Просыпаться с рассветом — мучительно. Просыпаться через два часа после того, как упал лицом в подушку — подобно пытке. Терри рывком сел, чтобы не провалиться обратно в гулкую темноту сна без сновидений.
Сквозь невнятный шум в ушах он услышал настойчивый стук. Терри свободной рукой нашарил у изголовья кровати подушку и швырнул в дверь, настоятельно советуя ранним гостям проваливать.
— Открывай, Терри, не то запущу Светляка, — приглушенным голосом пригрозил Арри. — Пока будешь ловить эту мелюзгу, проснешься от её писка.
Терри поднял сапог, ещё не чищенный после вчерашней ночной прогулки, и запустил его следом за подушкой. Сапог прилетел удачно: звонко впечатался подошвой.
— Я предупредил, Риамен.
Полоску света под дверью поглотила густая тень. Терри подскочил, будто пружиной подбросило.
— Только попробуй! Сам ловить будешь! — осипшим от недосыпа голосом рявкнул он. Однако Арри то ли не разобрал ультиматум, то ли не планировал отступать от своего решения. В щель над полом вкатился стеклянный шарик, ощетинился колючими лучами света и, сердито застрекотав, взмыл к потолку на слюдяных крылышках. Терри проводил его тяжелым взглядом. Подошел к двери и повернул ключ в замочной скважине.
Арри только успел выпрямиться и теперь стоял перед дверью с донельзя нелепым видом: запустив в шевелюру растопыренную пятерню. Он вечно забывал вовремя подстричься, а потом ходил и ладонью откидывал падающие на глаза волосы.
Терри облокотился о косяк.
— Ну? — недружелюбно спросил он.
Арри молча толкнул его в плечо, заставляя посторониться и вошел в комнату. Задрал голову и некоторое время наблюдал за Светляком, который добросовестно пищал и носился из угла в угол.
— Лови теперь, — хмыкнул Терри, вновь запирая дверь. — Он еще долго не остынет.
— Пусть пищит, — Арри был на редкость серьезен. — Как вчера прошло?
Терри сложил на груди руки и медленно покачал головой.
— У тебя три минуты, ну, может пять, прежде чем Радек начнет стучать и орать через стенку. Если он и на этот раз позовет Карьяна, то мне проще выбросить тебя в окно, чем объяснять, какого демона ты ищешь у меня в комнате.
Арри мельком оглянулся на окно, будто принял шуточную угрозу к сведению. Подошел к столу, глянул на разложенный, но незавершенный чертеж.
— Да плевать я хотел на Радека и Карьяна. Пусть они вместе демонов под одеялом поищут.
Арри говорил тихо и будто бы растерянно, так что Терри приходилось напрягать слух, чтобы разобрать за назойливым верещанием Светляка смысл сказанного.
— По-хорошему прошу, поймай его, — взмолился Терри. — У меня голова раскалывается.
— Весь поток в курсе, куда ты вчера ходил, — еще тише сказал Арри, разглядывая линии на чертеже с таким видом, будто нет ничего важнее. — И менторы тоже.
Он провел указательным пальцем по одной из направляющих.
— Вот тут ошибка. Если будешь замыкать контур на ней одной, всё к демонам рванёт.
Терри бросился к столу и навис над бумагами.
— Да почему?!
Арри нервно постучал ногтями на рисунке слабого узла.
— Ночью включили свет по тревоге. Сам понимаешь…
Терри скривился, как от зубной боли.
— Проклятая казарма, я так и думал, что тревогу поднимут! Ну вот и я попал на проверку… Кто у нас остался в числе святых девственников, кого не ловили при побеге? Ты один?
Арри на провокационный вопрос отвечать не стал. Вместо этого выдвинул стул на середину комнаты и примерился к траектории полета Светляка. Переставил ближе к двери и наступил на сиденье, не снимая сапог. На недовольный возглас Терри он не обратил внимания, полностью поглощенный духом охоты. Бестолковая поделка предпочитала держаться от протянутой руки на расстоянии, будто это не источник тепла, а какой-нибудь опасный для стеклянного шарика столб. Терри с затаенной усмешкой наблюдал за ходом поимки.
