Явившийся в окне шеф-искатель смотрел на всех, как сыч бы смотрел на суету полевок.
— Выпускающая группа, как я понимаю, страшно занята работой? Данно! Наборщики ждут сорок строчек на второй полосе и вдвое больше для третьей. И ты придумал, как сдвинуть некрологи, чтобы поместился лекарь с Ясеневой улицы?
Миновав подоконник с той же будничной уверенностью, с какой другие переступают порог, Алпин Фарелл расправил плечи и оглядел комнату, должно быть, выискивая тех, кто больше остальных саботирует выпуск газеты. Взгляд его остановился на белом плаще Терри, который так ярко выделялся на красной обивке диванчика для посетителей. Смуглое лицо горца потемнело еще больше, будто он сразу понял, зачем пришел Риамен.
— Шеф, мы все закрыли, — к Фареллу подошел высокий худощавый риорец, протянул пару листов исписанной бумаги. — Сорок строчек о том, как не стать жертвой ограбления на рынке. Восемьдесят дал Бродэк. Насчет лекаря я поговорю.
— Что конкретно у Бродэка? — не отрывая взгляда от Терри, отрывисто спросил шеф.
Почему-то искатель не сразу ответил на этот простой вопрос.
Доурелл бесцеремонно толкнул Терри в плечо, привлекая его внимание.
— Вам наплевать на судьбу вашей матери, сударь? Я с подобным хладнокровием не сумел бы встретить новость о том, что у меня умер кот, а вы…
Терри посмотрел на него и ничего не сказал.
— Данно! — прикрикнул Фарелл. Терри сдвинулся на край диванчика, чтобы вполглаза наблюдать за его разговором с искателем. На Доурелла он и глядеть не хотел, не то что слушать то, что он несет.
— Он нарыл что-то на кабатчика с соседней улицы. Контрабанда и азартные игры, но такое ощущение, что это только макушка горы. Не стоило бы трогать его раньше времени, — покачал головой Данно.
— Это его те бутылки с лисьей головой?
— Так точно.
Доурелл отправил Фина за тряпкой, чтобы «подтереть за аристократом» и нагло усмехнулся в ответ на враждебный взгляд. Искатель вел себя настолько вызывающе, что даже шеф-искатель отвлекся, чтобы оглянуться на них.
— Что было в стакане? — хрипло спросил Терри у Доурелла.
— Понравилось? — осклабился тот.
— Нет, — отрезал Терри и почти в унисон с ним прозвучал ответ шефа:
— Нет, все правильно. Я видел этого кабатчика в порту. Он заслуживает того, чтобы мы методично дергали его за хвост, — Терри заметил, как тонкие губы Фарелла презрительно изогнулись. — Сегодня будет первый предупредительный укус.
— Хорошо. Все уже готово, — наклонил голову искатель.
— Ступай, сдай это в набор.
— Вы не станете читать?
— Нет времени. Наборщики уже шлют проклятия мне в спину и точат ножи.
Доурелл наклонился к Терри.
— А знаете, Риамен, почему это пойло так любят богатеи? Что бы ты ни натворил ночью, наутро все равно ничего не вспомнишь. Подслушивать нет смысла.
Терри стиснул кулаки.
— Вы имеете хоть какое-то понятие о чести? — прошипел он и почти сразу вздрогнул. Прямо над его макушкой прозвучал строгий голос Фарелла:
— Магистр давно здесь?
Доурелл поднял голову и тонко улыбнулся шефу. В это время вернулся с мокрой тряпкой Фин и принялся промакивать лужу на паркете, собирая с пола пролитую янтарную жидкость.
— Четверть часа как изволили пожаловать. Это Терри Риамен, шеф. Собственной персоной.
— Да уж вижу, — сухо произнес Фарелл. Он коснулся двумя пальцами полей серой шляпы и скупо поприветствовал гостя. — Чем обязаны, магистр?
