«Забудь обо всех репетициях! Как ты эффектно швыряешь молнии направо и налево, злобно смеёшься и говоришь: «Сдавайся, мерзкая Птица! Тебе ни за что не разгадать мой хитроумный план по уничтожению города!» Этот бред работает как надо только перед зеркалом. Все лучшие эпизоды в словесной дуэли — спонтанны. Не заморачивайся и позволь ситуации вести тебя!»
Из брошюры «Что нужно знать злодею, или как не превратиться в персонаж из сериала для домохозяек» за авторством Лунатика.
Здание стоградского телевизионного центра — огромное сооружение из стекла и бетона — пестрит логотипами офисов и компаний, как театральный столб рекламными объявлениями. На крыше целая сотня антенн, а под землёй парковка на тысячу мест. Офисы «Четвёртого» канала занимают в нём сразу три этажа; площади не малые, но их всё равно отчаянно не хватает. С прошлого года мы расширили штат и запустили вещание на языке Южного Царства, теперь вынуждены ютиться в некоторой тесноте.
— Доброе утро, Марина! — старый охранник на проходной приветливо улыбнулся, зарегистрировав мой пропуск в системе.
— Доброе, Плини, — кивнула в ответ.
Пользуясь служебным положением, провела сумочку в обход металлоискателя, тем самым скрыв маленький револьвер от взора широкой общественности. Планы на сегодняшний день уже готовы и они весьма специфические.
— Эй-эй-эй, погоди меня!
Ксэнтус в последний момент успел заскочить в закрывающийся лифт, вынудив наших попутчиков с недовольством потесниться. В обеих его руках было по стаканчику кофе из дорогой кофейни напротив телестудии, и только пластиковые крышечки помешали ароматной жидкости украсить деловые костюмы и пол кабинки.
Знакомьтесь — мой бессменный оператор! Среднего роста, худой (на нервной почве, не иначе), вьющиеся светлые волосы зачёсаны назад, на лице придурковатое и как будто вечно извиняющееся выражение, характер мягкий. За свои двадцать восемь лет жизни дважды был женат на экстравагантных и импульсивных женщинах, детей не имеет. Постоянно жалуется на язву, верит статьям из интернета и любит поворчать, но в своём деле настоящий профессионал, мастер съёмки в самых тяжёлых условиях и человек с идеальным ощущением света и ракурса.
Протиснувшись между двумя мужчинами, он протянул мне один из стаканчиков.
— Ванильный латте, держи.
— Кофе? Что-то новенькое, — отказываться я не стала. — Спасибо, очень кстати! А ты что здесь забыл? Разве Амандус не дал тебе выходной?
— Дал, — вздохнул Ксэнтус с видимой тоской по несбывшемуся, но продолжил мысль уже после того, как мы вышли на нашем, десятом, этаже. — Марина, — в его голосе появились вкрадчивые нотки, — я вынужден попросить тебя о большом одолжении. Только пойми правильно…
— Не говори, что хочешь уволиться!
— Не, на кого я тебя оставлю? Ни один вменяемый оператор не станет работать с мадам Новости. Речь вообще о другом. Вчера к нам в отдел взяли новую девушку на должность визажиста. Временно, пока Одетта в отпуске. Её зовут Ровена…
— И?
— Она моя бывшая, — со вздохом признался Ксэнтус. — Месяц назад расстались по её инициативе. Видишь ли, Ровена мечтает выйти замуж непременно за героя из высшей лиги, которым я, конечно же, не являюсь. И ладно бы с этим, но у меня до сих пор не получается выкинуть её из головы.
Понятно, откуда растут ноги у ванильного латте.
— Ты хочешь, чтобы я…
— …сделала вид, будто мы с тобой встречаемся.
— Зачем?
Ни разу за пять лет совместной работы между нами не проскочило ни единой искры романтики, мы всегда были только партнёрами, это даже не обсуждается. Ксэн не просто коллега, он мой лучший друг.
— Ровена заревнует, поймёт какой я классный, и вернётся. Всё просто!
