Поначалу Аня так психанула, что чуть не убежала в сад — подальше, куда глаза глядят: все члены её семьи считали, что им всем здорово повезло и что их удостоили внимания в высшем свете — точней, в здешнем светском обществе. Когда Аня чуть успокоилась, Никас объяснил, что это внимание им на руку: меньше вредничать будет дайна Эннис, да и вообще перестанет наводить смертельные проклятия, если узнает, что молодая вдова из разряда, казалось бы, несчастненьких и никому не нужных, перешла в разряд значимых представительниц высшего общества.
— Агни, я понимаю, что у нас у всех нет надлежащего воспитания, — угадал он в своих уговорах главную причину ужаса сестры, когда привёл её домой и в нижней гостиной усадил в кресло, — но ты не забудь, что и соседи о том же знают! Дин Хармон никогда и ни от кого не скрывал, что взял в жёны девушку из обедневшей семьи! Так что на твоё поведение обращать внимания… нет, обращать, конечно, будут, но ведь есть манеры, которые ты можешь соблюдать! Ты владеешь ложкой и вилкой, умеешь ходить и стоять прямо и не сутулиться! Умеешь разговаривать с людьми просто, но воспитанно. Ты много читала, в конце концов! А что плохо знаешь нынешнюю политику — не страшно, Агни! Все знают, что ты долго болела!
И тут Аня не выдержала и со слезами закричала:
— Никас, скажи честно!! Танцы там будут?! На таких вечерах танцы бывают?!
Кристал, сидевшая в соседнем кресле, испуганно ахнула, а младшие братья неуверенно захихикали.
Девочка осуждающе поглядела на них и строго заявила, пока опешивший Никас хмурил брови, суматошно вспоминая:
— И нечего смеяться! Танцы — это только для мальчиков пустячок. Вот станете взрослей — и поймёте, что танцы — важное дело! Я читала у Агни в журнале рассказ про такой вечер. Там, пока все танцевали, решались политические дела! Вот!
Лица мальчиков вытянулись, и двойняшки переглянулись: наверное, пытались представить, как это — именно во время танцев и вдруг решать такие вопросы. Глядя на них, чуть в истерике не захихикала и Аня. Мальчики, вероятно, представили, как строгие дяди в строгих костюмах танцуют с дамами и обмениваются вопросами разной важности на ходу, чтобы успеть решить их до конца танца. Ужас…
Спустя час Аню отпустило. Она начала успокаиваться, задавшись одним вопросом: а будет ли на вечере Таеган? С его-то нетерпимостью к собственной «травме»?
А потом забылось и это. Всё перечеркнуло желание понять, что делать с магическим рисованием. Аня уже приняла положение, что картинки с розами были нарисованы Агни. И не решалась даже дотронуться до бумаги и карандашей в присутствии хоть кого-то из семьи. Придумывала себе разные причины, чтобы уйти от их естественного вопроса-недоумения: «Что с тобой? Ты же раньше рисовала!»
Впрочем, придумывать много не пришлось.
Она ушла в комнату Оноры, где её никто не решался беспокоить. И засела там, глядя в окно и размышляя обо всех проблемах, которые сваливались на неё всё большим потоком… За окном она видела ту самую дорогу к воротам, деревья, кусты, запущенные клумбы… С горечью вспомнила, что ещё ни разу не подошла к тому цветнику, в котором были её «любимые» розы, подсказанные Кристал… Всё перебило желание улучшить жизнь в этом доме, сделать так, чтобы еда на столе была сытной и в достаточном количестве… Какие уж тут розы!..
И замерла… Розы — пока фиг с ними… Но… Рисование. Агни умела рисовать. И украшения Агни действовали на ней, на Ане. А если… Она едва заметно и насмешливо фыркнула: порой именно с этого «а если» и начинаются главные приключения. Правда, сейчас здорово мешает цейтнот. Времени на всё про всё и так мало, а она вынужденно сидит в комнате Оноры, ничем не занимаясь.
А если бы была возможность? Чего уж скрывать… Первым делом побежала бы в комнату и схватилась бы за карандаши. Картинки с розами как раз карандашные.
Потом — пооткрывала бы шкафы в гардеробной: в чём завтра идти и какую причёску придумать? И были ли у Агни туфли для таких мероприятий?.. Проблема, конечно кроме обуви, решаемая — дамские журналы ей в помощь!
