Неизвестно, любил ли дин Хармон свою жену Агни, но дураком он точно не был. А был весьма предусмотрительным человеком.
Аня стояла перед двумя окнами в библиотеку, скрытая от дорожки перед домом всё теми же вездесущими зарослями плюща, и даже не чувствовала разочарования, глядя на крепкие решётки из переплетённых металлических прутьев. Всё правильно. Молодец — Агнин муж! Здесь книги — наверняка настоящее богатство. Так что правильно он сделал, укрепив библиотеку не только заклинаниями, но и физически ощутимой защитой.
И, пока Аня стояла, озадаченно глазея на окна, пришлось озадачиться ещё больше. Если муж умер раньше Агни, кто закрыл библиотеку? Более того: если Агни чуть ли не через год после смерти мужа колдовски отравилась и к ней на помощь пришла Онора, почему именно в библиотеке — настаивает Онора! — лежат (растут?) какие-то розы, которые явно должны помочь женщине вырваться на свободу из странных оковов, похожих на сумасшествие?..
Со вздохом Аня повернулась к дорожке, а потом как-то естественно вышла к террасе. Села на скамью, которая ей всё больше нравилась, и некоторое время пыталась думать. Но материала для размышлений не хватало. Сплошные факты, которые плохо между собой соединялись, а то и вовсе не увязывалась… Додумавшись до последней фразы, она невольно улыбнулась. «Тоже мне — Шерлок Холмс! Логики захотелось!»
И тут же поймала себя даже не на сожалении, что Шерлок Холмс из неё никакой. Поймала себя на желании разгадать единственную, хотя и совершенно не нужную сейчас загадку. Дин Таеган. Если у него проблема в виде… постоянного молчания, значит, это не он напугал её ночью?..
Снова вздохнула. Не о дине Таегане надо думать, а о хлебе насущном. Видела она, что варят к обеду и к ужину старушки на кухне. Пустой суп. Ладно ещё — начинят его, кажется, крупой. Хоть густой будет. Так. И чего сидим? Надо вставать и идти смотреть, что в кастрюлю можно добавить из трав, чтобы ещё подгустить этот суп. Из-за отсутствия мяса не слишком сытный будет, так хоть мужчины, то есть братья, вволю смогут поесть.
Она прошлась по огородику Кристал с небольшой мотыжкой, подрыхлила там, где земля, показалось, стала суховатой и уплотнённой. Потом с оглядкой на озеро дошла до первых деревьев сада и набрала там немного крапивы, а потом обрадовалась: в густой траве нашлись листья то ли пастернака, то ли бедренца-камнеломки — она их всегда путала, пока корень не разглядит. Главное, что у их листьев очень сытный запах и вкус. И вернулась к скамье с уловом — букетом, который довольно странно выглядел. Тут её и нашла Кристал. Девочка села рядом, посмотрела на травы, но спросила о другом:
— Агни, ты очень испугалась из-за Лиссы? Когда она начала тонуть?
— Очень.
— Я думала — ты утонешь.
Аню аж в испарину бросило: Агни плавать «не умеет»! И Кристал не просто сделала замечание. Она, по сути, задала вопрос. Но Аня постаралась ответить спокойно, посматривая на девочку, как она воспримет такой ответ:
— Я — тоже.
Не глядя на неё, Кристал кивнула и задумчиво сказала:
— Ты ведь много раз видела, как мы плаваем. И Никас тебе постоянно показывал. Ты, наверное, вспомнила, как надо плыть, да?
Подозрительно скосившись на девочку, не смеётся ли, или она в самом деле думает, что старшая сестра непроизвольно использовала недавние уроки Никаса, Аня осторожно подтвердила:
— Наверное. Если честно, я вообще не думала — как надо. Просто поплыла и всё.
— Ты теперь с нами будешь купаться?
— Не совсем уверена, но попробую.
— А эти травки — для супа?
— Да. — В душе Аня усмехнулась: очень хотелось по-простецки ответить «ага!».
