После прощания с Распутиным я дошел до комнаты цесаревича, где пролечил одну из дочерей императора, кажется, Марию.
Самого цесаревича тут днем теперь не застать, счастливый ребенок носится со своими друзьями по парку и даже на обед не сразу приходит.
— Так, ваше Императорское Высочество, еще завтра сеанс лечения и вы свободны!
Девочка поднимается с кровати, разглаживает платье и уходит к сестрам, ожидающим ее в соседней комнате.
— Сергей, думаете, что хватит трех раз девочкам, чтобы стать такими же здоровыми, как теперь Алексей? — довольно кротко интересуется моим мнением сама императрица, отходя от шторы, у которой замерла на время лечения.
На меня она теперь очень милостиво поглядывает, когда сама стала чувствовать себя гораздо лучше.
Посмотрим, на сколько хватит такого отношения, хотя, резкие перепады настроения ее покинули однозначно.
— Думаю, что вполне достаточно, Александра Федоровна. В любом случае, после всех обязательных сеансов я буду в свободное время проводить дополнительное лечение, и мы постепенно достигнем минимум пяти раз на каждого ребенка. Цесаревичу еще один раз осталось, вам еще четыре и императору все пять посещений, — обстоятельно и неспешно отвечаю я, как это любит делать сама императрица.
Две ее фрейлины находятся в соседнем помещении. Здесь с нами одна только Вырубова, это ее сестру я вылечил на квартире Пистолькорса, как оказалось.
Она — самый доверенный человек императрицы, поэтому присутствует при каждом сеансе, но, со мной не особо разговаривает. Посматривает довольно хмуро и не улыбается, не хватает ей для полноты счастья присутствия в Петербурге Старца Григория. Она самая преданная и внушаемая его фанатка, сама во многом и способствовала его визитам в императорскую семью. Правда, именно с царем его познакомили черногорские княгини.
Кажется, не может простить мне, что именно я жестко настоял на том, чтобы отправить ее кумира в ссылку. Ничего, мне на ее недовольство наплевать чуть больше, чем никак.
Вот так спокойно и пошла моя жизнь дальше после того, как я полностью перебрался во дворец, один раз в день кого-то лечу, хожу в баню, где набираю энергию.
Хорошо, что императорская семья в принципы лечения вообще не лезет, молча слушают мои указания и делают все именно так, как я прошу. Признает без разговоров главенство пришельца из будущего в этом важном вопросе.
В газетах про меня еще ничего не пишут, кажется, пока меня и мою роль во дворце никто не вычислил достоверно.
Ну, еще понятно, что в самом близком круге императорской семьи стукачей нет. И офицеры охраны держат язык за зубами. Пока им не предложили достаточно, чтобы они заговорили, что случится неминуемо.
Я скупаю прессу на вокзале, когда выхожу прогуляться по городу в сопровождении теперь всегда пары охранников из числа служивых при дворце. Одному мне запрещено самим императором покидать территорию дворца, я с этим приказом не спорю. Так мне даже спокойнее, не говоря уже об императорской чете, связывающей все больше и больше надежд именно с моей персоной на спасение от ужасов переворота и революции.
За неделю два раза встречался с императором и вел долгие разговоры о будущем.
Говорили сначала о тех двух стратегиях, которые я озвучил первыми императору.
— Ассигнования на повышение роли Охранного отделения я могу увеличить самостоятельно, просто отправить в кабинет министров требование о выделении средств и повышении платы за службу, как вы посоветовали. И после этого можно начать набор новых офицеров и агентов, — рассказывает он мне. — Чтобы на службу туда переходили самые заинтересованные в карьере люди из полиции и прочих подразделений. И, желательно, самые лучшие.
— А как ваши советники, государь, отреагировали на такие ваши идеи?