Потом…
Окаменев на месте, забыв дышать, Аня уставилась в окно. Там, на обочине дороги, а значит — в зелени кустов, виднелась тёмная, но отчётливая мужская фигура.
Мурашки по телу… Лекарь дайны Эннис кого-то прислал, чтобы бедную Агни попытаться убить в очередной раз?.. Не поднимаясь, Аня, пригнувшись ещё больше, чем пока сидела на стуле, метнулась к окну, чтобы затаиться сбоку. Неужели это и впрямь убийца? Вот же тётке неймётся… Ну и жадина… Денег ей мало. Нет, дом и поместье явно стоят больших денег, если эта тётка пожелает их продать… И тут Аня решила, хочешь не хочешь, но пойти на вечер. Да хоть в рубище! Лишь бы её новое положение остановило дайну Эннис. Пусть Аня покажется гостям дина Вилея смешной и невоспитанной, но семья останется в этом доме! Всё. Пора идти к себе и доставать карандаши из набора!
Ощутимо измученная всеми этими мыслями и переживаниями, Аня забыла про неизвестного, который прятался в кустах, и начала вставать из-за подоконника, под которым пряталась.
И снова оцепенела.
Мужская фигура шагнула вперёд, на дорогу, после чего повернула на боковую тропинку и направилась к озеру… Аня смотрела вслед Таегану и ничего не понимала!
Зато резко поняла другое: завтра она точно будет у дина Вилея!
Подняла руки к ноющим от множества проблем вискам.
Спустя минуту она, лишь на всякий случай оглянувшись на неподвижную Онору, твёрдым шагом вышла из её комнаты.
… Когда все традиционно собрались идти на озеро, Аня, скрепя сердце (так хотелось увидеть Таегана при свете солнца!), сказала Никасу, что придёт чуть позже. Брат понятливо покивал. Кажется, он решил, что она заранее хочет заняться подготовкой к завтрашнему дню. Остальные спокойно восприняли её решение, разве что Кристал пошутила, что дин Таеган будет скучать без неё… Чтобы девочка не заметила её кривой улыбки, Аня отвернулась — словно по делу.
Когда вся семья удалилась из дома, она быстро вынула чёрно-белые рисунки роз и вздохнула, глядя на них. Затем приготовила на рабочем столе, очищенном от выкроек, всё, что ей понадобится. Чистый лист того же размера, что и «розовые» картинки. Два карандаша — чёрный и красный. Села.
Сначала она решила перерисовать розу с картинки чёрным карандашом, а потом раскрасить её красным цветом. Приглядываясь к этой розе — с чего начать срисовывание, с удивлением сообразила, что цветок нарисован вовсе не опытной рукой. Странно, что раньше она этого не увидела. Перебрала все «розовые» картинки и убедилась окончательно: Агни профессионально рисовать не умела. Она просто, почти по-детски набросала примерные очертания всем известного цветка (а может, и срисовала его с розы в любимом цветнике?), а потом раскрасила его.
Задумавшись, а затем придя в себя, Аня пожала плечами: нашим легче! Проверяя себя, снова очень внимательно просмотрела все «розовые» картинки. Хмыкнула: все розы одинаковые! Менялись лишь листья и стебли. И то — где листьев вообще нет, но есть стебель, а где — нарисован только бутон.
И — новое открытие! Эти картинки помогли Оноре выйти их выморочного состояния. Их рисовала Агни. Следовательно, Онора знает о магической способности Агни? Значит, есть возможность более конкретно узнать от Оноры, в чём заключается магический дар?.. Аня похлопала глазами на чёрные картинки — и обозлилась: «Какого чёрта?! Пару раз самые простые решения уже помогли мне. Так почему?..»
Она решительно придвинула к себе чёрно-белые картинки, отодвинув свой белый лист, которого карандаш так и не коснулся. Глубоко вдохнула и дотронулась кончиком красного карандаша до чёрных линий нарисованной розы.