Ага, просто как в статьях из категории «десять способов вернуть девушку без регистрации и эсэмэс». С точки зрения психологии в выборе тактики «заставить ревновать» смысл есть. Бывшая увидит его с новой стороны: интересного, успешного и привлекательного для других женщин, в ней взыграет чувство собственничества, и, быть может, она даст Ксэну второй шанс. Ну или вздохнёт с облегчением от того, как удачно избавилась от надоедливого ухажёра.
— Спектакль нужен всего на три недели, а потом Одетта выйдет из отпуска и Ровена нас покинет. — Ксэнтус состроил умоляющее личико. — Соглашайся, и я пойду за тобой даже в логово Феминистки!
Решительный настрой, однако! Супериор Феминистки заключается во временном отнятии мужской силы у представителей сильной половины человечества. На день, неделю, месяц, кому-то не повезло на полгода… Многие, очень многие мужчины предпочли бы столкнуться с вооружённым панком нежели с ней. При таком раскладе Ровена всяко не останется довольной.
— Дай сперва глянуть на твою даму сердца, потом отвечу.
— Только не думай очень долго. У тебя ведь всё равно никого нет.
— А вдруг появится?
— Всяко не в ближайшие день-два.
Вот ведь настырный! Но в чём-то прав: у Марины Эванджейро с романами стабильно по нулям. Правда, в комиксах нам с Птицей давно приписывают тайную любовную историю. Герой и отважная журналистка — беспроигрышный шаблон жанра!
За разговором мы вошли в новостную редакцию. С непривычки она здорово впечатляет. Первым делом в глаза бросаются ярко-жёлтые стены с чёрными логотипами канала и десятками телеэкранов. Огромное круглое помещение не разделено перегородками, в его центре большой круглый стол, за которым собираются редакторы тех или иных рубрик для обсуждения насущных вопросов. От него, словно спицы колеса, отходят длинные столы, где сидят сотрудники разнообразных направлений: журналисты и редакторы, переводчики и эксперты, рекламщики и мультимедиа, а так же ведущие. Все мы тесно взаимодействуем друг с другом, а между нами беспрестанно снуёт главный редактор вещания — господин Амандус Сайро. Народу как всегда много и никто не простаивает без дела.
При виде исполнительного продюсера, бодренько шагающего прямиком к нам, Ксэнтус тут же затерялся.
— Доброе утро, Марина, — продюсер фамильярно подхватил меня под руку и повёл в сторону гримёрки, там гораздо спокойнее. — Благодаря вам с Психозом наши рейтинги просто зашкалили! Та часть, в которой ты вырубаешь злодея, разлетелась по всем главным каналам Республики. Включим интервью с тобой в «20 минут с героями и злодеями» после одиннадцатичасового выпуска сразу за «Особым мнением» с сюжетом из Дворца Юстиции.
Вообще-то, сегодня я не планировала задерживаться в телецентре, но с продюсерами не спорят. Не в том случае, когда собираешься попросить недельку-другую свободного графика.
— Интервью так интервью. Что за тема и где список вопросов? — мигом настроилась на деловой лад.
— Тема «Острый психоз злодеев». Классная игра слов, да? Сам придумал.
Я лицемерно кивнула. Помимо высокой должности, женой продюсера являлась любимая дочка Амандуса Сайро, что автоматически переводило его в негласную категорию «правы во всём».
Мы зашли в гримёрку. Раньше здесь было несколько комнат, но после ремонта их объединили в одну, чтобы наши ведущие бросили привычку закрываться в них по любому поводу. План руководства сработал на отлично и не важно, что теперь длинная комната с зеркалами и вешалками превратилась в маленький филиал хаоса, до одури пропахший духами Диэнны.
— Вопросы подготовят через полчаса, — продюсер остановился на пороге, не став заходить внутрь. — Ассистент занесёт их тебе, ответишь и передашь редакторам, чтобы они успели забить текст в суфлёры. И самое главное: в конце интервью Ферокс пошутит, что на следующую битву со злом тебе стоит захватить каменную кожу, на что ты ответишь, что лучше возьмёшь «Болинэт». Две капсулы и ты снова готова сразиться с Психозом! Только сделай непринуждённый тон и естественную улыбочку.
— Такую? — растянула губы по примеру акулы из популярного ужастика.