— Отрицательно отреагировали, ведь мы последнее время начали серьезно сокращать эти отделения при губернских городах. А тут такой поворот и лишние траты бюджета, поэтому они со мной спорят изо всех сил. Что это ненужное дело и пора совсем Охранное отделение распустить. Однако, я помню ваши слова и теперь уже сам хорошо понимаю, откуда постоянно ветер дует. Но, ничего, в этом случае я могу просто приказать исполнять и все. Поэтому советников выслушал и сказал начинать набор в Охранное отделение как можно быстрее.
— Да, еще государь, что хочу Вам заметить — репутация у Охранного отделения не самая благозвучная. Поэтому новую и мощную структуру лучше бы как-то более прилично назвать, — предлагаю я ему, — Чтобы лучших людей не в Охранку зазывать служить!
— Наверно, вы правы, Сергей. Думаю, у вас уже есть и подходящее название? — улыбается Николай Второй.
— Разумеется есть, государь. Не стоит ничего изобретать лишнего, такое название уже придумано и хорошо будет смотреться в теперь нашем времени. Например — Комитет Государственной безопасности! Безопасность государства — именно Российской империи! Четко и по делу!
— Ну, разве что «комитет» звучит немного не привычно? — задумывается император, — Может, коллегия?
— Напрасно так думаете, ваше Императорское Величество. При Государственной Думе много различных комитетов уже образовано. Свежо, серьезно и внимание привлекает. Сокращенно — КГБ.
Император записывает это название с аббревиатурой, как обычно, в свой блокнот с царскими вензелями.
— Переименовать, конечно, стоит, — соглашается он.
— Да и функции у комитета теперь гораздо более расширенные. Не только борьба с инакомыслием, еще меры против коррупции в высших эшелонах власти, сбор информации про деяния, связанные с той же коррупцией, присмотр за ней и зарабатывание денег на ней же, родимой. Но, самое главное — проведение Ваших законов и распоряжений во все губернские города, быстрое их доведение до ушей и глаз тех же губернаторов под роспись. Они тогда не смогут не заниматься исполнением вашей воли и делать вид, что ничего не знают про указания из Петербурга. И, самое главное, новые люди смогут эффективно бороться с изменой, будучи заинтересованы в сохранении вашей власти и зарабатывая при этом солидные деньги. И еще обеспечить постоянное отслеживание агентов иностранного влияния.
Ну, император со мной не спорит, уже понимает, что далеко не так, как должны по идее, хозяева губерний и прочие чиновники обращают внимание на директивы сверху. Нужен рядом кто-то, с примерно равной властью и возможностями, кто будет подпинывать назначенных на правление царем чиновников. Должен быть обязательно кто-то, кого будут хотя бы бояться или опасаться. А то, вообще, никакой управы на них нет у государя.
Как все оно получится в итоге с этой идеей — да кто его знает?
Я все же не государственный деятель высокого ранга. В Политбюро не заседал, в министерствах карьеру не делал.
Все эти штуки подсмотрел еще у своей тогда родной российской власти. Насчет той самой вертикали, полномочных представителей императора, контроля прессы и вот теперь новой структуры — КГБ для борьбы с агентами иностранного влияния. Возможно, что это как-то сработает в новых условиях, возможно, что даже очень хорошо и на опережение.
Николай Второй посмотрел свои заметки и продолжает меня дальше вводить в список своих готовящихся изменений:
— С газетами и ужесточением цензуры вопрос пока обсуждается. Все мои советники против таких драконовских мер, как вы предлагаете, с конфискациями и серьезными сроками. Не хотят поднимать вопрос, откровенно побаиваются недовольства хозяев газет и широкой общественности, — задумчиво продолжает давать мне отчет император.
— Понятна вполне их реакция. Да, государь, это вопрос гораздо более болезненный для ваших врагов. Именно на полное доминирование в печатных органах они и рассчитывают, поэтому будут сражаться на смерть за право писать все, что захотят сами и что им из посольств иностранных настоятельно присылают к исполнению. Но, этот закон необходимо будет опубликовать до созыва Четвертой Думы, при новом составе депутатов его уже принять не получится. И еще хорошо бы к этому времени иметь хотя бы частично сформированные органы комитета госбезопасности, потому что вопросы о клевете будут прорабатывать именно они. Полиция с таким делом сама не справится, да и перекупят ее с ходу хозяева газет.
