Этому бою суждено было окончиться быстро — как и в прошлый раз, сама природа пришла на выручку усталым воинам. Остров Акрид посредством молодого северянина наносил ответный удар. Словно бы из ниоткуда появились птицы — сотни, тысячи пернатых хищников. Издавая пронзительные свистящие звуки, они черной тучей нависли над горой — неотвратимое крылатое возмездие. Богдан резким движением разжал кулаки, распрямил длинные пальцы — и птицы начали атаковать. Большие, маленькие, разные, они грудой камней обрушивались на толстых ощерившихся грызунов. Острые когти раздирали серые шкуры, свирепо изогнутые клювы выкалывали глаза, окровавленная крысиная плоть летела в разные стороны — эти птицы не знали жалости.
Едва только завидев пернатых мстителей, крылатая дева с неожиданной прытью юркнула за каменные стены замка. Напрасно виноградарь сворачивал шею, высматривая ее — Лоло так и не появилась. Гавран, не выпускавший королеву из виду, удовлетворенно кивнул — он предвидел это.
Мирко в страхе заметался по лестнице. В одночасье потеряв контроль над своим войском, он мысленно призывал на помощь всесильную Лоло. Сверху — серое крысиное море, безжалостно уничтожаемое дерзкими птицами, снизу — пятеро вооруженных людей, с тревогой и надеждой наблюдающих за гибелью крыс. А еще этот таинственный юноша с искрящимися изумрудными глазами. В руках северянина не было оружия, но он в нем и не нуждался. Мирко сразу догадался — все, что происходит сейчас — это его рук дело. Нужно было срочно что-то предпринять, чтобы обезвредить неожиданного врага. И, постояв немного в раздумье, виноградарь решился. Он поднял вверх обе руки, и, всем своим видом демонстрируя покаяние, направился вниз по лестнице.
— Я с вами, друзья! — прокричал Мирко, но голос его потонул в страшном шуме, создаваемом птицами и зубастыми стражами.
***
Когда появились пернатые, отряду удалось, наконец, перевести дух — почти все крысы, оказавшиеся поблизости, были уничтожены, а те, что еще оставались в живых, отчаянно пытались спастись бегством. Серая армия отступала, Мирко бестолково топтался на ступенях, а королева и вовсе больше не показывалась.
Все взгляды обратились к Богдану. Спокойный и прямой стоял он у края скалы, наблюдая за птичьим триумфом. У ног его, рядом с походной торбой, лежал скомканный плащ, чуть поодаль валялся окровавленный меч. Порывистый ветер раздувал просторную, некогда белую, рубаху и шаловливо трепал волнистые светлые волосы. Глаза яркими изумрудами горели на задумчивом бледном лице, придавая парню мистический, пугающий вид.
— Бо, что с тобой? Это ты сделал? — спросила Лика, походя ближе и с опаской глядя на него.
— Я. Больше ничего не спрашивай. Нужно это закончить.
Варна тронула девушку за плечо:
— Не мешай ему, милая, — строго сказала она. — Когда придет время, он сам все расскажет. Лучше помоги перевязать раны Сандре и Гаврану.
Колдунья отошла в сторону и принялась рыться в своей котомке. Вытащив мешочек с лечебным порошком, она подошла к старому акридцу.
— Потом, все потом, — отмахнулся от нее Гавран, и вдруг воскликнул, — посмотрите-ка на этого подлеца! Кажется, он хочет нам что-то сказать.
Все увидели виноградаря, спускающегося по ступеням с примиряющей улыбкой.
— Гоните его в шею! — вскричала Варна. — Проклятый предатель!
Но Мирко до них так и не дошел. У него на пути, в том месте, где лестница делала крутой поворот, за огромным валуном притаилась крыса. Шерсть ее вздыбилась, разверстая пасть скалилась двумя парами длинных желтых зубов, голова мелко дрожала. Обезумев от страха, грызун наблюдал за пернатым отрядом, выжидая удобного момента, чтобы броситься бежать.