Продюсер стараний не оценил и переключил внимание на визажистку:
— Одетта, подготовь Марину к съёмкам в шестой студии. И пластырь ей на шею налепи побольше. Сочувствие и сострадание две великие вещи! Как только мы сможем вызвать их в наших зрителях, мы победили.
Раздав последние указания, он умчался ломать планы следующему нерасторопному бедолаге во благо великого Рейтинга.
Я прошла к первому свободному зеркалу и обречённо села. Визажистка тут же возникла рядом с расчёской в одной руке и лаком для волос в другой. Одетта настоящий виртуоз своего дела, способный за пять минут превратить Золушку в принцессу.
— Переодеваться ты не будешь, да? Оранжевый свитер и зелёная юбка неоправданно броские.
— А что поделать? Без ярких нарядов меня уже не узнают, — ответила ей. — Они как спецформа.
Одетта протяжно выдохнула:
— Только работаешь ты на телевидении, а не в департаменте по ремонту дорог. Ладно, мода на хиппи всё равно возвращается. — И добавила уже гораздо тише: — Да здравствуют дети мира, любви и безвкусицы.
В чём-то она права. Не раз и не два я возглавляла рейтинги самых отвратительно одетых медийных персон по мнению консервативных изданий столицы. Что тут возразить? Вероятно, у меня действительно дурной вкус. В мрачный период юности я всеми силами старалась не привлекать к себе внимания, зато теперь могу самовыражаться как угодно и плевать, что кому-то не нравится.
Закончив, Одетта отступила на шаг полюбоваться работой. Макияж приклеен намертво, до ночи не отмою.
— А вот тут у нас находятся гримёрные.
В комнату вошёл Ксэнтус вместе с незнакомой девушкой под руку. Не сложно догадаться, кто она. Ровена собственной персоной! Всем остальным новичкам экскурсии устраивают не операторы, которых вообще не должно быть на десятом этаже и тем более в гримёрке. Мою догадку подтвердил бейджик на её груди — Ровена Велайо.
Молоденькая, среднего роста и комплекции, тёмные волосы струятся по спине водопадом, густая чёлка аккуратно подстрижена, лицо невыразительное, одета в джинсы и топик. Для той, кто мечтает о замужестве с героем из высшей лиги, выглядит не шибко впечатляюще. Или собирается очаровать внутренним миром? Тогда удачи ей! Дорогая внешность вовсе не обязательный атрибут для спутницы мощного супериора, но у героев, так уж сложилось, огромный выбор, и до богатого мира Ровены очередь просто не дойдёт.
— Вот здесь ты будешь работать, — Ксэнтус не спускал с девушки восторженного взгляда. — Одетта расскажет подробнее.
Ровена сморщила носик:
— Знатный бардак. Куда смотрят уборщики? В телевизор? — Она прошлась вдоль столов с зеркалами, проводя по ним пальцами, будто проверяя на наличие пыли. Наугад схватила пузырёк с тональным кремом, прочла название и возмущённо воскликнула: — Глазам не верю, эта косметика сделана в Южном Царстве! Они же тестируют её на животных!
— Зато мы получили её с огромными скидками. Марина Эванджейро, — я ослепительно улыбнулась нахалке.
— Я знаю, кто вы, — Ровена ответила с не меньшим добродушием. Улыбка преобразила её, но красавицей всё равно не сделала. — С вашей стороны очень неправильно забирать себе все самые интересные репортажи о супериорах. На «Четвёртом» канале много талантливых журналистов, и я нахожу несправедливым, как их задвигают на второй план.
— Вы разбираетесь в новостном деле?
— Нет, не разбираюсь, — легко созналась девушка. — Зато я разбираюсь в красоте. Свитер на вас ужасный. Простите, но вы не умеете одеваться.
Честность на десять из десяти! В голосе Ровены не просквозило ни намёка на издевательство или желание обидеть, она действительно говорила то, что думала. А намеренно или нет — это уже вопрос. Чем, интересно, она приглянулась Ксэнтусу? Обе его прошлые жены умели неплохо лукавить и вообще были знатными лицемерками, но Ксэна любили вполне искренне и совершенно точно не гонялись за деньгами. У операторов новостных каналов нет огромных счетов в банках.