— Ты в журнале про них прочитала?
— Кристал, ты всё время только и спрашиваешь про журнал, — заметила Аня. — Может, тебе тоже начать читать эти журналы? А не только картинки смотреть? Там много всего про ведение хозяйства есть. В том числе и про травы в саду.
— Я раньше читать не успевала, — объяснила Кристал. — Может, теперь, когда ты выздоровела, начну. Мы куда сейчас? Отдадим на кухню эти травы?
— А потом — посмотрим, как высушилось наше бельё, — закончила Аня и первой поднялась со скамьи. Прошла несколько шагов с некоторым сомнением: спросить — не спросить, почему братья учатся, а Кристал — нет? И решила промолчать. Вопрос покажется странным. Старшая сестра даже после той колдовской отравы должна помнить причину, почему Кристал сидит дома. Может, в этом мире девочки дома и обучаются?
Когда обе вошли в тёмный закуток террасы с потайной дверцей, Аня услышала за спиной новый вопрос:
— Агни, а почему ты не носишь украшения, которые тебе подарил дин Хармон, твой муж? Раньше ты их вообще не снимала.
На это её удивление ответить легко:
— Не знаю, Кристал. Наверное, последствия болезни? — И, помолчав, пока открывала потайную дверцу, добавила: — А их у меня не украли, когда я начала из дома убегать? Мало ли какие люди встречаются…
— Что ты! — поразилась Кристал. — Никас после первого же твоего побега снял с тебя все твои серьги и колечки, а ларчик с ними спрятал на полке с твоими самыми любимыми книгами! Ты же их не читала тогда!
— Хм… Вот до книг я и сейчас ещё не добралась, а надо бы…
Последние слова были к себе самой, что неплохо бы уже соответствовать образу той Агни, которую знали и помнили в этом доме. Пусть Никас и согласился, что колдовская болезнь могла изменить даже характер его сестры.
— А давай я тебе покажу твои любимые колечки и браслетики? — вдруг оживилась Кристал, просительно заглядывая в лицо Ани.
Женщина заподозрила, что девочке просто хочется покопаться в шкатулке с «богатством» и полюбоваться украшениями, а то и примерить что-то из них на себя. Такое желание ей понятно. Сама в деревне у бабушки, благо та не возражала, перебирала бусы и толстые колечки с серьгами, которые лежали в сундук, завёрнутые в пакетик, и в которых её особенно восхищали огромные «бриллианты», честно и прозрачно сверкавшие стеклянным отблеском. Да и сама она в своём мире «владела» парой цепочек с махонькими кулончиками да небольшим колечком с камешком, блестящим от аккуратно наложенного на него лака для ногтей, причём с большим количеством блёсток. Дешёвка, одним словом. Но ей нравилось подставлять колечко солнцу и вертеть в его лучах «камешек», сияющий богатым разноцветьем.
— Спасибо, Кристал, — искренне отозвалась Аня, предполагая приискать кое-что и для девочек в том ларчике. — Мы обязательно займёмся украшениями, как только перенесём матрасы и подушки в комнаты.
Кристал расцвела от радости, и Аня, скрывая улыбку, сообразила, что догадалась правильно: девочке-подростку нравятся женские безделушки, особенно если они блестят.
В коридоре второго этажа встретили зевающую Лиссу и посмеялись над её сонным видом. Мало того, несмотря на вялое возмущение малышки, Аня собственноручно умыла её в своей комнате (ближе к ней оказались) и расчесала… В задумчивости глядя на Лиссу, ворчащую из-за промокших в процессе умывания волос, но с интересом глазеющую в зеркало на своё преображение, Аня покачала головой: не слишком ли легкомысленно она использовала обрезки ткани, употребив их на умывание Оноры? А если попытаться сделать из них красивые штучки для волос хотя бы младших девочек? Интересно, в этом мире бельевая резинка существует? Надо бы подумать над этой идеей…
Прибежала Кристал, побывавшая над террасой, сообщила, что спальные принадлежности можно переносить в дом.
