Нет, Аня, конечно, ожидала, что утро будет суматошным. Но чтобы до такой степени… Хорошо ещё, собака Нейнси разбудила её вовремя, когда поскребла в дверь: судя по всему, животина уже поняла, кто здесь её временный хозяин.
Спустившись в гостиную, шагая следом за собакой, она с невольной улыбкой, уже привычной, взглянула на шторы. В гостиной, конечно, стало темновато, зато… уютно, как в той пещерке, которую придумала сделать Лисса на подоконнике. Только у малышки получилось такое махонькое гнёздышко, а здесь… семейное гнездо!
Обошла все окна и раздвинула шторы, впуская пока ещё серый утренний свет… Затем Аня осторожно, почти не дыша, чтобы не разбудить, заглянула к дайне Эннис. Та спала — и крепко. Наверное, из-за слабости.
Пока она готовила завтрак, а взбудораженные и весёлые Бридин и Сайл торопливо семенили из кухни в столовую залу и обратно, таская пустые тарелки и блюда с разной мелочью, вроде нарезанного хлеба и булочек, спустилась и Онора. Один взгляд на неё — и Аня сообразила, что девушка в совершенном раздрае: она то хлопала глазами, слепо уставившись на мойку, то в задумчивости и, кажется не замечая того, качала головой, будто размышляя: «Ну, ничего себе!..»
Когда Онора, занятая своими мыслями, чуть не схватилась голыми руками за горячие ручки кастрюли с кашей, намереваясь перенести её на подставку, а затем — в столовую залу, Аня вовремя отвела её руки от кастрюли и подала ей прихватки. Онора только вздохнула. И этот вздох стал последней каплей в чаше Аниного любопытства.
— Говори, что ещё случилось? — велела она девушке.
Та сначала пожала плечами, будто не зная, стоит ли говорить. А потом посмотрела на Аню и с удивлением выпалила:
— Она велела не пускать дина Лугуса к себе!
Вот теперь удивилась и Аня.
— А ты ей говорила, что он уже видел её и не однажды в таком состоянии? — правильно оценила она желание дайны Эннис.
— Говорила. Но она сказала, что это не имеет значения. Главное, чтобы он не видел её сейчас. Агни, а какая разница?
Так и хотелось ответить: «А я знаю?!» Но, подумав, Аня предположила:
— Возможно, разница в том, что раньше она не видела, как он на неё смотрел. Но сейчас… смотреть ему в глаза и видеть… жалость? Скорей всего — да. Так вот… видеть его жалость она не может или не желает. Помнишь, что однажды сказал дин Лугус? В их паре верховодила именно она. И сейчас ей не нравится быть слабой в его глазах.
Онора постояла немного, приподняв руки с прихватками, а потом взялась за кастрюлю и повернулась к столовой зале. Голову она наклонила, глядя под ноги, но Аня расслышала её бормотание: «А мне нравится…»
«Конечно, нравится, — улыбнулась Аня, глядя ей вслед. — Даже Никас признаёт, что в вашей паре ты сильней. Но тебе так хочется быть слабой рядом с ним! И у него это получается… Недаром вы так долго шли друг к другу…»
И, улыбаясь, ненадолго задумалась: а в паре она и Таеган — кто сильней? И пожала плечами: а это так важно?
В кухню заглянул Никас.
— Что там с двойняшками и Кристал? — встревоженно спросила Аня. Поскольку по привычке-то встала раньше всех, побоялась заглядывать в комнаты младших, чтобы не разбудить их заранее. Сон с утра у всех лёгкий — разбудить можно мгновенно.
— С ними всё хорошо. — Ответ Никаса прозвучал несколько задумчиво, словно он даже удивлялся, что с мальчиками и сестрой ничего не случилось, хотя вроде как и должно. И Аня уже напряглась, чтобы забеспокоиться ещё больше, но он всё так же размеренно добавил: — Вчера вечером я очень сильно испугался за них, а сегодня… Честно говоря, Агни, я очень благодарен мальчикам и Кристал. За Онору. Ведь теперь я твёрдо знаю, что можно жить полноценной жизнью, хоть и будучи обременённым семейным проклятием. Жить полноценно, когда рядом есть маги образов. В глубине души я понимаю, что надо бороться с этим проклятием, надо избавиться от него… И всё же, всё же… На душе у меня теперь очень легко.
