Она думала, что вопрос Оноры именно о том, чтобы хозяйка дома вошла к своей странной гостье. Но Онора стояла в начале коридора, глядя в стену и явно не видя её, задумчивая до такой степени, что губы поджала. Заслышав шаги Ани, девушка подняла голову, и Аня забеспокоилась: не довела ли дайна Эннис Онору до обиды, узнав, кто она? Ведь поначалу показалось, тётя Оноры обрадовалась нечаянной родственнице! Но мало ли… А вдруг и успела оскорбить Онору?
Но девушка обратилась к Ане с неожиданной просьбой:
— Агни, ты лучше меня разговариваешь с людьми. Спроси, пожалуйста, у дайны Эннис, как она узнала о семейном проклятии!
Аня чуть рукой не махнула: эх, как же она сама не догадалась!
— Спрошу, — пообещала она. И тут же спохватилась: — Только, Онора, если она спросит, откуда я знаю, что она знает о проклятии, можно объяснить, что ты слышала про её ссоры с дином Хармоном?
— Да, можно, — твёрдо сказала Онора. — Я тогда не подслушивала, а просто услышала из-за плохо прикрытой двери.
— Онора, а этот вопрос — любопытство? Или ты хочешь использовать какое-то знание для ритуала?
— У меня смутное воспоминание, что дин Хармон не просто так что-то говорил ей. Возможно, он и сам что-то использовал, чтобы остаться в живых. Ведь он тоже был под проклятием. Но жил и здравствовал.
И опять Аня чуть не шлёпнула себя по лбу. Это же логично! Как она сама-то раньше не сообразила, услышав о семейном проклятии! Ведь при том раскладе, который получается, дин Хармон должен был умереть ещё раньше, едва умер последний из его родителей. А он жил, работал, обзаводился семьёй! Думал о будущем, покупая мебель для дома и вещи для молодой жены!..
А Онора тем временем закончила:
— Может, дайна Эннис что-то вспомнит из того разговора, что поможет мне использовать не только пентаграмму? А то и вообще обойтись без неё, но снять проклятие раньше? Всё-таки отец был опытным магом в своей специализации.
— Но как это сделать? Мы снова зайдём к ней вдвоём? Я буду у неё спрашивать — ты слушать?
Девушка на этот раз замешкалась с ответом. Прикусив губу, она исподлобья посмотрела на Аню, а потом вздохнула.
— Я вроде разговариваю с ней… хорошо. Она не ругается, и я её не боюсь, мы поговорили, но… У меня какое-то… Я не хочу с ней разговаривать! — воскликнула Онора чуть не в отчаянии, видимо — из-за того что не в силах объяснить своё нежелание говорить с дайной Эннис.
— Онора, успокойся! — велела удивлённая Аня: давно в таком состоянии не видела девушку. Взбудораженная резко и чуть не слёз, Онора даже заикаться начала. — Не надо мне ничего объяснять, Онора, — уже мягче сказала Аня. — Ты сказала бы сразу, что я должна сама с ней побеседовать, и я пошла бы к ней.
— Но мне хотелось объяснить, — сумрачно и совсем по-детски буркнула девушка.
— Да нужны мне твои объяснения! — грубовато сказала Аня и насмешливо добавила: — Или в свою библиотеку — я знаю, что она тебя успокоит.
— Спасибо, — вздохнула Онора и тут же спросила: — Агни, ты и правда на меня не обижаешься? Что я не хочу к ней?..
— Не тяни время, — посоветовала она и кивнула. — И не говори глупостей. Обижаться ещё на тебя! А потом Никас придёт и ругаться будет из-за наших обид! — засмеялась она.
Онора вдруг порывисто шагнула к ней и, поколебавшись, сжала ей руку, а потом убежала! Вот прямо так и взяла — и помчалась в библиотеку, будто боялась, что Аня окликнет её и заставит-таки объяснить, почему она не хочет беседовать… нет — даже не беседовать, а находиться при беседе хозяйки дома с дайной Эннис.
