Онора настояла ехать в бричке дина Лугуса, обосновав своё желание:
— Мне надо видеть, как действует это проклятие!
Недовольный Никас всё же обуздал свою досаду и беспокойство, изначально понимая подоплёку происходящего. Но, оставшись наедине с Аней, пожаловался:
— Я всё равно не доверяю этому дину Лугусу!
«Согласна, — вздохнула она про себя. — Мутный тип. Но что делать?»
Не дождавшись реакции на своё, в общем-то, риторическое восклицание, Никас и пяти минут не выдержал, с испугом вспомнив о главном:
— Агни, а Онора классифицировала проклятие?
— При мне она ничего не сказала, — покачала головой Аня. — Может, она ещё не определила его особенность? Во всяком случае, в той комнате Онора выглядела спокойной. Или мне так показалось.
— А если они там с ней что-нибудь… — начал брат и замолк.
— Дайна Эннис и в самом деле выглядит умирающей, и Онора сильная, — напомнила Аня. — Она сразу увидит воздействие на себя со стороны.
Дин Лугус, в отличие от них, дорогу знал. Его бричка ехала впереди, так что тревожиться из-за поисков обратной дороги не надо было. Замолчавший было, Никас вздохнул и с недоумением поделился с Аней своим впечатлением:
— Когда оглашали завещание, я помню, объявили весьма значительную сумму, отписанную дином Хармоном дайне Эннис. Я как-то не думал, что она быстро спустит деньги на поддержание здоровья. Неужели все средства, удерживавшие проклятие в стабильном положении, настолько дорогие?
— А почему ты об этом подумал?
— Дом, из которого мы её вывезли… Он страшней того нашего, старенького, в котором мы жили, пока ты не забрала нас в дом дина Хармона.
— Да? — только и сумела сказать Аня и вздохнула: — Я не помню.
— Знаю, — с привычным сочувствием к её беспамятству отозвался Никас. — Но всё же… Да, мы тоже жили в ужасных условиях, почти нищие. Но у нас были чистые полы, а в доме не пахло так ужасающе. И эти паутинные лохмотья на потолке и в углах, как вспомню… Бр… — поёжился брат.
Наверное, он пригляделся к дому, пока Онора и Аня осматривали дайну Эннис.
Помолчав, Аня сказала:
— А мне кажется, они живут здесь недавно.
— Почему ты так думаешь? — удивился Никас.
— Разве ты не заметил, как быстро дин Лугус собрал все вещи в дорогу? Их было очень мало, и все они в основном оказались уже упрятанными в тюки и в пару саквояжей. Сейчас я вспоминаю комнату дайны Эннис и убеждаюсь в этом.
— Агни, а ты не боишься, что, очнувшись в нашем доме, дайна Эннис снова начнёт пакостить?
— Нет, — спокойно ответила Аня. — Я напомню Оноре припугнуть дайну Эннис чем-то по части проклятия, и дайна будет послушней ягнёнка.
— Ты так уверена… — пробормотал Никас и глубоко задумался.
К новому высказыванию его побудило резко подпрыгнувшее на колдобине колесо ландо. Он так встревожился, что перегнулся со своего сиденья взглянуть на колесо, издавшее, кажется, едва различимый треск, но ничего не разглядел, а ровный ход ландо далее успокоил его.
— Как ты думаешь, Агни, у Оноры получится?..
Она снова поняла его, несмотря на недоговорённость. Хотя что тут понимать.
— Получится. Зря она, что ли, столько времени просиживала в библиотеке отца? — утешила она его, сама с тревогой думая о том, что будет, если ландо окажется сломанным.
Денег не хватает на самое необходимое для дома и семьи, а теперь ещё придётся тратиться и на ремонт транспорта? И ещё неизвестно, что понадобится Оноре для снятия проклятия с дайны Эннис. Насколько знала Аня реалии работы с магией — даже пусть и поверхностно, лучшие магические артефакты требовали лучших же, а значит — дорогих материалов для их изготовления. Денежные проблемы копятся…
— Порой достаточно твоего уверенного тона, чтобы меня успокоить, — негромко, улыбаясь, сказал Никас. В темноте он не разглядел, что лицо Ани потеряло выражение оптимизма. И сам себе удивился: — Почему же я сегодня такой… что всё пугает и заставляет больно биться сердце?