Посмеиваясь, Аня вручила ему подставку для столовых приборов с ложками и вилками, и старший брат с той же мечтательной улыбкой ушёл в столовую залу.
Когда она сама вышла к столу, там уже сидели все: и старшие, и младшие.
О вчерашнем происшествии не говорили после замечания Никаса, что дело это семейное, так что будет обсуждение вечером же. Но под конец почти безмолвного завтрака, где лишь пару раз прозвучали просьбы что-то передать, он встал и довольно мрачно обратился к двойняшкам:
— Встаньте оба!
Переглянувшись, встревоженные братья встали и уставились на старшего.
— Поклянитесь самой страшной клятвой, что вы никаких экспериментов в школе и в лаборатории проводить не будете! — веско потребовал Никас. — От Кристал требовать такой клятвы не буду! Она остаётся в доме под присмотром старших дайн! И, кажется, лишь поэтому можно надеяться на её благоразумие.
Девочка покраснела и опустила голову.
Двойняшки переглянулись снова и довольно боязливо один за другим проговорили клятву быть честными и не пускать в ход магические способности.
Посуровевшая Аня, прислушавшись к их тихим голосам, всё же не услышала, что может быть за нарушение этой клятвы, но, как оказалось, об этом должен был сказать сам Никас. И сказал:
— Если же вы преступите своё слово, я попрошу суда магов-профессионалов. Пусть там решают, оставлять ли вам эти способности, несмотря на их уникальность.
И первым вышел из столовой залы, лишь раз взглянув на Онору, которая затем поспешно удалилась следом за ним. Понурившиеся двойняшки, вопреки ожиданиям Ани, не стали умолять старшего брата о снисхождении, а повздыхав, поплелись в гостиную. Прониклись случившимся? И в самом деле больше экспериментировать не будут? Всё-таки достаточно взрослые, чтобы понять по результатам вчерашнего: последствия могут быть для них же непредсказуемыми…
Потом Аня забыла о том, потому что вскоре должен был приехать дин Лугус. Она вскочила из-за стола и быстро принялась нагружать посудой поднос, ранее принесённый.
— Ты собираешься мыть посуду? — робко и тоненьким голосом спросила Кристал, которая тоже, как и младшие братья, явно чувствовала свою вину.
— Нет, я хочу перенести её на кухню, а посуду вымою позже.
— Я помогу! — всё так же несмело обрадовалась девочка и бросилась складывать тарелки. — И сама протру стол!
Про себя Аня хмыкнула: для Кристал пока не существует лучшего искупления вины, чем хозяйственные хлопоты. И хорошо. Для дома. А пока пора заняться ожиданием дина Лугуса. И заторопилась из кухни с небольшими мешочками обедов для братьев, на ходу прикидывая, стоит ли заскочить в комнату дайны Эннис узнать, проснулась ли она, не поменяла ли своего решения насчёт дина Лугуса.
В гостиной Онора опередила её и сообщила, что дайна Эннис всё ещё спит.
Оглядевшись, Аня заметила двойняшек, которые проверяли свои школьные сумки, негромко переговариваясь между собой и исподлобья посматривая на старших. С облегчением убедилась, что посматривают хоть и исподлобья, но всё же без враждебности. Поняли свою провинность? Аня боялась — будут отстаивать версию, что они всё же помогли с дайной Эннис. Но нет. Поэтому она спокойно, как всегда, подошла к ним и вручила обеденные мешочки, которые они сразу же и с благодарностью впихнули в сумки… Затем Аня подошла к Никасу и попросила его опустить в почтовый ящик, рядом со зданием суда, письмо для Таегана.
Знакомо зазвенели ворота. Приехал дин Лугус. Никас подошёл к входной двери встретить его. Когда поневоле постоянный гость очутился в гостиной и взглянул на верх лестницы, собираясь подняться, Никас поздоровался с ним и сказал, несколько смущённый (договорились не говорить о настоящей причине):
— Дайна Эннис очнулась и… Стойте, дин Лугус!
Все в гостиной ахнули от неожиданности!