Пожав плечами, Аня поднялась наверх и медленней пошла по коридору, стараясь сообразить сама, почему Онора в таком смятении. Но ничего не придумалось. Она стукнула в дверь комнаты дайны Эннис и открыла её. Едва вошла — заметила, что дайна Эннис не только вскинула на неё глаза, но немедленно перевела взгляд на открытый дверной проём, будто ждала кого-то ещё следом за Аней. Но Аня спокойно закрыла дверь за собой и прошла к стулу, который теперь прочно занял своё место рядом с кроватью «больной», как про себя называла Аня дайну Эннис.
Дайна Эннис полулежала на всё тех же двух подушках. Сейчас она выглядела гораздо симпатичней, несмотря на признаки старения. Вероятно, помогла белая шапочка-чепчик из сплошных кружев, которая так мирно облегала её голову, что скрыла неприятное для неё старческое облысение. Аня окинула комнату оценивающим взглядом, сразу отметив в углу «распакованные» тюки и саквояжи. Надо бы попросить Никаса с мальчиками принести сюда комод из одной из гостевых комнат, где есть скудная мебель.
— Как вы себя чувствуете, дайна Эннис? — приветливо спросила Аня, присаживаясь у кровати и стараясь скрыть любопытство: что же произошло между Онорой и дайной, что девушка не хочет лишний раз видеть её?
— А где моя племянница? — явно с трудом сдерживая раздражение, осведомилась та.
— Она в библиотеке, — улыбнулась Аня, с удивлением ощущая странную неприязнь дайны. — Пентаграмма для будущего ритуала требует постоянного к себе внимания. Она заходила к вам узнать о здоровье?
— Заходила, — сварливо ответила дайна Эннис и с какой-то досадой откинулась на подушки, уставившись в угол, образованный потолком и стеной.
— Дайна Эннис, я бы хотела с вами поговорить о вашем семейном проклятии, — начала Аня, а когда дайна раздражённо чуть не полыхнула на неё выцветшими глазами и открыла рот, явно чтобы огрызнуться, быстро добавила: — Однажды вы пришли к брату, к дину Хармону, и поругались с ним, из-за того что он знал об этом семейном проклятии, а вы не знали. Я спрашиваю у вас не просто так, дайна Эннис. Если вы мне расскажете побольше об этом проклятии, наверное, получится избавить вас от него пораньше. Итак, как вы узнали об этом проклятии?
— Старшая сестра матери сказала, — хмуро ответила дайна Эннис. — Язва та ещё была! (Аня чуть не рассмеялась: язва о язве говорит?!) Приехала я как-то к ней в гости, а она и говорит: «Отец-то ваш помер. Теперь очередь твоего брата. А там и ты уйдёшь в мир иной, как кровная им!» Я и спросила, о чём это она. Тётка сказала, что по линии нашего отца семейное проклятие всех кровников прибирает. Я спросила — она-то откуда знает. Тётка сказала, что наша мать о том ей рассказала. Вот я к брату и поехала. Отец-то и впрямь умер недавно. — Дайна Эннис вдруг сдвинула брови и уставилась на Аню, даже приподнявшись с подушек: — А вам-то о том откуда известно?
— Вы с братом разговаривали на повышенных тонах, — напомнила Аня. — Забыли о слугах. А две из них до сих пор живут в этом доме. Они старенькие, но многое помнят.
Дайна с каким-то облегчением откинулась снова на подушки, а Аня спокойно подумала: «Не забыть бы предупредить Онору, чтобы не проговорилась».
— И что вам сказал брат?
— Я спросила его, знает ли он о проклятии. Хармон ответил, что знает и не боится его, потому что он придумал какой-то очень сильный ритуал, который начисто снимет это проклятие с нашей семьи. Я потребовала, чтобы он немедленно снял с меня проклятие, как только он додумает этот ритуал. Но Хармон сказал, что рано ещё говорить о снятии, поскольку он всё ещё экспериментирует с магическими силами, которые решил включить в этот ритуал. Что до сих пор никто не пробовал использовать эти силы именно в таком ритуале, как снятие проклятий. Я пробовала надавить на него. — Дайна Эннис поморщилась: — Но он всегда был упрямым.