… В «свою» комнату после перетаскивания одеял и матрасов Аня зашла совсем утомлённая. Тело Агни ныло и плакало, хотя, казалось бы, груз, высушенный на солнце, сейчас не настолько тяжёл. Тем не менее… Это ведь воодушевлённая работой Аня не замечала трудностей с тяжестями, а вот тело Агни, не привыкшее к такому труду, да ещё ослабевшее после болезни, с трудом приходило в себя…
Девочки залетели следом: они ещё по дороге возбуждённо болтали о том, сколько всякого богатства хранится в ларчике Агни. И, только когда Кристал, встав на стул, потянулась к шкатулке на одной из настенных полок, Аня вдруг поняла: надо было раньше подумать о том, какие тайники могут быть у Агни. Ведь, кажется, братья и сёстры у неё — народ деликатный, а значит, что-то могло быть спрятанным либо на полках, либо среди книжных страниц. Что-то, что поможет ей разобраться и с этим миром, и с собственным поведением здесь. Но об этом позже. Сейчас уже нет смысла выгонять девочек и приниматься за обыск.
— Ух ты, какая… — почтительно прошептала Кристал, вытягивая длинную цепочку с прозрачно-голубым камнем, который поддерживала изящная металлическая кошачья лапка, распялив коготки.
Аня засмеялась её блеску заворожённых глаз, да и вывалила содержимое тёмно-красной высокой шкатулки (точно — ларчик, причём явно из пород тяжёлого дерева) на покрывало, которым только что накрыли заново собранную постель. Пировать, так пировать! Девочки ахнули при виде раскрывшихся от падения коробочек и принялись копаться в куче посвёркивающего добра, взвизгивая, причитая от восторга и дёргая друг дружку за руки, чтобы показать наиболее впечатляющие экземпляры.
Через несколько минут Кристал и Лисса шутливо поделили небольшую кучку драгоценностей пополам: «Это мне! А это — мне! А мне вот это больше нравится!» И вскоре сидели, внимательно, порой открыв рот, разглядывая «свои» драгоценные игрушки, извечно привлекательные для женщин от двух и далее лет. И каждую примеряли, благо Аня принесла им зеркало на ножке — со стола, за которым раньше явно прихорашивалась Агни, а теперь Аня держала там выкройки и иголки-нитки. Она ещё покосилась на выкроенные детальки, не начать ли работу, но сообразила, что сейчас главное — искренняя радость её «младшеньких». Да и тело всё ещё ныло от перетаскивания одеял и подушек. Отдохнуть немного тоже надо бы…
Ещё несколько минут — и девочки перестали хвастать друг перед дружкой, а принялись уже не примерять, а наряжаться, не сомневаясь, что кучка блестяшек каждой из них, оказавшись на шее, руках и ушах (серьги только цепляли за верхнюю часть ушей), будет выглядеть замечательно. Аня на их торопливые вопросы только кивала: «Да-да! Прекрасно смотрится! А как тебе идёт! Изумительно!» А потом занялись «глубоким» изучением камешков, крутя их и восторженно всматриваясь в смутное сияние…
… Аня и Кристал внезапно уставились на Лиссу.
Та тихонько, но отчётливо замурлыкала себе под нос, расправив наконец цепочку какой-то старинной камеи с полустёртым лицом на ней и надев её себе шею:
— Изумрудики для рыжих, а опалы для блондинок! Вот сапфиры — синеглазкам, вот рубины словно сказка!
Кристал было открыла рот, глядя на поющую малышку. Судя по всему, девочка хотела спросить Лиссу, что за песенку она поёт. Значит, и Кристал впервые слышит эту песенку? Эти мысли в мгновение пронеслись в голове Ани. Сидела она рядом с Кристал, так что успела схватить её за руку и помотать головой на её вопросительный взгляд. А потом быстро, но вполголоса, стараясь вписаться в тон мурлыканью-песенке, спросила:
— Лисса, кто тебя научил этой песенке?