Оставалось только догадываться, почему этот представитель крысиного воинства выбрал себе в жертвы собственного командира. Может, он решил свести личные счеты, пользуясь царившим вокруг хаосом, а может, был так напуган, что потерял последние остатки разума. Но, заметив приближающегося Мирко, грызун, кровожадно запищав, приготовился к прыжку.
Сашка, которой колдунья в это время делала перевязку, закричала, указывая рукой на валун:
— Уходи Мирко! Там крыса!
Но тот, не расслышав ее слов, решил, что девушка, так же, как Гавран с Варной, выкрикивает ему проклятия.
— Я с вами! Я хочу помочь! Я…
Крыса сделала резкий скачок и повалила его на землю. Придавленный массивным телом, виноградарь безуспешно пытался достать спрятанный под кафтаном кинжал. А грызун, обнюхав свою добычу уже разинул огромную пасть.
— Пожалуйста, помогите ему! — Сашка потянулась было за мечом, но колдунья удержала ее на месте.
Однако мольба девушки не имела смысла — Гавран и так уже был возле Мирко. Опередив сына, он первым бросился на крысу.
— Свет к свету! Исчезни во мраке!
Старик взмахнул мечом, и, стараясь не задеть виноградаря, нанес грызуну смертельный удар по голове. Переведя дух, он склонился к Мирко. Тот лежал неподвижно, глядя в небо стеклянными глазами, из гладкой белой шеи его, разодранной крысиными когтями, толчками вырывалась черная кровь.
Баско, отбросив крысиную тушу в сторону с ужасом смотрел на мертвое тело Мирко, истекающее темной жижей. Подошли остальные. Только Богдан остался на месте — его работа еще не была окончена.
И вдруг виноградарь зашевелился.
— Что это? — замирая от страха, спросила Анжелика.
Тело, облаченное в красный кафтан, стало поворачиваться из стороны в сторону, съеживаясь и ссыхаясь прямо на глазах. Кожа потемнела и приобрела серый оттенок, щеки ввалились, глаза уменьшились до размеров горошины, а потом и вовсе исчезли, оставив после себя лишь пустые высохшие глазницы. Мирко, крепкий цветущий мужчина, на глазах превращался в скелет.
— Все правильно — он давно уже мертв, — спокойно сказала Варна. — Лоло убила его еще много лет назад. А это, — она ткнула костлявым пальцем в останки Мирко, — было лишь оболочкой, без жизни, без души.
— Но ведь что-то человеческое в нем оставалось? — спросила Сашка, не веря своим глазам.
— Что-то может и оставалось, — ответила старуха, пожимая плечами, — да слишком мало, чтобы быть человеком. За ним и при жизни грешки водились, да только люди о том молчали, боялись лишиться заработка. А ведь никто не знает, куда исчезла его жена — молодая красивая дева. Как сквозь землю провалилась вскоре после свадьбы. Темная душа у него была — потому-то он и прикипел к этой Лоло. Все отдал, всех предал ради твари…
— Хватит, мать Варна, не время теперь, — оборвал Гавран старуху, и та обиженно заворчав, закрыла рот.
Трансформация погибшего Мирко подошла к концу — теперь от него остался только черный скелет, прячущийся в складках богатых одежд. В свете заходящего солнца сверкали драгоценные камни в золотых перстнях, напоминая о былом величии их обладателя. Безжалостно покинутый возлюбленной королевой, он вернулся к своему естественному состоянию.
— Надо похоронить его как подобает, — сказал Гавран, отворачиваясь. — Кроме нас больше некому. Мать Земля примет всех своих сыновей, какие бы они ни были.
Тем временем птицы загнали остатки крысиной армии на вершину горы. Некоторые грызуны, пытаясь укрыться в замке, взбирались на стены, но там сразу же становились легкой добычей для врага. Другие неслись сломя голову вниз по крутому склону, и погибали, разбиваясь об острые скальные камни. Остальные продолжали сражаться с пернатыми хищниками, но на каждую убитую птицу прилетало две других — летучему войску не было конца.
