Тупик. Абсолютный и бессмысленный.
Она не хотела открывать ему дверь. Не могла.
И она не хотела уходить от двери. Просто… не получалось.
Захлёбываясь в бесшумном плаче, она прислонилась к стене, а потом и вовсе спустилась сидеть на корточках, продолжая безнадёжно и опустошающе реветь.
Будто услышав её, Таеган немного помолчал, а потом, снова стукнув в дверь, чуть ли не угрожающе сказал:
— Если ты не откроешь, я буду сидеть здесь до утра!
И дверь скрипнула под напором сильного и тяжёлого тела. Аня услышала долгий, не сразу оборвавшийся шорох и поняла: Таеган с той стороны двери то ли устроился на корточках, как и она, то ли сел прямо на пол спиной к двери.
Тупик…
Что они могут сказать друг другу? Она-то — понятно: продолжит реветь и жалобно голосить, что не может без него. Последнее — это, строго говоря, факт… Или… если Аня сорвётся, то примерно представляла: что бы она ему ни пыталась высказать — нет, выкричать! — говорить ровно у неё уже не получится. Она сейчас как натянутая, дрожащая от напряжения тетива — вот-вот вздрогнет и пошлёт отравленную стрелу, обвиняя Таегана в предательстве, глупо напоминая о том, что она его чуть ли не спасла от прозябания на всю оставшуюся жизнь без магического дара, а он — бессовестный и неблагодарный!.. Чем он ответил ей, когда она поверила ему?!
Бабские вопли…
И это будет непоправимо. «А тебе нужно, чтобы было поправимо?! — трясясь от сдерживаемых рыданий, поражалась она себе. — Да что поправлять-то можно в этой ситуации?! Он теперь не мой. И я ему чужая. Что ещё он мне хочет объяснить?! Причины, по которым он всё-таки предпочёл выбрать ту, что красивее и моложе на пару лет? Его право! Но зачем мне-то этими причинами мозги компостировать?!»
Мимоходом она заметила, что, чем далее, тем больше использует в мыслях жаргон своего мира. Почему? Пачкая этими грубыми словами ситуацию, она думала, что может справиться с ней?.. Типа, раз такими словами обзовёшь — в ситуации не найдёшь… романтического, а потом можно встать и уйти?..
А ещё… Она вдруг осознала: на вечере она его оправдывала! Оправдывала, что его поставили в такое положение, что он вынужден стоять с той девицей и был не в силах подойти к своей настоящей невесте. Но сейчас… Сейчас она готова обвинять его в обратном: это он виноват! Это он бросил Аню! Это он променял её на более сладкий кусочек… Она злилась — и недоумевала одновременно: ну нет же! Он не менял!
Сколько бы они так сидели по обе стороны от двери в обоюдном молчании (разве что она, успокоившись и отревевшись, время от времени тихонько пошмыгивала болезненно распухшим от плача носом да утирала беспощадные слёзы, не желавшие останавливаться) — неизвестно.
Но, шмыгнув в очередной раз, Аня замерла, прислушиваясь. Кто-то шёл по тёмному коридору сюда же, к двери в сад. Впрочем, по коридору уже не совсем тёмному, потому как у идущего в руках был подсвечник с махоньким огоньком. Вздыхая, Аня поднялась и увидела за плечом подходящего к ней Никаса испуганную Кристал. Остановившись перед старшей сестрой, Никас указал свечой на дверь и тихо спросил:
— Он там?
— А-ага… — только и сумела прерывисто выговорить Аня.
Брат постоял немного, глядя в темноту. Потом вздохнул и оглянулся. Аня упорно стояла сбоку, не собираясь уходить и приготовившись защищать своё место личной казни, где так хорошо плачется и жалеется.
— Кристал, отведи Агни в гостиную, — попросил Никас и шагнул к двери на улицу. Тоже стукнул в неё. — Таеган, это Никас. Я сейчас выйду к тебе.
Горячая ладошка Кристал ухватилась за кисть Ани. Послышался шёпот: «Пойдём, Агни, пойдём…» Выдёргивать свою руку из пальцев девочки — не хотелось. Кристал, насколько заметила Аня, и так в растрёпанных чувствах. Ей страшно до такой степени, что глаза влажно блестят от непролитых слёз. Именно это и повлияло, наверное, на Анину, неожиданную для неё самой покорность… Уходя, ведомая за руку девочкой, она пыталась прислушаться к ответу Таегана. Но, уже будучи на выходе в гостиную, заметила лишь открывшийся в сад далёкий тёмно-синий прямоугольник дверного проёма, а в нём необыкновенно яркий огонёк — Никас открыл дверь и поднял свечу.