— Вы думаете это поручить именно новому комитету? — немного удивлен император.
— Государь, а кому же еще? Не депутатскому же комитету по свободе печати! — говорю я с понятным юмором.
— Комитет госбезопасности борется с врагами страны и самодержавия, а все клевещущие на нашу прекрасную страну — есть наймиты иностранных разведок и враги русского народа! Такой должен быть постоянный посыл всем газетчикам! Допустима только легкая критика отдельных личностей без перехода на основы государства.
— Но такая цензура вызовет кучу недовольства среди народа! — почему-то недоволен император, хотя, эта постоянно ведущаяся дезинформация в прессе подрывает устои именно его правления в первую очередь.
— Пусть лучше один раз вызовет, чем будет подогреваться годами в каждой статье! — не уступаю я, — Поймите, государь, о чем мы можем сейчас говорить? Про какую цензуру? Пишут все, что хотят и что придумают! Гонять по редакциям полицию и заставлять ее бороться в судах с хорошо образованными адвокатами, нанятыми хозяевами прессы за большие деньги — это совсем безнадежное дело! Они полицию — хозяева, редактора и журналисты — просто ни во что не ставят, защищенные огромными деньгами и законом. Только комитет госбезопасности и только новые, более жесткие законы смогут переломить опаснейшую тенденцию в стране. Написали клевету про воровство Великих князей, если, конечно, без имеющихся прямых доказательств — нанесли серьезный удар по престижу государства! Или докажи на месте, или пожалте проследовать на пять лет в камеру. Это я так говорю для примера, государь, именно про князей. Дела нужно рассматривать быстро и без излишней снисходительности именно из-за угрозы государству. Одна-две-три посадки зарвавшихся щелкоперов и все остальные начнут гораздо внимательнее относиться к своим словам. Не нужно сажать всех, дай бог — один процент от общего числа, но, тенденция должна быть задана непререкаемая.
— Думаю, за три месяца новый закон пройдет одобрение во всех министерствах и к октябрю будет принят, — подумав, обещает мне император.
— Хорошо бы, государь, а то потом ждать еще четыре года или снова Думу разгонять. А отсюда мы приходим к той идее, что придется сначала посадить пару самых дерзких фабрикантов или промышленников, именно для острастки.
— Кого же именно?
— У меня есть несколько фамилий на примете, — ответил я и положил перед царем список.
— Не так важно, кого из них именно, главное, что кого-то из этого списка, — добавил я потом.
Список император забрал к себе и больше я его не видел.
На самом деле я и не собираюсь так жестко настаивать на абсолютно полной реализации своих замыслов перед Николаем Вторым. Понимаю отчетливо, что слишком давить на императора всероссийского не получится, есть в нем определенная твердость при достижении какого-то уровня сопротивления.
Да, я добровольный помощник и невероятный Лекарь лично его семьи и почти спаситель всего самодержавного строя, но, все-таки не самый главный в этой его приемной. Дал совет, дал список и все, теперь сам император соображает, следовать ему этому совету или нет все-таки.
Так и только так со мной будут советоваться, слушать и делать все остальное.
Потому что первый шок от моих брошюр и статей прошел, император вместе с супругой пережили это ужасающее знание — какое будущее оно им готовит. Теперь готовы двигаться в нужном направлении, но, только со своим личным царским мнением обо всем, мной предлагаемом.
Главное — это избежать войны, как он отчетливо понял, остальное уже постольку-поскольку необходимо.
То есть, придется резко поменять внешнюю политику, когда придет удобный момент, а к тому времени в стране создать своих личных янычаров плюс выявить тайных расшатывателей устоев самодержавия, тех самых инагентов, именно таких, кого у меня нет в списке. Понятно, что там, среди любителей Франции и Англии окажется почти вся его кровная родня, но, они-то почти все будут радоваться жизни на юге России, попивая охлажденное шампанское, когда его с семьей в подвале соберутся расстреливать. Так что император заранее предубежден против своей родни и слушать даже свою мать, вдовствующую императрицу, не собирается больше.