— Тебе стоит подумать над тем, как сделать простые магические вещи более доверчивыми, если хочешь приманивать их, как птичек.
— И придумаю, — пропыхтел с высоты Арри. Светляк в очередной раз ловко увернулся, когда казалось, что хозяин вот-вот перехватит слабеющую искорку. В назойливом стрекоте легко можно было различить протестующие нотки, если допустить, конечно, что у вещи есть собственная воля и тяга к свободе.
— Про девственность и прочее, кстати, можешь даже не заливать, — продолжил Арри, чуть погодя. — Тордеррик видел, как ты прошел мимо Неспящего с гвардейцем короля. Если начнешь намекать на то, как тебе понравилось ночное приключение, здоровяк лопнет от счастья. И что из него после этого полезет — даже думать не хочу, не то что слышать.
— Спасибо, что предупредил. Значит, у Тордеррика, как обычно, нет занятий более важных, чем следить за мной. Интересно, он только до Неспящего нас проводил или дальше?
— Не знаю. А ты чего ожидал? У него гордость, честь и все остальное, а ты публично осмеял его проект. Ты будто никогда с горцами дела не имел, еще удивляешься, отчего к тебе такая любовь.
Терри с пристыженным видом поскреб щеку.
— Так ведь почти два года прошло, столько воды утекло.
— Есть! — Арри с торжествующим видом потряс кулаком, в котором послушно затих пойманный Светляк. — У горцев нет такой поговорки, Риамен. Это наша, риорская, привычка бросать в воду все, что мешает жить. В горах говорят: «Расколотый камень не срастется».
Арри легко спрыгнул со стула и небрежно сунул в карман брюк живую искорку, заключенную в стеклянный шар. Терри легко раздражался из-за недосыпа и плохих новостей, поэтому бесцеремонно взял друга за пуговицу и подвел к столу.
— Так что мне делать с этим узлом, чтобы ничего не рвануло?
Арри взял заостренную палочку и, чуть придавливая, провел по листу намёточную линию.
— Второй опорный контур для стабилизации поля, очевидно же. Ты же не самоубийца, ведь так? Тогда если вот здесь, — он постучал наконечником по слабому узлу, — возникнет перегруз или помехи, вторая линия удержит поле, чтобы у оператора хватило времени хоть что-то сделать.
Терри промычал что-то неопределенное, критически разглядывая новую линию и просчитывая, какие изменения повлечет появление незапланированного контура стабилизации. Арри похлопал его по плечу.
— Так как прошла встреча с Безумным королем, расскажешь?
Терри долго молчал.
— Нет. Не расскажу.
Арри вопросительно поднял брови. Он либо не смог скрыть, что уязвлен, либо не потрудился.
— Амнистию обещал? — с непонятной усмешкой уточнил он.
— Не только.
— Ну а что ещё? Деньги? Тебе ведь нужны деньги?
Терри почувствовал, как из глубины души вскипает грязная пена раздражения. Нехорошую улыбочку, которая расползалась на лице друга, хотелось стереть быстрым и точным ударом в зубы.
— Ты шел бы… в чайную, — негромко посоветовал Терри, отводя глаза. Слишком ярко он представил себе, как костяшки впечатываются в челюсть, даже испугался, что не успеет остановить себя, сорвется. Кулак зачесался.
— Я-то пойду. Но и ты приходи в себя. Не хочешь рассказывать — твое дело. Но если ты теперь человек короля… вот так, за одну ночь переобулся…
Терри бросил взгляд на книгу, которую оставил на прикроватной тумбочке перед сном. Где-то между страниц пряталось письмо для Верховного магистра. Письмо с Распознающей печатью, заломленной и безнадежно испорченной.
— Нет, деньги мне не нужны. И я пока не переобулся, — Терри невесело усмехнулся, воочию вообразив себе аналогию. — Но новую пару сапог мне выдали. Придется разнашивать.
— Ясно, — процедил Арри. — Поздравляю.
Терри не добавил ни слова, просто стоял и смотрел, как друг развернулся к нему спиной и, раз-другой безуспешно дернув ручку запертой двери, повернул ключ и вышел.