«Потому что любишь», — мысленно ответила Аня.
Сырая, промозглая ночь неохотно расступалась перед их транспортом, мгновенно смыкаясь в плотную черноту за их спинами. Вблизи от дома дина Лугуса и дайны Эннис фонарей почти не было. Небольшой ориентир давал лишь слабый свет из редких окон.
«Никас думает — я уверенная. А ведь я до сих пор прикидываю, правильно ли я сделала, позволив Оноре настоять на своём и повезти дайну Эннис в наш дом. А если она и в самом деле окажется опасной, когда придёт в себя? Под ударом теперь не только я, но и дети. Всё семья…»
Минуту спустя она фыркнула.
— Что-то смешное?
— Как сказать. Если дайна Эннис будет что-то делать против нас в нашем же доме, предлагаю спустить её в подвал — в ту каморку, где сидела Онора.
— Там сейчас строительная глина и доски для ремонта, — машинально ответил Никас. Замер, когда дошло значение предложенного сестрой, и рассмеялся.
Транспорт один за другим вывернул на более упорядоченную и ощутимо ровную дорогу, на которой ландо, например, прекратило подрагивать, едва только колесо проваливалось в вымоину, невидимую ночью. Вдали затлели первые фонари.
— Агни… — тихо сказал Никас. — Я вот пытаюсь представить себе, как дома всё будет. Ну, отнесём мы с дином Лугусом дайну Эннис на второй этаж, это нетрудно. Он же не откажется помочь её переносить. Но далее… Сам дин Лугус. Что делать с ним? Тоже оставить на ночь?
— Нет. Никаких динов Лугусов в доме! — резко ответила Аня, а затем, смягчив тон, добавила: — Как только дайна Эннис окажется в постели, надо будет твёрдо сказать дину Лугусу, чтобы он немедленно уезжал…
Аня оборвала свою речь. Куда он поедет? И рассердилась на себя, слишком участливую: да хоть вернётся в тот грязный дом!
— Наверное, в дом родителей? — внезапно предположил Никас и объяснил в ответ на удивлённый взгляд сестры: — Его родители живут здесь же, в городе. Он сказал о том, когда мы вошли в комнату дайны Эннис. Он оправдывался передо мной, что не может поместить дайну Эннис в более подходящее место — в дом родителей, потому что он не женился на ней.
— А ещё он сказал, что работает, — вспомнила Аня и качнула головой. — Не обидится, если что. Родители должны его спокойно принять — без дайны Эннис. Так что перестаём беспокоиться о том, где он будет ночевать.
— Угу, — задумчиво сказал Никас и вздохнул: — Но дайну Эннис в её комнате запрём. Чтобы… — он тоже осёкся на полуслове и, смущённо улыбаясь, пожал плечами.
— Разумно, — одобрила Аня.
И брат успокоился до самых ворот дома.
Когда бричка, следовавшая впереди, остановилась перед ними, он спрыгнул с облучка ландо и открыл створы
Как приятно было видеть не самый яркий, но такой тёплый свет в окнах гостиной!
На последнем отрезке пути Аня снова почувствовала, что её подташнивает. Вроде уговорились обо всём. Все вопросы сегодняшнего вечера решены. Но что тогда её снова беспокоит? Что дайна Эннис начнёт шкодничать? Вряд ли. Дайна Эннис не в том состоянии, чтобы притворяться. Высохла так, что мышц почти не осталось. Даже захоти она подняться — придётся ей просить о помощи. И Аня поверить не могла, что она в скором времени вообще пошевельнётся. А уж говорить… Если даже решится снова проклясть кого бы то ни было, выговорить слов не сумеет. Да и… Чтобы что-то сообразить и начать хоть какие-то действия против окружающих её людей, для начала ей надо бы прийти в себя, а Аня сильно сомневалась, что это сейчас может произойти. Тогда в чём дело?..
Ландо встало у крыльца, к нему присоединилась бричка. На крыльцо выскочили двойняшки, и Никас велел им отвести лошадь в конюшню и там распрячь и обиходить. А сам побежал в дом за матрасом, на котором собирались переносить дайну Эннис в её новое и временное жилище. Дин Лугус, вообще-то, собирался просто взять её на руки и отнести туда, куда ему скажут. Но Онора строго сказала, что она уже начала сплетать вокруг дайны магические нити, которые приостановят процесс старения, ведущий к смерти, а потому нужно, чтобы даже на краткое время дайна Эннис оставалась в положении лёжа, а не скорчившись. Дин Лугус в ответ промямлил что-то неразборчивое, вздохнул, но больше не пытался предложить свои услуги по переносу дайны Эннис.
