Варна, кряхтя, поднялась с мягкого сиденья, которое устроил ей Гавран, снова надела шляпу на голову, и подошла к спящему Денису.
— Мне нужно осмотреть его.
Колдунья склонилась над больным и тут же в испуге отшатнулась.
— Он не один, — пробормотала она, скорбно качая головой, — здесь есть кто-то еще. И его рана…
— Ему стало хуже? — в страхе воскликнула Анжелика.
— Может, лучше, а может и хуже — это как посмотреть, — старуха сдвинула седые брови, — только его голова абсолютно цела — ни единой царапины. Кто-то излечил его, и я думаю, все уже поняли кто.
— Это точно она! — прошептала Анжелика, задрожав всем телом.
Гавран ощупал голову Дена и, не обнаружив на коже под волосами ни малейших повреждений, мрачно подтвердил:
— Крылатая дева явилась снова. И сдается мне, в это раз она попытается что-то сотворить с ним. Если у нее получилось исцелить раны, значит власть ее усиливается. Нужно срочно пробудить его, пока не случилось худого.
Денис вдруг дернулся всем телом и тихо простонал, не открывая глаз:
— Нет. Ты мне не нужна. Уходи. Отпусти…
Друзья попытались разбудить его, но все было тщетно — он продолжал бормотать что-то невнятное и беспокойно вздрагивать, оставаясь в забытьи. Лицо его покрылось испариной, пальцы сжались в кулаки, дыхание стало частым и неровным. В какой-то момент Ден, встрепенувшись, глубоко вздохнул и затих, а из-под закрытых век его покатились слезы.
— Ты права, я тоже думал о тебе, — сказал он слабым голосом.
— Уйдите! Все уйдите! — крикнула старуха и, грубо отодвинув Гаврана, уселась рядом с Денисом на траву. — Этот малый уже не борется, видите? Она забирает его. Дайте огня, да побыстрее!
Акридец тут же поднес ей горящую лучину, и Варна, достав из кармана завернутые в тряпицу сушеные травы, стала сжигать их, что-то приговаривая на неизвестном языке. Пламя свечи вспыхнуло с неистовой силой, образовав большой светящийся шар. Приказав Гаврану держать его рядом с больным, колдунья завершила свой обряд, воздев руки к небу и прокричав что-то на высокой ноте. Затем она взяла странно спокойного мертвенно-бледного Дениса за обе руки и заговорила.
***
Прекрасная, нежная, такая близкая. Лоло теперь казалась Дену сказочной принцессой, чудесным даром, посланным небесами. И как только раньше он мог противиться ей, как мог называть это хрупкое создание последними словами и бросаться во все тяжкие, чтобы погубить ее.
— Я тебя люблю, — прошептали она, обнимая парня за талию и сцепляя руки за его спиной в замок, — и никому не отдам.
«Как же хорошо, как легко, — подумал Ден, — просто остаться с ней. Ничего не бояться. Ничего никому не доказывать».
И вдруг голос, незнакомый, старческий, произнес прямо у него в голове: «Услышь меня, Денис! Призываю, вернись, иначе погубишь себя навеки! Не поддавайся на злые чары! Существо, завладевшее тобой, хитро и коварно, не верь ему! Вернись туда, где тебя ждут!»
— Мне некуда возвращаться, — сказал парень вслух. — Я хочу быть здесь.
Лоло подняла на него удивленные глаза, но ничего не сказала, а только крепче прижалась к его груди. В нос Дену ударил нежный медовый запах ее волос, сердце в груди подпрыгнуло и затрепетало.
— Останови это, Денис! — снова заскрипел старушечий голос. — Вспомни о тех, кому ты дорог.
Эта старуха стала раздражать его. Отстранив от себя Лоло, парень сжал ладонями виски.
— Да кто ты вообще? Пошла вон из моей головы! Я никому ничего не должен! Это — моя новая жизнь!
— Это не жизнь, — возразил голос, — это ее жалкое подобие. Ты станешь марионеткой в руках чудовища. И ты не один, сынок! Даже сейчас ты не один. Посмотри, кто стоит за твоей спиной.
Не замечая недовольного взгляда Лоло, Ден обернулся. В двух шагах от них стоял Марк, с виду живой и здоровый, только чуть бледнее обычного.
— Я знаю, это старуха Варна пытается сбить тебя с пути, — сказала королева. — Не слушай ее, ясный мой, и не смотри туда, — и она попыталась снова обнять растерянного Дениса, разворачивая его к себе, но парень попятился назад.