— Как ты узнала, что я здесь? — спросила Аня у Кристал, нисколько не сомневаясь, что именно она разбудила брата, испугавшись за старшую сестру.
— Меня Конгали позвала к тебе и показала, — тоненьким, срывающимся голоском ответила Кристал — чувствительно на грани слёз.
Прикосновение Конгали ощутимо холодное. Пару раз Аня ощущала его, когда нечаянно прикасалась к призрачной девочке… Понятно, как она разбудила сестрёнку, а потом и позвала за собой, чтобы показать плачущую Агни.
До гостиной Аня и Кристал дойти не успели: хоть коридор и короток, но ни одна не сообразила взять с собой свечу. Вот и шаркали по полу, чтобы не наткнуться на стены. А на самом деле не успели дойти по одной, довольно странной причине: за их спинами Никас вдруг громко расхохотался! Так, слишком громко, смеются мужчины, внезапно увидев что-то очень уж неожиданное и забавное для них. Мало того!.. В паузах, когда Никас набирал воздуха для нового взрыва неудержимого хохота, отчётливо слышалось, как Таеган говорит что-то негромко и чуть ли не жалобно. А потом захохотал и он, видимо увлечённый заразительным смехом Никаса.
Так что и Аня, и Кристал резко замерли на месте, оглянувшись на конец коридора и пытаясь понять, что же там происходит.
Они там что — анекдоты травят?!
Вздохнув, теперь уже Аня поторопила Кристал:
— Пойдём, зажжём свечи на столе!
Уже на выходе в гостиную услышали знакомый тихий стук — закрылась дверь на улицу. Услышали, потому что Никас перестал смеяться, а сразу за закрытой дверью в коридоре замельтешило пламя свечи в его руках — более ярко, чем недавно, потому что брат повернулся идти следом за сёстрами. И слышались не только его шаги. Никас ведёт Таегана в дом?! Зачем?!
— Мы поднимемся на второй этаж? — прошептала растерянная Кристал.
— Не оставляй меня одну! — испугалась Аня. — Подождём немного!
— Агни, в доме дина Вилея произошло что-то ужасное? — осмелилась-таки спросить девочка.
— Потом расскажу, — пообещала Аня, насторожённо глядя на пока ещё тёмный вход в коридор.
Сначала вошёл Никас со свечой. За ним Таеган — насквозь мокрый, аж вода с него капала: и поплавал, и под дождь попал, пока бежал к дому. Мокрый, смущённый, с каким-то мешком в руках. Остановился, увидев Аню с Кристал. Никас дошёл до стола и, приглушив зевок ладонью, высказал всё сразу:
— Дин Вилей застал его за подготовкой к побегу и помог незаметно выбраться из дома. С тамошними дамами Таеган обещал разобраться завтра. — И хмыкнул: — При свете дня. Так что… Кристал, идём спать. Агни покажет дину Таегану его комнату. — И, снова едва не зевнув, добавил: — И никаких разговоров сейчас! Будете разговаривать завтра, когда можно будет взглянуть на сегодняшний вечер со стороны. Спокойной ночи, Агни. Спокойной ночи, Таеган!
— Спокойной, Никас, — так же дружески отозвался ночной гость.
Хм. Между собой они давно без «динов» обходятся. Но сейчас опущенное обращение звучит как-то ещё более… дружественно. Никас… простил его?
Обняв смутившуюся (брат при чужом фамильярен!) сестрёнку за плечи, Никас вместе с ней начал подниматься на второй этаж.
Когда их шаги затихли в верхнем коридоре, Таеган поднял тёмные глаза на Аню и неловко пожал плечами. Он стоял на освещённом месте, и Аня наконец разглядела на полу следы от его мокрых босых ног — ботинки, небось, в том самом мешке? Следы, которые постепенно расплывались — вода с него всё ещё стекала, хоть и не так активно… И тут же мысленно охнула: сколько ему пришлось в таком виде сидеть на улице, на холодном каменном полу, под сильным холодным ветром? Она-то в коридоре сидела — и за временем не следила… Простынет ведь. Ещё не хватало потом за ним, больным, ухаживать!..