Старшему брату пришлось помчаться за прытко, через ступеньку-две рванувшим на второй этаж дином Лугусом. Никас с трудом поймал его за полу короткого пальто и удержал на месте, благо тот достаточно субтильный в сравнении с ним.
— Спуститесь, дин Лугус! — приказал он. — Наверх я вас не пущу!
— Но почему?! — возмущённо запротестовал тот.
— Дайна Эннис запретила! — звенящим от напряжения (то ли смеяться, то ли восхищаться?!) голосом ответила Аня.
Обескураженный дин Лугус послушно побрёл за Никасом, который держал его теперь за грудки и отпустил полу его пальто только тогда, когда тот шагнул вниз с последней ступени лестницы.
— Объясните! — уже спокойней попросил дин Лугус.
— Нечего объяснять, — ближе подошла Аня. — Дайна Эннис вчера вечером пришла в себя, а когда мы ей объяснили, где она и что с ней, первым делом потребовала, чтобы вас к ней не пускали!
Дин Лугус слегка склонил голову, будто прислушиваясь к слышному только ему эху. А потом бледно улыбнулся и пожал плечами.
— Первым делом? Она это может, — просто сказал он и осведомился: — Мы едем?
Онора и Кристал, открыв рты, следившие за ним, рты закрыли и сглотнули, приходя в себя. А когда братья удалились вместе с дином Лугусом к его карете, Онора тихонько сказала, улыбаясь:
— Знаешь, Агни, я даже восхищаюсь этими людьми.
— Ну… Кажется, оба стоят друг друга, — покачала головой она и не удержалась от усмешки: — Идеальная парочка.
Обе посмеялись после этого довольно смешного высказывания. В конце концов, о дайне Эннис и дине Лугусе они мало что знали, чтобы так их оценивать… Затем Онора побежала посмотреть, не проснулась ли её подопечная, Аня же поспешила на кухню, где и обнаружила Кристал, которая сбежала сюда раньше и сейчас старательно драила посуду. Нисколько не удивлённая (опять-таки: каждый по-своему искупает свою вину), Аня протянула девочке чистое и сухое полотенце и поменялась с ней местами: теперь домывала она, а Кристал привычно сушила.
Забежала на кухню Онора — предупредить, что снова работает в библиотеке, продолжая пополнять пентаграмму для снятия проклятия. Аня ей пообещала проследить за дайной Эннис.
Потом, ещё через несколько минут, Аня и Кристал вышли на крыльцо встретить дайну Сарейд. И торжественно ввели её в учебную комнату, где Кристал вытребовала-вымолила у своей учительницы личное счастье — порцию похвалы для единственного окна, которое в обрамлении штор и впрямь теперь выглядело роскошно. Слушая, как дайна Сарейд своим глубоким контральто восторгается шторами, Аня еле прятала улыбку.
Оставив их заниматься, Аня поспешила на второй этаж. Пора будить к завтраку Лиссу, а пока малышка одевается, надо заглянуть к дайне Эннис, как она там…
Без стука, но тихонько, чтобы не напугать спящую или только что проснувшуюся Лиссу, Аня открыла дверь в её комнату. И застыла на месте: постель в беспорядке, как будто малышка только что спрыгнула с кровати, а самой Лиссы нигде нет! Как нет и собак — убедилась в том, на всякий случай заглянув под кровать, Аня.
Вернувшись в коридор, она задумалась: нет, в гостиную Лисса точно не спускалась — её бы все сразу если не увидели, то услышали бы… И машинально взглянула по коридору: может, посмотреть, как там у дайны Эннис, прежде чем идти искать Лиссу? И оторопела: дверь самой дальней комнаты оказалось полуоткрытой!
Неужели… Аня кинулась к комнате дайны Эннис.
Притормозила у той самой полуоткрытой двери и, стараясь угомонить частящее от краткого бега и волнения дыхание, поневоле прислушалась. И вздёрнула брови, откровенно изумлённая.
— И тот страшный дин ка-ак бросит самую маленькую собачку! И Нейнси ка-ак побежит к ней! Вот как она испугалась! — драматично рассказывала пока невидимая из коридора Лисса в комнате дайны Эннис. — А потом я ночью тихонько убежала из дома, поискала немного и прибежала туда, где видела того дина. До-олго искала собачек — и Нейнси, и её сыночка. А когда нашла — попугалась: а вдруг Нейнси меня испугается и укусит? Но она сразу поняла, что меня бояться не надо. А когда нашла их, мы всю ночь сидели в уголочке и даже спали там!