Терри сцепил пальцы в замок, чтобы унять нервную дрожь. Вышло хуже. заблокированная энергия требовала выхода. Стала мелко подрагивать нижняя губа.
— Ваш человек заставил меня выпить какое-то зелье.
Фарелл переглянулся с коллегой. Видно, они поняли друг друга без слов, потому что шефа нисколько не задело это обвинение.
— Если вам не по вкусу угощение, это еще не значит, что вас хотят отравить.
— Вот именно, — поддакнул Доурелл, продолжая дружелюбно улыбаться.
— Он допрашивал меня!
— Это наша работа — задавать вопросы, господин Риамен. Неужели для вас это новость?
— В этом заключается ваша помощь, господин Фарелл? — дрожащим голосом спросил Терри. Он сощурился, чтобы, не приведи Создатель, не опозориться перед этими людьми, глядящими на него снисходительно, будто на мальчишку. — Вы обещали помочь, а сами даже не явились тогда на площадь. Это ведь вы прислали Риттау, чтобы он отправил меня в академию? Настолько не хотели держать слово, что предпочли избавиться от меня?
Алпин Фарелл наклонил голову, разглядывая Терри как какую-то диковинку. Тот осекся, осознав, что его снова занесло, и он не вполне контролирует то, что произносит его излишне развязавшийся язык.
— Чем ты его напоил, Доурелл, что он так расклеился? — шеф-искатель взял стул у ближайшего письменного стола и сел напротив Терри, глядя на него вроде даже с сочувствием. Если только Терри не показалось. Он все чаще тер переносицу, пытаясь собрать растекающиеся мысли в одно русло и сосредоточить внимание на том, что говорит Фарелл. Ведь он для этого пришел. Задать вопросы и выслушать ответы. И запомнить.
А если он забудет, тогда в чем смысл? Терри сильно, не жалея укусил себя за фалангу пальца, чтобы хотя бы боль в прокушенной коже заставила его прийти в себя.
Вместо ответа Доурелл протянул шефу фляжку. Тот открутил крышку и осторожно принюхался. Покачал головой.
— Я должен был сразу догадаться. Имперская «янтарная слеза». Ты собираешься пить ее до конца жизни теперь?
Искатель равнодушно пожал плечами.
— Нравится.
Шеф поморщился.
— В этом вся проблема. Их еда, табак и выпивка слишком сладкие. Ты привыкнешь и не сможешь без них обходиться. Поверь мне, я знаю, о чем говорю.
— В империи другой подход к производству. Они делают лучше, это объективно. Поэтому мы продаем им сырье и покупаем их товары, разве не так это работает?
— Нет, они не делают лучше, — возразил Фарелл, быстро раздражаясь. Тон его глубокого, бархатистого голоса сделался сварливым, скрипучим даже. Должно быть, этот разговор они вели не впервые. — Спроси у нашего магистра, если угодно.
Доурелл откинулся на спинку дивана, всем своим видом показывая, что не собирается ни спорить, ни спрашивать мнения магистра, но отнюдь не потому что согласен. Фарелл перевел взгляд на Терри и, смягчившись, произнес:
— Не стоит так переживать из-за «слезы», ее действие достаточно мягкое и быстро проходит. Всего лишь сладкое церковное вино.
— Всего лишь? — вяло усомнился Терри.
— Коварное, как все, что делают имперцы во славу Создателя, — со значением усмехнулся Фарелл. — Но это не яд. Взгляните хотя бы на пристрастившегося к этому зелью Доурелла. Жив, здоров и не растерял типичной горской наглости. За то его и ценят здесь.
Терри тяжело вздохнул. Он понял, что не дождется извинений.
— Пусть так. Я пришел, чтобы спросить, кому было выгодно, чтобы дом Риамен перестал существовать. Кто выиграл, когда мою мать изгнали?
Алпин Фарелл выслушал его вопрос с непроницаемым лицом, затем достал карманные часы и посмотрел на циферблат.