Она так осторожничала, так зажималась в напряжении, что пару раз сильно вздрагивала и спохватывалась, всю ли свою «бижутерию» надела. И уповала только на одно: если эта «ювелирка» подняла её восприятие и понимание мелких ситуаций, то и сейчас должна хотя бы подтолкнуть — хотя бы к подсказке. Но кончик карандаша скользил между чёрными линиями «раскраски», постепенно из острого становясь тупым, а ничего не происходило: не появлялось ожидаемое свечение вокруг картинок, рисованные розы так и оставались наборами росчерков старательного неопытного художника. «От слова «худо»!» — сердито подумала Аня и бросила красный карандаш.
Встав, она потянулась руками к недосягаемо высокому потолку, чтобы расслабить закаменевшую спину. Вспомнив, выскочила в коридор — ахнула: сидит почти сорок минут! А ведь на берегу её ждёт Таеган!
Она заметалась: попробовать ещё раз? С другой картинкой? Или сломя голову — на озёрный пляжик? В воображении увидела бесстрастно спокойное лицо Таегана: «Мне уже наплевать, какое ты примешь решение!» И бросилась из комнаты, дивясь про себя: и когда это она успела так хорошо узнать его? Или ничего удивительного? Часть ночи они разговаривают — и не всегда ясно видно его лицо, по темноте-то. Зато теми же ночами она глубоко вслушивалась в его голос и легко определяла настроение, с которым он вёл рассказ. В дневные же часы она жадно считывала движения его души по едва уловимым, а для остальных и вовсе не заметным движениям лица.
Чуть не хлопнув в спешке потайной дверцей на террасе, Аня вдруг подумала: «А если спросить его, что он сегодня делал в поместье, увижу ответ? Нет, вопрос его рассердит, и он замкнётся. Да и нужно ли мне это знать? Может… — она слабо улыбнулась. — Может, он так часто гуляет по поместью, чтобы нечаянно увидеть меня? Глупости какие… Лучше спрошу, почему его дядя вдруг, с бухты-барахты решил устроить вечер, да ещё в самом начале рабочей недели… Про рабочую неделю говорить не буду! Аристократы же! Им на это начхать! Нет, в ситуации Таегана вопрос «почему» — это сложный вопрос. Он обидится. Ведь наши ночные часы укорачиваются. Я бы тоже обиделась, типа: у нас и так аховая ситуация, а ещё и праздника хотят лишить… Ну и лишний раз его увидеть… Ой, что-то я заговариваюсь… Не лишить, а испортить! — И тут же невпопад подумалось: — Жаль, на озере все наши будут — он бы меня поцеловал!.. — И тут же мысли метнулись в другое русло: — Ой! А у Никаса ботинки есть, чтобы пойти на светский вечер?! Говорят, там даже не столько на одежду смотрят, сколько на обувь!»
Запыхавшись до пересохшего горла, она спешила по тропинке вниз — уже на виду у купающихся. Поэтому спешить приходилось со всеми возможными приличиями да ещё думать при этом, как угомонить запалённо частящее дыхание. И Аня, по личным впечатлениям, таращилась куда угодно: на спокойно развесистые яблони, на весёлые зелёные лужайки под ними, на приближающуюся водную гладь, которая вдребезги разбита стараниями нескольких купающихся человек, и на единственного человека на берегу… Почему он не плавает? Ждёт её? Аня виновато вспыхнула…
Мягкий топоток кожаных тапочек по плотной земле, слегка отдающей пылью после каждого шага, Таеган услышал издалека. Обернулся к Ане и безразлично наблюдал, как она торопится к нему. Именно к нему, и в этом не было ничего неприличного — считала Аня. Он же гость, пусть и не официальный. Гость семьи, а значит, её семейные не увидят ничего непозволительного для женщины из общества… Господи, о каких глупостях нужно здесь заботиться…
Ближе — она зашагала размеренней. Но теперь Таеган позволил себе лишнее: вместо того чтобы оглянуться, кивнуть и, пользуясь своим положением «травмированного», снова отвернуться к озеру и уставиться на купальщиков, он, будто забывшись, следил за её приближением.
С воды на них внимания не обращали, придумав необыкновенную игру: разделившись на команды по двое, двойняшки и Никас с Кристал пытались отобрать друг у друга визжащую от азарта и страха Лиссу. Шум, гам, смех — и хрустально-солнечные брызги! Что ещё для счастья надо?