И на Англию император здорово обижен, что король Георг Пятый откажется принять его в своей стране из-за непопулярности такого решения среди остального народа. Это он тоже вычитал в той самой брошюре.
А что вы хотите, если уже столько лет выдают всей английской прессой личность императора Николая Второго как совсем не демократичного правителя, да еще кровавого тирана собственного народа? Кто ему тут будет рад? Тем более, когда он подумывал заключить с немцами сепаратный мир в шестнадцатом году?
А тут ему требуется политическое убежище и еще кучу денег из английских банков нужно вернуть по случаю приезда!
Кажется, из личных средств в размере двести миллионов рублей и пять с половиной тонн золота!
Какие-то такие цифры я читал в интернете, так что тут тоже есть о чем поговорить с императором.
После такой конкретной измены делу Антанты, наверняка, про них можно забыть. На какое-то время точно. С другой стороны часть средств можно успеть вывести, да и долгов у Российской империи гораздо больше имеется.
С созданием спецслужбы Николай Второй согласился полностью, когда смог убедиться по моим материалам, насколько такой структуры ему не хватало, чтобы получать достоверную информацию с мест. Тем более, сейчас она постепенно перепрофилируется из другой службы и через примерно полгода сможет уже доложить о первых успехах.
Как рассчитывает император и я надеюсь я сам.
Он уже понимает, что придется понемногу налаживать борьбу с коррупцией и сажать самых провинившихся чиновников, регулярно сообщая в приближенных к трону газетах про эти процессы.
Реклама государственных достижений, особенно таких, в прессе — сурово необходима.
Вот с газетами он точно не собирается бороться предложенными мною методами, явно, что не одобряет их сам и его окружение тоже. Надеюсь, хоть пару популярных газет себе отожмет или попробует свои запустить когда-то.
Нет, без своей приближенной прессы терпеть постоянные пинки от конкурентов-капиталистов, рвущихся к неограниченной власти — невозможно! Тут я могу советовать, однако, выбор придется делать именно императору. Должен же кто-то популярно объяснять народу смысл государевой забыты о нем!
С другой стороны, если Россия не станет участвовать в войне, тогда не будет обострения выше обычного нужды и бедствий народных масс, конечно. То есть, не должно рвануть крышку котла.
Однако, пока Николая Второго больше всего интересует возможность отжать у турок проливы, Босфор и Дарданеллы.
Образно говоря, исполнить вековую мечту российской элиты. И расчеты своего Генерального штаба. Вот про это он меня и спрашивает первым делом:
— Есть что-то в ваших бумагах о том, как наши армия и флот могут занять проливы?
— Нет, государь! В той истории России оказалось точно не до проливов. Англичане вместе с пехотой из Австралии и Новой Зеландии, Индии, Сенегала и даже с Еврейским легионом из Сионистского отряда погонщиков мулов провели десантную операцию в Дарданеллах. Сначала потеряли несколько кораблей от огня турецких батарей и мин, не смогли подавить береговые форты турок, потом начали высадку десанта в Галлиполи, — рассказываю я.
— И что случилось дальше?
— Турки под управлением немецких генералов выстояли, через почти год остатки десанта забрали с полуострова. Союзники потеряли примерно триста тысяч убитыми, ранеными и пропавшими без вести, с побережья они не смогли никуда продвинуться. Турки понесли около двухсот пятидесяти тысяч общих потерь и оказались победителями. Что еще немаловажно, Болгария посмотрела на это дело и вступила в войну на стороне Германии с Турцией. Выждали год и три месяца, и как ее не умащивали страны Антанты, все же выбрала сторону стран Оси. Напала на Сербию и помогла Австро-Венгрии захватить ее почти полностью. Остатки сербской армии, почти сто пятьдесят тысяч, союзники не бросили в Черногории, а вывезли на Корфу. Потом вместе с австрийцами и немцами болгары разгромили быстренько Румынию и забрали у нее земли. Так что ни болгары, ни сербы нам не помощники, англичане тоже ничего не смогут поделать с береговыми укреплениями и смелостью турок под немецким командованием, — коротко я рассказываю императору историю войны на Балканах.