Богдан стоял, расслабленно опустив руки, зеленое пламя в его глазах постепенно затухало, уступая место торжествующему блеску — все, что мог, он уже сделал. Птицы довершат начатое, и крысиное войско больше не будет преграждать путь отряду.
Прихрамывая, он подошел к товарищам, стоявшим возле тела Мирко, и сказал, положив руку Косте на плечо:
— Кажется, мы победили.
***
Солнце село, и на притихшие Василисковы горы опустились мягкие сумерки. Штурм замка решили отложить до утра — идти на такое дело ночью, не зная, что ожидает за стенами, было бы совершенным безумием. К тому же путники совсем выбились из сил и нуждались хотя бы в небольшой передышке.
Члены изрядно потрепанного отряда снова спустились к подножию горы. Останки виноградаря тоже перенесли вниз, чтобы похоронить его в родной акридской земле, как и предписывали обычаи острова. Мирко был погребен в лесу у подножия лестницы, совсем рядом с замком, который когда-то, много лет назад, был его домом.
Когда с делами было покончено выбрали свободное от деревьев место неподалеку от могилы Марка и развели костер. После ужина, состоявшего из сухого пайка, припасенного в сумках, Гавран заварил в походном котелке ароматный чай из трав, и, устроившись на сложенном плаще у потрескивающего огня, начал разговор.
— А теперь, сынок, расскажи нам, что это за чудные дела творятся? — обратился он к Богдану. — Кто ты есть на самом деле?
Молодой человек улыбнулся:
— Тот же, кто и был — обычный студент. Не знаю, как так вышло, но у меня появилась связь с этим островом. И он дает мне силу. Внутри поднимается какая-то волна, от самых пяток до кончиков волос — и я могу управлять всем, что тут есть живого, кроме мутантов. Так появились и пчелы — но тогда я еще не понял что к чему.
— Ну а раньше, еще до Акрида, было с тобой такое? — нетерпеливо спросила Варна.
Богдан покачал головой.
— Никогда, — уверенно ответил он. — Даже здесь это случилось далеко не сразу — иначе мы бы уже давно достали королеву. И, самое главное, спасли бы Марка…
— Получается, что у двух предыдущих отрядов такой силы не было? — спросил Ден.
— Не было, — отозвалась Варна. — Никому еще до Богдана не удавалось пробудить мощь земли акридской.
— Тогда зачем было их посылать? — прищурился Костя.
— Может этим извергам из братства не всё известно наперед, — предположила колдунья, — вот и отправляют отряды наобум. Сложно сказать.
— А мы тогда зачем нужны? Если сила только у одного Богдана? — с возмущением спросила Сашка. — Как массовка? — она прижала руки к пылающим щекам и замолчала, уставившись в костер.
— В одиночку этот юноша здесь бы не выжил, поэтому ему нужен отряд. Вот и весь сказ, — подытожила Варна.
— Успокойся, Сандра, — Гавран поднялся и встал позади девушки, положив руки ей на плечи. — Мать Варна права. Богдан избран для особой цели, а все остальные, — он обвел взглядом северян, — лишь волею случая заброшены на Акрид. Чтобы помогать. А почему дар не проявился раньше? Тут все просто — любому делу надо учиться. Младенец, родившись, не начинает тут же говорить, и даже звериный детеныш не сразу выходит на охоту. Так и этот юноша. Ему нужно было время, чтобы встать на ноги, почувствовать свою силу. Такое мое разумение.
— Ну а ты сам, Богдан, что думаешь? — пытливо спросила Сашка, Богдан немного помолчал, отрешенно глядя в сторону.