Аня села рядом с Таеганом. Поймала его взгляд — одна бровь ожидаемо чуть приподнята. И внезапно поняла, что может говорить с ним о том, о чём всегда хотела, но не получалось по ночам. Мельком вспомнила, что на ней осталась «ювелирка» дина Хармона, которую она надела перед рисованием. А ведь раньше она днём, перед посещением озёрного берега, снимала её всю, до последнего колечка. И «ювелирка» у неё на цвет, сверкание и форму довольно скромная. Кажется, Таеган её напрочь не видит?..
— Я задержалась, потому что заходила к Оноре, — поспешно сказала она, страшась, что снова не сумеет договорить.
Смотрела ему в глаза. Одно время она думала, что скоро научится считывать его речь по губам, и тогда проблемы с беседами не будет. Очень на это надеялась. Но в одну из ночей Таеган проговорился, что днём он даже изобразить губами слов не может. Так что теперь, в дневное время, она всматривалась только в его лицо, а иной раз задавала уточняющий вопрос, если он слишком бесстрастно воспринимал её речь, а значит — чего-то не понял в ней. Порой ей такие беседы даже нравились, особенно когда она догадалась, что остальные не умеют считывать с его лица, удовлетворяясь лишь прямыми вопросами, на которые он либо кивал, либо покачивал головой.
Он удивился новому для него имени — та же приподнятая бровь нервно дёрнулась, когда он внимательно всмотрелся в лицо Ани. И неожиданно замер. Потом на мгновение машинально опустил глаза — сообразил, что это имя связано с магией: «Я не забыл взять с собой медальон?» Аня мысленно выдохнула: «ювелирка» дина Хармона отлично противостояла магии медальона!
Но теперь возникло вполне резонное опасение, как бы он не сбежал, не желая говорить о магии. Или не запретил ей рассказывать о том, чего он не хочет слышать.
И тогда она немного слукавила, сделав вид, что не подозревает о магических особенностях его обережного медальона (а заодно поверив, что правильно сообразила про этот оберег), и заторопилась с объяснением:
— Я всё пыталась рассказать тебе о ней ночью, но забывала. Онора — это дочь моего мужа. — Пауза была нужна, для того чтобы он не только узнал, кто ещё живёт в её доме, но и осознал, какую роль этот до сих пор неизвестный человек может сыграть в его жизни. Поэтому сразу после краткой паузы она добавила ещё одну важную для него информацию: — Говорят, у неё способности дина Хармона.
Его лицо как-то странно напряглось, но не в надежде, как Аня рассчитывала, а в насторожённом вопросе. «Говорят?» — угадала она его уточнение. И снова заторопилась:
— Тебе, наверное, рассказывали, что я болела из-за колдовской отравы? Когда Онора появилась в моём доме, первым делом она принялась снимать с меня последствия этой отравы. — «А при чём тут картинки, рисованные рукой Агни? — вдруг подумалось, когда Аня снова начала переживать рассказанную Кристал историю бедной Агни. — Но Онора слишком юна и поспешила там, де спешить нельзя.
Губы Таегана скептически дрогнули: «Зачем же, в таком случае, ты предлагаешь мне надежду? Хм… Дочь дина Хармона…»
— Я-то вылечилась, — продолжила объяснение Аня, — а вот Онора впала в странное состояние. Сначала мы не могли пригласить к ней опытного мага. Но сейчас… — Аня радостно вздохнула: — Теперь у нас есть такая возможность. Мы хотим побыстрей найти человека, который поможет понять, что с Онорой не так. Проблема в том, что ни я, ни мой брат не знаем, к кому можно было бы обратиться за помощью или хотя бы за консультацией. Так что я очень рада приглашению твоего дяди. Надеюсь, он подскажет, есть ли в округе опытные маги и к кому из них лучше обратиться.
Таеган в задумчивости снова опустил глаза, а потом взглянул на озеро, на купальщиков, которые всё так же жизнерадостно и азартно вопили на воде. Лёгкая озадаченность из-за истории Оноры сменилась каким-то глухим чувством, которое Аня никак не могла распознать. Что-то между недоверием и разочарованием… Впрочем, ей было не до разгадывания. На языке вертелся всё один и тот же глупый вопрос: «Так что же ты делал в моём поместье сегодня?»