— А мне нравится, — Ксэнтус выступил на моей стороне. — Яркий стиль очень идёт Марине.
— Спасибо, — улыбнулась ему.
— Ты, кстати, не ответила на мой вопрос.
— Обсудим его чуть позже.
— Хорошо. За бокалом красного, — друг пожал плечом, будто озвучил самую обыденную в нашей дружбе вещь.
К счастью, от необходимости подыграть ему меня спасла ассистентка, принёсшая распечатку вопросов для интервью с пометками нужного времени для каждого из ответов. Внизу рукой исполнительного продюсера была сделана приписка о «Болинэте» и поставлены аж четыре восклицательных знака. Судя по всему, это наш новый спонсор.
Развив чересчур бурную деятельность, я поспешила покинуть гримёрную.
Честно говоря, в предложении Ксэнтуса больше минусов, чем плюсов. Проще отказаться сразу. Благодаря прямолинейности новой визажистки, наш фальшивый роман совершенно точно не останется тайной ни для кого в телестудии. И ладно бы вышел толк, да только я не уверена, что Ровена и Ксэн снова сойдутся.
До главного редактора вещания добралась не раньше трёх часов. Загруженный думами о предстоящей налоговой проверке, Амандус одобрил мою просьбу о свободном графике без долгих разговоров и бесконечных подробностей. Ему хватило пары предложений:
— Амандус, я предлагаю вам сенсацию. Есть реальная вероятность того, что наркотик, способный наделить человека силами супериров, существует на самом деле.
Мои фильмы-расследования для «Четвёртого» канала не раз получали премии, у главного редактора нет причин отказывать. Собственно, его отказ всего лишь даст мне возможность продать материал на сторону. Сама я к конкурентам уйти не могу — в рабочем контракте прописаны жёсткие условия увольнения, ограничивающие мою будущую репортёрскую деятельность и влекущие за собой существенные материальные потери.
— Не забудь оформить стандартные бумаги у юристов и кадровиков. — Амандус поставил подпись под моим заявлением без особого энтузиазма. — На время расследования о бензине даже не заикайся, по чекам заплатят, только если твоё расследование действительно окажется стоящим. Разобьёшь машину — вычту из зарплаты.
— Ксэнтус первоклассный водитель, не беспокойтесь.
— Я всегда беспокоюсь, — он одарил меня внимательным взглядом поверх строгих очков. Я тут же содрала огромный пластырь Одетты, создающий впечатление, будто мне чуть голову не отрубили. — Пора бы тебе успокоиться и сделать перерыв. Я уже думал об этом, а сегодня утром получил из Ассамблеи ноту недовольства твоими вчерашними действиями и принял окончательное решение. Через месяц истекает срок контракта Ферокса, и канал не станет его продлевать, таким образом программа «20 минут с героями и злодеями» остаётся без ведущего.
— Нет, вы же не хотите сказать…
Амандус кивнул:
— Совет директоров желает видеть тебя на его месте. Рейтинги программы рухнули ниже некуда, её срочно надо спасать.
— За счёт меня?
— Так будет лучше для всех.
Повышение. Сладкое слово, но оно означает кабинет, в котором я сдохну от нехватки приключений. В нашем мире расплачиваются за всё, и за выжженную возможность испугаться я заплатила дикой потребностью в адреналине.
— Да пошлите вы эту Ассамблею куда подальше с их недовольствами! Мы независимые СМИ, нам даже президент не смеет диктовать!
— Марина, решение уже принято. Ты займёшься тем, что скажет совет директоров, и точка.
— А кто займёт моё место? — эмоции праведного возмущения бурлили рекой. Угроза лишиться любимого дела никак не укладывалась в голове.
— Минерва.
— Да у неё же нет опыта! Половина злодеев Стограда не чураются общаться именно со мной, поэтому у «Четвёрки» всегда эксклюзивный материал. Напомню вам, что это я умудрилась взять интервью у Электрика в День «Т».
— Довольно, — в голосе Амандуса прорезались железные нотки. — Ты не героиня, чтобы позволить себе бездумный риск. В общем так, — он вернул мне подписанное заявление. — Это расследование станет твоим последним, обо всём остальном поговорим позже.