«А то вы не оба — два сапога пара», — мысленно усмехнулась Аня. И спросила:
— И больше ничего не сказал? Даже не намекнул на то, что это за ритуал?
— А я не вслушивалась! — всё-таки огрызнулась дайна Эннис. — Разве что сказал о той же пентаграмме, что и вы мне всё талдычите.
Аня еле удержалась, чтобы не напомнить: «А ведь эта пентаграмма — ваше спасение! Могли бы о ней и почтительней отозваться!»
Но силы дайны Эннис были на исходе. Как бы женщина ни хорохорилась, но устала она совершенно очевидно: губы уже не кривились в отчётливой брезгливости, а уголками опустились так горестно, что Аня встала и, отойдя два шага, чтобы дайна не напряглась, глядя на неё, сказала:
— Я вас утомила, дайна Эннис. Отдыхайте. Проведывать мы будем вас каждые полчаса. Так что, если чего-то захочется, вы сумеете… (она чуть не сказала — попросить, но, смешливо спохватившись, вовремя исправилась) сказать о том. На маленьком столике рядом с вами остаётся чайничек с горячим чаем. Мы будем менять вам его тоже каждые полчаса, чтобы вам не пить холодного. Отдыхайте, дайна Эннис.
И вышла. Закрыв дверь и отяготившись ещё двумя загадками. Что имел в виду дин Хармон, сказав об эксперименте с магическими силами? Неужели он имел в виду магию образов? Неплохо бы поточней узнать об этом, потому что Оноре пока ещё тяжеловато работать со снятием проклятий, как опытному магу. Недаром с ней стало плохо, когда она пыталась помочь Агни. И, словно зудевший комар, надоедал летающий вокруг да около вопрос: почему всё-таки Онора не захотела участвовать в опросе дайны Эннис?
Спустившись в гостиную, Аня подошла к дверям библиотеки. Та чуть открыта, так что, заглянув, Аня открыла дверь шире и предупредила:
— Дайна Эннис спросила, откуда я знаю про спор с братом. Я сказала, что мне рассказали старушки служанки, которые слышали эту беседу.
— Спасибо, Агни, — слабо ответила Онора, сидевшая на корточках внутри пентаграммы и что-то рассматривавшая.
То, что она не подняла головы, отвечая, было правильно оценено: ей некогда болтать, так что Аня поспешно снова прикрыла дверь и оглянулась на кабинет. Дайна Эннис ходить не может. Онора занята пентаграммой. Голосок Лиссы и порой её звонкий смех раздаются из мастерской. Кристал на уроке, и до конца её занятий есть ещё полтора часа. Аня насупилась: полчаса — в мансарде, потом спуститься и присмотреть за дайной Эннис. Потом ещё полчаса и снова… Почему бы и нет? Пока есть время, можно попробовать найти в потайном кабинете дина Хармона, в мансарде, какие-нибудь записи, вроде тех, что он спрятал в библиотеке для жены. Если быть справедливой, где ещё настоящий мастер своего дела мог прятать записи об эксперименте с необычными магическими силами, как не в потайном кабинете?
И Аня решительно двинулась наверх.
Поднимаясь узкой лестницей, спрятанной за книжными шкафами, она раздумывала о том, как легко было бы найти все ответы на возникшие вопросы, если бы рядом был человек, который бы её понимал. Онора понимает, но, кажется, не хочет говорить обо всём, что связано с дайной Эннис. Был бы рядом Таеган! Иногда Ане казалось, она понимает его родителей, которые хотели бы, чтобы он работал в одном месте и был всегда «под рукой», когда они устраивают светские вечера… Аня неудержимо улыбнулась: сколько сюрпризов его ожидает по возвращении!
