! — проорал, и все стрелки, как один, натянули тетивы.
— Начали! — махнул клинком кронпринц, и первая стая стрел с тихим шелестом вонзилась в мирный сонный туман.
— Еще! — выкрикнул Мелин, и новая туча жал пронизала молочную дымку. — Еще! — и, приложив рог к губам, затрубил сигнал к атаке и двинул коня в сторону лагеря Гоша, откуда тоже понеслись резкие звуки горнов, будившие воинов по тревоге.
Белая лошадь кронпринца, взрывая копытами землю, распуская длинный хвост, словно невеста — шлейф, звездой полетела вниз по склону. За ним, гулкой лавиной, орущей 'вперед! дикими, ужасными голосами, последовали отряды Ливия, Бурбета и Коприя.
Первые палатки врагов они смели. Так, как разбушевавшиеся водные потоки по весне прорывают плотину и уносят бревна, жонглируя ими, словно тростинками. И вклинились дальше, вглубь растревоженного лагеря.
Мелин орудовал мечом легко, играючи — сказались каждодневные тренировки в Двуглавой Крепости.
Первый убивающий удар — снизу вверх — достался рослому воину, который выскочил наперерез кронпринцу с боевым топором в руках. Клинок Мелина рассек рыцарю голову, вонзившись в подбородок. Шлем убитого полетел куда-то в бок, а конь юноши, заржав, перепрыгнул через валящееся тело и рванулся дальше — в сторону солдат, мечущихся у палаток. И тут уж клинку кронпринца не стало отдыха. Правой рукой он разил, не позволяя предплечью и кисти ни на минуту расслабиться, а левой — ловко управлял конем, поворачивая его именно туда, куда нужно было, чтоб рубануть или уколоть поточнее. Те из врагов, кто отваживались броситься на него с поднятыми мечами, отлетали, рассеченные надвое. Рыцари, следовавшие за кронпринцем, не уступали ему в точности, мощи и смертельности своих ударов.
Дальше и дальше, в самый центр вражьего стана несли их скакуны. Следом бежали, победно крича, пешие воины Данна: они спешили занять очищенную от противника территорию.
Внезапность и скорость сослужили Мелину и его войску хорошую службу: враги не могли ничего выставить против этой молниеносной атаки. По расчетам их командиров, лагаронцы из Данн в случае похода должны были подтянуться к Коровьим холмам только через день. И теперь, когда воины кронпринца словно с неба свалились, в лагере Гош, Тэйт и Бикео царили полная дезориентация и растерянность.
— Пленных не брааать! — проорал Мелин, увидав флаги Тэйт над высоким пестрым шатром. — Здесь враги! Только враги!
— Пленных не брааать! — отозвались его приказу капитаны и другие командиры.
Вернув на время меч в ножны, кронпринц подхватил торчащее из земли копье и с ним наперевес, устрашающе крича 'убью! , понесся на того, кто вышел из шатра — на высокого и большого в объемах рыцаря с длинными черными волосами, рассыпанными по закованным в белую сталь плечам. Мелин был уверен: это — очень важная во вражьей армии птица.
— Меч! — взревел рыцарь своему оруженосцу, видя налетающего всадника. — Мой меч!
Тот успел сунуть в огромную ладонь господина длинный и широкий клинок и отскочил в сторону, чтоб не попасть под замах.
И Мелину не удалась атака: рыцарь с лихим 'нна! ударил мечом по наконечнику летящего в грудь копья и перерубил его. Тут же, очень ловко, несмотря на крупные размеры и большой вес, крутнулся вокруг оси, рассекая выставленным клинком воздух, и на повороте всадил свое оружие в бок поравнявшегося с ним коня Мелина. Животное дико заржало и, встав на дыбы, опрокинулось, приминая всадника.
Кронпринц вылетел из седла и грохнулся оземь, сильно ушибив правый бок и голову, и на какое-то мгновение лишился сознания.
Длинноволосый рыцарь — князь Волот — с торжествующим криком бросился к упавшему, намереваясь прикончить его, и уже занес меч, чтоб снести Мелину голову, но подлетел один из даннских рыцарей и на полном скаку ударил князя в спину. Тот охнул, упав лицом вниз от сильного толчка. Клинок всадника не ранил его — защитили прочные латы — но от Мелина отвлекли. Нескольких секунд, пока Волот поднимался, кронпринцу хватило, чтоб прийти в себя и тоже встать. Вовремя: князь, распаленный тем, что его сбили с ног, заревел, словно взбесившийся бык, и кинулся с мечом на перевес на юношу.
Мелин откинулся назад, чтоб поберечься страшного удара в шею, и оружие Волота пропело мимо, тонко звякнув самым кончиком по защитному воротнику. От этого у юноши затылок обдало волной липкого холода — смерть хихикнула ему этим 'ззинь'. В ответ, хоть и тяжело было двигать ушибленной рукой, кронпринц пырнул князя в бок обломком сломавшегося при падении копья, который посчастливилось не выронить. Острые расщепы вонзились Волоту ровно меж двух половинок панциря, под нижнее ребро и пробили кольчугу. Князь заревел еще громче — уже от боли:
— Уу-блюдок! — и упал на одно колено.
— Да! — радостно ответил Мелин. — Еще какой! — и, нарочито паясничая, раскланялся. — Лорд Мелин Лагаронский к вашим услугам!
Юноша бросил обломок копья в сторону и выхватил меч, чтоб отбить атаки налетевших дружинников Волота: они горели желанием спасти своего сюзерена и проучить наглого юнца, который пустил князю кровь.
Мелин присел, чтоб дернуть еще один клинок — из ножен, закрепленных у седла своего убитого коня — и, не отступив ни на шаг, встретил рыцарей Тэйт сокрушительными приемами 'Двух крыльев'. Он хотел нанести как можно больший урон врагам и главное — захватить в плен князя Тэйт. Уж от такой добычи отказываться было глупо. Но юноша не смог: пришлось одному держать оборону сразу от пятерых отличных бойцов, в то время как трое других подхватили ревущего проклятия Волота и понесли из битвы.
— Кто-нибудь! Ко мне! — закричал Мелин, видя, что лишается 'трофея'.
Он рубанул левой и свалил одного врага наземь, махнул правой и сбил с другого шлем, при этом оглушив. Свел мечи вместе, жестоко рассекая шею третьему, и поймал обоими лезвиями направленные на себя клинки четвертого и пятого:
— Ха!
И тут парню помогли: с победными криками налетели его всадники, еще через минуту подбежали, лихо перепрыгивая через поваленные палатки и тела убитых, пешие воины Данн. Тех, кто бился с Мелином, 'успокоили' издали — стрелами, а рыцарей, тащивших куда подальше князя Волота, окружили, наставив на них копья, мечи и настороженные луки.
Кронпринц, еще раз победно выкрикнув 'ха! , опустил мечи и бросился к окруженным:
— Сдавайтесь! Или смерть вам!