— Наконец-то, первый хороший вопрос за день, — крышка часов захлопнулась со звонким щелчком. — А это был долгий день, можете мне поверить.
Терри уставился на него в ожидании ответа.
— Дом Риамен слабел и терял сыновей на протяжении целого столетия, но это ведь не новость для вас, мастер Терри? Вашей матери пришлось пойти на беспрецедентный шаг, чтобы сохранить вам имя, вы знаете об этом? Вы могли бы родиться в доме Риттау.
Терри помотал головой, решив, что его снова накрыло действие имперского зелья. У него, должно быть, зазвенело в ушах, и поэтому послышалось, что…
— Простите?
— Лассель Риамен была обещана старшему сыну Рейне Риттау, Энсио. Если бы все прошло по плану, вы называли бы его своим отцом.
«А подонка Антеро — дядей», — подумал оглушенный Терри. Он все еще не мог поверить, что шеф-искатель не разыгрывает его, и ждал когда тот наконец рассмеется своей удачной шутке.
— Но Лассель Риамен была дочерью не кого-нибудь, а героя едва отгремевшей войны. Поэтому, когда она разорвала помолвку под предлогом того, что любит другого мужчину, ей пошли навстречу. С большой неохотой, даже со скандалом, но тем не менее. Старый король лично подписывал высочайшее позволение на разрыв брачного соглашения между двумя древними семьями. По слухам, она была согласна отречься от родового имени и принять имя вашего отца, которое я сейчас уже и не вспомню. Но ваш дед устроил все иначе, и ради того, чтобы сохранить наследие дома Риамен, он усыновил вашего отца, а уже потом выдал за него единственную дочь. Как вы знаете, двух младших дочерей он потерял незадолго до тех событий, во время эпидемии восьмидесятых годов.
— Я этого не знал, — прошептал Терри. Рассказывая ему о славной истории семьи, мать никогда не упоминала о том, что было непосредственно перед его рождением.
— Но это имеет прямое отношение к вашему вопросу. Как вы понимаете, рука вашей матушки была обещана Риттау задолго до то того, как она стала единственной наследницей всего, чем владел ваш знаменитый дед.
— Они рассчитывали получить все, — сквозь зубы процедил Терри, вспоминая высокомерный взгляд королевского сотника и его холодное отношение. Значит, когда Антеро Риттау смотрел на него, он видел в нем причину, почему наследие дома Риамен утекло из жадных рук его семьи? И все, что он говорил и делал, прямым образом было связано с теми событиями?
— Именно так. А досталось все какому-то офицеру без имени, без семьи. Да, на высочайшем уровне все решили миром. Возмущенным Риттау выплатили причитающуюся контрибуцию, а старый король был доволен, что Хранители не допустили усиления и без того влиятельного дома. В конце своего правления он страстно желал только одного: стабильности, и стремился любыми способами удержать все в привычных границах.
— Это они забрали наш дом после суда? — перебил Терри. На его взгляд, Фарелл чрезмерно затянул экспозицию. К чему лишние слова, когда все стало кристально ясно еще в тот момент, когда упомянули сорванную помолвку?
Алпин Фарелл покачал головой.
— Его купил на торгах Амир Риен, Первый советник. Не многие могут позволить себе такое дорогостоящее приобретение, как ваш прежний дом, господин Риамен. Но Риттау, конечно, предлагали свою цену. У них много детей.
Терри закрыл ладонью лицо, чтобы искатели не видели его глаза.
— Мне все понятно. Спасибо, господа, — пробормотал он.
— Выходит, вы догадливее нас, — голос шефа искателей стал заметно холоднее. — Потому что нам далеко не все в этом деле понятно. Допустим, Риттау затаили обиду, но что с того? Прошли годы, Лассель родила сына, служила в королевской канцелярии и, наконец, вошла в состав королевского совета. Почему они ждали столько лет, если могли отравить ее гораздо, гораздо раньше, чтобы не позволить возмужать ее наследнику?