Оставшись один, Терри не спеша умылся, привел себя в порядок. Потом подошел к чертежу, разложенному на столе. И долго смотрел на аккуратные линии, не внося никаких исправлений. В какой-то момент взял в руки сточенный до половины карандаш, но так и не сделал ни единой пометки в испещренном формулами блокноте. А затем, когда ударил колокол, созывающий студентов на занятия, просто скатал лист бумаги в трубку и сунул в мусорное ведро.
— Вариантов всегда больше одного, ясно тебе? — с нескрываемым злорадством сказал Терри, обращаясь к испорченному чертежу, который вызывающе торчал из кучи мятых бумажек. А может быть, не столько к нему, сколько к Арри, который в очередной раз оказался прав. И проницательный Карьян будто видел отпечаток помощи Арри во всех готовых проектах, которые Терри хотел считать полностью своими. Как ему это удавалось?
Вытянув из-под кровати сумку, Терри сунул в нее «Толкования» и перекинул ремень через плечо. Он не знал, когда его вызовут на дисциплинарную беседу, и решил, что лучше носить послание от короля при себе.
* * *
На высоких ступенях Великой библиотеки собралась стайка девушек в белых студенческих плащах. Терри издалека приметил кудрявую голову Варии. Смуглая девушка сидела на ступенях, глядя перед собой и не участвовала в оживленной беседе. Терри помахал ей, привлекая внимание. Вария заметила его и встала, подхватив холщовую сумку. Разгладила складки на подоле форменного синего платья. Ее товарки хмуро посмотрели на Терри. Их разговор замялся, будто они говорили именно о нем.
Пока Терри поднимался по ступеням, девушки вспорхнули со своих мест и скрылись за распахнутыми створками высоких дверей бывшего храма Святых Хранителей. Только Вария замешкалась у проема, оглянулась. Терри прыжком преодолел последние ступени, чтобы успеть нагнать ее. Поймал за острый локоть, постарался заглянуть в темные глаза, но вместо этого получил упругими кудрями по носу. Девушка отвернулась.
— Вария, что случилось? — требовательно спросил Терри. По крайней мере, она не вырывалась. Просто отводила взгляд.
— Вчера тревога была, — неохотно ответила она. — Тем, кого застали на улице, а не вытащили из постели, влепили часы отработки. Из-за тебя.
Терри закатил глаза.
— Но ты ведь шла к себе, разве нет? Или тебя тоже поймали?
Вария выдернула руку и отскочила. Ее красивые темные глаза метали молнии.
— Меня не поймали. Как ты не понимаешь? Нормальные люди думают не только о себе. Мне стыдно, что я не предупредила друзей, и они пострадали.
Терри нахмурился. Скрестил руки на груди.
— Думаешь, это мне вдруг захотелось прогуляться по городу? Меня вывели. У человека был пропуск.
— Но это ведь из-за того, что ты набросился на Карьяна с кулаками? Ведь из-за тебя?
— Кто сказал?
Вария смутилась.
— Я так поняла.
Холодное раздражение, размывающее терпение Терри, нехотя отступило. Он даже заставил себя мягко улыбнуться.
— Ты ошибаешься.
— Но зачем смотрителю понадобилось выходить с тобой в город?
Терри с кривой улыбкой пожал плечами, мол, я человек подневольный — меня ведут, я иду. Он подумал: «Странно, что Арри не сказал про часы для всех, кого поймали в чайной после отбоя. Опять играл в благородство? Или была еще какая-то причина?»
— И почему этот разрыв не был согласован с безопасниками? Я имею в виду, они буквально искали нарушителей, будто паниковали. Разве в этом есть какой-то смысл? — продолжала вслух размышлять Вария.
Вымученная улыбка Терри увяла. Он шагнул к девушке и обнял за узкие плечи.
— Лучше не думай об этом, — негромко посоветовал он, проводя ладонью по непослушным кудрям. — Если искать смысл во всем, что здесь происходит, легко сойти с ума… Я, например, начинаю сходить с ума только от одной мысли о том, что любой разрыв барьера может поднять на ноги по тревоге весь квартал. Это ненормально.
Вария тесно прижалась к нему, как будто искала утешения в его объятиях.