Он явно заботится обо мне, только никакой благодарности я не чувствовала.
— Амандус, мне рано на пенсию. В тридцать два жизнь только начинается.
— Поговорим позже!
Очень не вовремя к нему подскочила секретарша с планшетом и телефоном, окончательно ставя точку в нашем разговоре.
Злость берёт, как представлю, что отныне интервью у Птицы будет брать Минерва! Да она в секунду голову потеряет, стоит любимцу миллионов глянуть в её сторону! А уж такие злодеи, как Электрик, живьём сожрут девочку.
Захотелось чего-нибудь разбить. К счастью для телестудии, есть лучший способ выкинуть неприятные мысли из головы — заняться делом. Пойду по следам Зелёного. Он пытался найти тех, кто что-то знает о веществе два-анизин-четыре, но дальше слухов не продвинулся. В Индустриальном районе никто в здравом уме не стал бы откровенничать с героем без предварительных угроз и рукоприкладства, а Зелёный столь тонким искусством допроса не владеет. Знаю я один притон, где собирается всякая низкопробная шваль, поспрашиваю у них.
Журналистское расследование похоже на работу следователей Ассамблеи, с той лишь разницей, что главная моя цель — обеспечить огласку. Граждане Республики имеют право на информацию! Особенно те, кто предпочитает смотреть «Четвёртый» канал.
***
Ксэнтус нашёлся в гараже. Облачившись в рабочую спецформу и высунув кончик языка, телеоператор высшей категории старательно отмывал наш фургон от толстого слоя грязи. Во время вчерашней битвы со злом Земляной Брутус хорошенько присыпал всё в радиусе сотни метров свежим грунтом, а затем Водяная Кэзэндра выдрала пожарный гидрант и превратила улицу в филиал грязелечебницы.
— Лобовуха треснула, ты посмотри, — друг ткнул пальцем в предмет недовольства. — Походу, задело куском асфальта. Как не вовремя! На носу техосмотр, а если я сунусь к начальству с этой проблемой, утону в бумагах. Слушай, давай ты сунешься?
— Пару недель прокатаем так?
— Ну… — Ксэн почесал затылок испачканной тряпкой, тут же опомнился и швырнул её в ведро. — Я могу загнать фургон в автосервис к двоюродной сестре, её техники склеят на первое время, но потом стекло останется только выкинуть.
До «потом» ещё дожить надо.
— Здорово. Заводи машину!
Устроившись на пассажирском сиденье, бросила сумочку на приборную панель. Сегодня утром я положила в неё крошку-револьвер на всякий случай. Мало ли, куда заведут поиски анизина? Оружие безотказное и надёжное, подарок бывшего. Я не сентиментальна, но такие вещи не выбрасывают.
— А вот так дверью хлопать больше нельзя, — предупредил друг.
— Постараюсь запомнить.
Пока я ловила радиостанцию, Ксэн убрал ведро и переоделся. Больше ничего не нужно — к съёмкам мы готовы в любое время дня и ночи. В стандартной комплекции нашего фургона уже есть всё необходимое оборудование, а за счёт полноприводного шасси легко добираемся практически до любого места. Но больше всего мне нравится его ярко-жёлтый цвет!
— Куда едем?
— За сенсацией, Ксэнтус, за сенсацией!
Мы обязательно её найдём, не сомневаюсь. Даже если в последний раз.
***
Индустриальный район Стограда — уродливая, постоянно гниющая язва на теле столицы — включает в себя девять кварталов и два завода: химический (четыре месяца назад приостановивший работу из-за протестов экологов) и металлургический. Именно он принял на себя основной удар ярости злодея по кличке Разрушитель, и теперь тут едва ли можно найти хоть один целый дом. Полуразрушенные и покосившиеся высотки давно покинуты приличными людьми, здесь остались лишь преступники и негодяи всех мастей, деловые люди сомнительной морали, и те, кому больше некуда пойти. Если коротко, Индустриальный район — неофициальный притон злодеев и криминальный рай с дурной славой. Власти Стограда давно на него плюнули: чтобы вырвать этот сорняк, нужно очень много денег, которых всегда очень мало. А возможно, чиновники просто ждут, когда тут всё рухнет от старости и передавит местный люд.