Ему вдруг показалось, что не прекрасные руки женщины тянутся к нему, а мохнатые лапки гигантского насекомого, черные, длинные, липкие. Ден моргнул — видение исчезло. Лоло выглядела как обычно — только в глазах ее разгорались злые огни.
— Ты мне снишься, друг? — спросил он, приблизившись к Марку и вглядываясь в его лицо. — Что с тобой произошло? Где ты сейчас?
Но парень лишь молча смотрел на Дениса, и во взгляде его читалось удивление, смешанное с разочарованием.
А крылатая дева вновь обвила Дена руками и потянула к себе.
«Вернись обратно, сынок! — голос старухи в его голове звучал все громче. — Друг поможет тебе, но ты сам должен желать этого. Узри же истину!» Денису вдруг стало страшно. Он почувствовал, что пшеничные волосы прекрасной Лоло вместо меда источают жуткое зловоние. Ее прикосновения стали вызывать у него непреодолимое отвращение.
Словно почувствовав перемену, произошедшую в нем, Марк молча приблизился к крылатой деве и, обхватив ее за пояс, с легкостью отбросил в сторону. Королева, взмахнув руками, упала на траву. По-звериному оскалившись, она прорычала:
— Ну все, игра окончена. Теперь, глупцы, вы поймете, с кем имеете дело!
Лоло приняла вертикально положение и выбросила правую руку вперед, толкая воздух. Невидимый удар пришелся Марку в грудь. Парень упал на землю, но тут же начал подниматься, словно не чувствуя боли.
— Уходи! — крикнул он Денису, указывая рукой в сторону чащи, туда, где уже садилось солнце. — Я задержу ее.
— Пойдем вместе! — Ден только теперь осознал весь ужас происходящего. — Ты не можешь здесь остаться!
— Я знаю, что делаю! Уходи! Иди на голос Варны!
И Ден побежал, не оглядываясь, ни о чем не думая, побежал на звук ее голоса.
***
— Слава богам, он с нами! — выдохнула Варна, увидев, как медленно приподнимаются воспаленные веки Дениса.
Первой, кого он увидел, придя в сознание, была старая колдунья. Не говоря ни слова, парень взял ее маленькую сморщенную ладошку и крепко сжал ее обеими руками.
— Вы спасли мне жизнь, а может, и не только мне, но и всем остальным… — он с трудом выговаривал слова. — Спасибо.
— Не надо, миленький, — ответила та, — я сделала, что могла. Сожалею только, что не пришла к вам раньше.
— Простите меня, — Ден, повернулся к друзьям. — Я был такой дурак.
— А ты и есть дурак! — в сердцах бросила Анжелика, еле сдерживая подступившие слезы. — Знал бы ты, что мы тут пережили, пока ты сходил с ума от любви!
Гавран мягко подтолкнул ее к брату и сказал с улыбкой:
— Хватит ворчать, Ангел. А лучше подойди к Денису и обними его. Пусть знает, что ты тоже тревожилась о нем.
— Никогда! — девушка отвернулась, но натолкнувшись на непонимающий взгляд Богдана, тут же передумала. — Ну ладно уж…
Но Денис уже и сам подошел к сестре и крепко прижал ее к своей широкой груди.
— Не волнуйся, сестренка, теперь все будет нормально. Прости, что напугал.
***
Но сюрпризы на этом не закончились. Когда утомленные путники собрали стрелы и дротики, наточили мечи и прилегли немного отдохнуть, дальние кусты снова ожили. Кто-то шел прямо к ним, тяжело ступая, ломая трескучие ветки. Руки сразу же потянулись к оружию. Секунды напряженного ожидания и на поляну вступил человек. Лицо его было наполовину скрыто капюшоном длинного истрепанного плаща — виднелась лишь густая светлая борода, на поясе висел меч, через плечо была перекинута походная сумка. Человек шел, прихрамывая, весь вид его говорил о крайней степени усталости.
— Здравствуйте, добрые люди, — слабым голосом произнес он, и без чувств рухнул на землю, подняв тучу белой пыли.
Пока северяне проверяли, нет ли в кустах кого-нибудь еще, Гавран присел на корточки перед незнакомцем. Откинув его широкий капюшон, старик судорожно вздохнул, а спустя мгновение уже прижимал человека к своей груди. Дрожащие руки акридца гладили спутанные светлые пряди, губы шептали что-то несвязное.
— Кто это, Гавраша? Жив ли? — спросила колдунья, подходя к нему и подслеповато щурясь.
Старик поднял к ней лицо, залитое слезами, и хрипло произнес:
— Это мой сын Баско, мать Варна! И он жив!