— Говорят, раньше можно было покидать Сияющий квартал. Студентов даже отпускали домой на праздники, как в любой школе, — глухо сказала она.
Терри промолчал. Он всегда так глухо и надолго замолкал, когда подруга заводила разговор о том, как скучает о семье и доме. Ему оставалось только удивляться, что Вария до сих пор не запомнила, что есть темы, которые он просто не способен горячо поддержать. Девушка глубоко вздохнула и подняла глаза к небу.
— Прости, я забыла, что ты до сих пор остро это воспринимаешь. Знаешь что? Давай на следующую Ярмарку я возьму тебя с собой на семейный ужин? Познакомлю со своими.
— Твой отец горец из тех самых, вынужденных переселенцев. Для знакомства с ним мне лучше бы придумать другое родовое имя, — невесело хмыкнул Терри, осторожно убирая со лба девушки запутавшийся локон.
Вария сощурилась и чуть-чуть отстранилась.
— А и придумай что-то попроще, чем Риамен, я только «спасибо» скажу. Ты все равно теперь один из нас, а не из «них», — она кивнула в сторону купола, за мыльными многоцветными очертаниями которого терялась Народная площадь Акато-Риору.
Терри неискренне улыбнулся. Необдуманные, хоть и искренние слова Варии, полоснули по сердцу. Если бы он хоть однажды соврал, что смирился с тем, что больше не аристократ, ему было бы проще понять, почему она не щадит его гордость.
Вария быстро клюнула его в губы и ловко вывернулась из некрепких объятий. Поправила ремень сумки на плече и быстрым шагом направилась мимо белоснежных колонн бокового нефа в сторону западного вестибюля. Терри нагнал ее.
— Послушай, давай пропустим сегодня лекции, — попросил он.
На губах Варии заиграла понимающая улыбка. Но прозрачное предложение Терри не заставило ее даже притормозить, не то что остановиться.
— Парлас часы влепит за пропуск, она отмечает даже на потоковых. Тебе хочется в равинтоле столы протирать? Мне — не очень.
Терри помрачнел. Он и забыл, что сегодняшние «два часа» принадлежат куратору научных проектов.
— Тем более, тебе и так придется взыскание отрабатывать. Драка и самоволка, вдобавок привяжут эту попойку в чайной. Я, конечно, надеюсь, что тебе не сильно влетит, но… боюсь, все же влетит по первое число, — расстроенно проговорила Вария.
Колокол на вершине башни ударил дважды.
Они опоздали.
* * *
— …Первые утратили доверие Создателя или вопрос о смене власти, как всегда, лежит в плоскости перераспределения ресурсов? Что первично: идейное сопротивление или вызовы нового времени? Что могли сделать Первые, чтобы вовремя стравить давление в этом котле всеобщего недовольства?
Терри тихо пробирался по стеночке к галёрке, стараясь ступать легче, чем мышь. Следом за ним, пригнув голову, кралась Вария. Терри рассчитывал, что Парлас не обратит внимания на их опоздание, но не тут-то было.
— Быть может, господин Риамен расскажет нам? — колкий вопрос воткнулся под ребро как острый шип. Терри остановился. Расправил плечи. Вария остановилась рядом, потому что он загородил ей проход.
— Расскажу что? — с прохладцей переспросил Терри, злясь на ментора за то, что она поставила их с Варией в такое неудобное положение. Еще хорошо, что Парлас демонстративно не замечала девушку, а обращалась только к нему.
— Расскажите товарищам, как политика ваших предков привела к Лесной войне и последующей за ней череде Темных веков. Должно быть, вы позволяете себе опаздывать именно оттого, что и без меня прекрасно разбираетесь в теме.
Все глаза обратились к Терри. Тот подумал, что лучше быть просто не могло: именно на потоковой лекции по истории попасться Парлас под горячую руку!
— Мои предки проливали кровь по обе стороны линии фронта, — подумав, произнес Терри, вызвав одобрительные смешки. — Вас кто конкретно интересует? Мой дед и прадед защищали Акато-Риору от имперцев и горцев, в войне тысячелетней давности они участия не принимали.
Стекла очков госпожи Парлас отразили блик утреннего солнца.