По длинному коридору мансарды она прошла немного неуверенно: как ни странно, но этот путь её слегка пугал. Очень уж много неожиданностей здесь пряталось…
И вот она, последняя комната анфилады — замаскированный под пустоту кабинет дина Хармона. Встав на пороге, Аня вздохнула. С чего начать поиски рукописей? Хмыкнула. Для начала неплохо бы увидеть сам кабинет, поскольку в её нынешний приход он снова магически «спрятался» от обычного взгляда. Так что, напрягшись, Аня заставила вновь появиться книжные шкафы, стол и стул.
— Вряд ли бы человек, который записывает планы ритуалов, оставил бы тетради — или что там у него было — на полках шкафов, — прошептала Аня.
Она всё это подумала, но так захотелось прогнать глухую тишину, которая после её шага вперёд, в потайной кабинет, стала ещё более плотной, что повторила шёпотом. Ведь кабинет как будто понял, что пришли за чем-то, что у него отберут.
— А я не собираюсь отбирать, — тихонько проговорила Аня. — Я только возьму почитать, а потом верну на место.
И затаила дыхание. Это место настолько колдовское, что она на полном серьёзе ждала ответа. Или разрешения… Но ничего не произошло, и она не совсем уверенно подошла к столу. Постояла, прислушиваясь. Тихо. Пожала плечами, обошла стол и села на стул. «В конце концов, я хозяйка этого дома!» — подумала она. Но вслух высказать эту мысль не сумела.
Стол оказался очень интересным. Почти как в собственном мире. Солидный, столешница огромная. И две тумбы, поддерживающие её. Тумбы с выдвижными ящиками. Аня посидела немного, а потом напомнила себе, что у неё уже не полчаса, а чуть меньше. Пора приступать к обыску.
Первый же выдвинутый ящик справа подсказал, что повозиться с обыском придётся долго. Он был солидно глубоким и настолько набит бумагами, что они немедленно встопорщились, как только почуяли свободу. Чтобы задвинуть ящик — поняла Аня — придётся впихивать в него бумаги и уплотнять их силой. Но это ещё ничего. Вот прочитать каждую, чтобы понять, относится ли запись к тому необычному ритуалу, о котором упомянул дин Хармон, времени займёт столько времени, что легче начинать читать их не сейчас, а угробить на чтение предстоящую ночь. И, судя по всему, точно не одну.
— Был бы ты здесь, Таеган, — сердито и жалобно сказала Аня, — ты бы быстро всё отсортировал!
Чисто на всякий случай она открыла верхний ящик слева. Вытаскивала его очень осторожно, боясь, что снова придётся возиться с запихиванием бумаг назад. Но ящик выехал легко и оказался почти пустым. Почти — это значит, на самом дне лежала тетрадь вроде тех, что дин Хармон писал нечто вроде учебника для жены. Аня вынула эту тетрадь, довольно тяжёлую, положила на стол и открыла обложку. И замерла, не зная, стоит ли верить собственным глазам. Это был… в её бывшем мире сказали бы — «деловой дневник» мага, снимающего проклятия.
Аня вдохнула глубже и велела себе:
— Найди год до его смерти!
Вот так она начала перелистывать страницы с конца. Нашла первые нужные даты, оставила дневник на столе и помчалась из мансарды. Время выходило. То самое, которое она пообещала дайне Эннис, чтобы навещать её. Но, когда выбежала из кабинета, увидела Онору. Та, с подносом, направлялась к лестнице. Завидя Аню, кивнула:
— Я сама!
— Точно? — спросила Аня. — Могу взять поднос и отнести к ней. Меня она задерживать не будет.
Кажется, последняя фраза взяла Онору за живое. Или… Девушка замерла на месте и вдруг попросила:
— Агни, если у тебя есть время, ты просто проводи меня к дайне Эннис!
Про себя Аня догадалась, что Онора не просто так хочет её присутствия в комнате тёти. И не стала спрашивать, зачем девушке нужна хозяйка дома в качестве провожатой. Мысленно же взяла на заметку: как только Онора закончит с бытовыми делами в комнате дайны, надо сразу увести её оттуда. По некоторым приметам выходило так, что девушка не горит желанием много общаться с родственницей. Хоть и непонятно почему… Впрочем — решила Аня, поднимаясь следом за Онорой, — наверное, всё-таки понятно: несмотря ни на что, дайна Эннис и сейчас, в своём бедственном положении, остаётся довольно неприятной личностью.
