— Ты вроде говорил, что не готов драться за булки? — спросил Терри, ногой придвигая пустой ящик для овощей. Перевернул его на попа и осторожно сел, стараясь не поймать торчащий из рассохшейся деревянной плашки гвоздь со сбитой набок шляпкой.
Арри пожал плечами. Белая рубашка в темной кладовке болезненно ярко отражала свет, разливаемый присмиревшим светляком. До рези в глазах.
— А я дрался? Он влепил мне пощечину при свидетелях.
— Из-за чего хоть?
— Было за что, — уклончиво отозвался Арри. Он придвинул ящик и встал на него, чтобы заглянуть на верхние полки. Батарея закрытых банок с двухцветными строгими этикетками Первого консервного завода встретила его недружелюбным молчанием. — Слушай, наверху одна рыба. Банки с ягодами были ниже, а сейчас на той полке только сыр.
— Рыба и сыр — это хорошо. Это значит, что корона продолжает подвозить продукты в Академию, — задумчиво прокомментировал Терри.
Судя по глухому стуку, Арри переставлял банки на полке. Ящик, на который он взобрался, чтобы дотянуться до полки, сдавленно поскрипывал от его активных движений.
— Да, это прекрасная новость, но где я теперь найду ягоды? Может, они за сыром? Хоть одна банка?
— Ты не слышал, как он сдвинул щеколду? — спросил Терри. Банки с ягодами его не интересовали.
Арри тут же оставил поиски и спустился со своей ненадежной ступеньки.
— Что, правда?
— Думаешь, я лгу?
Арри запустил пальцы в волосы и растерянно дернул за прядь.
— Нет.
— Можешь проверить, — предложил Терри, даже не пытаясь сдвинуться в сторону, чтобы пропустить друга к двери. — А можешь передать мне кусок сыра. И головку лука — вот там сетка в правом углу висит.
Светляк тихонько застрекотал и стал кружиться над головой хозяина, не то неведомым образом откликаясь на его настроение, не то подчиняясь каким-то своим изначально заданным алгоритмам. Арри раздобыл то, о чем просил друг, и сел напротив на другой ящик. Протянул луковицу.
— Жаль, что здесь нет вина и хлеба, — посетовал Терри, снимая легкую шелуху с глянцевого бока. — Устроили бы хорошую пирушку.
— Не вижу повода для шуток, — категорично заявил Арри. — Келва не имеет права так поступать с нами.
Терри пожал плечами.
— Остынь. Ты говоришь так, будто они не могут сделать ничего хуже.
— Ты прав.
Арри действительно мгновенно остыл, как по команде. Поник плечами и потерял интерес ко всему, кроме своего фонарика.
Терри тоже проводил взглядом светляка, медленно скользящего вдоль полки. Без фонарика на слюдяных крылышках в темной кладовке было бы совсем не так уютно.
— В такие моменты я готов простить твоему светляку его вечную стрекотню. Но почему он кружится вдоль полок? Сломался?
— Он воспринимает полки как линии направления, — вздохнул Арри, глядя на светляка со странной смесью гордости и досады. — И не только полки. Все, что угодно, может заставить его вдруг изменить путь или замкнуть в кольцо. Он у меня чересчур впечатлительный.
Терри невольно улыбнулся из-за неожиданной характеристики фонарика и без лишних раздумий разломил голову сыра об колено. Протянул половину другу.
— Так что ты сказал, что Келва влепил тебе пощечину?
— Назвал вещи своими именами.
— Он тебе: «ступай к тестомесу, доброволец», а ты в ответ: «а вы, сударь, подонок»? — хмыкнул Терри, отправляя в рот кусок сыра. Сыр был довольно мягкий, незрелый и кисловатый, легко крошился. Такой прекрасно годился для пастушьих пирогов, но долго храниться на полке не мог — покрывался плесенью, причем отнюдь не благородной.
— Первостатейный, сударь, — в тон ему отозвался Арри и хохотнул.
Риамен ухмыльнулся. Он откинулся спиной на мешок с мукой и сквозь прищур наблюдал за тем, как летит по воздуху легчайшая пыль. Это было красиво и отчего-то казалось невероятно забавным. На душе стало легко и спокойно, и Терри даже сам захотел, чтобы их заперли тут и не выпускали до тех пор, пока они не съедят все запасы сыра.