Счастливое воссоединение отца и сына вызвало целую бурю радости в маленьком отряде. За последнее время товарищи пережили немало, а такие добрые моменты давали надежду, пусть даже призрачную, что все плохое когда-нибудь закончится. Ведь когда все кругом рушится, когда теряешь друзей, когда теряешь сам себя, спасти от отчаяния может лишь вера в лучшее.
Осмотрев сына, который находился в полубессознательном состоянии, Гавран сразу понял, что тот подвергся укусу белого аспида — багровое пятно на шее красноречиво указывало на это. Старик быстро обработал рану и напоил укушенного снадобьем, а Варна, в свою очередь, прочитала несколько заклинаний, чтобы ускорить его действие.
Баско пришел в себя к полудню. На молчаливый вопрос старика-отца он ответил, слабо улыбнувшись:
— Они тоже живы, отец. И женушка и дочки. Не тревожься о них.
Гавран поочередно представил сыну своих новых друзей. Те с интересом рассматривали незнакомца — он, несомненно, был похож на отца. То же остроскулое загорелое лицо, тот же честный, лучистый взгляд, та же открытая простодушная улыбка и густая шевелюра, собранная в косу. Только волосы у Баско были светло-русыми, тогда как Гавран в молодости был брюнетом. На вид мужчине было не больше сорока лет. Телосложение имел худое, подтянутое, под тонкой тканью рубахи легко угадывались крепкие мышцы.
— Весь в мать, — с гордостью говорил Гавран, поглаживая сына по плечу. — Красавец! И воин славный, не чета отцу.
— Не скромничай, Гавран, — со смехом отвечали северяне, — мы-то знаем, на что ты способен!
Утолив жажду и голод, Баско рассказал изнывающим от нетерпения товарищам свою историю.
— Когда мои жена и дети пропали — сразу стало ясно, что это дело рук сирфов. Собрал я людей, и отправились мы на поиски. Сколько дней бродили по лесу уже не помню. Да только все было без толку, — он тяжело вздохнул и покачал головой. — В конце концов, наш отряд был разбит василисками. Мне и моему товарищу Ратмиру удалось спастись. Мы оба были ранены и после долгих блужданий оказались в западных землях. Как выяснилось, там еще были люди.
И как же я обрадовался, когда в прибрежной деревушке Птичий Приют мне сказали — твоя супруга здесь, и детишки тоже. Жена моя Милана захворала, лежала в постели белее мела. Но девочки были целы и невредимы. Они-то мне все и рассказали. Оказывается, эти проказницы заигрались и убежали в лес. Жена кое-как отыскала их, но тут явились сирфы. Один из них схватил Миланку, но она пырнула его в бок кинжалом и вырвалась. Другие твари были еще далеко, да и среди деревьев они не такие скорые. А потом жена и девочки укрылись в большом дупле, и там ждали, пока мотыльки улетят. И все бы ничего, но на обратном пути родные мои свернули не туда и заплутали в чащобе. Через два дня встретили они охотников из Птичьего Приюта, те привели их к себе. Жена в то время уже захворала, еле могла идти. То ли кровь у сирфа ядовитая была, то ли еще какая зараза в лесу прицепилась, не знаю.
Добрые люди дали им кров и пищу, лечили бедную Миланку разными снадобьями и, наконец, лихорадка отпустила ее. С возвращением домой мы решили повременить, пока она полностью не поправится. К тому же, западная дорога к Вертограду длинна и опасна, по ней лучше идти с отрядом. Но была еще и другая причина нам задержаться — в Птичьем Приюте осталось мало мужчин, а тварей из замка приходило все больше. Я не мог уйти, ведь надо было защищать детей и стариков.
Так прошло шесть месяцев. Мы совсем сроднились с местными, стали одной семьей. И как бы тоска по дому не терзала, но покинуть их в таком плачевном положении мы не могли. Эти люди давно бы перебрались на юг — говорят там поспокойнее, но они боялись дальней дороги, и не хотели бросать своих домов. На юге земля каменистая, ничего не растет — как прокормить свои семьи? Но теперь выживать стало слишком тяжело, так что выбора не осталось.
И акридцы решили: «Пора уходить. Будем охотиться, рыбачить, авось и там не пропадем». Было условлено, что основная колонна со скарбом и провизией пойдет прямо вдоль берега, а я с небольшим отрядом буду заглядывать в каждую деревню, что есть неподалеку, и уводить оттуда всех выживших. Зайдем и в Солнечный стан и в Вертоград. Отца заберу, если он жив… Вот такие дела, — он невесело улыбнулся. — Сейчас народ заканчивает сборы, а мы с товарищами хотим вывести еще одну семью из ближайшего селения. Там только старики остались, им самим не пройти через лес.