— Я слышал у себя в голове голос бабушки, — медленно произнес он. — И во время прилета пчел, и сегодня на лестнице. Понятно, что это была не она, но кто-то говорил ее голосом. Может даже сам остров. Он сказал: «Все хорошо, просто делай то, что ты должен», — Богдан откинул со лба длинную прядь волос и устало продолжил. — Когда мы только прибыли сюда, я ничего особенного не чувствовал. Только в опасные моменты замечал какое-то покалывание в пальцах, но думал, что это из-за стресса.
— А ведь ты единственный из нас, кого не кусали ни змеи, ни другие твари, — заметил Костик, воскрешая в памяти события последних дней. — На тебе же вообще ни царапины, только ногу один раз подвернул.
— Так и есть, — кивнул Богдан, — но мне казалось, это просто везение…
Ночь прошла спокойно. Денис по привычке принял перед сном чудесное зелье Гаврана, и спокойно проспал до тех пор, пока не пришла его очередь дежурить у костра. Гавран долго кряхтел и кашлял, но и ему удалось отдохнуть несколько часов.
Баско, вызвавшийся охранять лагерь первым, никак не мог усидеть на месте. Он ходил туда-сюда от лестницы до поляны, проверяя все ли в порядке, не притаился ли где невидимый враг. И даже когда настало время смены караула, мужчина долго не мог успокоиться, то и дело вскакивая и обходя кругом место ночевки. Остальные спали без задних ног, истощив за день все свои силы.
Наступило утро, ясное приветливое солнце разогнало мрак над скалами, придав их суровому облику мирный и безмятежный вид. В ветвях невысокого раскидистого дерева, рядом с которым похоронили Марка, залилась радостной трелью звонкоголосая птица. Богдан пришедший сюда проститься с другом перед последним походом, вздрогнул от неожиданности.
— Ну и чему ты радуешься? — парень не заметил, как произнес это вслух. — Понимала бы еще что-нибудь.
Он обреченно махнул рукой.
— А она все понимает, Богдаша, — раздался за его спиной скрипучий голос.
Богдан обернулся, украдкой вытирая слезы.
— Она поет для тебя дружок, — продолжала Варна, приглаживая перья своей взъерошенной вороне. — Чтобы ты знал — душе Марка в мире ином спокойно и хорошо, и он хочет, чтобы ты не корил себя и не печалился о нем. Это добрая песня. Песня жизни.
— Да откуда бы ей знать как ему там? — возразил парень.
Варна улыбнулась:
— Не спрашивай, милый. Просто поверь. Вот и Гаечка подтвердит.
— Карр! — сказала Гая, уставившись на Богдана круглыми черными глазами.
— Это она вам рассказала? — скептически улыбнулся молодой человек.
Старуха нежно погладила свою любимицу, и та от удовольствия склонила черную голову к груди.
— Да, Богдаша, она.
Варна повернулась и пошла к остальным. Богдан, еще немного постояв у могилы, последовал за ней. На душе у него стало немного легче. Как будто старая колдунья забрала часть его боли себе. Только что-то показалось ему тогда странным. И уже много позже он припомнил — при первой встрече Варна уверяла, что не понимает язык зверей и птиц.
Уже в третий раз восемь путников, выстроившись в привычном порядке, стали подниматься к замку. День обещал быть жарким, и люди шли налегке, убрав плащи в походные сумки. Оружие держали наготове — у мужчин в руках обнаженные мечи, у Сашки с Ликой арбалеты, Варна с кинжалом.
На широких белокаменных ступенях тут и там валялись окровавленные крысиные туши. Стервятники, заслышав приближение людей, с негодующими криками разлетались в разные стороны. Не желая покидать богатое падалью место, они продолжали кружить над замком и ожидали подходящего момента, чтобы продолжить свое мрачное пиршество.