В голосе малышки Ане послышались хвастливые интонации: ещё бы — спустя время это такое приключение!
— А спали — где это «там»? — хрипло спросила дайна Эннис.
— Тебе надо тёплого молочка попить, тогда горлышко хрипеть не будет, — деловито заметила Лисса и гордо ответила на вопрос: — На полу мы спали. То есть на земле. А ещё там была земля такая грязная-грязная — прямо чёрная из-за угля. Но на угле было теплей, чем на земле. И потом Агни меня долго отмывала, потому что я чёрная-пречёрная стала!
— А твои родители? Тебе их… не жалко было? Они, наверное, волновались? — с сомнением спросила дайна Эннис.
— Не знаю! — фыркнула Лисса. — Я ждала, когда меня Агни найдёт! Она меня всегда находит. Но на этот раз её нашла я, потому что дяденьки углежоги меня к ней привезли. А ты ещё долго болеть будешь? Мы вчера в гостиной красоту на окнах сделали. Кристал так радовалась! Так радовалась! Вот бы ты посмотрела! Может, тоже обрадовалась бы?.. Ты как — совсем больная? Или ходить можешь? Я бы повела тебя и показала шторки! Я там вчера на подоконнике спряталась вместе с щеночком! Знаешь, такой домик получился!
Аня поняла, что пора вмешаться.
Она стукнула в дверь и вошла. И снова ошалела — уже от увиденного. Слушая беседу малышки и дайны Эннис, она как-то не представляла, что Лисса может внаглую усесться на край постели, чтобы быть ближе к дайне. Кроме всего прочего, щенок, который пока бегал безымянным, снова дрых между девочкой и дайной, а Нейнси сторожила всех, сидя под болтающимися ногами Лиссы.
— Доброе утро, — негромко приветствовала всех Аня и сразу велела малышке: — Беги к себе и одевайся! И чтобы постель была застелена к моему приходу!
Думала — Лисса будет возражать. Но малышка съехала с высокого для неё края постели и, цапнув с простыни щенка, пообещала дайне Эннис:
— Я ещё приду, когда можно будет!
И выскочила за дверь.
— Простите, дайна Эннис, — сказала Аня. — Мы не ожидали, что любопытство малышки заведёт её к вам. Надеюсь, она не слишком вам помешала.
Дайна что-то недовольно пробормотала — Аня так и не поняла, очень ли злится она, или нет. И договорила:
— Через несколько минут я приду к вам, чтобы помочь умыться, и принесу завтрак.
Здорово повезло, поскольку, подходя к двери комнаты Лиссы, Аня увидела, как навстречу зашагала Онора. Перекинувшись вопросами и уточнениями, распределили обязанности: девушка взяла на себя завтрак Лиссы, а Аня — побежала на кухню готовить диетическую кашку и греть молоко. Водрузив всё необходимое на поднос и укутав его колпаком в виде куклы, специально сшитой для удерживания тепла, она поспешила на второй этаж, с усмешкой думая, что сегодня постоянно приходится бегать по мелочи.
Дайна Эннис явно ждала её, судя по тому, как она смотрела — насторожённо и ожидая чего-то не очень хорошего. Но Аня спокойно поставила поднос с завтраком на стол и впрямь принялась помогать — встать, например, чтобы дойти до умывальни, где на всякий случай сообразила поставить стул. Пришлось не идти, а, как и ожидалось, почти нести на себе немощное тело. Ведь дайна Эннис только и сумела, что перебирать ногами, чтобы не застревать на полпути… И Аня заметила, что дайна Эннис настолько упряма (или это другое?), что всё же пыталась многое из ухода за собой проделать самостоятельно. Увы — с плачевным результатом.
Кое-как приведя себя в порядок, тем же путём она вернулась в постель, которую Аня перестелила и заранее наложила подушки, как вчера, одну на другую, чтобы дайна могла поесть с комфортом.
Морщась, но не протестуя, дайна Эннис доела кашу и угрюмо спросила:
— Кто эта малышка?
— Моя воспитанница.