В коридоре она обогнала девушку — и получилась так, что дайна Эннис увидела: руки Оноры заняты подносом, поэтому хозяйка дома помогает ей. Честно говоря, Аня вообще чувствовала себя героиней некоего романа с самыми изощрёнными интригами, из-за которых приходится прятаться или оправдывать внешними действиями внутренние цели. Это и смешило, но в то же время она понимала: пока эти прятки оправданы тем, что прячет или о чём умалчивает Онора — в отношениях со своей тётей.
Улыбнувшись дайне Эннис, Аня закрыла дверь за вошедшей Онорой и спросила:
— У вас всё хорошо? Не нужно ли чего?
Дайна Эннис смотрела на неё (не на Онору!) с невообразимой эмоциональной смесью: всё того же раздражения («Ты-то зачем явилась?!») и чувства, близкого к неприятию или даже злости (ладно хоть не злобы!). И внезапно Аня поняла, что ей нравится дразнить дайну Эннис! Пока Онора ставила на стол поднос с чаем и лёгкой выпечкой к нему, Аня быстро подошла к кровати и для начала повернула дайну Эннис так, чтобы та опиралась спиной о стену, естественно прикрытую одеялом, чтобы не простыть. А сама в это время быстро и жёстко взбила подушки, на которых лежала «больная». Затем, пока девушка наливала чай в чашку, Аня всё так же решительно и осторожно вернула дайну на подушки и подбадривающе спросила:
— Так ведь лучше — на мягких-то?
Дайна Эннис буркнула что-то утвердительное и скосилась на Онору, которая старалась не смотреть на неё, хотя и удерживала на лице доброжелательное выражение.
«Онора, ты меня интригуешь! — с трудом удержалась от улыбки Аня. — Знать бы, что произошло между тобой и твоей тётей!»
Она уступила место девушке, чтобы та могла сесть на стул и поить «больную» травяным отваром. А сама не уходила, хотя дайна Эннис то и дело с нетерпением посматривала на неё. А чтобы не слишком много молчать в этой ситуации, начала рассказывать о Лиссе и её проделках.
Дорассказывалась!
Все три дайны резко посмотрели на дверь, которая издала негромкий стук — как будто в неё ударили чем-то мягким. Той же подушкой, например.
— Кто… там? — нерешительно спросила дайна Эннис у Ани.
Она пожала плечами и только хотела пойти к двери от окна, возле которого стояла, как вновь раздался тот же мягкий стук, и дверь постепенно открылась, словно бы сомневалась, что надо открываться. Дайны — кто с интересом, а кто и с тревогой — следили, как она открывается.
Пришлось слегка опустить взгляд и узреть Лиссу, которая пятилась в комнату. Пока она пятилась очень мелкими шажками, мимо неё протиснулась обрадованная Нейнси и подбежала к своей хозяйке, чтобы поприветствовать её, облизав доступные ей части тела — локоть, например. Потом, поскольку, довольно громко сопя, Лисса продолжала пятиться, между её ногами пробежал щенок и завилял куцым хвостишком, пискляво приветствуя дайн.
Малышка начала было разворачиваться, но дверь, которую она почти прошла, начала закрываться. Аня только хотела подбежать к Лиссе, как та пнула ногой в дверь, и та снова раскрылась, а Лисса наконец втащила в комнату сразу три куклы, ростом чуть меньше своего, которых прижимала к себе.
— О! — удивлённо сказала малышка, переводя взгляд с Ани на Онору. — А я думала, дайна здесь одна. И хотела познакомить её с куклами.
Кажется, дайна Эннис поняла, что ей не светит остаться с Онорой наедине, так что она обречённо проговорила:
— Ну, познакомь.