А потом дверь в кладовку бесшумно отворилась. Полки и стены залил косой луч злого света.
— Вы двое совсем тронутые? Я просил вас найти начинку, а не лопать! — прогремел голос раздраженного техника. — Выходите!
За спиной магистра стали собираться любопытные студенты. Штрафники выстроились нестройным широким полукругом, пользуясь тем, что Келва никого не одергивает и не велит возвращаться к работе. А вот дежурные старшие магистры особого интереса к скандальной ситуации не проявляли. Правда, вмешиваться и выступать в защиту бакалавров, как почему-то рассчитывал Терри, они тоже не собирались. Улучив удобный момент, собрались у бочки с холодной водой, чтобы напиться вдоволь и освежиться.
— Вы нас заперли, — с вызовом бросил Арри, уперев руки в бока.
— Надо было в засеке для муки запереть — там есть нечего! — выкрикнул кто-то, и это предложение поддержали нестройным смехом.
— Новые обвинения? Такие же беспочвенные? — едко поинтересовался Келва, многозначительно подтягивая рукава до локтей и особым образом расправляя плечи. Как перед дракой. Арри поверил. Снял очки, сунул в карман и близоруко сощурился.
— На беспочвенные обвинения не отвечают кулаками!
— Все-таки очень хочешь получить красный лист, доброволец?
— Интересно за что? — не менее ядовито поинтересовался Арри.
Терри тяжело вздохнул, сунул кулаки в карманы брюк и шагнул вперед, загородив друга плечом.
— Не надо красный лист. Это все из-за меня. Это я ему рассказал.
Темные глаза техника утратили снисходительно-насмешливое выражение, и взгляд стал колючим.
— Что именно ты ему рассказал?
Терри помолчал. Потом неохотно пояснил:
— О собраниях. Мы здесь ради этого. Хотим участвовать, да, Арри?
Арри, помедлив, кивнул.
Келва будто что-то совершенно иное ожидал услышать в ответ. С небритых щек ушла недобрая кривая усмешка, тянущая уголки губ вниз. Хотя тени под сведенными бровями все еще выглядели угрожающе, но это уже были совсем другие эмоции. Скорее недоверие, чем откровенная враждебность.
— Что еще за собрания? Мы здесь, — он обвел ладонью зал пекарни, — ради того, чтобы печь хлеб.
— Значит, Аннели лжет? Интересно, зачем бы ей это делать?
— Может, чтобы произвести на тебя впечатление?
Келва оглянулся на студентов, среди которых пробежал приглушенный шепоток. Посмотрел на них грозно, словно только сейчас заметил, что никто не работает и прикрикнул, чтобы возвращались к своим обязанностям. А сам положил ладонь между лопаток Терри и увлек его к тестомесу. Наклонился к уху и негромко сказал:
— Ты задаешь хорошие вопросы, аристократ, но чересчур громко и в присутствии лишних людей. Ты не пробовал поразмыслить в одиночестве?
Никто его не услышал, кроме Арри, который шел следом.
— Подумаешь, какой великий вопрос. Аннели могла солгать, потому что Келва ей велел.
Терри вывернул шею, чтобы прочитать по лицу друга, насколько тот серьезен. Арри напялил очки и указательным пальцем поправил их на переносице. Он был растрепан, как задиристый воробей и явно настроен если не на драку, то на громкую ссору.
— Шел бы ты отсюда прямиком через барьер, доброволец, — утомленным голосом посоветовал Келва. — Если тебя не устраивают мои цели или методы — никоим образом не держу.
Арри пренебрежительно шевельнул плечом и промолчал. Терри с легкостью вывернулся из захвата и на пару шагов отошел от обоих.
— Где Аннели, мастер Келва? Давайте спросим у нее.
— Зря ты ее привел. Сегодня не ее смена, — с какой-то даже печалью отозвался техник, отводя взгляд.
«Ты подставил меня» — прошипел где-то над ухом бесплотный, но оттого не менее реальный Маррет. От его голоса и ощущения потустороннего присутствия у Терри зашевелились волосы на затылке.