— Говорят, мстить нужно на трезвую голову, — с тяжелым сердцем проговорил Терри.
Шеф-искатель порывисто встал со стула, будто не мог усидеть на месте, пока спорит.
— Семнадцать лет вынашивать план мести и реализовать его так поспешно! Никто не понял, что произошло. Арест, обвинение, суд, изгнание — даже я был к этому не готов, а я всегда чую, с какой горы ветер дует.
— А кто занял ее место в совете?
— С этим еще интереснее, — Фарелл с довольной улыбкой потер руки. — Король официально, через газету, предложил кресло советника господину Талли, и мы все решили, что вот и обнаружился человек, который пойдет на все ради того, чтобы оказаться в совете, а тот… отказался! Сослался на неизлечимую болезнь, но с такой болезнью, как у него, можно лет до ста прожить, если беречься. По непроверенным слухам, король не мог найти преемника Лассель целых полгода не потому, что перебирал, а потому что ему отказывали раз за разом.
— Королю?
— А отчего вы удивляетесь? Все боялись, в случае чего, повторить судьбу вашей матери.
— В случае, если вдруг захочется украсть круглую сумму из казны? — с горечью уточнил Терри.
— А помните, о чем я вас спрашивал еще на суде? Вы так и не ответили. На что Лассель требовалась такая сумма?
— Я не знаю, — прошептал Терри, опустив взгляд.
— Понимаю, у вас не было возможности выяснить. Зато у нас она была, в особенности после того, как дело закрыли. Мы проверили все, что могли. Уж простите, у вашей семьи были проблемы с деньгами, это верно. Но они касались долгов и… хм… образа жизни вашего отца. Лассель была вынуждена распродавать имущество, из-за чего пострадала ее репутация в глазах тех, кто прежде целиком полагался на нее. Должен сказать, после смены хозяина ее ткацкая мануфактура быстро захирела.
— Там такая управляющая была, что она захирела бы в любом случае, — подал голос Доурелл. — С Варной Наори никто не смог бы работать, до того упрямая баба. Думает, что раз она жена сотника, то ей никто, кроме Лассель, не указ.
— Спасибо, Доурелл, — шеф-искатель добрую минуту задумчиво разглядывал своего человека, а потом вернулся к своей мысли: — Я всего лишь хочу сказать, что, если Лассель действительно брала деньги — а все улики указывают на это — мы так не выяснили, куда она их тратила. Поэтому я спрашивал вас три года назад и спрашиваю сейчас, господин Риамен: кто-то мог ей угрожать? Пока что наша основная версия подразумевает шантаж и последующее отравление, чтобы замести следы и заставить Лассель замолчать навсегда.
У Терри не было простого ответа на этот вопрос. Единственный человек, который мог безнаказанно угрожать матери в ее собственном доме, приходился ему родным отцом. О таких вещах обычно не рассказывают искателям, да и был ли в том смысл? Ведь крушение дома Риамен погребло и его. Он точно ничего не выиграл. А кто тогда?
— Вы не ответили, кто сейчас финансовый советник, господин Фарелл, — мрачно сказал Терри, подозревая, что тот нарочно увел разговор в сторону.
— Энсио Риттау, — развел руками Фарелл. — Я понимаю, как это выглядит, но судить поспешно…
— И впрямь, — хрипло сказал Терри и натянуто улыбнулся. — Кто бы это мог быть.
— Король хотел видеть на этом месте господина Талли, а вовсе не Энсио, — напомнил шеф-искатель. — Вы не могли видеть, а я замечал, как растет напряжение вокруг этого назначения. Энсио не выдвигал свою кандидатуру сам, а король не считал его одним из достойных претендентов. Все сложнее, чем кажется.
— Как вы узнали, что кто-то отравил мою мать? Когда? — разглядывая прямоугольные паркетные плашки, разбегающиеся в стороны от ножек дивана, спросил Терри.