Ветер доносил сюда шум прибоя и крики чаек. А совсем скоро перед путниками открылась великолепная картина — безбрежное, сверкающее в лучах утреннего солнца, лазоревое море, омывающее горный массив. В этот час оно было неспокойно — бушующие волны накатывали на скалы, обгоняя одна другую, словно пытаясь добраться до замка. Но высота была недостижимой, и они возвращались назад ворча и шипя, досадуя на собственную слабость.
— Саш, — прошептал Костик, сжимая руку девушки, — Если меня сегодня убьют, ты это… — он снова замялся, щеки его, заметно похудевшие, стали пунцовыми.
— Что? — мягко спросила Сашка.
— Ты меня не забывай, — быстро проговорил Костя.
— Никогда не забуду, — тихо ответила Сашка. — Я тебя люблю.
— А я тебя еще больше.
Костя посмотрел на девушку — на щеках ее горел лихорадочный румянец, в серых глазах, самых прекрасных на свете, отражалось бирюзовое море. Ветер, усилившийся на вершине горы, трепал рыжие кудри и бессовестно раздувал подол рваного платья, обнажая перевязанную тряпками ногу. «Самая лучшая на свете, — подумал он. — И как я раньше жил без нее?»
— Бо, как думаешь, у нас получится? — спросила Анжелика, с отвращением перешагивая крысиный труп.
Богдан уверенно кивнул:
— Получится.
Лика кокетливо уложила длинные светлые пряди на одно плечо и загадочная улыбка осветила ее лицо.
— А эта свадьба, по-твоему, все-таки будет или нет?
— Да я в ближайшие десять лет вообще-то не планировал жениться, — со смешком ответил Богдан, за что тут же получил от девушки легкий тычок в бок.
— Я бы и не согласилась за тебя замуж выходить, — фыркнула она. — Просто так спросила, ради интереса.
Гавран остановился у массивных дубовых ворот, богато украшенных по верху железным кружевом. Одна створка была приоткрыта, словно в ожидании дорогих гостей. У замка стояла подозрительная тишина, нарушаемая лишь криком недовольных стервятников. Лоло продолжала свою игру.
— Друзья мои, — обратился старик к членам команды, — вот и настал этот великий день — сегодня решится наша судьба и судьба славного Акрида. Соберем же все силы для последней битвы! Да исполнится пророчество! Да покорится проклятая дева силе карающей руки! Свет к свету!
— Свет к свету! — произнесли семь нестройных голосов.
Большая волна с грохотом разбилась о прибрежную скалу — это море вторило им.
Удовлетворенно кивнув, старик повернулся и толкнул тяжелую створку ворот.
Их взорам открылся небольшой дворик, мощенный серой каменной плиткой. В центре находился круглый старый колодец, накрытый сверху железной решеткой, рядом стояло ведро. Судя по всему, королева и ее приспешники не пренебрегали чистой питьевой водой.
Цепочка кровавых крысиных следов уводила в дальний угол двора, обрываясь у тяжелой железной двери. «Пошли умирать в свое убежище», — рассеянно подумал Богдан.
Центральная дверь была гостеприимно приоткрыта. Не встретив на своем пути ни малейших препятствий, люди вошли в замок.
Просторный зал встретил их полутемной прохладой. Мутные стекла в высоких окнах пропускали не так много света, однако рассмотреть обстановку было вполне возможно. В центре помещения на пестром, наполовину истлевшем, ковре располагался большой стол красного дерева. Кубки и чаши, стоявшие на нем покрывал толстый слой пыли. Пауки, размером с ладонь, лениво покачивались на паутине, оплетавшей стол и стулья своими прозрачными нитями. Тошнотворный запах гнили и затхлости, разносимый легким сквозняком, не оставлял сомнения — в этом месте больше нет жизни. Пол был усеян засохшими и свежими экскрементами множества неведомых тварей. Напротив входа располагалась широкая лестница, ведущая на следующий этаж. Справа и слева он нее богато украшенные лепниной округлые арки открывали проход в соседние помещения.
— Ну и вонища, — поморщилась Анжелика, — одно слово — помойка! Подходящее место для этой твари.