Пытаясь думать сердито, Аня взяла со стола канделябр и приблизилась к Таегану.
— Пойдём. Я проведу тебя в твою комнату.
Слава Богу, что он мокрый. Когда не знаешь, с чего начинать разговор, легче, когда можно заняться каким-то реальным делом.
В одной из тех комнат, которые предполагались для гостей, Аня велела ему снять мокрую одежду и переодеться в сухое, взятое им с собой в кожаном саквояже. И отвернулась, дожидаясь, пока он выполнит её распоряжение. Забрав влажную одежду, она понесла её в бельевую, где быстро сполоснула рубаху и штаны в высоком тазу с набранной с утра водой, а затем, хорошенько выжав, повесила на растяжках-шнурах для сушки белья. К утру должно высохнуть: в доме влажность от долгих дождей пока не поселилась.
После бельевой быстро сбегала на кухню и поставила греться чайник. В заварочном оставалась садовая трава, которую в последнее время смешивали с обычным чёрным чаем. Трава была полезная, из тех, что от воспаления. Таегану на ночь — самое то.
Когда вернулась, Таеган уже оделся в сухое и стоял у окна. Она быстро приблизилась — поставила чашку с горячим чаем на подоконник, перед ним, а потом неуверенно отошла к двери. Видела, что он жутко злится на себя, но всё же решилась:
— Никас прав. Лучше поговорить о том, что случилось, завтра. На свежую голову.
— Ты иногда говоришь странно, — заметил он, взяв чашку в ладони и наслаждаясь чайным ароматом. — Но как-то… правильно. Но всё же… Почему не сейчас?
Аня посмотрела на него спокойно. Если он принял её оценку ситуации, выраженную словами её мира, может примет и всё остальное? Очень и непривычно для него откровенное?.. Не воспримет ли, как слишком… бабское?
— Если я начну вспоминать, — медленно начала она, — что сегодня было на вечере у дина Вилея, я просто буду… плакать. И не сумею… подобающе принять твои слова, твоё объяснение. А завтра мы успокоимся и сможем разобраться во всём.
— Агни, скажи мне главное, — подался к ней Таеган. — Ты… не разорвёшь помолвку?
— Вообще-то, я думала, что такие вопросы решает мужчина, — слабо улыбнулась она.
Он порывисто шагнул с места. Расстояние между ними было приличное. Но Аня немедленно отшатнулась в коридор, благо стояла на пороге.
— Завтра, Таеган. Завтра. Мне ещё надо это…. пережить. И успокоиться.
И не уходила. Видеть его в своём доме, в комнате, принадлежавшей ей, было как-то… комфортно. Он словно почувствовал её состояние. Не глядя назад, попятился пару шагов и сел на кровать, отпил глоток из чашки. Простые движения уставшего человека… Погладил одеяло и слабо усмехнулся.
— Я… как военный беженец, добравшийся, наконец, до приюта.
Странно, но эти слова будто отпустили напряжение Ани.
— Спокойной ночи, Таеган, — тихо сказала она, закрывая дверь, но ещё успела услышать: «Спокойной ночи, Агни…»
И, только дойдя до собственной комнаты, вспомнила, что не спросила его, во сколько его будить назавтра. Ведь ему тоже утром надо в город — заканчивать свои хлопоты по официальному восстановлению на службе. Насколько помнила их недавние беседы, на этой неделе он должен был получить на руки документы, а в конце недели — уехать в «командировку», первую после магической инвалидности… «Впрочем, сейчас не до всего этого», — засыпая на ходу, подумала Аня. И забыла, что её волновало…
… Ночь была странной. Аня вроде спала, а вроде не спала. Сознание утверждало, что у неё бессонница — и очень мучительная. А часы качали маятником и убеждённо показывали, что время-то пролетело — много и быстро. А значит, Аня спала-таки.
Несмотря на странные выверты сна и времени, проснулась в привычный час и быстро привела себя в боевую готовность: сегодня утром надо кормить не только своих мужчин, но и… Аня резко застыла на месте, а потом похлопала глазами на промелькнувшее в мыслях: но и личного мужчину!