— Дедушка, — ответила малышка, не поднимая глаз от камеи, которую вертела так, чтобы на неё попадали последние солнечные лучи, которые постепенно переходили на другую стену комнаты.
Старшие ошарашенно переглянулись, и Аня попробовала продолжить:
— А где живёт твой дедушка?
— Он умер.
По впечатлениям, Лисса ответила машинально, а потом, словно очнувшись, бросила играть с украшением и заплакала.
Ане пришлось взять девочку к себе, на колени, и, укачивая её, утешать, бормоча какие-то ласковые слова.
А удивлённая Кристал, посидев немного в оторопи — вперившись в плаксиво ноющую малышку на руках Ани, очнулась. Она собрала украшения по коробочкам, куда какие влезли, и закрыла их в шкатулке на изящный маленький крючок.
Аня, продолжая укачивать прильнувшую к ней Лиссу, подняла брови и, глядя на Кристал, кивнула на горсточку украшений, которые так и остались лежать на покрывале.
— Это твои любимые, — негромко объяснила Кристал. — Ты их постоянно носила.
Продолжая покачиваться вместе с засопевшей Лиссой, Аня задумчиво сказала:
— Как хорошо, что ты рядом, Кристал. Ты мне о многом напоминаешь, многое подсказываешь, за что тебе моя огромная благодарность. А ведь мне ещё столько вспомнить надо… Последний месяц был для меня… наверное, сравнимым только со страшным сном. Приснился, напугал и пропал из памяти вместе с теми днями, которые так легко забрал… И столько забыто…
— А ты спрашивай, — к тайной радости Ани, откликнулась девочка. — Всё, что смогу, я тебе напомню. Спрашивай всё, что угодно.
Она взяла с покрывала отобранные вещички и, чуть склонившись над Аней, сначала унизала её пальцы кольцами и перстеньками, кое-где надев сразу по два-три кольца или в сочетании с перстеньком, — свободными остались лишь большие пальцы и мизинцы. Затем встала за спиной старшей сестры и осторожно, чтобы не потревожить задремавшую Лиссу, надела одну за другой три цепочки с кулонами. Аня ещё усмехнулась: опять кулончики! Правда, на этот раз с настоящими камнями!
Неожиданно улыбка слетела с её губ.
В этой комнате кровать стояла немного в отдалении от широкого окна. Если сначала солнечные лучи ещё попадали сюда, то теперь, чуть позже, они переместились на другую стену, а возле кровати из-за чётких теней воцарился полумрак. Кольца, которыми украсила Кристал её пальцы, виднелись едва-едва в этом сумраке. Поначалу. Аня время от времени поглядывала на них: не совсем удобно — пальцы стали тяжеловатыми и немного неуклюжими. И — застыла: в очередной раз подняв кисть руки, чтобы взглянуть на колечки и на тонкие браслеты на запястье, она вдруг уловила пробежавший по украшениям смутный свет. «Показалось?»
Только подумала, как в средний палец левой руки будто сильно клюнула какая-то раздражённая птица. Клюнула решительно и больно! Аня чуть не вскрикнула от острой боли. Именно на этом пальце Кристал выложила целую композицию из трёх экземпляров: кольцо, перстенёк, кольцо… Палец от точечного удара по нему аж онемел от боли. А секунду спустя Аня не поверила глазам: продолжая держать кисть перед глазами — пусть и в отдалении (чтобы не мешать Лиссе), она заметила, как из-под колец медленно выползло нечто тёмное — капля крови?! Моргнула раз — и снова чуть не с ужасом заметила же, как эту капельку резко втянули назад, под кольца!
Как будто всосали!
Кто?!
Господи, что это было?!
А потом… Подняла глаза от колец и перстня на пальцах и похолодела: вокруг всех украшений переливались… странные гирлянды! Пока она по-другому никак не могла назвать мутноватое сияние, которое постепенно становилось ярче, несмотря на солнечный летний день. И чем дальше, тем… Сияние медленно, но продолжало превращаться в нечто отчётливое — с непонятными буквами, цифрами и какими-то знаками! И все они светились разноцветным сиянием, словно соединявшим их!..