В гостиной, кажется, не было ни Кристал, ни Лиссы. Наверное, девочки не дождались приезда старших и уснули. Аня судила по тому, что обе не высунулись из-за двери посмотреть, кто приехал
Уложив дайну Эннис на принесённый матрас, как на носилки, Никас и дин Лугус внесли её в гостиную. Онора постоянно находилась рядом с импровизированными носилками, а потому именно она помогла — открыла дверь носильщикам, пока Аня разбирала тюки с одеждой дайны Эннис. Когда для пущего удобства дайны матрас опустили на пол в гостиной, а мужчины быстро перекинулись соображениями, как лучше взяться за него, Аня, вошедшая с первыми тюками, заметила: дин Лугус со странной досадой то отворачивается от Оноры, то смотрит на неё с чувством, близким к отчаянию.
Что это он?
Аня усмехнулась: кажется, дин Лугус впечатлился молодостью мага, снимающего проклятия. И не верит Оноре. Тем не менее, именно поэтому Аня поверила, наконец, что ни дин Лугус, ни дайна Эннис не притворяются.
Как будто услышав её мысли, Онора, слегка отстранённая и сосредоточенная на работе, оглянулась. И вдруг ахнула:
— Не трогай груз, Агни! — возмущённо сказала она. — Пусть мальчики отнесут его наверх! Но не ты!
— Что-о? — удивилась Аня.
— Никас, скажи ей! — всё с тем же ярким возмущением воззвала девушка к жениху. — Она не должна таскать эти вещи! Они слишком тяжёлые для неё!
Кажется, Никас тоже обалдел от претензий Оноры, но послушно повторил:
— Агни, оставь вещи в покое! Мы с дином Лугусом сейчас отнесём дайну Агни наверх и сами перетаскаем туда же всё, что нужно.
— Именно! — внезапно оживился и дин Лугус. — Вам в таком положении лучше не трогать тяжёлые вещи!
Вот тут Аня вообще замерла в прострации: «в таком положении»?! Что они все имеют в виду?! Неужели они имеют в виду…
Впрочем, не все. Никас неожиданно, нахмурившись, посмотрел сначала на строгую Онору, потом на озабоченного дина Лугуса, а потом всмотрелся в сестру и наивно ахнул.
— Агни!
— Потом, всё потом! — скороговоркой велела Аня, ошалевшая от ожидаемого, по сути-то, открытия — то есть личного события. — Несите её на второй этаж!
Когда трое побежали с дайной Эннис на матрасе по лестнице, она застыла на месте, а потом неуверенно потрогала живот. Ни фига ж себе… Вообще-то, естественно. Но…
— Агни! Агни! — В гостиную вбежали двойняшки, тащившие узлы и тюки. — Это тоже надо было взять в гостиную, да? А на матрасе это кто был?
— Тише вы, — опомнилась хозяйка дома и, вспомнив, рывком отдёрнула ладонь от живота. — Да, всё, что похоже на перевозимые вещи, надо перенести сюда.
— Тогда мы побежали назад, — решил Кеган.
Оставив багаж дайны Эннис у первого дивана, мальчики и впрямь убежали из гостиной, позволив Ане прийти в себя и заняться привычными делами. Впрочем… Ощущая холодный влажный ветер, прорвавшийся в гостиную из-за входной двери, которая медленно и со скрипом закрывалась, Аня огляделась, не видя. И… чем теперь заняться, если ей даже одежду дайны Эннис тащить нельзя? Но ведь это глупо! Глупо не таскать вещи, которые для неё, после прошедшего лета, очень легки, несмотря… на её положение. Но ведь и срок ещё маленький!..
Хотелось ругаться блинами.
Но Аня опомнилась, дала себе втык, что хозяйка, а не следит за тем, что происходит наверху. И помчалась (с оглядкой: пока никто не видит!) к лестнице.