Ещё одна странность. Тревожившее её в последнее время тяжёлое предчувствие куда-то пропало. И опять она удивилась: потому что Таеган здесь? Рядом? И можно не бояться неизвестности? Решила не думать об этом, пока не прояснятся непонятки со вчерашним вечером.
На кухне оказалась, как обычно, раньше Сайл и Бридин, так что престарелым дамам осталось только мыть овощи к салатам, а Аня сунула огромную кастрюлю с завтраком в подобие духовки — в нижнюю часть плиты, которая уже была не только разогрета, но и хранила определённую, не слишком горячую температуру. Всё. Теперь осталось лишь время от времени поглядывать за тушением мяса одновременно с овощным гарниром. А приглядывать за ним можно и забегая на кухню, например, из мастерской.
Полчаса до пробуждения семьи. Аня сидела в мастерской с приоткрытой дверью и торопливо сшивала детальки кукольных платьиц. За окном частил серый дождь, из-за него было непонятно, раннее утро ли, или оно уже подходит к границе с днём…
В дверной проём тенью вплыла Конгали, и Аня улыбнулась ей:
— Доброго утра, Конгали! И спасибо, что привела вчера Кристал.
Девочка подплыла ближе и, серьёзно глядя на хозяйку дома, приподняла брови. Аня и без слов поняла её. Положила шитьё на колени и тихонько вздохнула:
— Мы с дином Таеганом вчера сильно поссорились. Поэтому я и плакала.
Конгали подняла голову, а потом снова уставилась на Аню. Та усмехнулась.
— Да, он остался, чтобы искупить свою вину. Хотя, честно говоря, его настоящей вины во вчерашнем происшествии нет. И я точно не скажу, долго ли он будет жить у нас.
«А если мать уговорит-таки его бросить службу? — промелькнула мысль. Аня ссутулилась, глядя на шитьё и не видя его. — Если она сумеет это сделать, это уже точно не будет мой Таеган. Он так любит своё дело. Если бросит — значит, уйдёт и от меня…»
Опомнившись, сама виновато взглянула на призрачную девочку, которой тоже хотелось общения. Но Конгали уже стояла рядом с кукольным стеллажом, но разглядывала не кукол, а два портрета. Причём, заметила Аня, больше всего её волновал второй портрет — тот, где Греди нарисовал её спящей.
Отложив кукольное платьице, Аня встала и взяла картонку со здешними буквами.
— Конгали, почему тебя интересует этот портрет?
Она побаивалась, что призрачная девочка не захочет отвечать.
Но Конгали взглянула на картонку с буквами и покачала головой, а потом, почти без паузы, провела указательным пальцем по своему лицу — ото лба до подбородка. И тем же указательным повторила тот же жест на рисунке с собой спящей.
Не совсем поняв, что она хочет объяснить, Аня встала рядом с призраком и вгляделась в портрет. Потом взглянула на Конгали… Понадобилось несколько минут, чтобы уяснить: девочка на портрете гораздо старше призрачной. Изумлённая, даже отвлёкшаяся от личных проблем, Аня попробовала объяснить хотя бы себе, в чём разница: лицо призрачной девочки по-детски округло, в то время как на портрете лицо вытянуто — так, как бывает у быстро растущего подростка. Или выросшего. Если у призрака слегка полные щёчки, то у рисованной девочки слишком отчётливо выпирают скулы, а щёки давно опали… Аня собралась с мыслями и спросила:
— Конгали, ты понимаешь, что нарисовал Греди?
Призрачная девочка энергично помотала головой. И снова замерла, глядя на портрет. Аня ещё подумала: «А если Греди нарисовал просто так? Вариации на тему, а не саму Конгали? Просто воображение сыграло?»
Тихонько вернувшись к креслу, она некоторое время смотрела на странную картину — призрак, замерший возле вроде как собственного портрета. Затем, спохватившись, отложила шитьё и побежала на кухню. Здесь захлопоталась, командуя двумя суетливыми клушами, которые, к счастью, пока ещё могли сделать одно из важных дел на кухне. Точней в столовой. Расставить тарелки и приборы на столе. Аня собственноручно добавила ещё один комплект, кратко объяснив удивлённым старушкам:
— Ночью у нас появился гость — племянник дина Вилея.
Старые служанки хоть и глянули с недоумением, но закивали, будто всё поняли. Но, едва Аня вышла из столовой, за её спиной послышался поспешный шёпот — Бридин и Сайл обсуждали странное появление дина Таегана в доме.