— Где Аннели? — опять спросил он, стараясь не давать воли разъяренным призракам и дурным предчувствиям.
Келва поморщился и поскреб ногтями щетину под подбородком. Терри истолковал этот жест как подтверждение своих худших опасений, возведенных в степень после внезапного появления призрака.
— Где она? — разом теряя голос, просипел он.
— А ты как полагаешь? — жестко усмехнулся техник. — Убил, расчленил и съел? Брось. Это же ты Древний, не я. Откуда бы у меня взяться такой привычке?
Все эти аргументы про древнюю кровь действовали на Терри хуже, чем горсть песка, брошенная в глаза.
— Я полукровка, — опасно балансируя на острие между ледяным спокойствием и нервным срывом, напомнил Терри. Он с трудом подавил беспричинное желание сплюнуть. Каждый раз, когда он оказывался лицом к лицу с техником, у Терри возникало ощущение, что его макают лицом в грязь и не дают отдышаться. Даже Карьян и Риттау казались почти достойными людьми, если поставить рядом мастера Келва. — У меня нет никаких таких привычек.
— Как скажешь, полукровка значит полукровка, — прислушиваясь к своим мыслям, без прежнего нажима отозвался техник. Тон его голоса переменился, стал глубже и мягче. — Аннели, значит, рассказала тебе про собрания, полукровка? И ты захотел присоединиться?
— Да, — без колебаний подтвердил Терри.
— И ты, доброволец? — темные глаза метнули острый взгляд исподлобья на растрепанного бакалавра с пятном от муки на подбородке.
— И я, — сухо ответил Арри. — Куда он, туда и я.
— Не в этот раз, уж извини. Для тебя места не хватит, — с отчетливым ехидством в голосе посетовал Келва. — Ненароком оступишься, и мы все будем очень скорбеть. А вот ты, аристократ, не бойся. Если что, тебя-то я поймаю.
Он неторопливой походкой направился к железной лестнице, которая огибала помещение по периметру и уходила к системам вентиляции за печами.
Терри и Арри переглянулись.
— Ты тоже это слышал? — Терри на всякий случай решил перепроверить, не померещилось ли ему. Мало ли. Слышит же он, в конце концов, голос «стертого» агента. Замороченной голове веры нет.
— Уж поверь, лучше бы я этого не слышал! — в сердцах бросил друг, в порыве чувств дернув себя за выбившуюся прядь. — Правильно про него Тармо говорил. Ему нельзя доверять.
— Я и не собирался ему доверять. Хотел попросить, чтобы ты прикрыл меня и не пускал никого на лестницу до тех пор, пока я не вернусь.
— И правильно.
— А что говорил Тармо Перту?
— Что Келва давным-давно заслужил серую куртку за свой дерьмовый характер, но откупается тем, что находит и сдает Специальной комиссии одержимых. Как тебе объяснить в двух словах, чтобы ты не принял на свой счет… — Арри в растерянности зачесал растрепанную шевелюру набок.
— Что-то вроде егеря, ясно, — удивляясь собственному равнодушию, кивнул Терри. Он проводил взглядом спину в ладно сидящей по фигуре синей куртке. Почему-то даже теперь Келва не казался опасным противником. В опущенных плечах виделся некий надлом, слабость. — А меня сдала Вария. Или Карьян.
— Такие слухи разлетаются быстро. Может, он нарочно подстроил тогда сцену с булкой? Тебе нужно быть острожнее с ним.
— Я понял. Спасибо, что предупредил.
— Говорят, белая кровь чует егерей. Я не верил, пока оно все не сошлось одно к одному. Видимо, во мне тоже есть пара капель. До смерти хочется его убить прежде, чем он засунет твою гениальную, но совершенно безрассудную голову в экстрактор, — с внезапной откровенностью признался Арри. Он явно не знал, куда деть руки, ноги и глаза. Прошелся туда-сюда и с раздражением пнул спокойно лежащий на полу деревянный брусок.
— Дай угадаю. Он за это признание тебе врезал? — со смешком поинтересовался Терри, старательно не обращая внимания на то, как горячо отозвались в нем искренние слова друга про белую кровь и желание убить егеря прежде, чем тот успеет навредить. С такой точки зрения все это имело смысл, да еще какой!