Только очутилась в коридоре, как из-за двери в комнату Лиссы приглушённо залаяла собака. Приглушённо — это значит, всего лишь за закрытой дверью. Но там, внутри, она буквально заливалась лаем, да ещё Аня вдруг поняла, что собака то ли бросается на дверь, то ли что ещё с ней, но слышен отчётливый и беспорядочный стук.
Не успела добежать, чтобы выпустить псину — разбудит же Лиссу! — как двери двух комнат распахнулись, и на порогах обеих появились девочки, в ночнушках и в кофтах поверх платьев. Изумлённая Кристал — со свечой в руке, а недовольная Лисса — протирающая глаза. Но ещё раньше собака, которую только сегодня назвали Красоткой, выпрыгнула из комнаты Лиссы и со всех лап бросилась в дальний угол коридора — туда, куда унесли в свободную комнату дайну Эннис.
Аня и взволнованные девочки подоспели сюда же в тот момент, когда собака чуть не плясала вокруг дина Лугуса, то и дело бросаясь от него к кровати с неподвижной дайной Эннис, чтобы упереться лапами о край кровати, поскулить, глядя на женщину без сознания, и вновь оставить её чтобы приветствовать дина Лугуса. Все набившиеся в комнату, здорово растерялись. Только дин Лугус ахал:
— Нейнси! Нейнси! Откуда ты взялась?!
И пытался обнимать собаку, которая подбегала к нему и вставала на задние лапы, ласкаясь головой.
Толком не проснувшаяся, но взбудораженная Лисса возмущённо завопила:
— Это моя Красотка!
Глядя на весь этот бедлам, Аня вспомнила рассказ Лиссы и сложила два и два. Перед глазами застыла картинка: мужчина пытается выгнать со двора Красотку-Нейнси, а она не уходит, пока он не швыряет на улицу её щенка.
— Дин Лугус, вы ведь недавно переехали в тот дом?
Дин Лугус поймал собаку за шкирку, когда она в очередной раз кинулась к нему, и начал ласково трепать её.
— Да, недавно. И при переезде потеряли нашу собаку. Если быть точным, то потеряли её раньше: она пропала за три дня до переезда. Дайна Эннис очень переживала.
— Это моя собака!.. — жалобным тоненьким голоском сказала Лисса и расплакалась.
Аня подошла к плачущей малышке и опустилась перед ней на корточки, чтобы обнять её. Обнимая, обернулась к обескураженному дину Лугусу, нервно гладившему Красотку-Нейнси:
— У вас была только собака?
— Ну… да.
— Лисса, миленькая, успокойся, — ласково сказала Аня зарёванной малышке. — Зато теперь у тебя есть щенок!
Над головой всхлипнула Кристал.
И тут в беспорядочный разговор вступила Онора. Железным тоном, хоть и не повышая голоса, она скомандовала, непреклонно глядя на всех:
— Выйдите из комнаты! Вы мне мешаете!
Аня впервые увидела, что дин Лугус с уважением взглянул на девушку.
Толпа народа послушно ринулась в коридор. После чего девушка плотно закрыла за всеми дверь. И Аня молча согласилась: Онора права. В этой комнате теперь должна оставаться только одна хозяйка — маг, умеющий снимать проклятия.
В коридоре — ближе к лестнице, чтобы шумом и воплями не мешать Оноре, — быстро разобрались, что дин Лугус не знал: его Нейнси принесла щенка, потому и пропала незадолго до переезда, а когда вернулась в дом, где жили её хозяева, их там не оказалось… Аня ещё вздохнула, но вслух не сказала, что щенков могло быть больше…
Спустились в гостиную и тут договорились, что собака пока останется в доме Ани — вместе с щенком, которого ей ещё выкормить надо…
— Я думала — бездомная, — задумчиво сказала Аня, глядя на псину, положившую голову на колени присевшего на стул дина Лугуса.
— Что вы! — воскликнул тот. — Эта порода из недавних охотничьих, которая затем стала полудомашней для дайн, чтобы защищать их!
Аня мгновенно вспомнила взгляд одной из своей старушек-служанок, когда хозяйка дома сказала о бездомности приведённой Лиссой собаки. Значит ли, что её старушки узнали породистую животину? Скорей всего.
— А что со щенком? — спросила она, поймав умоляющий взгляд заплаканной Лиссы, которая пряталась за ней от дина Лугуса, обнимая хозяйку дома за талию. — Вы заберёте и его впоследствии?