И Аня вернулась в мастерскую. До побудки — пятнадцать минут. Что делать с Таеганом? Во сколько же он встаёт? Или устроить общую побудку, потому как не просто гость… Не додумала — подняла голову на открывшуюся дверь. Таеган.
— Доброе утро, — удивлённо сказала она. — Как ты меня нашёл?
— Доброе, Агни… — Он не совсем уверенно вошёл в комнату и встал рядом так, чтобы разглядеть, что именно она делает. — Нашёл — просто. Ты… кольцо не сняла.
Она невольно дёрнулась спрятать руку с кольцом, а потом вздохнула и не стала спешить: смысл? Он уже видел… Поэтому она немного резче обычного спросила:
— Что ты будешь делать дальше?
Таеган огляделся и присел в ближайшее кресло, всем телом повернувшись к ней.
— Буду исправлять положение. Всё, что я не мог сделать в присутствии родителей дайны Феделмы, я сделаю наедине с моими родителями. Затем дайна Феделма узнает о моём решении… Если же ты о том, каков мой выбор, то он остаётся прежним. Ты в моей жизни необходима. И я не собираюсь уходить из военных магов. Это моё.
Последние два слова он выговорил, словно собирался добавить: «И точка!» Но добавил он другое:
— А ты? Примешь ли меня так, как было ранее?
Поколебавшись, Аня ответила:
— Мне надо больше времени, чтобы… как ты говоришь, исправить положение. Я больше не сомневаюсь в тебе. Но то, как ты стоял там, у колонны, под руку с ней… Мне надо стереть эту картину из памяти. Тогда я смогу…
Она прикусила губу. Язык так скуден, чтобы объяснить ему всё то, что лежит на сердце. Объяснить всё то, из-за чего плачет душа…
— Если я вернусь в дом дяди, мы будем встречаться? — осторожно спросил Таеган.
— Может быть… Только наши встречи уже будут…
— Я понял. — Он встал и нетерпеливо обошёл небольшое помещение. Остановился неподалёку, резко обернулся. — Я буду просто приходить к вам. Так?
— Таеган, мне нужно время, чтобы увидеть за той картиной с колонной не то, что я подумала… Пожалуйста, всего лишь время…
— Что это?
Он, снова обойдя комнату, остановился перед стеллажом с куклами — глядя на ту полку, на которой стояли два портрета Конгали.
— Это рисунки Греди и Кегана. Они любят рисовать.
— И кого они рисовали?
Он спрашивал отрывисто, словно не желал говорить, но приходилось. Аня убрала шитьё в корзину, мельком посмотрела на часы — время, когда обитатели дома начинают спускаться в столовую. Подошла к Таегану, чувствуя отторжение и даже враждебность. Но не ответить было элементарно невежливым. И она коротко рассказала о призрачной девочке, опустив историю личного знакомства с Конгали. Таеган выслушал внимательно, а потом, не отрывая взгляда от рисунка со спящей Конгали, повторил то же, что Аня уже знала: между рисунками есть временное расстояние в несколько лет.
— И сколько лет между ними, по-твоему?
— Где-то года два. А где эта Конгали сейчас?
— Наверное, бегает с Лиссой и Коаном?
— Коан? — удивился Таеган.
Аня тоже удивилась: стоило им заговорить о деле, как голос Таегана смягчился.
— Пару дней назад я спасла собачонку Коана из нашего озера. Он плыл к Конгали.
— Ты покажешь собаку?
В голосе Таегана было искреннее любопытство. Аня почувствовала, что он не просто заинтересован, но даже заинтригован появлением как призрачной девочки, так и собачонки. Поэтому она спокойно откликнулась:
— Они все будут сейчас в столовой зале. Пойдём, Таеган. Пора завтракать.
Он машинально взглянул на настенные часы — и заторопился выйти из мастерской, в дверях с тревогой спросив:
— Никас отвезёт меня в город?
— Конечно.
