— Сдайте инвентарь под роспись в журнале и можете быть свободны. Завтра чтобы без опозданий. Опоздаете на десять минут — добавлю час.
Старик-смотритель вытащил из кармана белый платок и тщательно обтер перила, над полировкой которых Риамен пыхтел целый час. Терри выпрямился, комкая в руке тряпку, щедро облитую едко пахнущим полиролем. Дотошность смотрителя выглядела издевательством, но было бы странно ожидать иного. Все-таки красный лист есть красный лист и отношение к таким штрафникам обычно соответствующее.
— Приемлемо. Ступайте.
— Вы обещали ответить на один вопрос, если останетесь довольны моей работой, господин Аната, — напомнил Терри.
— И что же вы хотели узнать, молодой человек?
Терри заранее приготовил удачную, как ему казалось, формулировку. У него было целых три часа, когда руки были заняты, а голова свободна.
— Хорошо ли вы знаете господина Тармо Перту?
Светло-синие глаза смотрителя внимательно посмотрели на Терри поверх металлической оправы узких старомодных очков.
— Гм, я полагал, что да. Но ваш внезапный вопрос поколебал мою уверенность. Вы заметили нечто подозрительное в его поведении?
Терри понял, что ему не помешал бы четвертый час на размышления о самой удачной формулировке вопроса.
— Я… — замялся он, мучительно пытаясь ухватить за хвост хоть сколько-нибудь правдоподобную версию. Но пауза затягивалась, а он так и стоял перед смотрителем, хлопая глазами. — Он…
— Он угрожал вам?
Тяжелая ладонь легла Терри на плечо. Взгляд смотрителя за стеклами очков смягчился. Он предложил найти другое место для разговора. Ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Терри подхватил ведро и швабру и потащился, куда повели, мрачно размышляя о том, почему все постоянно сводится к тому, что кто-то кому-то угрожает? Разве у запуганных людей остаются силы на научный поиск и изобретения? Когда-то газеты писали о магистрах как о самоотверженных людях, которые ушли за барьер, чтобы ничто не отвлекало их от работы. И Терри верил, ведь это выглядело очень разумно.
Но, видимо, абсолютно противоположно человеческой природе.
— Я не первый, кто спрашивает о магистре Перту? — опасливо уточнил Терри после того, как избавился от швабры и ведра, оставив их в подсобке рядом с уборной комнатой и оставив свою закорючку в журнале учета инвентаря.
— Вы на удивление проницательны, молодой человек.
Они вошли в Северный читальный зал, и старик, ахнув, быстрым шагом направился к своему коллеге. Молодой брюнет в белом плаще с комфортом балансировал на стуле библиотекаря, закинув ноги на стол. Увидев, кто вошел, он дернулся, чудом избежал падения навзничь, и торопливо оправился. Терри, о котором на время все забыли, тихо засмеялся, вспомнив о подобных проделках одноклассников в королевской военной школе.
— Парриш! Что вы себе позволяете?
— Простите, господин Аната. Это случайность.
Старый смотритель трагически воздел руки к потолку, как бы призывая Хранителей с витражей полюбоваться на охламона, какого свет не видывал.
— Вы ждете, что я поверю, будто вы случайно раскачивались на стуле?
— Я уснул, господин Аната. Я всегда так сплю, — с зашкаливающим простодушием в голосе ответил Парриш и несколько раз моргнул.
Господин Аната набрал в грудь побольше воздуха, но посмотрел на честное круглое лицо Парриша и только рукой махнул. Вздохнул.
— Ступайте и вы домой, Парриш. Я сам дождусь вашего сменщика и передам ему пост. Поставьте в журнале свою подпись, а время не указывайте.
Молодой магистр просиял, вскочил на ноги и принялся стягивать свой плащ прямо здесь.
— Погодите раздеваться, Парриш, — остановил его жестом господин Аната. — Здесь вам все-таки не спальня.
Когда каблуки обрадованного досрочным завершением дежурства Парриша дробно застучали по ступеням, смотритель поманил к себе Терри. Вынул из лотка для бумаги чистый лист и протянул.
— Пишите.
Терри нерешительно взял бумагу.
— Что писать?
— Что вам сказал Тармо Перту. Все как есть, без утайки.
