Здесь мы в "Готеле" живем, в потрясающе грязной халупе,
Ходим обедать в харчевню, где кормят дерьмом недешевым,
Вечером здесь по кино я хожу ежедневно,
Ночь провожу я в кровати, волшебные сны наблюдая.
Видел в театре здесь пьесу "Семейство Лутониных", драма,
Эта бездарная вещь с сексуальным уклоном
В ужас повергла меня, и я авторов проклял с Венерой!
Благословляю вас, Элик и Зоя лихие,
Бога любимцы, гиганты ума и таланта!!!
Васисуалий Лоханкин - ваш друг на чужбине далекой.
20 января 1951".
В 1951 году я работал ассистентом у Марка Трояновского на фильме о Монголии - первая заграничная экспедиция. Жили там несколько месяцев.
17 апреля 1951 года с дороги, проезжая Байкал, я отправил письмо:
"Здравствуйте, дорогие Зоя и Элик!
Еду уже седьмой день. Проехали уйму городов и станций, за окном меняются пейзажи, климат и расы. До Новосибирска была весна по всем правилам, а в Красноярске, откуда ни возьмись, снег и мороз. Сейчас проезжаем Байкал - это места неописуемой красоты, и я не отрываюсь от окна. Озеро покрыто голубым льдом, на другом берегу горы в снегу. Они освещены заходящим солнцем и от этого розовые, что повергает меня в трепет.
Рядом в купе едут молодые врачи, я сунулся было к ним со своей пендинкой*, но выяснилось, что они гинекологи. Здесь время на пять часов вперед московского, и я не могу переключиться - ем ночью, а сплю днем, как на Новый год.
Что еще? Больше ничего. Олечку поцелуйте от меня, а если будет капризничать, то шлепните, но не больно. Как Зойкино здоровье? Как твой "Спорт"?
Поезд вошел в тоннель. Целую. В.".
6 мая 1951. Улан-Батор.
"Здравствуйте, дорогие Элик и Зоя с дочкой!
Благодарю вас по гроб жизни за посылку с Трояновским, все дошло в полной боевой готовности и сохранности - и лимоны, и конфеты, и шпроты, и крабы и проч. Теперь в тумбочке стоит запас, как во времена карточек, когда все покупалось в один день. Только ассортимент другой. Твое письмо, которое ты мне написал почему-то без порток(?), я получил и теперь в курсе всех новостей. Я так соскучился по вас, что даже Зойкины иероглифы прочитал до конца, чудовищный почерк! Тебе надо было бы жениться на М., чтобы мне было бы легче почерк у нее прекрасный. Правда, все остальное у Зои лучше.
Рязанов! Ты пишешь, что твоя дочь все понимает. Приведи пример, а то не верю. Мама мне написала, что Оля у вас очень симпатичная и что ты очень рьяный отец.
Я только что вернулся из степей, где снимал рожденье молодняка (случку мы, к сожалению, упустили). Я режиссировал подкормку и подсоску ягнят, добился раскованного общения жеребенка с кобылой, выстроил сложный мизанкадр с новорожденным верблюжонком и т.п. - и все по системе Станиславского! Ничему этому Козинцев нас не учил, и мне пришлось изрядно попотеть.
На днях был в буддийском монастыре на буддослужении. Ламы в оранжевых и желтых драпировках, с коралловыми четками, а на голове будто тарелки из джазовых ударных инструментов. Вокруг масса Будд всех цветов и фактур, размером со спичечную коробку или трехметровые. Жертвенники, фимиам - как в сказке.
Есть тут китайский квартал, а там - театр. Давали старую драму из жизни принцесс и драконов, играли в стиле старинного театра - условно. Тут тебе и котурны, и маски, и барабаны с колокольчиками, и сумасшедшей красоты костюмы, и яркий резкий грим. Декораций никаких - двое слуг просцениума в ватниках строят нехитрые сооружения из стола и стульев, прикрывая их шелком. Или так один из слуг сел на карачки, на него присел старый актер и это означало, что он на пеньке. А когда слуги скрестили две палки и под ними прошла принцесса, то это означало, что она вошла в шатер. Слуги в обыкновенных ватниках, ведут себя на сцене как хотят - чешутся, зевают, разглядывают публику, а рядом китайская принцесса в фантастическом наряде из шелков, перьев и бриллиантов трагически слепнет от измены возлюбленного. Ни слова я, конечно, не понимал, за исключением одного (из трех букв), которое у них не сходило с языка. Но самое замечательное - оркестр из трех трещоток, пяти барабанов, тарелок и еще каких-то стукалок. Как все это забухало, затрещало и загремело с самого начала, так ни на секунду и не смолкло - мне кажется, что дело не обошлось без пулемета. Мелодии, разумеется, никакой. Вот из-за этого оркестра я и ушел, не узнав, чем дело кончилось, и еще долго вздрагивал во сне...