Лучше бы не говорила. Если она думала, что Лисса представит ей кукол и уйдёт довольная тем, то здорово просчиталась.
Онора немедленно встала со стула, уступая его малышке, а Аня помогла Лиссе сесть, подняв её за подмышки, потому что упрямая Лисса никак не хотела отпускать трёх кукол, да ещё поглядывала вокруг, где там её собачки. Правда, немного виновато поглядывала и на Онору — наверное, боялась, что та будет ругаться из-за своей куклы. Но девушка только улыбнулась разок малышке, и та успокоилась.
Пока Лисса важно представляла новой дайне в доме всех трёх кукол и рассказывала, как она со своей куклой покупала мясо на рынке, а у неё эту куклу хотели отнять, Онора быстро собрала всё, что нужно отнести на кухню, и теперь стояла, ждала, когда можно будет забрать и свою куклу. Или всех трёх кукол.
— Онора, иди, — негромко отпустила её Аня. — Я заберу твою красавицу.
Поскольку дайне Эннис Лисса не объяснила, кто из дайн — хозяйка каждой куклы, то после слов Ани «больная» с удивлением взглянула на Онору.
Ещё пять минут — и Аня строго сказала малышке, что дайна устала, ведь она очень больна. Взяв всех кукол (Лисса не возражала — ловила своего щенка), Аня встала у входной двери в комнату, ожидая, когда можно будет вывести малышку.
— Дайна Агни, — окликнула её «больная». — А сколько лет дайне Оноре?
— Двадцатый год.
Аня ожидала, что дайна Эннис спросит ещё о чём-то, но та натянула на себя одеяло с внешним намерением подремать. Так что хозяйка дома и малышка вышли из комнаты, и Лисса, по просьбе Ани, плотно закрыла за собой дверь.
Негромко переговариваясь, обе спустились в гостиную.
Взгляд на часы. Ещё полчаса — и пора провожать дайну Сарейд.
Поэтому Аня устроила кукол на диване в гостиной, и Лисса немедленно принялась то ли играть, то ли придумывать спектакль под названием «Собачки пришли в гости к дайнам куклам!», озвучивая всех сразу.
Подождав немного, Аня, недоумевая, пошла на кухню. Странно. Вроде на подносе у Оноры было мало использованной посуды, чтобы мыть её так долго. Почему же она до сих пор не появляется?
В кухне Оноры не было. Здесь хлопотала Бридин, собирая тарелки для обеда.
— А где Онора? — спросила Аня, ничего не понимая: мимо неё в гостиной девушка вряд ли прошла бы.
— Дайна Онора в столовую залу пошла, — откликнулась старушка. — Сказала — хочет посмотреть на окна, чтобы узнать, успеете ли сегодня повесить шторы и здесь.
Ещё более странно. Чтобы Онора, да об окнах?..
На всякий случай Аня решила-таки заглянуть в столовую залу.
Онора стояла у окна, сжав руки и чуть склонив голову.
Когда Аня поняла, что она глубоко о чём-то задумалась, и хотела уйти, девушка оглянулась на звук её шагов.
— Я мешать не буду, — предупредила Аня. — Просто я не поняла…
— Агни, не уходи! — внезапно позвала Онора и быстро пошла к ней, огибая длинный ряд столов. — Не уходи, пожалуйста!
Она подошла так близко, что Аня заметила, как учащённо она дышит. Кажется, дело серьёзно. Придётся брать его выяснение в свои руки.
— Рассказывай, — нисколько не сомневаясь, скомандовала она, отведя девушку к ближайшему окну.
Онора постояла немного, снова склонив голову и словно разглядывая чёрно-серые деревья за окном. Потом обернулась к Ане.
— Я… не хочу слышать её, видеть её, — медленно, с усилием проталкивая слова, сказала девушка и сжала рот так, что это выглядело бы, как упрямство, если бы губы, даже крепко сжатые, не задрожали от подступающего плача.
— Что она тебе сказала? — спокойно спросила Аня. Она почему-то сразу сообразила, что могла предложить дайна Эннис своей племяннице.