— Вы ждете, что я напишу донос? — нахмурился Терри. — На ментора? Он же вчера именины отмечал!
— И вы были приглашены на его личное торжество? Вы запомнили остальных гостей? — из сочувственного взгляд смотрителя вдруг стал цепким, а тон сухим и деловитым, как… как у Риттау и Карху. Терри открыл было рот, но так и не решился ничего сказать. Опустил взгляд на бумагу.
— О чем говорил Тармо Перту с гостями?
Терри положил лист на стол и отступил на шаг.
— Это недоразумение, — твердо сказал он. — Я не могу ответить на ваши вопросы, господин Аната. Я всего лишь хотел узнать, как его найти.
Господин Аната сел на стул и переплел длинные сухие пальцы. Лицо, окончательно утратив добродушное выражение, обрюзгло. Морщины стали глубже, когда смотритель досадливо поморщился.
— А с какой целью вы его ищете?
— Хотел… уточнить одну вещь, — очень медленно, давая себе время обдумать каждое слово, проговорил Терри, — касательно техники безопасности. Знаете, кристаллы могут быть…
— Опасными? — перебил смотритель. — О да. Эта тревога вполне обоснована — с учетом вашего гм… происхождения. Мой вам совет — не затягивайте, как можно скорее подайте документы на квалификацию библиотекаря. У нас в архиве вечная нехватка людей, а работать с источниками нужно всем.
— В архиве? — побледнел Терри.
— Мои бакалавры защищают дипломы блестяще, к слову. Архивное дело таит едва ли не больше научных открытий, чем круглосуточное бдение в лабораториях под облучением.
Терри обещал подумать. Опасаясь поворачиваться спиной к смотрителю, полубоком спустился по ступеням, еще раз поклонился. И так же торопливо, как Парриш, зашагал прочь. Единственное, что не давало ему сорваться на бег — категорический запрет бегать в библиотеке.
* * *
Мостовая не показалась Терри такой же замечательной, когда кто-то нагнал его со спины, вцепился ладонью в плечо, рванул и выкрутил руку. В какой момент нападавший сделал подсечку, Терри даже не понял. Единственное, что он мог бы сказать наверняка — эта демонова мостовая была неровной и очень твердой. Чья-то рука крепко прижимала его голову к камням. Фуражка отлетела и маслянисто блестела черным козырьком под темным желтым светом уличного фонаря.
— Тор… дер… — с ненавистью прохрипел Терри, силясь вывернуться из захвата. Но стало только хуже: потянув сухожилие, он зашипел сквозь зубы. В мире, который едва видел сквозь пелену, и слышал сквозь звон в ушах, появилась еще и мучительная острая боль в заломленной руке.
— …сеныш, не то хуже…
Терри затих, прислушиваясь. Нападавший говорил тихо — верная примета, что боится. И будь он не один, уже бы налетели сообщники, начали бы пинать по ребрам, по животу, по голове… Терри сглотнул. Ледяные камни выпивали растерянность из-за неожиданного нападения и милосердно забирали боль. Левая сторона лица начала неметь. Зато ушел туман в голове и вернулась способность ясно мыслить.
— Пусти, скотина, — очень четко и громко сказал Терри. — Не то заору.
— Зубы выбью, — голос был хриплый. Незнакомый.
Заломленному плечу дали свободу. Не отпустили, но дышать стало проще.
— Какого демона тебе нужно?
Ему не ответили. Заставили подняться. Терри вывернул голову, косясь через плечо, чтобы рассмотреть обидчика. Но ему тут же влепили подзатыльник. Единственное, что он успел рассмотреть в желтом свете — рукав серой куртки.
«Не может быть!» — пронеслась паническая мысль. И следом пришло чувство, что этого нельзя было избежать. «Стертый» все-таки напал. Все этого боялись, отрицали даже малейшую возможность агрессии у людей без эмоций и вот пожалуйста…
— Мне нужно, чтобы ты не вертел головой, Риамен.
Услышав собственное имя из уст незнакомца, Терри скрипнул зубами. У него нехорошо засосало под ложечкой. Всякий раз, когда его имя оказывалось известно человеку, которого он не знал, начинались проблемы. А сейчас он даже не видел, кто напал, и не понимал, чего тот хочет. Может, отвести в укромный уголок в Храмовом саду и убить?