— Нет. Я обвинил его в том, что он использует первокурсницу как наживку, чтобы добраться до тебя.
Смех прокис в груди Терри. Грубым словом «наживка» называли тех девушек, которые работали в портовых тавернах и на близлежащих улицах. Их задачей было не столько оказать специфические услуги, сколько заманить мужчину в заведение, где его уж точно обдерут до самых пяток, как кролика. Риамен прочистил горло и сухо сказал:
— Все не так, как ты думаешь.
— Посмотрим, — только и ответил Арри.
* * *
Железная лестница вела к двери на крышу.
Правда, сперва пришлось миновать пыльную каморку-тамбур неясного назначения, в которой доживали свой век слепые пауки. Сквозь щели в рассохшейся древесине по ногам тянул холодный сквозняк. Терри высоко поднимал ноги и старался не думать об источнике тихого шелеста по сторонам. Звук был щекочущий, до мурашек напоминающий скорее о шепоте призрака, чем о маленьких лапках ночных грызунов. Риамен предпочел представить себе, что это сквозняк настойчиво листает туда-сюда одну и ту же страницу в некогда раскрытой, да так и оставленной книге.
После каморки за обитой жестью дверью распахнулся во все небо купол Сияющего квартала. Подсвеченная луной и фонарями, переменчивая пленка энергии, натянутая над головой сколько хватало глаз. И именно ночью особенно отчетливо были видны бреши, в которых свободно гулял ветер. В пробоинах купола звезды не обретали колкий ореол и не двоились в глазах.
Терри полной грудью вдохнул свежий ночной воздух и тут же замерз до самой селезенки. Холодный ветерок пробрался под куцые рукава кителя, который Терри предусмотрительно накинул на плечи перед тем, как подниматься по лестнице. Ледяной страх высоты свил гнездо в груди и стал расползаться по жилам с каждым осторожным вдохом-выдохом. Услышав, как под пяткой что-то звонко треснуло, Риамен едва не потерял равновесие на ровном месте.
— Ну почему как что, так сразу крыша? Н-неужели нельзя было найти уютный погреб с ядовитыми з-змеями и высохшими черепами? — сквозь зубы процедил Терри, стараясь не обращать внимания на то, что у него слабовольно дрожит подбородок.
— Потому что, как ни посмотри, крыша подходит больше, — рассмеялся где-то рядом Келва. Резко, рискуя сверзиться с покатой черепицы, Терри вскинул голову и увидел техника у неприметной дверцы под традиционным резным козырьком, изображающим ветер в виде рогатого змея с длинными усами. — Ты слышал сказку о том, как ветры в Акато-Риору учатся летать?
Терри отрицательно помотал головой. Его куда больше заботила странно притягательная высота под ногами, чем чьи-то там уроки полетов.
— Они соскальзывают с пологих скатов. Благодаря изогнутой форме крыш, неопытные ветры не падают на головы прохожим, а отталкиваются и взлетают выше. А дальше все зависит только от того, как широко они раскинут крылья и насколько интенсивно будут ими работать.
— К-как тр-рогательно. Д-должно быть, в этом есть к-какой-то глуб-бокий с-смысл, — как ни пытался Терри освоиться на продуваемой ветрами крыше, расслабиться ему не удавалось, а временами его зубы даже выдавали недолгую нервную дробь.
— Какой ты все-таки недогадливый, аристократ, — укорил Келва. — Не умеешь читать между строк. Когда мой дядя работал секретарем Первого советника, он постоянно рассказывал анекдоты, как высокородные съедали друг друга при помощи одной остроты и двух метафор. Ты в той среде и дня бы не протянул.
— Я и не протянул.
Келва опять коротко засмеялся и подал Терри руку, чтобы помочь ему преодолеть страх высоты и затянуть на относительно пологий участок крыши перед деревянным фронтоном. Там он с самым непринужденным видом уселся прямо на черепицу и похлопал ладонью рядом с собой, приглашая Терри занять место рядом. Тот помедлил, но возражать не стал. Сидя оно как-то безопаснее. И ветер не пытается столкнуть тебя вниз.