— Почему вы мне помогаете?
— Потому что у нас есть дайна Онора — маг, умеющий снимать проклятия, — спокойно ответила Аня.
— У нас нет денег на эту помощь, — проворчала та.
Пряча улыбку, Аня подумала: «Слышал бы дин Лугус это «у нас», как бы он обрадовался!» Но ответила другое:
— Дайна Онора считает, что если может помочь, то должна помочь.
— А вы? — агрессивно спросила дайна Эннис. — Как считаете вы?
— Вы же видите, что мы не остались в стороне. Тем более это дело семейное.
— Я не считаю вас семьёй! — огрызнулась дайна Эннис и приникла к краю чашки с молоком.
Аня дождалась, пока она отодвинется от чашки, чтобы проглотить набранное, и всё так же спокойно заметила:
— А я не о себе. Я о дайне Оноре.
Дайна Эннис было снова склонилась к чашке, которую держала хозяйка дома. И вздрогнула, когда до неё дошло то, о чём Аня говорит. И заглянула в её глаза.
— Что… вы имеете в виду?
— Дайна Онора — родная дочь дина Хармона.
Мгновения застылости… Дайна Эннис безвольно откинулась на подушки.
— Что… — беззвучным шёпотом переспросила она.
— Дайна Онора — родная дочь дина Хармона, — повторила Аня. — Просто дин Хармон не любил распространяться о ней, как о дочери. Но, когда девушка войдёт к вам, приглядитесь к ней. После вашей магической отравы, вылечившись, я многое забыла. Но дин Никас, например, помнит дина Хармона в лицо, и мой старший брат считает, что внешне дайна Онора — копия дина Хармона.
— Это надо… — снова зашептала дайна Эннис, совершенно ошеломлённая. А потом вдруг с силой оттолкнулась от подушек и тем же шёпотом горячо выдохнула: — Я не одна в этом мире! Не одна!
— Ещё бы, — пробормотала Аня. — Как вспомню, как сегодня дин Лугус рвался к вам, а мой брат оттаскивал его от лестницы! Конечно, не одна, дайна Эннис!
Дайна Эннис при имени дина Лугуса скривилась — то ли довольная, то ли раздражённая. Неясно при общем морщинистом состоянии глубоко постаревшего лица. Аня убрала чашку на поднос и поднялась.
— Лежите, отдыхайте, дайна Эннис. Скоро придёт дайна Онора посмотреть, может, стоит провести ещё (и не один) сеанс магии образов. Вероятно, у нас получится сделать так, чтобы к ритуалу снятия проклятия вы уже будете стоять на собственных ногах.
Ободрив таким образом «пациентку», Аня вышла.
Снова встретив по дороге Онору, спешащую по коридору, Аня в два-три слова пересказала ей свою беседу с дайной Эннис, чтобы девушка знала, к чему быть готовой. Онора пожала плечами и сказала:
— Главное, что она уже знает. Дальше — посмотрим. — И вдруг улыбнулась: — А мне тоже нравится это положение — что у меня есть кровная родственница!
— Кому бы не понравилось, — невольно усмехнулась Аня и пошла дальше — сначала на кухню, а потом в столовую залу, где её ждала Лисса. С малышкой, которая успокоилась после своего ночного приключения настолько, что уже могла рассказывать о нём с гордостью, сейчас надо было поговорить и очень серьёзно.
Оставив поднос с посудой на кухне и прихватив чашку с горячим чаем, Аня перешла в столовую залу. Как и ожидала, Лисса не столько ела сама, сколько по частям скармливала собакам свою порцию завтрака. Хотя была предупреждена, что собак уже покормили. Аня села рядом и строго сказала:
— Нельзя приучать собачек попрошайничать. Растолстеют — играть с тобой не захотят, потому что ты хочешь бегать, а они не сумеют — толстые-то.
Лисса резко подняла руку и бросила на стол кусочек мяса из каши.
— Я не хочу, чтобы они были толстыми! — рассердилась она. — Я хочу, чтобы они со мной бегали!
— Я тоже хочу, — сказала Аня и отпила из своей чашки, размышляя, с чего начать трудный разговор. — Лисса, тебе в этом доме нравится жить?
Малышка покосилась на неё и отправила в рот ложку каши.