Обидчик подтолкнул его в спину. Терри уперся пятками в неровные камни мостовой в тщетной попытке остаться на месте.
— Я никуда не пойду, — дрогнувшим голосом предупредил он.
— Пойдешь, — обнадежил его незнакомец. Заботливо поправил правую руку, заведенную за спину. Терри мучительно выгнулся, переступил и… сделал несколько мелких шагов вперёд, как того и добивался человек в серой куртке. — Я тебя три часа тут жду, крысеныш, так что ты пойдешь, никуда не денешься. И только попробуй пикнуть.
Терри задумался над его словами и действительно пошел, куда повели. Не зная куда, но даже не пытаясь сопротивляться, оборачиваться и усугублять своё незавидное положение. Но молча они шли недолго. Буквально через десяток шагов мужчина выругался и остановился. Терри затаил дыхание: испугался, что прямо сейчас в бок вонзят нож. Вместе с тем он понадеялся, что сейчас обидчик хоть ненадолго ослабит хватку и можно будет вывернуться и унести ноги.
— На кой ты вообще поперся в библиотеку, выродок? — с этими словами незнакомец вцепился пальцами в волосы Терри и оттянул назад, вынудив запрокинуть голову. — Что ты там делал с девяти до полуночи? Книжки для тебя важнее приказа?
Терри обреченно зажмурился и с трудом сглотнул, предчувствуя, как холодное лезвие вот-вот полоснет по беззащитному горлу.
— Ты что, письмо не открывал? Или из памяти вылетело, что этой ночью ты обязан явиться к королю с докладом?
— Это король приказал убить меня? — пересохшими губами прошептал Терри. Сердце, которое колотилось, как сумасшедшее, вдруг пропустило удар, и все желтые фонари, которые он видел, разом выцвели до серости.
— Только если откажешься идти по своей воле, — после томительной паузы ответил мужчина. Терри почему-то сразу же передумал бежать. Скорее всего потому, что человек короля говорил с отчетливым злорадством. Еще чего доброго толкнул бы, а потом всадил нож и рассказывал бы, что посадил беглеца на перо.
— Я не отказываюсь, — торопливо зашептал Терри. — Я с самого начала пошел бы сам, если бы знал.
Мужчина выпустил Терри, да не просто разжал пальцы и отпустил, а заставил того ещё раз нырнуть носом вниз и поприветствовать лбом мостовую. Оказавшись на свободе, Терри отскочил, хватаясь за пострадавшую, едва не вывернутую из сустава кисть. Первой в глаза бросилась серая куртка с одной косой полосой на рукаве. Затем — злые темно-синие глаза на осунувшемся грязном лице. Над несвежей повязкой, перечеркивающей высокий лоб, даже в неверном фонарном свете можно было заметить крупные капли пота. Сперва Терри узнал повязку с пятном на виске. Потом вспомнил, когда видел этот злой внимательный взгляд. В пекарне. И письмо в кармане кителя появилось после дежурства.
— Я знаю, что ты пошел бы сам, — рявкнул «стертый», вытирая рукавом испарину со лба. — Но ты подставил меня, крысеныш. Подставил по-крупному. Тебе смешно, я не понял?
Агент короля принялся раздраженно сдирать с себя серую куртку. Он забыл расстегнуть паты, стягивающие рукава на запястьях. Грязно ругаясь сквозь зубы, мужчина наступил носком сапога на куртку и сильно потянул. Терри смотрел на него во все глаза. Неужели у него под курткой черный гвардейский мундир?
Оказалось, что нет. Обычная рубашка. Серая. В Академии этот цвет могли носить только рабочие. И наоборот. Рабочие могли носить только серый.
— Проклятье, — убитым голосом прокомментировал он, разглядывая грязные манжеты. Дернул за воротник, вырвав первую пуговицу, но дальше дело не пошло. Осенняя ночь была зябкой. Чтобы разгуливать в одном белье в такую ночь, требовалась не только злость, но и мужество. Мужчина подошел к Терри, с сомнением оглядел его с ног до головы, парой движений стряхнул с кителя прилипший мусор и недовольно проворчал:
— Идем уже, пока меня тут не увидели с тобой, сопляк.