— Нет, что вы! — немедленно отказался дин Лугус. — Щенок нам не нужен, поэтому мы можем подарить его девочке. Мы, вообще, никак не ожидали…
И развёл руками.
«Как и я — не ожидала», — скептически по отношению к себе усмехнулась Аня.
— Слышишь, Лисса? Щенок точно остаётся у тебя, так что сейчас — быстро в постель, — скомандовала она. — Кристал отведи её в комнату.
— Не пойду! — капризно, если бы не вновь покатившиеся слёзы, ответила малышка.
— Ты вот не пойдёшь, а щеночек испугается, что в комнате остался один, и плакать будет, — вздохнула Аня, и встревоженная Лисса, приподняв подол платья, припустила бегом к лестнице на второй этаж.
Оглянувшись на взрослых — видимо, не зная, стоит ли им вежливо говорить: «Спокойной ночи!», следом побежала и Кристал. Аня понадеялась, что девочка сумеет успокоить малышку, и посмотрела на двойняшек. Греди улыбнулся и поднял руки: «Мы поняли!», и мальчики тоже заторопились на второй этаж.
Поймав взгляд Никаса, хозяйка дома взглянула на дина Лугуса. От её взгляда он не заспешил, чтобы побежать, подобно остальным, наверх, хоть и сделал какое-то дёрганое движение. Но, встав с места, он несколько неловко высказался:
— Я отведу собаку к комнате дайны Эннис, чтобы она убедилась, что её дайна останется здесь, а потом…
— Потом я заведу её в комнату малышки, — продолжила Аня фразу споткнувшегося дина Лугуса. — Я правильно вас поняла?
— Да, конечно, — с некоторым облегчением ответил он. — А потом, если не возражаете, я уеду домой. Завтра мне на службу, так что…
Кажется, это была его личная привычка — не договаривать фразы.
Не позволяя собственному лицу выражать такое же облегчение (выгонять не пришлось!), Аня только было собиралась осведомиться, когда он сумеет приехать назавтра, что вполне естественно для человека, который беспокоится о своей, как минимум, подруге, как вдруг неожиданно для себя выпалила:
— А кем вы работаете?
— Заместителем главы муниципальной гильдии магов-целителей и аптекарей города, — нисколько не удивившись, ответил дин Лугус.
Никас переглянулся с Аней.
Вот почему дин Лугус сразу понял, что с Аней! В отличие-то, например, от неопытной Оноры, которая сначала решила, что магический фон хозяйки дома изменён, потому что та слишком сильно волнуется.
— Мы проводим вас до ворот, — сказала Аня. — Нам с братом надо несколько прийти в себя после стольких событий, так что небольшая вечерняя прогулка для нас будет полезной. Если не возражаете, дин Лугус.
— Нет, конечно.
Он отвёл собаку наверх, а спустившись, повернулся к входной двери из дома, и Аня чуть не расхохоталась — как ни странно, из сочувствия: на его лице промелькнуло такое облегчение! Кажется, он и сам устал от всей этой жуткой ситуации с дайной Эннис, от безнадёги с её положением. И теперь безмерно рад, если не счастлив, что на какое-то время может перепоручить её тем, кто не будет требовать от него хотя бы постоянного присутствия при умирающей.
«Или я плохо понимаю людей? — раздумывала Аня, сидя с братом в бричке, быстрым ходом приближающейся к воротам. — Ведь он с ней столько времени! Нет, он может думать сколько угодно о том, как выглядит его поведение, но мне кажется, этот мужчина в самом деле должен получить передышку от… — она даже в мыслях споткнулась сама на словосочетании «от дайны Эннис». — Передышку от той жизни, от той ситуации, в которой находился… Прожить в этом аду столько времени и быть настолько преданным, что он оставался при умирающей, несмотря на её характер… Нет, я ему сочувствую!»
Когда Никас закрыл ворота, бричка дина Лугуса бодро заспешила от поместья. Аня представила, как он сегодня приедет в родительский дом и, возможно, выспится в нормальной постели — впервые за долгое время без мысли о том, что время от времени нужно вскакивать с кровати, чтобы посмотреть… не умерла ли его подруга…
— Столько всего сегодня, — медленно сказал Никас, тоже глядя вслед бричке, а потом повернулся и предложил Ане руку, за которую она немедленно уцепилась. — Столько открытий… столько новостей?