— Жуткое место, — пробормотал Ксэнтус, медленно проезжая по дороге, словно она минное поле. — Ради этой дыры мы торчали в пробке битых два часа?
— С виду здесь не хуже, чем на окраинах любого промышленного городка. Разве что немного грязнее.
— И плохо пахнет.
— Следствие грязи, а не аргумент против.
— У меня желудок сжимается каждый раз, когда мы приезжаем сюда. Это сойдёт за аргумент? Язва самый лучший детектор назревающих неприятностей.
— На сей раз неприятностей не будет.
Правильно, не нужно нагнетать обстановку понапрасну… И раньше времени.
Индустриальный район имеет свойство изменяться каждый месяц. Стены падают и перекрывают дороги, художники соревнуются в искусстве граффити. Лишь неосведомлённым жителям Стограда кажется, что тут всё серо и пугающе, а при первой же прогулке вас оставят без телефона. Звучит цинично, но местные уголовники хорошо научились отличать жертв от хищников, и если вас ограбили здесь, то виноваты в этом вы сами. Индустриальный район не место для прогулок, если не умеешь защитить себя. Даже полисмены не приедут разбираться с мелкой кражей, как только услышат, где она произошла.
Наш яркий жёлтый фургон с логотипом «Четвёртого» канала привлекал внимание местных, но агрессии не вызывал. Вопреки устоявшимся стереотипам, не все люди тут звери.
— Поворачивай к высотке и направо.
— К «Бродячей собаке» едем? Тогда сделаю крюк. Напрямую там такие ямы, что без колёс останемся. — Ксэнтус мог бы стать первоклассным таксистом. У парня идеальная память на дороги и чувство направления. — Не пора ли тебе сообщить, зачем мы сунулись сюда?
— Будем искать следы анизина.
— Чего?
— Два-анизин-четыре наркотик, он может наделить обычного человека силами гена «супериор». Если не выдумка, конечно. Информации можно доверять процентов на… думаю, шестьдесят.
— Обнадёживает, — тяжело вздохнул Ксэн.
Мы работаем с ним в паре почти пять лет, и за всё это время он ни разу не поинтересовался подробностями, откуда я беру сведения. Но он не дурак, нет. Ксэнтус прекрасно знает о существовании моих информаторов, особенно об их качестве, поэтому лишний раз старается не спрашивать. Экономит на валерьяновых пастилках.
— Любой наркотик первым делом появляется на улицах Индустриального, здесь своеобразная площадка для испытаний всего нового. Полисменов практически нет, а большую половину здешних жителей не хватятся даже свои.
Ксэнтус скривил лицо. Его богатое воображение быстро дополнило мои слова картинкой полуразложившихся тел, сваленных на помойке за углом и, возможно, слепого каннибала возле них. Был у нас подобный эпизод два года назад.
— Уверена, что анизин вообще наркотик? Разве не будет правильно называть его веществом или препаратом?
— Будет, — согласилась, — но люди любят понятные термины, которые порождают простые цепочки ассоциаций.
— Ладно, наркотик так наркотик. — Ксэн объехал дрыхнувшего прямо посреди дороги алкаша. — Всё лучше, чем гоняться за злодеями. Наркотики не плюются кислотой, не ломают дорогое оборудование, злобно не хихикают и не бегают за тобой с полуметровыми когтями, выращенными из собственных пальцев.
— Один раз, когти были всего один раз! Сколько можно вспоминать о них?
— Не тебе ставили уколы от бешенства, — фыркнул друг. Его до сих пор задевала эта история. — Весь «Четвёртый» отпускал шуточки, что я вот-вот заделаюсь оборотнем.
— Справедливости ради, ты первый сказал про оборотня. Остановись где-нибудь здесь. Запишем вступительную часть.
— Напротив стены? Солнце слишком низко, длинная тень закроет весь обзор и превратит тебя в чёрный силуэт. Проедем дальше, там фон нагляднее: разбитая многоэтажка, ржавый автомобиль и превосходный вид на трубу химзавода. Даже пятилетний малыш без подсказки смекнёт, в какой мы дыре.