Пока они пробирались темными закоулками, фальшивый «стертый» нервно поглядывал по сторонам. Он шагал, нахохлившись, засунув руки в карманы брюк, и любой взгляд, который он бросал на Терри, был исполнен жажды крови. Каждое слово, обращенное к нему, буквально источало яд.
— Просто к сведению, выродок. На будущее, если оно у тебя будет. Нет. Ничего. Важнее. Приказа. Если король ждет тебя, значит, ты отменяешь все свои игры, уроки, девочек, что у тебя там? Отменяешь всё. В полночь ты уже! Должен быть во дворце. Усек?
— Так точно, господин, — напряженно отозвался Терри. Он тоже — чем дальше, тем чаще — оглядывался, боясь, что их застукают на пути ко всем известной «студенческой бреши». Колючий куст собачьих роз создавал помехи в силовом поле. На протяжении нескольких лет студенты упрямо наматывали на ветки медную проволоку, чтобы обезопасить собственные головы от поджаривания, когда надо будет свалить в самоволку. Конечно, все это не могло продлиться долго, ведь после защиты диплома вчерашние студенты надевали плащи смотрителей, но… пока никто не тронул кустарник.
Но там могли ждать. Если агент дергался не напрасно — а Терри подозревал, что он-таки дергался не напрасно — там сейчас дежурили старшие со смирительной рубашкой в руках и терпеливо ожидали, когда беглец наберется смелости прорваться в город через широко известную в узких кругах спасительную лазейку.
Погрузившись в размышления, Риамен шагал все неохотнее, а потом все-таки остановился. «Стертый» остановился тоже, качнулся с пятки на носок.
— Какие-то проблемы, студент? — простуженным голосом поинтересовался он.
— Не стоит туда идти, — негромко ответил Терри.
«Стертый» сощурился, вглядываясь в проход между трехэтажными домами. На кирпичном фасаде, подвешенные за скобы, висели на цепях круглые чаши из закаленного стекла. От них по стенам волнами разливался и стекал живой свет. Что происходило за проемом — не было видно. Кустарник дремал прямо за проходом, почти весь утонул в чернильной темноте и только кое-где поблескивали серебряные блики на узких лапах резных листьев.
— Основания?
— Слишком тихо на улицах, — туманно отозвался Терри. Он прекрасно понимал, как это звучит со стороны, но точнее выразить, что его беспокоит, не мог. Должно быть, сказывалось переутомление. Объяснять что-либо страшно не хотелось. Терри ничуть не возражал бы, если бы агент заупрямился и дошел до бреши, если бы попался в руки охраны. Но тот либо уже остыл, либо умел отделять личную неприязнь от всего остального.
— Твои предложения?
— Разделиться. Один отвлекает внимание на себя, второй уходит.
«Стертый» задумчиво почесал повязку в том месте, где отпечаталось кровавое пятно. Терри засомневался, что там в самом деле была какая-то рана. Или, быть может, агент ножом надрез сделал и зашил, чтобы выглядело правдоподобнее? Но как в таком случае он вообще прошел через лечебницу? Как убедил лекаря, что его уже «стерли»?
— Ты обдурить меня хочешь? Расквитаться? — досадливо поморщился агент.
— Нет, я…
— Никшни, сопляк! Я свою жизнь такому обалдую ни в жизнь не доверю. Ты хоть представление имеешь, что они сделают с беглым рабочим? Чтоб ты знал: мне терять особо нечего. Если поймают — живым не дамся.
Его злое лицо, разрезанное надвое полосой резкой тени, еще больше ожесточилось, когда он свел брови к переносице. Он сжал мощные кулаки, и серая рубашка заметно натянулась на плечах. Глубоко запавшие глаза разом выцвели до серости, — и Терри не мог бы поручиться, что это ему просто так показалось из-за неверного ночного освещения. Было в этом изменившемся взгляде, наклоне головы, голосе… что-то жуткое. Что-то, что не стоило будить.
— Может, и нет там никого, — попробовал успокоить агента Риамен и для вящей убедительности состроил насквозь фальшивую приветливую мину. — Я первый пройду, проверю.
Он оглянулся на арочный проем. Когда-то здесь был обычный проход на параллельную улицу. Сейчас прямо за ним проходила граница барьера. От едва слышного потрескивания воздуха шевелились волосы на затылке. Потяжелела и нагрелась металлическая оправа очков в нагрудном кармане.