— Меня интересует в первую очередь ваша семья, Терри Риамен. Специально для иноземцев переведу ваше имя на современный риорский с архаичного наречия: «белый огонь». Вы знаете, бакалавр, что означают эти слова и благодаря чему ваши предки оказались на страницах древних хроник?
По аудитории пролетел шепоток. Терри пригладил шевелюру, в которой проглядывали предательские белые прядки.
— Это всего лишь имя. Я не имею ни малейшего отношения к Древним и тому, что они делали с людьми тысячу лет назад, — он попробовал обезоруживающе улыбнуться, но вышло криво и неубедительно. — У меня даже кровь уже другая, не «белая», госпожа ментор. Или вы не заметили? — яд пролился в голос и отравил фразу, испортив все впечатление.
Ментор отвернулась от Терри и обратилась к слушателям. Для ежедекадной общей лекции собирались студенты с разных курсов. Первокурсники сидели стайкой, ближе к кафедре, затаив дыхание, внимали каждому слову лектора. Студенты старших курсов рассредоточились в произвольном порядке. Кто-то дремал, кто-то читал, а кто-то приготовил перо и блокнот, чтобы записывать.
— «Белый огонь» — это одна из разновидностей древней магии, если кто не в курсе. По сути, это аккумуляция и разряд сверхплотного поля, по способу воздействия близкий к удару молнии. Когда-то предки вашего товарища, все, кто носит сейчас приставку «ри» в родовом имени, могли призывать и управлять такими мощными природными стихиями. Но эти силы были утеряны, а вместе с ними…
— Это контроль? — спросил кто-то в зале. Наверняка, самые младшие, для которых подобные беседы в новинку и в удовольствие. Уже начиная со второго курса, студенты узнают куратора научных проектов с такой стороны, что учатся если не уважать ее, то опасаться.
— Странный вопрос с места, — недовольно покачала головой Парлас, высматривая в рядах того, кто мог ляпнуть подобное. — Но в порядке исключения отвечу, потому что это подводит меня к теме лекции. Нет, если говорить конкретно о «белом огне», нужно понимать, что это вовсе не контроль над кровью. Но исследования в этом направлении все равно были свернуты больше десяти лет назад, поскольку ряд неудачных экспериментов подтвердил гипотезу о чрезмерно высоких энергозатратах. Я знала людей, отдавших жизни за то, чтобы вернуть нам возможность призывать «белый огонь». Когда-то каждый из нас знал, ради чего он приносит эти жертвы… А господин Риамен только что продемонстрировал типичную для современности реакцию: отрицание.
Пользуясь тем, что Парлас отвлеклась на лекцию, Терри опустился на ближайшую скамейку и бросил в ноги полупустую сумку. Вария прошла дальше, несмотря на то, что Терри знаками показывал, что здесь хватит места на двоих.
— Такое пренебрежительное отношение к истории — большая ошибка. И не только молодой наследник древнего рода Риамен предпочитает отмахнуться от деяний предков, но многие наши современники привыкли поступать так же. Прошлое пугает неокрепшие умы. Вместо того, чтобы черпать из этого колодца, мы закрыли его бетонной плитой и умираем от жажды. Мы только-только начинаем оправляться от Темных веков, в наших домах появился свет, теплая вода и прочие удобства. Надеюсь, никому не надо объяснять, почему монополия на магию в руках жречества едва не похоронила последнюю надежду на развитие научной мысли?
Госпожа Парлас вышла из-за кафедры и прошлась туда-сюда под пристальными взглядами слушателей.
Слушая, как она без конца повторяет его и без того испачканное грязью родовое имя, Терри натурально скрипел зубами. Ее слова вкручивались в уши и сверлили мозг своей невозможностью. Она будто издевалась над ним сейчас, недаром не пропустила его появление, привлекла всеобщее внимание к его проклятому родовому имени, которого он не заслуживал хотя бы потому что из-за какой-то генетической ошибки уродился Младшим! Выродком!
Можно подумать, это не она говорила ему два года назад, чтобы он даже не думал работать над древними источниками! У него отняли идею умного браслета и наработки по распознающему адресата письму, а сейчас, как тряпку, полощут его имя, чтобы посмеяться над теми, кто боится запретной магии?