— … Агни! — услышала она откуда-то сбоку. — Агни!
— А? Что? — выдохнула она, не сразу сообразив, что к ней обращается Кристал, причём уже не впервые.
— Ты видишь меня? — испуганно спросила девочка.
— А… почему ты так спрашиваешь? — стараясь не показать, что она вздрагивает от крупной дрожи по всему телу, попыталась удивиться Аня.
— Ты смотрела в точку, и я испугалась, что с тобой снова начинается… — Кристал нервно облизала губы. — Ну, это, которое у тебя было от колдовской отравы.
— Я задумалась, — поспешила успокоить её Аня.
Повернулась к ней Лисса и сказала:
— Ты устала — отпусти меня!
С чего малышка взяла, что её устали держать на коленях? Не на руках же?.. Додумала вопросы — и догадалась, в чём дело: Лисса почувствовала ту самую пробежавшую по её телу дрожь, но приняла её за усталость… Сообразив всё это, Аня помогла съехать малышке с коленей, старательно скрывая, что всё ещё пытается таращить глаза на обеих девочек. Смотрела-то на них сквозь сияние слов и знаков, которые будто росли от украшений строго вверх, окружая её!..
— Пора обедать, — уже буднично сказала успокоившаяся Кристал. И повернулась идти к входной двери. С радостным писком за ней побежала Лисса.
Аня тяжело встала. Разглядывая светящуюся гирлянду с подросшими от неё знаками, вытянувшимися в частокол, сделала шаг. Другой. Пока дошла до двери, начала привыкать к видным даже в самых светлых местах знакам вокруг себя. Хотя и было попервости впечатление, что она либо жёстко наткнётся на них, либо что-то поломает в их построении. А когда до двери осталась пара шагов, она вдруг подумала: а если какое-нибудь украшение поместить, скажем, на щиколотку, будет ли вокруг ноги разноцветное сияние?
То ли наказали, то ли так надо было, но, когда она взялась за дверную ручку, средний палец снова резко укололи. Аня окаменела, ошалело наблюдая, как снова показывается из-под колец тёмно-алая на свету кровь, а потом ушмыгивает назад.
И лишь в коридоре она вдруг подумала: и даже мысли нет, чтобы снять все эти… магические украшения!..
Кухня заставила-таки забыть о странностях. Ну, как забыть? Старушки не могли обслужить «господ», так что Ане, как старшей и заменяющей на какое-то время Кристал, пришлось не только налить в тарелки приготовленный суп, но и принести тарелки на подносе в столовую залу. Ничего. Пару раз, невольно застревая взглядом на разноцветно переливающихся гирляндах, запнулась о низкие пороги между помещениями, а потом выпрямила спину и стала смотреть только вперёд и чуть выше обычного. Вроде как перестала замечать странное сияние.
За столом, широким и длинным, наверняка рассчитанным на большую семью или на частых и многочисленных гостей, Аня усадила девочек так, как привыкла в отсутствие братьев: за узкий конец садились она и Кристал, а сбоку, за углом, помещалась Лисса.
Стулья здесь отличались тем, что на каждом имелась мягкая подушка для сиденья, привязанная к ножкам тесёмками. Поэтому можно было варьировать как высоту стула, так и его мягкость. Лисса не доставала до края стола. Только глазки хлопали на присутствующих. Так что Аня всегда сажала её на три подушки.
Устроив малышку на стуле, Аня попробовала горячий суп. Порадовалась, что сообразила с травами: суп и впрямь стал более густым, даже без приправ. А ещё она заметила, что настолько привыкла к сиянию вокруг, что и в самом деле перестала на него реагировать. Правда, и бдительности не потеряла. Улучила момент и спросила у Кристал:
— Все эти украшения подарил мне мой муж?