— Так что, здесь проводят собрания? — усомнился Терри.
Техник усмехнулся так, что сразу стало понятно: говорить на эту тему он не станет. А если и станет, то верить нельзя будет ни единому слову.
— Зачем тебе собрания, аристократ? В чем твоя выгода?
— Аннели рассказала, что вы против Арчера и его политики. Я тоже, — быстро сказал Терри.
Ветер стих, будто прислушивался. Терри задрал голову, чтобы проверить, на месте ли прорехи в куполе. Так и есть: над головой, как рябь по воде, прокатывались волны от усилителей. Техники латали купол. Едва ощутимая вибрация пронизывала воздух.
— Почему ты против?
— Он угрожал мне.
— А кто ты такой, чтобы Арчер угрожал тебе?
Вопрос задел за живое. Терри посмотрел на свои руки.
— Я Риамен. Кажется, ему этого довольно.
Келва хмыкнул.
— Непросто живется наследникам героев, а? Но тут ты заблуждаешься. Гэрран Арчер не из тех, кто тоскует по старой родине. Акато-Риору дал ему гораздо больше, чем могли даже в теории дать горы и примитивные шаманские практики.
Терри промолчал. Сам он подумал, что банальный мотив мести в этой головоломке выглядел бы даже красиво. Когда-то старый король использовал фигуру его деда, чтобы разбить надежды горцев вернуть долину Риодана. А сейчас один их тех горцев мог бы попытаться использовать внука, чтобы разрушить надежды сына того короля вернуть под свой контроль Академию. В какой-то момент Терри даже подумал, что при таком раскладе вся его жизнь могла бы стать сюжетом для дешевой книжки в жанре курьезных злоключений. Вроде тех, что публикуют на серой бумаге и которые продаются не в респектабельных книжных лавках, а кочуют в руки покупателей прямо из сумок мальчишек-газетчиков рядом с вокзалом.
— Что у тебя с Аннели? — глядя прямо перед собой, спросил Келва после долгого молчания.
Терри зажмурился и глубоко вдохнул, чтобы подавить вспыхнувшее раздражение. Он так и подумал, что о собрании и даже об Арчере Келва если и будет говорить, то только для того, чтобы свести разговор к Аннели.
— Аннели просила меня помочь ей, — хмуро ответил Риамен. Ему смотреть на профиль техника тоже не хотелось и поэтому он бесцельно скользил взглядом по черепичным крышам Сияющего квартала. То тут, то там по пологим скатам стекала едва заметная полоса отраженного света. Это было красиво. Будто цветной ветер. Если бы пустота не скалилась голодной пастью рядом с подошвами его ботинок, Терри залюбовался бы.
— И ты помогаешь?
— Помогаю.
Келва издал какой-то странный звук: не то смешок, не то горло прочистил. Терри оглянулся на него и увидел недовольную гримасу: поджатые губы, сведенные брови.
— Аннели из тех девушек… Или людей, все равно… Вся их сущность — это воплощенная просьба: «Спасите меня». Есть такие, кто воплощает просьбу: «Любите меня», с ними хотя бы все ясно. А с теми, кто ищет спасения, никогда нельзя быть уверенным, что все делаешь правильно.
— Если девушка плачет — значит что-то неправильно, разве нет? — очень холодно уточнил Терри. У него было собственное мнение относительно того, что он узнал от Аннели о настойчивых притязаниях техника, и слово «правильно» никак не подходило по контексту. Даже при известных натяжках.
— Она писала мне письма. Если хочешь, я покажу, я их все сохранил. Пока жила у родителей, она присылала письма, в которых рассказывала, как ей больно, что ее вынуждают работать в лавке отчима, как взрослую, а платят гроши, как ребенку: только и хватает на книжку в месяц, если лакричные леденцы не покупать.
— С чего вдруг она писала вам письма? — грубовато спросил Терри. Некстати вспомнилась детская присказка про магистра, который должен чинить все, что сломалось. Разве мог он поверить, что Аннели всерьез считала, будто какой-то магистр поможет справиться с семейными проблемами?
