Восемнадцатый год уже наступил, снова едва оглянулся назад, а он уже здесь, прямо за спиной стоит.
Отмечали снова с Марией у кого-то из ее знакомых в гостях, было здорово.
И весело получилось, и на душе у меня хорошо. Получилось все реально, как я сам загадывал, значит, не зря шесть лет своей очень драгоценной жизни потратил на создание нового мира.
И праздник вокруг такой, тот самый с хрустом булок, все как с лубка. Шикарный дом, со вкусом украшенный сад, красивые люди в карнавальных костюмах, все довольные и непринужденные.
— Ну и отлично, что я такую красивую жизнь спас! Пусть все идет по пути эволюции, а не революции, а все эти веселые, счастливые люди не бегут сейчас, спасая свои жизни, куда-то в Ростов-на-Дону. Не прячутся где-нибудь в Кисловодске от неминуемого расстрела или уже угрюмо не стоят в шеренге, приготовившиеся к смерти.
Как все оно такое страшное будущее прошло очень близко от этих непринужденно общающихся со мной и милой Марией людей.
— Да и те же миллионы крестьян спокойно растят свой хлеб в поте лица своего, не остались валяться в окопах грудой костей, разорванные пудовыми «чемоданами» немцев или удушенные газом с синими лицами. И семьи рабочих не стоят в километровых очередях за дешевым хлебом, поэтому не идут свергать ненавистное самодержавие с винтовками в руках.
— Кстати, нужно еще императора на один указ продавить! Это мы сейчас самые передовые насчет короткого рабочего дня, а в восемнадцатом году уже и Италия, и Германия, и Англия его введут. Ну, в той жизни ввели. Рабочий класс заставит так поступить капиталистов обязательно и бесповоротно. Правда, у них в качестве пугала уже имелась власть так называемых рабочих, солдат и крестьян. А сейчас ее нет и не предвидится. Ну, теперь, наверно, не в этом году, а в следующем, уже после окончательной победы в войне, введут такой рабочий день. И сразу же агитаторы-революционеры начнут тыкать носом самодержавие в то, что оно явно отстает от передовых стран.
Впрочем, пока еще до победы Антанте далековато. Германия должна повоевать в трех последних наступлениях, как в той жизни и полностью выложиться в сражении на Марне.
Однако, не знаю, конечно, точно, пойдет ли на такой шаг сейчас Николай Второй? Он как-то здорово теперь почивает на лаврах спасителя страны и особо шевелиться больше не хочет. Особенно не любит трогать промышленников за вымя. Даже мои советы каждый раз принимает с большим внутренним сопротивлением, похоже, что кредит его терпения и послушания быстро истощается. Да уже почти совсем исчез, даже встречи в его кабинете со мной наедине теперь проходят пару раз в месяц, не чаще.
Не особо он благодарный человек, впрочем, с коронованными самодержцами это часто случается, он просто не исключение. Сроки, указанные в моей брошюре давно уже прошли, история повернула в другую колею и мое значение, как Кассандры, быстро уменьшается в его глазах.
На старых заслугах долго не покатаешься! На горбе у императора!
Не все могут посмотреть в завтрашний день! Это точно про него. Да и императрица снова становится прежней недовольной и надменной бабой в общении даже со мной, чувство благодарности за излечение сына уже подзабыто основательно.
Просто давно это случилось на самом деле, с середины двенадцатого года уже пять с половиной лет минуло.
Обалдеть, пять лет и восемь месяцев я здесь. И еще срок, прожитый в советском Кутаиси, сюда можно смело засчитать, итого, уже целых шесть лет!
Про то, что как-то стало маловато признательности и благодарности — это ничего, я вообще не переживаю ни капли. Ничего, я же не именно императорскую семью пришел спасать. А всю страну целиком и у меня это получилось на отлично.
Если бы нужно было саму царскую семью в жертву для этого принести, так и поступил бы. Только, в этот исторический период судьба Российской империи неразрывно связана с императорской семьей, поэтому иначе никак не вывернуть историю.
Да еще на одного испуганного человека с любимой семьей гораздо проще влиять, чем на какую-то партию с амбициозными лидерами при власти.
Еще и Мария начала как-то загадочно на меня посматривать, что-то явно задумала, но, мне не рассказывает.
Снова убедилась в моей силе еще раз, как раз под Новый год, когда я вылечил ее очередную подругу. В этот раз очень срочно от гнойного перитонита, судя по всему. Дело уже шло к смерти, больная находилась в больнице, но, я отказался в нее ехать наотрез.
Если спасть умирающую на глазах врачей или даже если без них, то они все равно увидят последствия чуда, это мне крайне не рекомендуется. Даже на законные вопросы никак не ответить, ни к чему мне лишняя известность.