— Отставить! Еще раз услышу, что ты предлагаешь разделиться — сам тебя на две части порву, понял? Ноги здесь оставлю, а голову с собой унесу.
— Королю это не понравится, — очень тихо возразил Терри, но, как оказалось, «стертый» прекрасно слышал. он наклонился и задушевно прошипел на ухо:
— А я скажу, что ты идти не хотел, крысёныш, и приказ короля на причинном месте вертел. Король даже пить за упокой твоей души не станет.
Стальные пальцы впились Терри в основание шеи, и ему пришлось пригнуться.
— Пошли, будешь у меня заложником. Беглый рабочий может позволить себе крайние меры.
— Погодите, я сейчас, — заторопился Терри. Именно в тот момент, когда его назначили заложником, появилась идея, которая уже давно должна была прийти в голову, да почему-то подзадержалась в пути. Двумя пальцами он вытянул очки и надел на нос. Кирпичная кладка дома напротив раздвоилась перед глазами, а потом вспыхнула серебристой сетью. Инженеры потратили немало сил, чтобы обезопасить жилые дома рядом с барьером. Им натурально пришлось штробить стены, чтобы заложить экраны, которые сейчас ясно видел Терри.
В свете изливающей спокойное сияние проволоки растворились глубокие тени подворотни. Стал хорошо виден разбитый фонарь с вырванным кристаллом, подвешенный на цепи в центре арки. Должно быть, кому-то некомфортно было уходить в самоволку под ярким светом, и он решил эту проблему радикально. Терри осторожно, на цыпочках подошел к проему, заглянул и тут же зажмурился — ночью сияние барьера ослепляло.
А на фоне яркого света, будто вырезанный из черной бумаги, стоял силуэт.
— Ну что молчишь? Видишь что-нибудь своими стекляшками? Сколько их там? — прошипел «стертый», который не спешил подходить, а предпочитал держаться на расстоянии. Он нервничал: раскачивался с пятки на носок. То прислонялся к стене, то отходил от нее. Немудрено: экранированная стена должна была ощутимо припекать, если к ней прижиматься.
— Один.
— С одним я справлюсь. Не вздумай драпать, — сквозь зубы предупредил агент, торопливо расстегивая и подворачивая рукава серой рубашки до локтей. Смерил Терри пренебрежительным взглядом с ног до головы и посоветовал, сопроводив свои слова выразительным жестом: — Носом дыши. Носом.
Они вошли под арку. Агент подталкивал Терри в спину, а тот старательно сопел, стараясь не думать о том, что сейчас произойдет. А тем паче — о том, что может произойти, если что-то пойдет не так. Одна беда: чем больше Терри пытался не думать об этом, тем хуже у него получалось. И он воочию видел, как его хватают и стягивают руки за спиной, потом допрашивают — почему-то в городском Управлении — и Риттау откидывается на спинку стула и лениво так говорит, что предупреждал.
Терри снял очки и убрал их в карман — если с ними что случится, к его штрафам добавят еще пятьдесят часов отработки, и тогда его имя точно войдет в анналы истории Академии. Бакалавр, заработавший сто пятьдесят часов за несколько дней — это станет абсолютным антирекордом. И это еще за Радека почему-то скостили…
— Ты опоздал, Маррет, — негромко сказал человек рядом с барьером. Контровой свет обнимал его плечи, и лица было не разглядеть.
— Мальчишка застрял в библиотеке, десятник, — хрипло откликнулся «стертый». Терри остановился в замешательстве. Его оттолкнули в сторону, чтобы не мешался под ногами. — Я караулил его три часа! Я видел, как мимо прошли магистры, которые искали меня, но ничем не выдал себя.
Пока они говорили, Терри обходил обоих по широкой дуге и подошел достаточно близко, чтобы рассмотреть человека, который караулил их. Он был одет в белый плащ смотрителя. Когда Риамен оказался достаточно близко, десятник холодно взглянул на него. Фальшивый смотритель выглядел куда лучше, чем его товарищ, переодетый в рабочего. Молодое, чисто выбритое лицо не посерело от усталости, никаких теней под глазами и в помине не было — перед ними стоял, сунув руку в глубокий карман плаща, сытый и сильный, уверенный в своей неуязвимости агент. Маррет и Риамен могли только позавидовать ему.