— Да, скорей всего — новостей, — вздохнула Аня.
— Ты будешь сообщать Таегану?
— В письме? Пожалуй, пока не стоит. Он обещал приехать через две недели, как только разрешит одну проблему на границе. Не думаю, что его надо тревожить такими сообщениями. А вот когда приедет…
— Согласен, — медленно сказал Никас и улыбнулся чему-то своему.
Аня еле разглядела эту его улыбку, но с любопытством спросила:
— Ты о чём?
— Я так боялся разговора с дином Лугусом о том, что ему пора уезжать. А он сам высказал пожелание. Очень деликатный дин.
Они остановились перед лестницей на крыльцо. Несмотря на поздний вечер, заходить не хотелось ни ему, ни ей. Аня, вспомнив, улыбнулась:
— Помнишь, однажды ты сказал кое-что о характере Оноры?
— Помню, — ухмыльнулся брат. — Что она только выглядит бедненькой и приниженной, но характер у неё есть? Это ты имела в виду?
— Это! — засмеялась Аня. — Как она выгнала нас всех из комнаты дайны Эннис! Никто не осмелился протестовать! Ладно, Никас. Мы-то с Онорой можем позволить себе не спать до поздней ночи, но тебе завтра на работу. Идём в дом.
Перед тем как разойтись по комнатам, договорились заглянуть к дайне Эннис и Оноре, которая, кажется, решила подежурить ночь у подопечной и которой никто из старших не решился возразить по этому поводу, хоть и были сомнения. После едва слышного Аниного стука в дверь Онора открыла её и прошептала:
— Можете взглянуть, но только не шуметь.
На чистой белой постели дайна Эннис лежала — страшней не бывает. «Труп — он и есть труп, — поёжившись, подумала Аня. — И как Онора не боится сидеть рядом с ней?»
Никас встал рядом с кроватью дайны Эннис и слегка склонил голову, словно видел нечто неожиданное и не дающее отвести взгляд. Причём смотрел не просто на голову дайны, а обводил глазами пространство поверх и вокруг неё.
Дни, проведённые в библиотеке «мужа», не прошли даром и для Ани.
Присмотревшись не совсем уверенным магическим взглядом, Аня только сейчас сумела разглядеть то, что видели и Онора, и брат. В лачуге дина Лугуса у неё это не получилось. Переплетение призрачно-разноцветных линий окутывало всю кровать, а не только беспомощное тело дайны Эннис. Когда Аня приноровилась смотреть так, чтобы различать отдельные линии, она заметила ещё кое-что: вся эта «плетёнка» медленно вздымается и опускается над дайной Эннис. Не сразу, но стало понятно, что магическое сплетение «дышит» вместе с человеком внутри него.
Онора дотронулась до руки Ани и кивнула на дверь. Пора выходить. Аня улыбнулась ей, отметив стул, приставленный к кровати. Кажется, Онора собирается сидеть возле «больной» всю ночь.
Они вышли, а когда дверь за ними закрылась, Никас передёрнул плечами.
— Умом понимаю, что здесь безопасно. Но Онора слишком решительна. Жаль, что завтра не выходной. Я бы остался рядом с ней.
— А она не обиделась бы? — задумалась Аня. — Она начинает свой путь мастера, а ты своим присутствием можешь высказать ей своё недоверие к её мастерству. Ведь раз она уже участвовала в снятии проклятия. Но там была совместная работа.
— Да. Я должен доверять ей. Посмотрим, что она нам завтра скажет. Если понадобится, я буду работать с образами силы.
— Почему только ты? — изумилась Аня. — И я!
— Нет, — решительно сказал брат. — Прежде чем и ты будешь работать с образами, я спрошу на работе, может ли женщина в твоём положении этим заниматься.
Она хмыкнула. Не рано ли все о ней начинают беспокоиться?
Но возражать не стала, а попрощалась с братом у своих апартаментов и вошла в комнату. Подошла в темноте к окну, выходящему в сад. Темно, и озера не видно — даже того края, который обычно синел под ночным небом. Улыбнулась. Да, по приезде Таегана ждёт сюрприз. И снова хмыкнула: и не один.