Поэтому организовали мгновенную перевозку подруги Марии прямо на кровати под ее клятву, что есть возможность спасения. Тем более, врачи уже разрезали той живот и констатировали, что все поздно, сепсис там цветет пышным цветом.
Ничего, моя сила вычистила заразу и прихватила по краем сам разрез без всяких швов очень надежно.
— Главное, сейчас в больницу эту не наведывайтесь! Пусть они ничего не знают!
Таково мое единственное условие излечения, поставленное молодой девушке, быстро пришедшей в себя.
После этого Мария и стала такая загадочная, наверно, что-то по своей женской хитрости задумала.
Вступление в войну на год раньше американских войск и то, что Германия до сих пор неплохо снабжается с нашей стороны, как-то вернуло историю войны примерно на свое прежнее место. Ну, может, на два-три месяца события расходятся, как я вижу по своим записям.
Немцы сняли практически все войска из Польши, оставив на границе с Россией только фольксштурм и инвалидные команды. Затребовали десяток дивизий из Австро-Венгрии, получили их и мощнейшим ударом вмазали снова сразу в двух местах. Уже с новой тактикой, когда штурмовые роты идут сразу же за огневым налетом, самая передовая тактика по этому времени. Они ее в следующей войне очень удачно применяли, когда набрали силенок после предыдущего поражения.
Снова откинули французов на тридцать километров, а британцев со свежими американцами всего на пятнадцать и на этом после месяца страшной жатвы остановились. Настойчивость, с которой нация кладет сотни тысяч своих сыновей в бесконечных атаках, меня просто поражает. Уже с четырнадцатого года все бьются, как бараны об ворота и еще никто ничего не прорвал, но, отступать не собираются.
Англичане, французы и, в основном, сербы тоже хорошо продавили Салоникский фронт, ослабленная Австро-Венгрия удар не выдержала и потом оставила территорию Сербии через три месяца боев.
Все, маятник качнулся и всем стало ясно, что поражение стран Оси не за горами.
И что вы думаете, фактическая капитуляция Германии, Австро-Венгрии, Турции и Болгарии случалась почти ровно в те самые даты, что и в том времени. В сентябре-октябре-ноябре восемнадцатого все дружно подписали капитуляцию.
Только, эти события я уже не увидел в тот год, уже совсем в другом времени про них прочитал, так как срочно покинул это время и место.
Да, вот так, внезапно собрался и ушел со своей квартиры, из Царского Села, из Петербурга в конце мая месяца.
Сел на поезд до Москвы, потом до Владикавказа, оттуда на извозчике в Тбилиси, а там уже и Кутаиси недалеко.
Очень мне захотелось поменять наконец обстановку, да еще с императором сильно разругался. Напоследок разругался.
Генералы все-таки продавили его на маленькую победоносную войну, поэтому будущее от меня уже не зависит совсем. Я поэтому даже обрадовался после окончательного выяснения отношений с императором и его Генштабом.
Понимаю сам, что немец теперь точно не тот, пока воюет из последних сил на Марне, поэтому вполне возможно ударить ему внезапно в спину. Смысл добровольной отдачи Привислинского края генералы не понимают и требуют вернуть границу Российской империи назад. И, конечно, пройти еще дальше, чтобы забрать всю Польшу целиком у Германии и Австро-Венгрии.
На хрен она нам целиком — объяснить не могут, но, очень хотят повоевать и кого-то завоевать. Прямо как дети, седые, усатые и с сабельками. Сначала завоюем, а потом уже подумаем — а нафига?
Ладно, хоть изучив немного Дарданелльскую операцию, пока не требуют отправлять наш чахлый флот на захват Босфора.
Но, это самоубийственное действие еще впереди, как я понимаю. Все хочется объять своей армией императору и генералам, соблазн слишком велик, поэтому меня никто и не слушает.
— Немец еще слишком силен! Нужно подождать месяца три и его оборона просто рухнет! Потерь будет меньше гораздо! — уговариваю я генералитет и императора, но, последнее слово остается за ним.
— Мы произвели тысячу тяжелых орудий и вдоволь снарядов к ним. В войска уже поступают первые автоматы нашей конструкции, которые даже лучше тех же образцов Браунинга! Противогазы имеются у каждого солдата! Мы будем наступать! — Николай Второй категоричен, — Долго мы терпели, теперь пора вступить в войну и закончить разгром агрессора с нашими старыми союзниками!
Вот как Николая Второй заговорил!
Впрочем, в основном он прав, присоединиться к победителям всегда полезно. Какие бы чувства к нему и России не питали англичане и французы, отказываться от такого нужного им удара в спину доблестным германцам они не станут точно. Сохранят себе сотню-две тысяч солдат целыми, от такого предложения невозможно отказаться.