Когда Таеган упёрся взглядом в кромку берега между землёй и волнами, Аня с внутренним вздохом поняла, что нет смысла говорить об Оноре дальше. Он принял решение не встревать в эту историю, которая пятьдесят на пятьдесят могла закончиться для него как крахом всех надежд, так и победой в преодолении действующего в нём чужого и даже вражеского заклятия. И она понимала его: не зная, что ему пришлось пережить, Аня всё же предполагала, что лечили Таегана лучшие маги из лучших в государстве. Но знала и то, что маги, подобные дину Хармону и его дочери, в том же государстве наперечёт… И потому не могла за него решать. Не могла уговаривать.
«Сама всё сделаю! — сердито покончила она с этой проблемой. — Как хотите, но докопаюсь, как вызволить Онору. Пусть мои деньги и пойдут только на штаны Кристал, а остальное — отдам любому магу-целителю! Пусть только этот маг объяснит, как спасти Онору и вывести её в нормальное состояние!»
И из чистой вредности так же сердито сказала:
— И я всё ещё сомневаюсь из-за приглашения! Я плохо воспитана, у меня нет подобающей одежды, чтобы общаться с приглашёнными гостями! Да и общаться… Я слишком мало выходила в свет при жизни дина Хармона и не умею разговаривать с высокими господами так, как следует!
Таеган медленно повернул к ней голову, всё ещё не поднимая глаза. А потом усмехнулся и поднял над головой руки с растопыренными пальцами, зверски и в то же время шутливо сморщившись: «Мы такие страшные — эти твои высокие господа?»
Она чуть не заплакала: он ещё и подсмеивается надо ней?
А он ткнул в себя пальцем и быстро взял Анину руку, чтобы положить её себе на сгиб локтя. И посмотрел в её глаза: поняла ли она его?
Она сглотнула болезненный ком в горле, считав с этих движений: «Там я буду рядом с тобой!» И с сомнением, чтобы он слышал его — это сомнение, ответила:
— Хорошо. Я подумаю. В конце концов, я уже обещала.
Острый взгляд напоследок она опять не поняла, пока он не изобразил жестами что-то такое, что она прочитала, как: «Ты будешь дома не одна?» Или: «Ты ждёшь гостя, который тебе дорог?»
Вот тут она удивилась так, что даже переспросила:
— Какого гостя?
Он неопределённо пожал плечами. И отвернулся к воде — тем более, из неё выходили все купальщики, уставшие и довольные, — утомлённая Лисса вообще бессильно привалилась к Никасу, будучи на его руках. Дети немедленно побежали к Таегану — рассказывать, как здорово они поиграли на воде и как жаль, что он не присоединился к ним… Аня посмеялась вместе с ними — и напомнила, что они с Таеганом всё видели с берега, просто не успели примкнуть к играющим…
А потом замолчала, и её беспокоило не то, что Таеган предположил такую странность, как невесть откуда придуманный им гость, да ещё дорогой или близкий ей. Беспокоило иное. Ещё утром она подсчитала, что за неделю его время уменьшилось уже на один час и сорок пять минут — каждые сутки время его владения речью пропадало на пятнадцать минут. А ведь они начинали встречаться с объёма в три часа с небольшим… Оставался час и пятнадцать или двадцать минут… Всего час с небольшим!..
Сердце сжималось, едва она вспоминала об этом… Нет, Таеган прав: они должны увидеться на вечере, устроенном его дядей. Увидеться, чтобы хоть чуть-чуть продлить их личное время. Компенсировать то, что недополучают ночью.
Ведь остаётся подозрение, что Таеган вскоре вовсе исчезнет.
И, чтобы Таеган успокоился, она насмешливо сказала Никасу:
— Никас, ты только завтра не забудь после работы сбегать в обувную лавку — купить себе хорошую, нет — даже дорогую обувь для вечера! Тебе же завтра меня сопровождать! Ты должен быть прилично одет и обут!
Дети рассмеялись: а что — забавно, что сам старший брат об этом не подумал.
— Ох ты… — забеспокоился Никас и явно начал вспоминать, есть ли у него пригодная для развлечений обувь.
Таеган не посмотрел на Аню, но лицо у него словно осветилось облегчением.
Дети и Никас быстро переоделись в купальной беседке и вышли, чтобы вернуться домой. Аня сидела на берегу одна и, как всегда, со стеснённым сердцем следила за ровной полосой, которую оставлял на воде плывущий к своему берегу Таеган.