Спорить не стала и послушно перелезла назад. Нужно переодеться в более официальную одежду. Мы собираемся снимать полноценный фильм-расследование, а не сюжет в три минуты.
— Приехали, мадам Новости.
Ксэн затормозил в безлюдном, антуражном тупике. Здесь неприятно пахло гнилым мусором и мочой; на соседней улице раздался звук разбивающегося стекла и одиночный выстрел. Надолго в таком месте лучше не задерживаться.
Заранее составленная речь отдавала театральщиной в угоду «телевизионной моде» последних лет:
— Много веков мы были уверены, что люди «homo sapiens» — венец эволюции, — вещала я на камеру, медленно прохаживаясь вдоль дороги. — И вот, тридцать пять лет назад, появились они — «homo sapiens superior», люди, наделённые невероятными силами, противоречащими законам биологии, физики и, зачастую, логики. Мы с восхищением и завистью смотрели на их уникальные возможности, едва ли не каждый из нас хотел быть среди них, но ген «супериор» можно получить только при рождении. Сотни учёных безрезультатно пытались воспроизвести умения супериоров у обычных людей — генной инженерией, пересадкой органов и конечностей, радиацией и многими, многими другими способами. А сколько слухов ходило по Грандерике об удачных экспериментах! — Я сделала выразительную паузу и продолжила: — Теперь представьте, что один из них всё же оказался правдой, что было изобретено средство, способное наделить человека силами супериров! Удивительно, но для этого не нужны мучительные операции, достаточно всего лишь принять наркотик! Вы слышали о веществе под названием два-анизин-четыре?
Потом мы добавим видеоряд по затронутой теме в зависимости от того, что именно нам удастся разузнать, и немного драматической музыки для антуража.
— Именно отсюда, из самого сердца Индустриального района, начинается наше путешествие за ответами…
— Снято! — Ксэнтус выключил камеру и нервно огляделся. Всё в порядке: колёса на фургоне никуда не делись. — Теперь едем отсюда. У меня очень чувствительная спина, и на ней уже дырку прожгли.
— Я не дам тебя в обиду, не переживай.
— Как с тем когтеручкой? Мы, вообще-то, с тобой на пару от него драпали.
Следующей остановкой стал бар «Бродячая собака». Собственно, мы изначально именно сюда и ехали. Сие заведение прекрасно известно каждому любителю комиксов о супериорах средней лиги, разве только под другим названием во имя конспирации, чтобы не спровоцировать паломничество спятивших фанатов. В комиксах ему отводят роль злодейского притона, где любят собираться двойные или даже тройные осведомители, мелкое хулиганьё, продажные полисмены, нечистые на руку дельцы и прочая шаблонная ерунда. В настоящей жизни всё куда прозаичнее — «Бродячая собака» типичный бар, всеми силами балансирующий на грани закона в таком непростом месте, как Индустриальный район.
Ксэнтус умудрился с ювелирной точностью втиснуть фургон между двумя машинами на тротуаре. Задние колёса въехали на газон, но вряд ли кто-то будет ругаться. Темнело быстро.
— Тебе обязательно идти туда? — поинтересовался Ксэн, с лёгкой паникой глядя на пошарканные двери бара. Старая вывеска над ними предлагала пиво и бильярд каждому зашедшему внутрь. — Почему просто не воспользоваться телефоном или электронной почтой?
— Проблема в том, что я не знаю, кого искать. Моего осведомителя пристрелили в прошлом месяце.
— Душегуба Линуса? Наконец-то! То есть, никто не станет о нём плакать. Не возражаешь, если я останусь в фургоне? Мне не по себе в таких местах, особенно когда садится солнце.
— Не вопрос. Держи, — достала из сумочки револьвер и сунула его в руки Ксэну. Приятель тут же попробовал крутануть оружие на пальце, как делают крутые парни в вестернах, и уронил его под ноги. На счастье нерадивого оператора, курок не был взведён, а то мало ли.
Ксэнтус понятливо вздохнул. Он не самый отважный человек на планете и честно в этом признаётся.