— Да, все это оружие есть, только, воевать никто из вашего командования не умеет, — хочу сказать я, но, просто молчу.
Внимательно слушать меня некому, радость переполняет всех присутствующих на совещании в Генштабе, звучат взаимные поздравления с началом долгожданной войны.
Их можно понять, военные люди для этого и живут.
— Тогда, господа, если вступление в войну уже через неделю, пора зачищать агентов немецкой и австрийской разведок, — предлагаю я собравшимся, — как раз за это время всех переловим и первые допросы снимем.
— Много ли их таких у нас есть? — спрашивает недоверчиво один из генералов.
— Немецких примерно две тысячи отслежено. Именно агентов или пособников. Австрийских гораздо меньше, всего полторы сотни, — снова я солидно щелкаю пальцем по кожаной папке.
— Исполнять, ваше Императорское Величество? — это уже к государю.
— Разрешаю! — рубит воздух ладонью возбужденный открывающимися перспективами император.
Ох, и удивятся через несколько дней эти самые генералы и сам император, когда вопли схваченных агентов и их родни донесутся до них самих. Как же они везде так умудрились забраться во все места?
Знакомых шпионов, и даже лично, у каждого окажется очень немало. Ничего, пять лет кропотливого труда скоро дадут результат. И такой, что вся Россия ахнет.
Генералы светятся от счастья, а я почувствовал себя, наконец, тут лишним человеком. Все уже решат без меня, мое время оказывать влияние на императора закончилось, так что можно отправляться в путь.
Не буду обманывать никого, я оказался просто счастлив в этот момент.
Устроил за неделю свои дела, запустил облаву по всей империи, не пару тысяч, так тысячу агентов точно нагребем. Побеседовал в камере с Джугашвили уже в третий раз, предложил вылечить ему руку и ступню за его согласие работать на правительство:
— Если бы вы занялись постройкой канала из Белого моря в Балтику — это было бы здорово, Иосиф Виссарионович. Нам очень нужен такой жесткий организатор процесса. Свой срок вы уже отбыли в тюрьме, не в ссылке, зато, не заработали в Турухтанском крае себе ревматизм костей. И хорошо поучились инженерному делу!
Ошеломленный Джугашвили, немного подумав, в этот раз согласился и я тут же на тюремной койке вылечил его от всего. До этого момента он два раза отказывался изменять делу революции и работать на самодержавие.
Правда, и я таких льготных и заманчивых условий не предлагал.
— К чему это стеснение, господин Джугашвили? Вот, товарищ Красин уж на что опасный человек, каких дел натворил, а для страны очень хорошо трудится! — еще один аргумент для товарища Сталина, что КГБ все знает и видит.
Иосиф все время ощупывает снова такую же здоровую руку и рассматривает ступню, скинув тюремный тапочек.
По-моему, так и не поверил до конца в излечение, такой уж недоверчивый и тяжелый он человек.
После этого забрал его сразу с собой, отвез в комитет и поручил его устройство в мирную жизнь своим подчиненным.
После этого попрощался и ушел из комитета навсегда.
Ну, то есть, конечно, уехал с охраной. Мой заместитель, способный офицер, переезжает в мой кабинет и занимает мое место, приказ уже подписан начальником комитета. Я пока вывожусь за штат и больше не служу нигде с завтрашнего дня.
Ушел тихо, не стал устраивать прощание с сослуживцами.
Теперь осталось только с Марией решить вопрос, тем более, что она беременна от меня. Решила сама родить ребенка от такого необыкновенного мужчины. Меня спрашивать не стала, такая уж самостоятельная девушка попалась.
Я совсем не против, возможно, еще встречусь с ними когда-то.
Напоследок вылечил ее саму на всякий случай полностью, так же ее матери поправил здоровье, брату младшему и старенькой тетке. Быстро попрощался, сказав, что у меня срочные дела по службе.
В квартиру не вернулся, да и зачем мне теперь ехать в Царское Село? Совсем незачем, все мое добро ждет меня в камере хранения на Николаевском вокзале. Кроме, конечно, Палантиров и артефактов, они в походной сумке на плече, один уже полностью разряжен, теперь занимается естественным каннибализмом от своих братьев.
В царскосельской квартире Марию ждет мое письмо, где я обещаю вернуться очень не скоро.
И еще сорок тысяч рублей, которые я набрал у императора по разным случаям. Она и так из очень обеспеченной семьи, но, деньги от меня лишними не будут. Алименты за двадцать лет вперед, проще говоря.
Через четыре дня я уже в Тбилиси, еще один переезд на поезде и вот он, хорошо знакомый Кутаиси, где начинался мой путь к подножию престола Российской империи.
Я сделал все, что смог, поэтому не укоряю себя ни в чем, а просто хочу побыстрее забраться в капсулу.