Ничего не заметивший Никас подошёл к мосткам, где она сидела.
— Агни, ты правда хочешь, чтобы я купил себе обувь? Я ведь могу и свои обычные ботинки привести в порядок обувной ваксой.
Аня подумала немного и встала, взяла его под руку, ведя к детям.
— Никас, я не знаю, что будет на том вечере. Не знаю, много ли господ там соберётся и каких. Но мне хочется, чтобы ты чувствовал себя среди них уверенно. Я не очень разбираюсь в денежных делах, но мне кажется, мы получили очень даже замечательные деньги за кукол. Пора покупать хорошие вещи. Почему-то мне кажется, вскоре мы получим ещё одну сумму, которая будет больше, чем за две куклы. Одевайся, Никас. Некоторые господа — большие снобы. Могут глянуть и на то, в чём ты ходишь. Если ты истратишь все деньги — нестрашно. Остаются у меня. Наши мальчики тоже оденутся. И с Онорой я придумала: следующие деньги мы потратим не только на одежду, но и на лекаря для неё. Ну что? Ты согласен?
— Вы о чём? — тут же спросила Кристал, когда они поравнялись с ней.
— О новой одежде для Никаса и мальчиков. Они учатся и работают. Им нужна одежда. Кристал, ты-то, я думаю, согласна со мной?
— Конечно! — возмутилась девочка. — В них не должны видеть оборванцев с залатанными локтями и коленками! Идите и купите всё, что вам надо, Никас!
Никас расхохотался от этой настойчивости, но Аня заметила, как лица двойняшек стали таинственными и сияющими надеждой. И подумала, а не дразнят ли их теми самыми оборванцами в той школе, куда они ходят учиться магии?
Они дошли до дома — и остаток дня покатился быстро, а кое в чём даже стремительно. Забросив вещи с озёрного берега в комнату (всё равно не поплавала!), Аня побежала на кухню.
Ещё в обед она договорились со старушками служанками, что сегодняшний ужин она соорудит сама, так как есть продукты для тех блюд, о которых она вычитала в своих разлюбезных дамских журналах. Ей снисходительно позволили это сделать, хотя Аня уже узнавала, что здешние дамы не должны (вот прямо-таки именно не должны!) возиться с готовкой! Но уж если в журналах есть что-то, что дамам разрешено, так почему бы и нет?
Мудрствовать долго Аня не стала. Мясо есть. Картошка есть. Лук и приправы есть.
Вскоре на кухню все начали забегать так, словно в доме во всех кувшинах закончилась питьевая вода:
— Агни, я только водичку попить!
— Ой, Агни, как вкусно пахнет! Да нет, я воды хотел попить!
Аня прятала торжествующую улыбку: тушёное мясо с картофельным гарниром — что может быть вкусней?.. Прибежали даже ошарашенные Сайл и Бридин! Эти не стеснялись и не придумывали ничего, чтобы попасть на кухню и увериться, что ужин будет отличным. Они сразу начали заглядывать в кастрюлю с картофелем, который почти доварился и ждал только, когда его разомнут толкушкой и зальют маслом; они поднимали крышку громадной чугунной сковороды и умилялись на шкворчащие в густой подливе мясные кусочки, качая седыми головами, как-то хитро подвязанными платочками.
— Знать бы раньше! — чуть не обиженно сказал за столом Никас, когда все с удовольствием доедали уже добавку (старушки — в своей комнате): Аня решила ужин назавтра не оставлять. Наутро она собиралась сделать кое-что, что стареньким Сайл и Бридин надо будет только разогреть.
— Что значит — раньше? — усмехнулась она.
— Ну, что в твоих дамских журналах столько чудесных рецептов! — изумлённо качал он головой и закрывал глаза от наслаждения, не обращая внимания на смешки младших братьев. — Такое нежное!.. Когда я раньше слышал от людей, что мясо может на языке таять, я и не мечтал, что однажды мне доведётся попробовать такое!
Аня, сдерживая смех, опустила взгляд на свою тарелку: Сайл и Бридин постоянно творили из мяса нечто резиновое и жёсткое, как куски шины — в представлении Ани. А если и пытались придумать к нему гарнир, их картофельное нечто выходило бледно-синим, даже будучи горячим.