— Потише милая, — Гавран укоризненно посмотрел на нее.
Виновато потупившись, Лика замолчала.
Ден, почувствовав резкую головную боль, приложил пальцы к вискам. Перед глазами у парня все поплыло, и он едва удержался на ногах. «Дени-ис! — прозвучал знакомый голос. — Дени-ис, мой славный мальчик, я жду тебя».
«Это Лоло, — тряся головой, чтобы избавиться от наваждения, подумал он. — И уже не во сне».
— Ден, тебе плохо? — Богдан участливо посмотрел товарища. — Здесь душно, наверное.
— Вы ничего не слышите? — слабым голосам спросил Денис.
— Нет, сынок, — Гавран подошел к нему. — Что с тобой? Это она?
— Да. Зовет к себе, смеется. А ведь я не сплю.
Гавран поспешно снял сумку со спины и достал оттуда пузырек со снадобьем.
— Выпей-ка. Раз во сне помогло, авось и сейчас выручит.
Денис беспрекословно подчинился и уже через минуту почувствовал, что боль отступает, а голос в его голове звучит все тише.
— Помогает, — он с благодарностью посмотрел на старика.
— В замке сила Лоло крепчает, — задумчиво сказала Варна, — не даром же она всегда крутится поблизости. Это место — средоточие зла. Здесь самый воздух наполнен ее ядовитым дыханием.
Гавран согласно кивнул
— Верно, мать Варна, я тоже чувствую это. Но она пока не властна над нами, а Дениса защитит зелие, так что не будем медлить.
Баско быстро обошел комнату, и, заглянув в арку справа от лестницы присвистнул от удивления.
Это помещение разительно отличалось от центрального зала. Здесь не было запустения и тлена, не было и следов присутствия насекомых. В глаза сразу бросалась немыслимая роскошь покоев. Пол застилали богатые узорчатые ковры, на которых в беспорядке валялись пестроцветные парчовые подушки. Из-под пышного красного балдахина в центре выглядывала потрясающих размеров круглая кровать. Повсюду стояли раскрытые сундуки, полные ярких нарядов. Длинный стол у окна был заставлен шкатулками с золотом и драгоценностями. Стены украшали огромные портреты, на которых в полный рост была изображена одна и та же молодая пара. Приглядевшись, друзья узнали в счастливых возлюбленных королеву и виноградаря.
— Значит, это их комната? — спросила Сашка, подходя к столу и осторожно касаясь жемчужных бус, свесившихся из шкатулки.
— Едва ли, — возразила Варна. — Лоло, по слухам, живет в башне наверху. Судя по всему здесь обитал этот прихвостень Мирко.
— Я тоже так думаю, — кивнул Гавран и добавил, оглядываясь, — сколько же добра они сюда натаскали! Не иначе как грабили корабли, которые сбились с пути и оказались у наших берегов.
— Слева от лестницы тоже никого нет, — доложил Баско, который уже успел проинспектировать соседнее помещение.
— Значит, идем сразу наверх, — сказал Гавран.
Все вместе они стали подниматься по скрипучим ступеням.
Но не успели путники достичь площадки между этажами, как замок ожил. Сначала с резким стуком захлопнулась входная дверь. Затем закрылись ставни, опустились и заколыхались пыльные портьеры, будто кто-то, стоя в проеме окон с обратной стороны, специально дергал и тряс их. Закачалась, зазвенела хрустальными подвесками люстра, рассыпая остатки свечных огарков. Заходил ходуном тяжелый стол, бронзовая посуда, звонко ударяясь друг о друга, покатилась на пол. В довершении всего, разгоняя опустившийся сумрак, сами собой загорелись свечи в высоких серебряных канделябрах на стенах.
Путники в тревоге переглянулись, но остались стоять на лестнице, прижавшись спинами к перилам. Несколько минут они молча ждали, готовые в любой момент принять бой.
И вдруг появились бабочки.