Два дня с ночевкой занимает поездка на извозчике до Они, за городком я его отпускаю и задумчиво смотрю на свой немалый багаж.
Впрочем, здесь недалеко меня ждет полноразмерный рюкзак, спрятанный когда-то в кроне дерева.
Рюкзак нашелся на месте, пришлось на том же историческом косогоре его долго сушить, как и все добро из него, отсыревшее и склизское. Палки не нашел под кучей листвы, эту неудачу я переживу.
До Храма добрался уже в ночи, постоянно работая кистью и освещая путь между камней механическим фонариком. Все остальные давно использованы и разряжены, правда, в Храме еще оставался запас литиевых батареек.
Вот и родной Храм! Как я по тебе соскучился! Ставлю камни-светильники на Стол и включаю их.
На Столе меня ждет письмо в сером от пыли конверте, давно оно здесь лежит. А, нет, вот еще одно! Совсем пылью засыпано!
— Отлично, хоть какие-то сигналы от Братьев! — радуюсь я.
Однако, новости оказываются совсем не радостные. Один из Братьев погиб. То есть, погибли оба, а восстановился в Храме на той третьей планете только один из них, тот самый, с которым я давно знаком.
Это последние письма, довольно короткие, но, на самом краю Стола лежит еще парочка более старых, которые подробно рассказывают мне их историю.
Они нашли ту самую подругу моего Брата, со всякими приключениями перевезли ее и сына в столицу, где смогли купить дом с аптекой и вообще, хорошо пристроиться по жизни. Начали зарабатывать, используя свои возможности, пока на них не обратили внимание местные, довольно свирепые бандиты. Пару первых стычек Братья легко выиграли, поэтому в их отсутствие бандиты вломились в дом и похитили подругу уже второго Брата, в которую тот успел влюбиться.
После долгой погони они почти догнали похитителей у каких-то катакомб. Пришлось лезть внутрь, первым пошел тот самый Брат, чью женщину похитили, второй прикрывал его наверху. Первого завалили камнями в какой-то ловушке, а второго, спустившегося не так глубоко, тоже закидали камнями, потом просто расстреляли и забили толпой.
Он очнулся на Столе, а второй его клон нет. Увидел мое послание, но, в жуткой спешке даже не прочитал его. До столицы пришлось добираться месяц, потом сразу же бросился на место смерти. Там он убил всех, кого увидел, но, Брата и его женщину не нашел. Когда вернулся в столицу, то узнал, что и его женщину похитили после их ухода, прошло уже полтора месяца с этого момента.
Он там совсем рассвирипел, принялся ловить и убивать местных бандитов, пытаясь узнать, где его подруга. В общем, погиб снова, уже сражаясь со всей городской стражей и бандитами на улицах столицы.
Тогда отправил мне первое письмо, снова очнувшись в Храме, прошел там в прошлое и исправил будущее, но, брата так и не нашел. Похоже, смерть в глубине катакомб под завалом камней не дает возможности Храму отследить ее, поэтому погибший таким образом не восстановился на Столе.
Тогда же отправил второе письмо, не стал так значительно больше менять жизнь своей подруги и сделал все, чтобы не привлекать внимание инквизиции. Прожил с ней год и вернулся в Храм в Грузии в восемнадцатый год, где узнал, что я пошел к Николаю Второму в гости.
Сам оставался в нашем времени недолго, не нашел своих родителей, как я его предупреждал, а потом отправился развеяться от грустных воспоминаний на вторую планету по списку.
Вот оба верхних письма на Столе уже оттуда. Рассказывает в первом из них, как очутился в магическом государстве, как стал там самым главным магом. Во втором пишет, что собрался перейти во второй Храм на другом краю континента и все, больше ничего нет.
Странно это, что Брат не отписался из нового Храма, очень странно.
Вот, и мы несем потери, значит, всяких подземелий мне необходимо избегать изо всех сил.
Ладно, у меня свой путь и я собираюсь его пройти целиком.
Поэтому собрал все принесенное в это время добро в капсуле, зарядил все три Палантира и через два дня полез в нее сам. Набрал продуманную комбинацию значков на потолке капсулы, закрыл глаза и все…
Уважаемые читатели! Кто дошел до конца этой книги.
Четыре месяца автор очень старался и написал четыре книги, снова вызвав к жизни того самого Ольга Прота.
Надеюсь, вам понравилось, как герой пытается изменить мир, пройдясь по всем стандартным для попаданца штампам.
Теперь возьму отдых от цикла, не знаю еще точно, на сколько именно.
Может — полгода, может — год. Рассчитываю еще на одну-две книги с логическим концом.
Герой все-таки должен стать королем или хотя бы правителем страны. Мудрым и проницательным.
Всего хорошего!
Наградите автора лайком и донатом: https://author.today/work/315013