— И России не стоит штурмовать Босфор. Ну, в любом случае, года до восемнадцатого точно. Когда уже станет понятно поражение основных союзников Турции. Хотя, в новой истории этого придется на пару лет побольше ждать, государь. Только, я уверен, ваше Императорское Величество, что у Черноморского флота не хватит сил на захват Босфора, это же сложнейшая десантная операция прямо в хорошо укрепленной столице противника. И еще я уверен, что после этого придется воевать уже с Англией и стоящей за ее спиной Америкой за контроль над проливами.
— Очень жаль, что вы не можете мне помочь с такой благой целью, Сергей Афанасьевич. Ну, а все-таки, может, есть какая-то возможность захватить Босфор? У нас же окажется полная сил армия, а у турок с болгарами сильно потрепанные войска?
Видно, что эта идея является очень сильным стимулом для императора.
— В теории все возможно, государь, — подумав, отвечаю я.
— Нам нужно избегнуть участия в тотальной войне. В любом случае, хотя бы на первом этапе. Потом можно уже и спасенной недавно Болгарии навтыкать за нападение на сербов, чтобы забрать у них европейскую сторону Босфора, что в принципе желательно для ознаменования хоть какой-то великой победы. Если еще и турок вытеснить полностью на восточный берег пролива — тогда это совсем отлично. Воевать с турками на грузинской границе — это только в том случае, чтобы оттянуть силы от Босфора.
— Смелые планы, — одобрительно кивнул царь, — Если с высадкой в Болгарии.
На самом деле я просто немного заманиваю царя в прекрасные будущие перспективы, касающиеся захвата проливов — после чего любая война будет признана в обществе великой и победоносной, а император окажется на белом коне лидера нации. Вот какие потом проблемы начнутся от управляющей половиной мира и обладающей великолепным флотом Великобритании — это тоже вопрос конкретный.
Впрочем, турецкие солдаты и немецкие командиры смогли решить эту проблему в свое время, получится и у русской армии такое, если подготовиться как следует. Году так в восемнадцатом-девятнадцатом- двадцатом.
— Однако, государь, это сейчас у меня так — мечты о будущем. Держать большой гарнизон и снабжать его по морю в чужих землях — весьма хлопотное дело. Проще иметь с турками хорошие и временами отличные отношения, снабжая их нашим хлебом — тоже неплохо для соседей. Или придется через Румынию и Болгарию вдоль побережья прорубать пешеходный путь к Босфору. Что тоже затратное и не очень красивое дело, да еще из нейтральной страны мы перейдем в статус врагов Антанты, если заденем Румынию.
— Простите, что-то я оторвался от действительности, — извинился я после описания красот прекрасного будущего.
— Значит, главная задача — не ввязаться в войну за чужие интересы. Австро-Венгрия силы напасть на нас самостоятельно не имеет, только вместе с Германией. Если Германия победит в войне Францию — ей придется потратить пару лет на подготовку к войне с Россией, что для нас очень существенно по срокам. Да и само ведение боевых действий приведет к постоянному сидению в окопах. Главный для нас тогда вопрос — влезет ли в войну Англия на стороне Франции или сделает такой же маневр, как собираемся устроить мы сами. В прошлом Англия объявила войну Германии на следующий день после того, как сама Германия объявила войну Франции и не секундой раньше. Британцы делали очень убедительно вид, что воевать за французов не собираются и тем самым подтолкнули немцев после объявления войны России первого августа тоже самое сделать и с Францией третьего августа. В ответ англичане потребовали от Германии не нападать на Бельгию и сами объявили войну четвертого августа Германии. То есть, поймали немцев в расставленную ловушку!
— Я даже доподлинно знаю, как ругался и плевался кайзер Вильгельм, когда понял, что англичане его провели! — рассказываю я императору, — Очень кричал про нацию лавочников!