Расцвела черемуха, и китайцы начали продавать зеленый лук - это единственное, что напоминает о весне.
Вот вам моя жизнь и нравы. Пишите мне чаще и скрупулезнее. Кланяйтесь всем, кроме Платовой.
Целую и обнимаю. Ваш Чингисхан".
[30 июня. Снимали древний буддийский монастырь, заброшенный в степи, полуразрушенный, забытый Буддой и людьми. Все заросло травой, и птицы свили себе гнезда в пасти дракона. Я вспомнил покинутые храмы из "Маугли". Внутри стоят полуразрушенные гигантские Будды, драконы, быки. Лестница вела наверх, и я полез.
...и дрожали ступени, и дрожали ступени
под ногой у меня
буквально. А на чердаке, что ли, оказалась мерзость запустения, какие-то свитки с молитвами, Будды на бумаге - все это разорвано, запачкано, изгажено пронеслись ветры монгольской революции.
Но какую-то глиняную иконку я все же раскопал.]
19 июля. Письмо от Рязанова в Улан-Батор:
"Здравствуй, дорогой Васенька!
Ничего от тебя мы не получаем, и пора тебе накарябать нам чего-нибудь. Напиши обо всем-всем-всем. Мы переехали на дачу в Пушкино, я езжу туда каждый день - это мука быть дачным мужем. Дочка наша поправилась, личико у нее загорело - она очень веселая и симпатичная. Тебе кланяется. Зойка нашила халатов и сарафанов и убивает все Пушкино нарядами. Она скучает по студии, загорает, стирает пеленки и качает Ольгу.
Мы с Дербышевой уже начали работать над очерком о 100-летнем юбилее Октябрьской железной дороги. Редактор у нас Неля Лосева, а операторы Гошка Земцов и Коля Шмаков - молодежная группа. Тема очень интересная, но трудная. Хлебнуть придется здорово. Мы смотрим всяческую летопись, а в конце июня должны выехать в Ленинград на съемки. В конце октября должны сдать очерк. Сценарий пишет О.Савич, брат Эренбурга.
На студии было расширенное заседание партбюро, посвященное работе молодых режиссеров и операторов. Показывали ВСЕ наши журналы - 10 частей. Кастелин делал доклад, выступало много народу, в общем, все было довольно интересно.
Студийных новостей особенных больше нет. Пиши, Васенька! Когда у вас должны кончиться съемки? Когда собираешься в Москву?
Крепко тебя целую, привет от Зойки, дочки, Лийки, Кати, Люты, Нельки, Саши, Гошки.
Элик".
1952
21 января. Свердловск.
"Здравствуйте, Элик и Зоя!
Приветствую вас с седого Урала. Свердловск - конструктивизм плюс избы 1800 года. Два дня мучился с гостиницами, так как сразу двадцать соревнований и все кишит спортсменами и все они живут в гостиницах. Меня поселили в восьмикоечную комнату с баскетболистами, которые просыпаются в семь утра и начинают прыгать по комнате, как обезьяны. В номере нет форточки, и насчет топора в воздухе можете не беспокоиться. И еще для того, чтобы попасть в эти чертоги, меня осмотрели в санпропускнике нагого, как Адама, и заставили заполнить анкету, точно я собираюсь за границу. Теперь о съемках - в сельской школе снимать нельзя, так как малюсенький класс, будем снимать кросс и катание с гор, что, конечно, не одно и то же. Скука, и фантазия не работает, да и что тут нафантазируешь? Что будет с фильмом - не представляю, два дня светит солнце, а операторы не приехали. Я занимаюсь ненавистным делом - договариваюсь, достаю лыжи и флаги, вру пионервожатым: что-то назначу, а потом, краснея, отменяю, так как операторы опять не приехали.
Смотрел в кино "Правда хорошо, а счастье лучше" - новый жанр: спектакль на экране. Идет 4 часа с антрактом, билет стоит 12 рублей. Полная деградация кинематографа, ставят камеру в первом ряду Малого театра и без затей снимают. Ужасная театральщина - полотняная листва, видны гримы и парики, все снято с двух точек! Назад к Ханжонкову. Такого количества маменек и Поликсенушек организм не выдержал, и я ушел через два часа.
А как ваша жизнь? Уехала ли Зойка снимать в Ленинград? Если да, то привет ей, если нет - тоже. Ждите меня, и я вернусь. Видел в комиссионке "Ма-джонг" за 250 р. - слоновая кость с бамбуком. Раздумываю...
Целую крепко всю семью.
В.".