Какие глаза были у двойняшек и Лиссы при виде раннего гостя — как они сначала решили. А уж когда Кристал шёпотом объяснила, что дин Таеган спал сегодняшней ночью в одной из гостевых комнат, удивление раздулось в неимоверное изумление. Но необходимость поторопиться заставила ребят проглотить любопытство до лучших времён (Аня слышала, как Кристал обещала двойняшкам узнать «про всё-всё»!) и быстро съесть свои порции, чтобы бежать дальше готовиться к выезду из поместья. Счастью их не было предела, когда мальчики поняли: дин Таеган едет с ними вместе! Кажется, что Греди, что Кеган — оба решили, что во время поездки они сумеют хоть что-то узнать о таинственных делах дина Таегана — хотя бы из его разговоров с Никасом! Поэтому на сей раз не пришлось покрикивать на них, чтобы поспешили.
Аня усмехнулась: хоть какая-то утренняя польза от присутствия Таегана на завтраке. Сама же она переживала из-за другого: если он поедет в город по делам, вернётся ли в её дом? Или поедет выяснять отношения с родителями в дом дяди? Если первое — то счастье есть, и она снова будет рядом с ним. Если второе — тоже здорово: чем быстрей он решит личные дела, тем легче. Но первое всё же лучше… Или нет?
Обуреваемая всеми этими противоречивыми и раздирающими сомнениями, она успела-таки заметить, как Таеган углядел Конгали, которой торжественно представлять гостя не надо было: она его видела, но из скромности не показывалась ранее на глаза. И заметила взгляд Таегана, едва только призрачная девочка отвернулась от него на зов Лиссы. Взгляд профессионала, который нашёл что-то оригинальное… И перед тем как поехать, он, пользуясь случаем (мальчики всё-таки привычно опаздывали), снова зашёл в мастерскую, чтобы посмотреть на портреты. Но, уже учёная, Аня видела, что смотрит он на портреты девочки магически.
Когда мужчины уехали, Аня поняла одно: Таеган так заинтересовался загадкой Конгали, что вернётся, как только сумеет выделить свободное время на всякие магические интересности, которые случаются в доме Агни.
Ну а пока… Она собрала «девочек» в мастерской и произнесла речь:
— Так, Кристал сегодня занимается с дайной Сарейд. Онора — работает в библиотеке. Лисса идёт со мной проверять, как там наши грядки после вчерашнего и ночного ливня. Ближе к обеду собираемся в мастерской и внимательно смотрим на кукол, всё ли мы сделали, чтобы их с удовольствием купили.
— А после обеда? — спросила Онора.
— Надеюсь, что после обеда появится солнце, и нам надо сбегать на пляж.
— Почему — надо? — удивилась Кристал.
— Потому что лето близится к осени, а мы в холодную погоду не сумеем гулять так много, как сейчас. Надо пользоваться моментом.
— А потом? — это уже настаивала Лисса.
— Потом я сяду шить, а вы можете заниматься своими делами. Чуть позже я жду дина Валентайна. И очень надеюсь, что он приедет с документами на Онору.
— Я тоже хочу что-нибудь делать! — заявила Кристал и напомнила: — Мы же не зря купили пряжу! Ты покажешь мне, как вязать палантин?
— Покажу, а потом…
Аню перебили на полуслове. Ворота просигналили так, словно недовольно проскрипели. Онора испуганно взглянула на Аню. Та сообразила, что значит её вопрошающий взгляд, и кивнула:
— Беги в библиотеку! Кристал, к себе — в учебную комнату.
— Но это не дайна Сарейд! Ворота её карету пропускают!
— Вот когда я выясню, кто это, тогда и выйдешь. И прихвати с собой Лиссу — до появления дайны Сарейд. Лисса, слышишь?
— Я Коана возьму! И Конгали с нами пойдёт! Правда, Конгали?
«Ответа» призрачной девочки Аня не услышала: накинув на плечи плащ и надеясь, что примолкший дождь не пойдёт снова, она побежала к воротам.
Предсказуемо, вообще-то. Незнакомая карета стояла такая великолепная, что от неё веяло крупным самодовольством и… скандалом. Аня пожала плечами. Пропускать карету на территорию своего поместья не стала. Вышла сама к «гостям». И начала ждать, когда дайна Перфил соизволит выйти из кареты и объяснить цель своего приезда.
А когда дверь кареты открылась и дайна Перфил начала неторопливо и солидно спускаться по выдвинутой кучером лесенке, Аня усмехнулась: в полутьме салона она заметила дайну Феделму. Ну-ну… Приехали уговаривать и всячески обрабатывать, чтобы отстала от дина Таегана? Или ещё с чем? Странно, почему с ними нет отца Таегана. Считают, что он не годен на такое дело?