«Я больше не позволю воровать мои идеи, куратор», — с ненавистью думал Терри, вспоминая себя с первой научной работой. Как он тогда растерялся и даже поспешил убедить себя в том, насколько ему повезло получить проходной балл «просто так» и избежать публичной защиты перед Арчером и прочими стариками.
Он заметил, как справа в воздух подняли сложенный вдвое белый листок. Вопрос. Терри оглянулся и узнал заносчивый профиль Карьяна. Госпожа Парлас кивнула ему, мол, увидела, но речи своей не прервала:
— Я хочу донести до вас мысль, что именно такие люди как «сиятельный» Риамен повинны в том, что нам сегодня приходится по крупицам собирать утерянные знания. Экспериментальным путем, со многими жертвами, мы на ощупь продвигаемся вперед, а все из-за того, что после Темных веков были утрачена наша национальная самоидентификация. Потомки Древних спешат расписаться в том, что утраченная магия не представляет для них ни малейшего интереса. Даже, — она сделала выразительную паузу, и все опять начали исподтишка поглядывать на Терри, — если они занимаются ее изучением.
По аудитории опять пронеслись шепотки и смешки. Терри открыл блокнот и принялся выцарапывать на листе злые спирали. Карьян дождался позволения задать вопрос и поднялся.
— Вы задали вопрос, какая политика привела Древних к великой войне с людьми. Отвечаю. Они бесконтрольно пользовались своей «белой» магией. Вседозволенность кружила им голову, а все попытки людей договориться и как-то законодательно, — Карьян нарочито возвысил голос, — ограничить их возможности приводили к открытым столкновениям. Вы предлагаете вернуться к тем временам, когда Первые считали себя богами? Да они фактически держали в своих руках всю власть: и над природой, и над людьми!
Стекла очков госпожи Парлас спрятали за бликом выражение глаз. Она улыбалась, но было непонятно, чего в этой улыбке больше: искреннего участия или насмешливой снисходительности.
— В вашем вопросе уже есть ответ, Карьян. Подумайте, не застит ли вам глаза застарелый страх. Чужой страх, который не имеет отношения к вызовам времени. Вы считаете, что власть над природой и людьми — это что-то предосудительное, я правильно поняла?
Карьян успел вставить только «но». Госпожа Парлас пригвоздила его к месту сердечной интонацией и мягкой укоризной.
— Я бы поняла, задай этот вопрос кто-то из недалеких искателей. Но мы с вами создаем новую магию, господа. И все здесь присутствующие добровольно и с большой отдачей работают над тем, чтобы подчинить себе те самые древние техники. Не правда ли, Карьян? Не вашу ли квалификационную работу Верховный магистр назвал лучшей из когда-либо представленных? Хотите, я расскажу тем, кто не имел счастья присутствовать на защите, в чем заключается предмет ваших научных поисков?
Терри откинулся на спинку длинной и неудобной студенческой скамьи. Искоса наблюдая за тем, как Карьян стушевался, он жадно ждал продолжения. Терри знал, над чем работала его группа. Все знали. Разве что кроме новичков, набранных на осенней Ярмарке, которые вообще на все смотрели квадратными глазами за круглыми стеклами очков.
— Это только звучит…
— Ваша группа работает над тем, чтобы дать Неспящим разум. Это именно что запретная магия контроля в новых условиях, — безжалостно припечатала госпожа ментор. — Вы разве не уподобляете себя Создателю в ваших научных амбициях?
— …так опасно, — упавшим голосом закончил Карьян и поспешил сесть, провожаемый испуганными взглядами и жужжанием голосов.
Терри хмыкнул. Вот так. Парлас невозможно было победить на поле риторики, она всегда прятала в рукаве козырную карту. Или попросту запрещенный прием.
Дождавшись, пока по рядам прокатится и разрастется ропот, госпожа ментор широким жестом обвела ожившую аудиторию и властно сжала пальцы в кулак, призывая студентов к молчанию. Аудитория повиновалась, впечатленная сокрушительной победой. Если и был поначалу кто-то, кого мало интересовала история в качестве темы, сейчас невовлеченных не осталось — все слушали очень внимательно.