— Мы были знакомы задолго до Академии. До того, как ее мать вышла замуж второй раз, она помогала моей матери по хозяйству. И приводила с собой Аннели еще когда та в одной рубашке бегала. Я присматривал за ней, если не успевал придумать себе занятия поинтереснее.
— И вы решили, что это дает вам какие-то права на нее? — удивляясь собственному спокойствию, поинтересовался Терри. Он столько раз прокручивал эти вопросы в собственной голове и никогда, даже в самых смелых фантазиях, не думал, что произнесет эти слова с таким равнодушием.
Келва глянул на него с изумлением.
— А ты все-таки не совсем профан в казуистике, аристократ, — с иронией похвалил он. — Однажды случилось кое-что, после чего я приобрел какие-то права. Причем в глазах самой Аннели. Мы пошли купаться в море. Не смотри на меня так. Не вдвоем. Целой ватагой собрались со всей улицы, купили булок и бутылку сладкой воды у старого Эла и пошли чаек гонять. Аннели среди нас была самая младшая. Ей лет шесть тогда было, если не меньше.
— Ее утянуло течением? — с легкостью угадал развитие событий Терри.
— Да. В какой-то момент я потерял ее из виду. Вот только что была тут, на виду, а больше ее нигде нет… Это было похоже на чувство, будто я убил ее своими руками. Но реальность была еще страшнее. Она толком плавать-то не умела. Я нырнул и нашел ее под водой — она пыталась, но не могла пробиться к поверхности. Я вытащил ее, а сам думал, как же так? Она едва не утонула там, где я мог спокойно стоять.
Терри промолчал.
— В этом вся Аннели. Я не знаю, родилась она такой или сломалась в какой-то момент, но ей не хватает сил, чтобы спасти себя самой. Поэтому она стала писать мне письма, когда я ушел в Академию. Ей снова нужна была моя помощь. Я на ее месте устоял бы без труда, но она начала тонуть, и каждое следующее письмо было пронзительнее предыдущего.
— Людям в городе кажется, — глухо произнес Терри после паузы, — что за барьером их ждет иная жизнь. Наполненная смыслом. Безопасная. Удивительная.
«Мне самому так казалось когда-то», — рвались с языка и без того очевидные слова. Эти слова мог сказать любой живущий под куполом. Даже невысказанное, это признание объединяло в том числе тех, кто терпеть друг друга не мог.
— Вот именно, аристократ. Каждый видел что-то свое. А вот скажи: много ли тех, кто спал и грезил, что станет по ночам печь хлеб?
«Я знаю, куда ты клонишь, — раздраженно подумал Терри. — Но все гораздо серьезнее, чем отработки. Для Аннели это вопрос жизни и смерти».
— Но те, кто поступил сюда без протекции, хотя бы могут справляться с учебой, — сквозь зубы процедил он. — Девочка из Среднего города, без образования и способностей — сколько она протянет на отработках?
— Со мной — сколько угодно. Она не рассказывала тебе, что я написал для нее научный проект за первый курс? И не один, если хочешь знать. У меня есть черновики на несколько лет вперед. Никто бы не стал ее трогать с такими проектами, какие я для нее придумал.
От похвальбы отчетливо тянуло мальчишеской самонадеянностью и позерством. Она навязла на зубах хуже кислой ягоды ажри. Терри скривился.
— С одной стороны, вы устроили ее на всем готовом, а с другой — у нее нет никаких шансов выжить самой, если с вами что-то случится. Отличный план, мастер Келва! Я видел мышеловки, которые были устроены куда проще.
Терри не мог больше сидеть и беседовать. На холодной черепице невозможно устроиться с комфортом и забыть о времени. Тем более, когда на носу Темная декада. Хоть три барьера над Академией поставь — зиму в Акато-Риору не отменишь. Широты здесь не самые благоприятные для ночных прогулок. Он встал и одернул старый китель.
Келва порывисто поднялся следом за Терри и качнулся, на миг потеряв на равновесие. Чтобы не упасть или еще по какой причине он схватил бакалавра за плечо. И тут же заговорил: горячо и торопливо, будто только и хотел, что убедить Терри в своей правоте. Словно бакалавр был судьей и от его мнения хоть что-то зависело.