— Да, я даже помню, как ты приезжала к нам и хвасталась вот этими тремя кольцами, — с воодушевлением рассказывала девочка. — А я тебе так завидовала, пока Никас не сказал, что такие драгоценности мне пока рано носить!
Беря паузу, чтобы насладиться супом, пока горяч («Ешь горячо — не поймёшь ничего!» — говорила бабушка, когда внучка жаловалась ей, что суп пересоленный), Аня одновременно размышляла. Кристал необычно сказала. «Рано». «Такие».
— А почему — рано? — не удержалась она.
— Эти украшения для тех, кто уже начал заниматься основами магии. А я до сих пор не знаю, буду ли учиться ей, ведь у меня способности не стабильные, — важно ответила Кристал. Наверное, ей нравилось объяснять старшей сестре прописные истины, о которых сказал ей кто-то из взрослых. А может, она чувствовала ответственность, помня, что помогает не просто сестре, а той, от которой зависит благосостояние семьи.
— А Греди и Кеган учатся, — словно рассеянно сказала Аня, стараясь, чтобы интонации в этой фразе прозвучали неопределённо: то ли она спросила, то ли вспомнила.
— Конечно, — согласилась девочка. — Только ты забыла, что мальчики любили бегать к дедушке, пока он был жив. Жил-то он на соседней улице. Им-то хорошо! Работы по дому мало. Я тоже к дедушке хотела бегать, да только всё некогда было.
Аня спрятала улыбку: ну вот — и здесь всё то же, что в её мире! Мужчина по дому выполняет меньше физической работы и успевает развлека… ой… развиваться, а женщинам мешает постоянная возня в домашних делах!.. Улыбнуться завуалированной жалобе Кристал Аня улыбнулась — спрятавшись за ложкой супа, но от давешней мысли не отказалась: среди оставшихся в шкатулке безделушек наверняка есть и не магические, а обычные — значит, девочки всё же получат свои игрушки. Аня не больно-то любила украшения, точней — смотрела на них безразлично. Есть бижутерия — хорошо, нет — так и забыть о том. Как-то, ей казалось, ни к чему они. Разве что если они… функциональные. Ну, такие вот — магические.
И, кстати! Не надо бы забывать, что появилась ещё одна проблема! Лисса! Кем был её дед, если она мурлычет довольно странную песенку? Ювелиром? Главой очень богатой семьи? Или… по новым представлениям об этом странном мире — магом, который работает с драгоценными камнями? Надо бы этой проблемой озадачить Никаса, чтобы тот попытался найти родственников Лиссы. Есть же здесь полиция? Ну, или что-то вроде городской стражи, которая следит на порядком на улицах? Пока малышка в тепле и заботе, пусть поищут её близких. Не потому, что Аня хотела бы избавиться от неё, а потому, что это необходимо самой Лиссе — иметь своих родных.
После обеда девочки, узнав, что Аня собирается самолично вымыть посуду, убежали на огородик, который начал приобретать вид настоящего.
Аня же ласково сказала стареньким служанкам, что хочет немного их разгрузить, и те с благодарностью удалились в свою каморку при кухне отдыхать.
Честно говоря, Аня собиралась работать в кухне до упора, что называется! Несколько осознанных дней в этом доме она с трудом перебарывала брезгливость при виде плохо отмытой посуды: грязные потёки, миниатюрные полосы застарелого жира. И вот наступил момент, когда можно засучить рукава! И пусть разогретая вода в громадной кастрюле плещется только в небольшом количестве, но — мыло и сода здесь есть! В этом она уже удостоверилась!
Поглядывая на спокойное сияние на своих руках, она мыла посуду и старалась сообразить, как спросить у Никаса, что значат эти магические «безделушки» и что можно с их помощью сделать. Воду-то хоть разогреть можно? И размышляла не потому, что боялась — Никас не ответит. А боялась — он не поверит, что она забыла всё напрочь! Легко вешать лапшу на уши Кристал. Но Никас-то взрослый…
Со стоном разогнувшись от уголка, в котором отмывала посуду, Аня выдохнула и, разыскав полотенце, прихваченное из своей комнаты (кухонным она не могла бы под страхом смерти воспользоваться: оно было буквально насмерть замасленным!), вышла из кухни, вытирая руки, и медленно пошла к лестнице, чтобы посидеть в своей комнате и отдохнуть, пока девочки не вернулись.