Кристал без слов осталась с Аней на кухне — помочь с мытьём посуды.
— Агни, а ты научишь меня этому рецепту? — спросила она, высушивая тарелки чистым полотенцем. — Или этот рецепт очень сложный?
— Что ты! — отозвалась Аня. — Всё очень легко, просто надо соблюдать некоторые правила, и тогда всё получится, как надо.
— А давай завтра попробуем? — загорелась Кристал. — Ты мне будешь говорить, а я буду делать? Агни!
— Нет, одно и то же каждый день — это неинтересно, — решила она. — Мы с тобой завтра посмотрим мои журналы и выберем лёгкие рецепты для вкусных блюд. И если там будут сложные блюда, нам ведь необязательно брать их? Найдём что попроще — и устроим сюрприз для вас, кто останется дома, пока мы с братом будем на вечере.
— Ой, я про вечер забыла, — вздохнула Кристал и принялась задумчиво тереть следующую тарелку полотенцем.
Закончив дела в кухне, они поднялись к Ане. В комнате уже сидела Лисса и разговаривала со своей Тили и с Астор Кристал о том, как прошёл день и что интересного было у кукол и у их хозяек. Аня с Кристал улыбнулись, когда Лисса похвалилась куклам, что она ела сегодня вкусный-превкусный ужин!
Аня напомнила девочкам, что ей нужно сбегать к Оноре — отнести ужин. Не успела договорить (хотела попросить, чтобы девочки продолжили распарывать старые платья), как Кристал тут же уселась на стул перед рабочим столиком, где лежало платье — будущий материал для кукол, и вооружилась ножницами. А Лисса сунула в «руки» Тили последний лоскут от недавней раскромсанной ткани и принялась тоже резать ножницами.
Сообразив, что творчески-технический процесс запущен и без неё, Аня помчалась на кухню, схватила приготовленный поднос и взлетела по лестнице на второй этаж, добежала до комнаты Оноры. По дороге она планировала, каким образом начнёт новые эксперименты с «розовыми» картинками.
Поднос чуть не выпал из её рук, когда она шагнула в комнату. Нет, Онора всё ещё неподвижно лежала на постели. Но оставленная Аней картинка с чёрно-белыми розами, внутри чёрточек которой она старательно раскрасила белый в красный, переливалась цветами и оттенками магического алого!
Ошеломлённо поглядывая на стол с картинкой, Аня привычно усадила девушку полулежать-полусидеть на приподнятой подушке и долго и терпеливо кормила её и поила всё тем же чаем, размышляя при этом отнюдь не о картинках, а о том, что неплохо бы поспевшие яблоки осенью заготовить хотя бы примитивно — засушить. И тогда будут компоты. Подспудно Аня понимала, что она оказалась не готова к странной метаморфозе картинки, а потому старается думать о привычном и будничном.
Но в голову лезла только одна мысль: надо раскрасить все картинки и уйти! Как ни странно, но вроде как сработал именно этот способ насыщения «розовых» картинок магической силой, которая однажды уже помогла.
Это странно, но она это сделает! А потом снова разложит картинки перед Онорой, чтобы они вывели её из опасного сна. А если и этого будет мало, она снова раскрасит картинки, даже если для этого придётся похитить красные карандаши у детей!
Заглянув в свою комнату, перед тем как идти с посудой Оноры на кухню, Аня предупредила девочек, что какое-то время побудет внизу. Те, болтавшие обо всём на свете подряд, только покивали, милостиво отпуская её на неопределённо долгое время.
Аня вернулась в комнату Оноры с самым маленьким ножом, который только нашёлся на кухне. Она собиралась точить им красный карандаш.
… А ближе к полуночи, когда она в привычное для себя время осторожно подошла к потайной дверце на террасе и открыла её, она аж вздрогнула. В паре шагов от двери её ждал Таеган. Он нехотя улыбнулся её удивлению и негромко сказал:
— А ты не могла бы показать мне эту Онору? И рассказать подробней, что с ней стряслось?
«У нас есть час! — пронеслось в голове Ани. — Час на то, чтобы разобраться хоть в чём-то! Таеган, ты самый лучший в мире человек!»
И она тихонько повела его на второй этаж.