— Я не хочу говорить об этом! — выкрикнула Онора и опять замерла, глядя в окно. И повторила шёпотом: — Не хочу. Это… бессовестно.
— Онора, она сказала тебе, что ты, с твоим даром снимающей проклятия, могла бы разбогатеть, если бы не жила в нашей семье? — улыбнулась Аня. — Что она могла бы найти тебе место, где ты могла бы жить, как королева, ни в чём не нуждаясь? Что этот дом она совместно с тобой могла бы отсудить у нас и выгнать нас отсюда? А потом продать его, чтобы купить дом в другом месте, более аристократичном?
Рот девушки постепенно раскрывался от изумления.
— Как… Как ты узнала?
— Онора, я не подслушивала, — хмыкнула Аня. — Просто я примерно уже знаю характер дайны Эннис, вот и всё. Но хотела бы уточнить: она и правда тебе всё это сказала? Или я слишком преувеличила её помыслы?
Но девушка смотрела на неё горестно и легонько качала головой.
— Агни, может, ты и поняла её, но мне… Ты откликнулась на просьбу дина Лугуса и поехала в их дом. Это ты решила перевезти её сюда, где она получила надлежащий уход… Агни, я не понимаю, как она могла мне такое предложить?! Не она оставила меня в этом доме, хотя ты могла меня и выгнать, отправить в приют! Пусть ты сначала относилась ко мне очень… строго, но сейчас ты мне… как старшая сестра! Она говорит о каких-то аристократах, что они могут стать женихами, хотя я сразу сказал ей, что помолвлена с Никасом! Как она могла?! Она сказала, что Никас — это вынужденно! Но ведь именно Никас ухаживал за мной в том подвале, когда из-за её же магической отравы мне было ужасающе плохо! И она считает, что я должна забыть о вас, обо всех! Обо всех тех, кто помог ей очнуться! Как она может быть такой самоуверенной и даже жестокой, Агни?! Я не понимаю!
Стараясь не охнуть — так сильно девушка сжала её ладонь, Аня мягко объяснила:
— Ты правильно сказала, что она самоуверенная. А самоуверенные люди часто судят о других по себе. Боюсь, случись что-нибудь, она и дина Лугуса бы бросила… Хотя тут я ступаю на зыбкую почву и могу ошибиться… Не слушай её, Онора. Слушай своё сердце. И не забывай: ты мало ещё видела свет и людей в нём. Не все они одинаковы.
— Но как быть мне? — беспомощно спросила Онора. — Мне трудно находиться с ней в одной комнате! Она… давит на меня!
— То, что я сейчас скажу, Онора, тоже покажется сложным, — подумав, сказала хозяйка дома. — Но всё же постарайся выполнить это. Воспринимай дайну Эннис, как некий образец человеческой личности, который тебе надо… изучить. Как ты изучаешь свои книги в библиотеке. И общайся с ней именно с этой точки зрения.
— Это очень и очень трудно, — покачала головой Онора. — Я… я вообще не хочу подходить к ней.
— Это легко, если ты вспомнишь, что дома не одна, — усмехнулась Аня. — Как только тебе необходимо идти к ней, не забудь прихватить с собой Кристал или Лиссу. При них дайна Эннис вряд ли захочет говорить с тобой на такие темы. А потом… Мне она, несмотря на все её фанаберии, кажется довольно умной женщиной. Вскоре она поймёт, почему ты всегда берёшь с собой кого-то из младших. А потому поймёт, что тебе неприятны её речи.
Опустив голову, Онора постояла немного в задумчивости, возможно оценивая совет Ани, а потом взглянула на неё и кивнула.
— Это и в самом деле хорошо. И Кристал никогда не отказывается помочь.
— Ну и замечательно. А теперь извини, Онора. Мне надо бежать провожать дайну Сарейд. Ты же знаешь, как она любит такие церемонии.
— Я с тобой! — словно испуганный остаться в одиночестве ребёнок, Онора вновь вцепилась в руку Ани и вместе с ней вышла из столовой залы.