Перед глазами полыхнуло так, что она отшатнулась — от самой себя. Нет, от блескучего салюта, который устроили украшения с её рук. Что это… А живой и даже подвижный блеск секундой спустя словно ветром снесло в сторону. Пока ещё только удивлённая, Аня повернулась посмотреть, что это за сверкающий порыв, и уставилась — на дверь в библиотеку!
Закинув полотенце на плечо, она подошла ближе к двери. Подняла руку к дверной ручке. Полыхание сияющих камней снова снесло с рук и словно размазалось по двери, громадной, солидной… И сияющей теперь целой гирляндой слов и знаков…
— Это что… — прошептала Аня, чтобы убедиться, что не заснула на ходу. — Агни как-то со всем этим связана? Но… как?
Гирлянды знаков оставались на кольцах, несмотря на то, что дверь обрела собственную цепочку, очень похожую на ту, что оставалась с Аней.
В своём мире Аня любила разгадывать не только сканворды и судоку, но и всякие головоломки. Сейчас, озадаченно сдвинув брови, она почему-то решила, что отгадка примитивна. И тут же пустила в ход придуманное только что решение данной ей задачи: она сначала не совсем уверенно подносила к дверному знаку ту часть личной гирлянды, где сиял тот же знак. Странно, что личная гирлянда подчинялась. Знаки словно… целовались и начинали светиться так, что глазам больно было. А когда Аня, уверившись, что делает всё, как надо, убирала руку, на двери знак продолжал своё свечение. «Любопытно, а Кристал увидела бы эти знаки? А Никас?»
Знаки закончились. Прикусив от напряжения губу, Аня осторожно взялась за дверную ручку и толкнула дверь. Та величаво и недовольно прокряхтела — и раскрылась.
И глазам предстала такая огромная библиотека, что Аня рот открыла, глядя на сумеречно торжественные ряды стеллажей, которые из-за сумерек закрытого помещения (окна зашторены!), казалось, исчезали ближе к потолку.
— Розы, — напомнила себе Аня и уже вся дрожащая от неожиданного во всех смыслах открытия, вошла в библиотеку. На первом же столе, рядом с дверью, она обнаружила небольшую книгу с обложкой, на которой ярко краснела нарисованная роза.
— Это, что ли? — удивилась Аня и оглянулась на дверь. Скрывать или не скрывать от своих, что она сумела попасть в закрытую для всех библиотеку?
Ладно, об этом потом.
Она схватила книгу с розой — так получилось, что за краешек. Книга, плохо прихваченная и неожиданно тяжеловатая, выскользнула из пальцев и упала. Всё бы ничего, но… Аня пару мгновений напрасно сжимала пальцы, ошалевая: выскальзывая, обложка будто схлопывалась! Будто в ней не было страниц! Как будто?! Книга оказалась не книгой! Под обложкой прятались какие-то картонки, которые были чуть больше привычной открытки и на которых красовались опять-таки нарисованные розы! И эти картонки злорадно разлетелись по всему полу.
Пришлось облазить весь пол, подглядеть под все стеллажи, чтобы убедиться: все картинки с розами собраны. Странно, но, поднимаясь на трясущиеся от впечатляющих потрясений, Аня раздумывала совсем не об Оноре, ждущей освобождения там, в подвале. Нет, пока лазила на коленях, пока ложилась на живот, высматривая картинки повсюду, Аня поймала себя на наблюдении: она прекрасно видит в темноте! И сразу же появились мысли о том, что очень хочется нынешней же ночью пойти на берег озера и посмотреть в лицо неизвестному. Дин Таеган? Или кто-то другой? О том, что эта авантюра опасна, как-то не хотелось и думать.