— Ну и кто тебе виноват, Маррет? Мне поручили найти тебя и вернуть.
Маррет шумно втянул воздух сквозь зубы и утёр рукавом лоб.
— Вернуть? Просто вернуть? — недоверчиво переспросил он.
— Да вот так просто, воин. Иди назад, сделай вид, что выпил больше пилюль, чем должен был, и заблудился, — с этими словами из-за полы плаща извлекли аптечный бутылек из темно-коричневого стекла.
Маррет нерешительно огляделся по сторонам и неохотно взял лекарство. Сжал в кулаке. Качнулся с пятки на носок и глянул на смотрителя исподлобья.
— Они же допрашивать станут. Будет лучше, если я уйду, десятник.
— А если ты уйдешь, поднимется паника. Беглый одержимый в городе — ничего себе! Белые плащи выйдут на улицы, начнут совать носы во все щели. У короля будут проблемы из-за тебя, Маррет.
— Магистры всегда молча ищут беглецов. Сколько таких уже ушло, и горожане даже не узнали, — покачал головой Маррет. Вся его бравада ушла безвозвратно. Он опустил плечи и проворачивал в пальцах бутылочку с лекарством, будто надеялся увидеть приклеенную к стеклу желтую бумажку с рецептом и печатью.
— Отставить возражения! Одно дело, когда уходит разумный. И совсем другое, когда «стёртый». Выпей это, и никто ничего не заподозрит.
Маррет ногтем большого пальцы откупорил бутылочку и высыпал на ладонь пригоршню желатиновых пилюль.
— Вот столько достаточно? — хмуро спросил он, показывая старшему.
— Достаточно.
Терри молча наблюдал за происходящим. Он не подозревал, что «стертые» должны принимать какие-то пилюли. Дюжинами за раз. Глядя на то, как «рабочий» закинул в рот лекарства и начал молча жевать, Терри сглотнул поднявшийся к горлу комок.
— Идем, умник. Нечего тут стоять, — негромко сказал смотритель. Терри во все глаза смотрел на то, как Маррет опять утирает лоб от бисеринок пота и растирает шею под отложным воротником рубашки. Смотрителю пришлось подтолкнуть бакалавра, чтобы тот очнулся, и сделал несколько шагов к барьеру.
— Голову пригни, не то уши поджарятся, — предупредил человек короля и с силой надавил на макушку Терри, вынуждая его перестать выворачивать шею и следить за оставшимся позади мужчиной. Последнее, что успел разглядеть Риамен — Маррет опустился на землю и прижался затылком к прямо к экранированной стене.
Когда они вышли в город, десятник снял плащ и свернул его подкладкой наружу. Накинул на локоть и зашагал вверх по улице, к длинному ряду каменных ступеней, ведущих к площади перед Аркой, за которой начинался Верхний город. Терри догнал его. Он молчал, хотя щеки горели от стыда за то, что стал свидетелем некрасивой сцены и не посмел даже пикнуть. А мог. Мог хотя бы предупредить, что никакое лекарство нельзя принимать вот так, не считая пилюль. Оглядываться уже смысла не было — барьер остался за углом шестнадцатого дома. Но все равно тянуло оглянуться и проверить, как там Маррет — сидит ли еще?
Невыносимо было слышать в голове эхо его раздраженного простуженного голоса: «Я тебя три часа жду!»
Но еще труднее было молча следовать за десятником, который сломал всю браваду подчиненного одной ледяной фразой: «У короля будут проблемы из-за тебя». И все, Маррет больше не сопротивлялся, хотя до этого был намерен переступить через кого угодно — лишь бы вырваться из Академии. Что же заставило его сдаться? Он поверил, что дюжина пилюль снимет с него подозрения смотрителей? Что же это были за пилюли такие? Почему никто никогда не упоминал о них?
Вопросы жгли Терри язык, но он не открывал рта. Помнил, что в прошлый раз получил хлесткую отповедь и не хотел нарываться. А ведь тогда он интересовался всякими ненужными глупостями вроде теней на крыше. Должно быть, если он начнет спрашивать о том, что действительно важно, угрозами десятник не ограничится.
В конце концов, Терри понятия не имел, сколько у него таких пилюль.