— Постараюсь не задерживаться.
— На обратном пути купи мне сэндвич!
Пригладив волосы, толкнула дверь бара. В нос ударил тяжёлый запах дешёвого табака и густого пива, а слух порадовали старая добрая губная гармошка и гул разномастных голосов. Зал был полон. Обстановка очень простенькая, оно и понятно — редкий вечер обходится без драки, а грошовую мебель не жалко выкинуть. При всём этом «Бродячая собака» не лишена своеобразного домашнего уюта. Два десятка столиков, бильярд, длинная барная стойка с пивными кранами и целая стена, украшенная плакатами героев, сплошь утыканных кривыми вилками, согласно местной моде.
Не люблю подобные заведения, в них слишком много воспоминаний о прошлой жизни. Очень безрадостной, к слову.
Начисто проигнорировав пошлый свист, дежурные подкаты и шуточки о «Четвёртом» канале, прямым курсом прошла к барной стойке и заняла единственное пустующее место между воняющим помойкой бродягой и угрюмой девчонкой с тёмно-фиолетовыми волосами. Сложила локти на столешницу и пальчиком подманила бармена.
— Зачем на сей раз пожаловала, мадам Новости? — бармен с впечатляющими мышцами тут же придвинулся ко мне и как будто невзначай выставил вперёд бицепс, чтобы заценила.
— Узнать кое-чего нужно.
— Твой Линус сдох. — Он подмигнул и добавил: — Отравился свинцом.
Весть печальная, но закономерная. Линуса здесь не любили, ведь осведомителем он был не только мне, но также половине злодеев, полисмериату и, поговаривают, даже кому-то из героев. Последнее, кстати, очень зря.
— Слышала, свинец вообще крайне вреден для здоровья. А ещё я слышала, будто бы на улицах появился новый наркотик. Он вроде как наделяет способностями супериоров. Никто не болтал?
— Каждый месяц болтают, — бармен разочарованно убрал руку. — Спроси любого.
И наслушаюсь городских баек за последние десять лет.
— У того, что меня интересует, есть название. Два-анизин-четыре.
Сидящая справа девчонка дёрнулась, краем уха уловив наш разговор, но когда я посмотрела на неё, вновь уткнулась в чашку с кофе. Не хорошо подслушивать. За такое в «Собаке» запросто могут отрезать ушки.
— Допустим, слышал разок…
— Тогда налей мне пивка и дай какой-нибудь сэндвич. Сэндвич заверни с собой.
Бармен понятливо кивнул, и через полминуты я получила бокал тёмного и обёрнутую в салфетку булку с куском колбасы, за которые расплатилась неоправданно крупной купюрой. Вместо сдачи прилагалось жалкое количество малополезной информации:
— Видишь вон того типа в синей толстовке с капюшоном? — кивком головы бармен указал на парня за столиком возле окна. Он сидел в одиночестве и лениво тыкал вилкой в тарелку с макаронами.
Парень явно не принадлежит местной публике, но очень хотел бы. На его толстовке нашит целый десяток эмблем злодеев, начиная с «Великой троицы хаоса» и заканчивая вензелем Разрушителя, на шее блестят позолоченные цепи, клеёнчатая кепка напоминает шапку шута. Даже удивлена, почему его до сих пор не побили.
— Его звать Зозимус, — продолжил бармен. — Сам он из северной части района, к нам прибился пару дней назад сменить обстановку. Говорит, за ним Зелёный гонялся. Врёт, поди. Он что-то упоминал о твоём анизине, но доверять его брехне я бы не стал. Парниша слишком много болтает не по делу.
Определённо, бармену я переплатила.
Посмотрела на Зозимуса — типичный проныра. Наши взгляды встретились, и вдруг парень резко вскочил с места и помчался на выход. Ринулась за ним прежде, чем сообразила, что делаю. Убегает — значит, совесть не чиста, надо догнать! Один из посетителей «Собаки» галантно придержал мне дверь, сэкономив две секунды. Лучше бы поставил подножку Зозимусу, но и за это спасибо.
— Эй, мадам Новости, ты забыла сэндвич! — вдогонку раздался крик бармена.