— Как же ты очутился здесь да еще и один? — спросил старик, не сводя с сына пытливого взгляда. — Где твой отряд?
— Мы встали лагерем верстах в десяти отсюда, — продолжил рассказ Баско. — Я и мой друг Ратмир пошли охотиться и случайно разделились. А потом меня укусил белый аспид. Чувствую, руки коченеют, в голове помутнение, а зелья нет. Шел я, шел, не разбирая дороги, и вдруг услышал ваши голоса.
— Зачем же ты направился в эту сторону, к горам? — строго спросил Гавран. — Или ты забыл, что здесь кишмя кишат василиски? Мы сами только чудом уцелели, — старик указал рукой на поле битвы, виднеющееся за деревьями.
— Я думал, обойдется — до замка-то еще далеко, — миролюбиво ответил Баско. — Уж больно был хорош тот кабанчик, за которым я погнался.
— А он в рубашке родился, — хмыкнула Варна. — Таких вот безрассудных молодцов от веку удача любит.
— Хватит обо мне, — сказал Баско, — Расскажите лучше как вы все сюда попали?
Гавран, опуская подробности, изложил сыну последние события. Тот помолчал некоторое время, потом почесал голову и произнес, тоном, не терпящим возражений:
— Значит так, сейчас я пойду в лагерь и вернусь с подмогой. А вы дожидайтесь меня здесь. Потом вместе пойдем к королеве.
Баско встал, но слабость заставила его покачнуться и сесть обратно.
— Хорош воин, — усмехнулась Варна. — Надо бы еще отлежаться, сынок. Нечего хорохориться, когда тебя ветром сносит.
— Я могу сходить, — вызвался Денис.
— Я с тобой, — в один голос сказали Богдан и Костя.
— А в том отряде, что ждет тебя в лесу, сколько человек будет, сынок? — вдруг спросил Гавран, нахмурив брови.
Баско ответил не раздумывая:
— Около трех десятков воинов. Среди них как мужчины, так и женщины. Все храбры, как львы, и умелы в бою.
Старик удовлетворенно кивнул:
— Это хорошо, вот пусть они там и остаются. А ты пойдешь с нами.
— Как же так отец? — Баско в нетерпении снова вскочил на ноги, и в этот раз ему удалось устоять. — Идти в замок ввосьмером? Это притом, что мать Варна едва ли меч в руках удержит. А у меня там стоит хорошо подготовленный отряд.
Старая колдунья вскипела:
— Ишь ты какой! Не надо, милый, напраслину возводить! Я и меч держу крепко и ножи бросаю метко. Сила, она не всегда на виду, дитя ты неразумное!
Баско, смутившись, приложил руку к груди и почтительно поклонился женщине:
— Прости меня, мать Варна, глупость сказал. От всего сердца, прости!
— То-то же! — старуха благосклонно улыбнулась.
Гавран, погрозив сыну кулаком, продолжил прерванный разговор:
— Нельзя рисковать этими людьми, сынок. Нынче на Акриде каждый воин на вес золота. Больше пользы будет, коли они вернутся к своим и помогут им перебраться на юг.
— Но это безумие, отец! Победить королеву сейчас важнее всего! — продолжал спорить Баско.
— Гавран правду говорит, — вмешалась Варна. — К тому же, эти три десятка едва ли устрашат ведьму-бабочку. Если суждено иноземцам победить ее, так оно и будет.
Баско, немного успокоившись, сел на свой свернутый плащ, и устало сказал:
— Будь по вашему, больше спорить не стану. И пусть это решение приведет нас к победе.
Через час-другой, когда Баско окончательно оправился от укуса, тронулись в путь.
О своем последнем видении, наделавшем столько шума, Ден рассказал остальным лишь в общих чертах, умолчав о появлении Марка. Его вера в то, что товарищ еще жив, стремительно угасала, но он не хотел лишать друзей надежды, пока все не прояснится. Старуха Варна хранила молчание по той же причине. Раз встретившись взглядами, они без слов поняли друг друга, и эту тему обходили стороной. Для других все выглядело так — колдунья при помощи заклинаний вытащила Дениса из смертельно опасного сна, и это было вполне убедительно. Даже Гавран, чувствительный ко всякой лжи, не заподозрил, что эта пара что-то утаивает.
В следующую ночь Денис принял перед сном лекарство, не давая больше Лоло затянуть его в свой омут. Их новая встреча состоялась уже наяву.