— Ей нужна была помощь, а как я еще мог помочь ей? Отсюда! — Он обвел свободной рукой лежащий под ним Сияющий квартал. — Что я еще мог сделать?
Терри не стал дергаться и вырываться. На такой высоте он предпочитал поменьше двигаться. «Должно быть, именно поэтому Келва меня сюда и затащил», — мелькнула мысль и пропала.
— Я не знаю. Она не говорила, что сама этого хотела.
— Зато я знаю. Я выбил ей пансион. Вряд ли можешь представить себе, аристократ, ЧТО должен обещать Арчеру рядовой техник без влиятельной родни, чтобы обеспечить кому-то место и пансион в Академии. Я сделал все, что от меня зависело, чтобы дать девочке шанс. А потом оказалось, что она не хотела и что родители привели ее силой.
— И все-таки она не хотела, — вздохнул Терри. Он уже начал было нервничать из-за того, что Келва тоже пытается выставить Аннели лгуньей, как Арри. Он не знал, что будет делать, если Келва окажется способен на такую низость. Как поступить, если под ногами хрустит черепица и пустота хватает за сердце?
— Не хотела. Да. И способностей у нее нет, я знаю. Так что не трудись учить меня уму-разуму, аристократ. Я и без тебя все понимаю. Если бы в это не вмешались ее родители, она бы не оказалась здесь против воли. Ты понял? Я давал ей шанс, и она могла бы решить сама, но выбрать самой ей не позволили, — повторил он рассеянно, погрузившись в размышления. Почему-то складывалось впечатление, что он этими словами себя успокаивает. Будто они вошли у него в привычку.
— А где она сейчас? Что ты ей сказал? — незаметно для себя самого переходя на «ты» спросил Терри.
— Отпустил спать. Сегодня не ее смена, говорю же. Ты принял меня за людоеда, аристократ, а я не людоед.
— А собрание? Разве не сегодня?
— Вот упертый, собрание ему подавай, — вздохнул Келва. — Тебя некому рекомендовать, ты знаешь? А если кто без рекомендаций начинает так настойчиво добиваться поучаствовать, я начинаю подозревать его в шкурных интересах.
— Аннели не в счет?
— Не в счет. Я пытался ее подбодрить и обещал, что найду способ выпустить ее из-под купола. Но она всего лишь первокурсница, которая плохо поняла мои предупреждения, что в Академии доверять нельзя никому. Особенно полукровкам. — В голосе техника прорезалась сталь. Он сделал шаг, вынуждая Терри отступить на полшага. Черепица под подошвой вдруг показалась совершенно ненадежной. Терри сглотнул.
— Я хочу того же, — выдохнул он, опасаясь за свою жизнь и стремясь повысить ее ценность в страшно серьезных глазах техника. — Чтобы купол пал. Чтобы все магистры получили свободу. Я знаю, как это сделать.
— Как? — Келва приблизился еще на полшага. Терри, не отрывая подошвы от круглого бока черепицы, сдвинулся чуть назад и в сторону.
— На это требуется время. И помощь не помешает. Но! Но его величество доверил мне это дело. И я делаю все, что от меня зависит. Я предупреждаю! Если со мной что-то случится, король дотянется и до тебя. Руки у него длинные, и в Академии хватает его людей, — нервной скороговоркой выпалил он, бросая короткие взгляды под ноги и при этом следя за ногами и корпусом магистра. Пытаясь угадать следующее движение.
Келва отстранился.
— Вот как, — только и сказал он.
Терри выдохнул, должно быть, гораздо более шумно, чем собирался.
— Да не трясись так, — бросил Келва. — Я всего-то хотел сперва с тобой поговорить с глазу на глаз. Понять, что ты за человек такой.
— И… какой?
Келва ответил не сразу. И явно не то, что на самом деле хотел сказать.
— Ты вылитый аристократ, Риамен. Как только начинаешь думать не о себе, а о других, выходит хуже для всех, — с кривой усмешкой выдавил он. — Считай, что ты принят на испытательный срок. Но если тебе все-таки зачем-то нужны именно собрания, имей в виду, что туда без вменяемого плана или готового проекта лучше не соваться. Сказочников там не привечают. Все-таки не в игры играем. И добровольцу своему передай… Передай, что сам такой.