— Разумеется, я несколько сгустила краски, чтобы преподать вам урок. Международные наблюдатели тщательно следят за тем, чтобы не допустить никаких практик запрещенной магии в Академии. Карьян занимается системами безопасности и всего лишь пытается научить Неспящих действовать по определенному алгоритму… Хотя в своих исследованиях опирается именно на известные тексты, описывающие механизм подчинения чужой крови.
Терри подпер кулаком подбородок, любуясь на густую краску, щедро выплеснувшуюся на щеки лучшего студента. Не каждый день Парлас превращала свою лекцию в цирк с разоблачениями.
— Или господин Риамен, наш второй самородок…
Услышав свое имя в очередной раз, Терри горько пожалел, что не уговорил Варию прогулять занятия. Он неохотно поднялся.
— Вы расскажете нам свои соображения о «Десяти Песнях» Талсиена?
Терри почувствовал, как расползается на губах злая ухмылка. Ну конечно, разве разговор о контроле над кровью мог обойтись без песен Древнего поэта? Или разве Парлас могла обойтись без того, чтобы не напомнить Терри о его самой первой научной работе, которая стала известным анекдотом, просочившись из-за закрытых дверей преподавательских кабинетов?
— В одной из песен поэт рассказывает о возлюбленных, которые искали способ обмануть жестокого отца. Юноша, возможно сам Талсиен, писал даме сердца письма, полные признаний, а буквы складывались в слова только для нее. А потом он подарил ей браслет, который говорил его голосом.
— Для вас секрет, что описано действие магии контроля?
— А для вас? — в звенящей тишине голос Терри прозвучал металлически отчетливо.
Госпожа Парлас мягко улыбнулась и терпеливо вздохнула с таким видом, будто она разговаривала не с бакалавром, а с «седьмушкой», только-только принятым в основную школу.
— Для меня — не секрет.
— Это хорошо, — механически кивнул Терри. — Было бы очень неудобно работать над печатью Распознающего письма, если бы вы не знали, какая идея лежит в основе. «Это невозможно» — так вы сказали? Или «бесперспективно»?
Если Парлас и догадалась, о чем говорил Терри, она ничем не выдала своего отношения. Поправила очки и бесстрастно ответила:
— Возможно все, молодой человек. Возможно все, если не ставить непроницаемую стену между современными нуждами и знаниями, которые были доступны в прошлом каждому завалящему поэту. Но вам же не понять, чуть разговор заходит о ваших предках, вы спешите сказать, что не имеете к ним ни малейшего отношения, не правда ли?
Терри рухнул на место, как подрубленный ясень. Ему хотелось махнуть рукой на правила Академии, подхватить сумку и покинуть аудиторию прямо в разгар лекции — и пусть Парлас точит когти на ком-нибудь другом. Она еще долго говорила и даже отвечала на вопросы — нашелся же кто-то, кто не понял еще, что с куратором по научной работе дискутировать бесполезно! Терри не слушал, без остатка погрузившись в собственные невеселые размышления.
Спустя какое-то время ему на плечо опустилась механическая птичка. Вцепилась острыми коготками, прошлась по плечу. Терри скосил глаза. Внутри птахи с тихими щелчками ходили шестеренки. Она перепорхнула ему на ладонь и он почувствовал, что к лапке привязана свернутая невесомая бумажка. Терри оглянулся, но не понял, кто ее запустил. Задержав долгий взгляд на Арри, он развязал нитку на тонкой лапке и развернул листок бумаги.
«Если печать и правда твоя идея, присоединяйся к моей группе. К.»
Терри нашарил во внутреннем кармане очки, чтобы разобраться в рисунке энергетических потоков, которые заставляли механическую птичку вращать головой и внимательно смотреть на него черными бусинками глаз. Она вела себя точь-в-точь как живая.
Сломанные очки окончательно потеряли энергию и представляли из себя не артефакт, а кусок жалкого хлама. Терри некоторое время честно подумал над этой неприятностью, а потом решил, что универсальный язык жестов вполне сгодится, чтобы ответить. Он сложил пальцы в виде мужского детородного органа и с удовольствием показал Карьяну.
«У меня будет своя научная группа».