До замка Мирко оставалось совсем немного, около десяти верст, и, невзирая на медленный ход старухи-колдуньи и хромающего Богдана, путники рассчитывали прибыть на место задолго до темноты. Лес в этих местах заметно поредел, дорога шла вверх, и вскоре перед ними открылся потрясающий вид — величественные Василисковы горы, прячущие свои вершины под пушистыми шапками облаков. Там, на одном из уступов, высился старинный замок, таинственный, неприступный, овеянный страшными легендами. Смертельная ловушка королевы Лоло.
Впереди твердой поступью шел Гавран — спокойный, собранный, готовый ко всему. Он еще не избавился от кашля, и время от времени его худая жилистая спина вздрагивала от очередного приступа. Однако упрямый старик наотрез отказывался пить колдовское снадобье Варны, считая это ненужной растратой лечебных ресурсов.
Следом, что-то тихо обсуждая и время от времени обмениваясь нежными взглядами, двигались Сашка и Костя. Парень выглядел заметно постройневшим. За дни скитаний он сбросил несколько лишних килограммов — питание здесь было исключительно полезным и не отличалось высокой калорийностью. К тому же физические нагрузки давали о себе знать — еще никогда в своей жизни Костя не совершал столь длинных переходов.
Следующая пара тоже явно наслаждалась общением друг с другом. Старая Варна, опираясь на руку Дениса, громко стучала клюкой и напевала что-то жутковато-мрачное себе под нос, чем доставляла, по-видимому, немалое удовольствие своему спутнику. На каждый шаг высокого Дениса, приходилось несколько шажков маленькой старушки, что сильно замедляло движение. Но парня это не сильно огорчало, на губах его играла озорная улыбка, глаза смотрели вперед без страха. «Сразу видно — родственные души», — подумал Гавран, оглядываясь на них.
Богдан шел, опираясь на палку, специально сделанную для этой цели Гавраном. Чудесное зелье старика действительно помогло — нога не болела, но наступать на нее как следует парень по-прежнему не мог. Анжелика шагала рядом, готовая в любую минуту подставить ему плечо. Богдану было неловко от ее внимания, и в то же время невыразимо приятно — он сам тянулся к девушке и чувствовал, что это взаимно.
Видя, как Лика расстраивается из-за глубокой царапины, оставшейся на ее щеке после падения, он, как мог, старался подбодрить девушку. А она вспоминала свадебный сон, и украдкой поглядывая на Богдана, представляла их обоих у алтаря. Но не только радужными мечтами были полны мысли девушки — она, так же как все остальные, со страхом думала о том, что ждет их впереди.
Появление пчел вселило в сердца путников надежду, но, ни на минуту не забывая о Марке, они понимали — помощь может не прийти вовремя. Друзья продолжали надеяться, что с парнем все в порядке, и он просто бродит по лесу в поисках отряда. Но чем ближе подходили они к Василисковым горам, тем более мрачным представлялось им будущее, тем тяжелее становилось на душе.
Замыкал процессию серьезный и сосредоточенный Баско. Настороженно озираясь, он, как опытный охотник подмечал любое движение, улавливал каждый подозрительный звук, и ни на минуту не отпускал рукояти своего верного меча. Изредка оглядываясь назад, Гавран с гордостью смотрел на сына. Теперь он был уверен — пока Баско с ними, тыл отряда в безопасности, и ни одной твари не удастся проскользнуть незамеченной.
Но вот деревья расступились, и идущие смогли рассмотреть замок поближе. Это было высокое, грубо сложенное строение из красного камня, стоящее на самой вершине скалы. С северной стороны горный массив омывался бушующим морем. Оно было еще скрыто от глаз каменистым склоном, но легко обнаруживало себя характерным солоноватым запахом и свежестью.
Старый, обветшалый, но все еще хранящий следы былого величия, замок, казалось, врос корнями в белый скальный камень. Если бы не красно-розовый оттенок его стен, он казался бы продолжением горной вершины. Замок украшали многочисленные круглые башенки с узкими прорезями вместо окон и гладкими остроконечными крышами. Главная башня замка, в которой по слухам обитала королева Лоло, отстояла в стороне от других и уходила своим заостренным шпилем к самому небу.
Узкая лесенка, извиваясь и прячась среди каменистых уступов и редких деревьев, убегала вверх и упиралась в высокие замковые ворота.
— Ну вот мы и на месте, — с тяжелым вздохом сказал Гавран, обозревая мрачные скалы.
На удивление спокойно и без происшествий преодолели они участок пути до замка, и тем более странной казалась теперь тишина, царившая у подножия горы. Готовые встретить опасность, товарищи зорко смотрели по сторонам, чутко реагируя на каждый звук. Стихли досужие разговоры, даже Варна хранила суровое молчание, изредка бормоча что-то себе под нос. Пропустив вперед Гаврана, путники начали подъем.