— Нравится, — насторожённо ответила она. — Меня мама хочет опять к себе забрать?
— Мы тут поговорили с ней и решили так: если тебе понравится постоянно жить в этом доме, с нами со всеми, ты можешь здесь остаться. А родители будут к тебе приезжать время от времени, но не очень часто. Ты бы согласилась так здесь жить?
— Согласилась!
— Но ведь здесь надо учиться быть воспитанной, тебе вскоре придётся учить буквы, чтобы научиться читать.
— А мои кузины приезжать будут?
— Да, дайна Мадэйлеин обещала, что будут.
— Агни, — проникновенно сказала Лисса, глядя ей в глаза, — я так хочу остаться здесь! Правда! Не отдавай меня маме и папе!
— А если ты сама захочешь уехать к ним?
— Не захочу! — резко сказала малышка. — Как поеду, так про меня забудут. У них друзей много, вот пусть с ними и живут. У них дома дом большой, но пустой. Там всегда скучно и играть не хочется, потому что не с кем.
— Давай обобщим, — уже решительней предложила Аня. — Ты живёшь с нами, родители приезжают тогда, когда мы им разрешаем, и кузины тоже. Так?
— Так, — подтвердила Лисса. — Мне здесь нравится, потому что дом не меняется. И вы не меняетесь. И у меня есть своя комната, а теперь ещё и собачка появилась! И всё в этом доме! А там, у мамы, пусто. Не хочу к ним.
— Договорились, — поднимаясь со стула и немного недоумевая, что имеет Лисса в виду, говоря про дом, который не меняется вместе с его жильцами, сказала Аня. — Но ты должна слушаться меня и других старших и не капризничать.
— Это тяжело, — со вздохом призналась Лисса. — Иногда так хочется побегать, а ты говоришь — нельзя. Иногда так хочется сидеть вот так, — малышка вытянула губы и промычала что-то унылое.
— Ничего, мы же вместе можем посидеть и подумать, из-за чего у нас такое — у-у! — засмеялась Аня. — И сразу станет весело. Ну, что, Лисса. Закончила завтракать — беги играть в свою комнату или в мастерскую.
— А можно я той дайне покажу наших кукол? — спрыгнув со стула, спросила Лисса.
— Если Онора разрешит. Дайна очень больна. Может, ей сейчас и не до кукол.
Малышка снова подняла с пола щенка и, подпрыгивая и напевая, побежала к двери из столовой залы. Собака Нейнси оглянулась на Аню: «А ты не пойдёшь?» и помчалась следом за Лиссой. Аня посмотрела на удравшую компанию и задумалась. В чём-то Лисса права. Интересно, есть ли здесь, в этом мире, что-то вроде детского сада? Аня представила, как в очередной раз увезённая родителями малышка бродит по просторному, но и впрямь пустому (разведка в лице дайны Мадэйлеин донесла, точней — проболталась, что в доме Партхланов даже мебели достаточной до сих пор нет!) дому. Нет, родители какие-то у Лиссы… пустышки. Дин Партхлан только выглядит солидным, но идеально подходит для своей попрыгуньи жены. Аня вспомнила, как смотрел на эту пару Таеган. Брезгливо, как на тараканов. И сама засмеялась.
Медленно шагая с подносом, полным посудой от завтрака для Лиссы, она счастливо вздохнула. Таеган… В письме к нему она шутливо описала все события, что произошли в доме за время его отсутствия. Упомянула и о дайне Эннис. Но главное — сообщила, что малышка Лисса остаётся в их доме до своего совершеннолетия. О шторах писать не стала. Приедет — будет ему замечательный сюрприз. Но как долго ждать его! Целых полторы недели осталось! За это время она успеет написать ему ещё несколько писем. Впрочем, писать придётся много. События накатывают увеличивающимся валом!
— Агни! — негромко окликнули её с лестницы. — Ты можешь подойти к дайне Эннис?
Спохватившись, Аня сообразила, что за размышлениями о том о сём успела вымыть посуду и стоит возле лестницы, не двигаясь, словно бы в нерешительности.
— Да, Онора, сейчас приду, — ответила она и, сохраняя — сама того не подозревая — улыбку из-за увиденного в воображении Таегана, поднялась на второй этаж.