— Мы отправили своего человека, чтобы он нашел ее и помог, если нужно. Но было уже слишком поздно. А теперь и он сам в опасности. Что-то он нашел такое, что заставило его передать все имущество семье.
— Вот его и спросите, кто угрожал моей матери. Ему явно известно больше, чем мне.
— Мы не знаем, что с ним и где он сейчас. Может, в империи. Может, дальше, — сухо ответил Фарелл.
— Значит, про конфликт с Риттау вы знали с самого начала, но ничего мне не сказали, — убито подытожил Терри. — Если бы я только знал тогда…
— И как вы поступили бы?
— Я не принял бы ничего из рук Риттау, — Риамен с вызовом задрал подбородок. — Не оказался бы заперт в академии.
— С вами там плохо обращаются?
— Мне запрещено говорить об этом.
— Понимаю. Что ж, ваше право…
— Нет, вы не понимаете, — резко возразил Терри. — Моя жизнь висит на волоске, и мне пришлось самому ее подвесить, чтобы иметь возможность сейчас быть здесь говорить с вами. Быть может, мы с вами говорим в последний раз. Быть может, расплачиваться за этот разговор мне предстоит собственным рассудком. А меня здесь травят, смеются надо мной и вместо ответов кормят отговорками. Как так вышло, что вы не нашли виновных в Акато-Риору и отправили своего человека искать их в безграничное море дальше Империи? Вы, должно быть, шутите?
К концу реплики у Терри затряслись руки и задрожал голос. Он замолчал и на всякий случай утер рукавом жарко пылающие щеки.
Фарелл сел на свой стул. Поставил локти на колени и наклонился к Терри.
— Может, вы полагаете, что наша работа сродни развлечению? — понизив голос до шелестящего шепота, спросил он. — Вы думаете, что придете сюда в приметном белом плаще и велите нам положить наши жизни на то, чтобы у вас появились ответы на любые вопросы, а мы с радостью пойдем выполнять ваш приказ? Кем вы себя возомнили? Королем?
Терри встал и тем вынудил встать и шефа искателей. Он все еще смотрел на Терри сверху вниз и не собирался, видимо, смотреть иначе.
— Мне довольно тех ответов, что я получил. Теперь я очень хорошо понимаю, кто и почему отнял все у моей семьи. Один из этих людей лично препроводил меня в академию, чтобы у меня не было ни малейшего шанса когда-либо обратиться в суд и вернуть хотя бы часть того, что они отняли у меня. Этот плащ, — Терри сгреб лацкан в кулаке, оттянул, а потом позволил ему упасть, — символ того, что мне якобы ничего в жизни, кроме науки, не интересно. Но это не так. Меня вычеркнули из жизни и списали со счетов после того, как изгнали мою мать, но я все еще жив! Я все еще помню, кто я.
Фарелл поправил на голове серую шляпу с черной лентой.
— Все это так, но у нас нет доказательств, что Риттау к этому причастны. Искатели не станут ничего предпринимать до тех пор, пока вы не убедите нас.
«Можно подумать, вы собирались что-то предпринять», — подумал про себя Терри, а вслух сказал совсем другое:
— Я благодарен за вашу помощь.
Он поклонился, как младший кланяется старшему по возрасту и чину. Фарелл с чисто горской небрежностью к риорским церемониям кивнул в ответ. Как равному.
— Я держу свое обещание. Делом вашей матери занимался такой человек, лучше и опытнее которого вы не смогли бы найти, даже если бы потратили на это целое состояние. Мне жаль, что у нас до сих пор нет ответов.
Терри еще раз поклонился и направился к двери. Почти на пороге он остановился и обернулся.
— Дело моей матери вел судья по имени Рантала, знаете?
Алпин Фарелл непонимающе нахмурился.
— Я полагал, что…
— Его еще в канале нашли, — подсказал шефу Доурелл. — Был такой, и что?
— Он знал, что его убьют, но все равно затягивал рассмотрение дело, стремился найти настоящего виновника. Он был благородным человеком.
— В отличие от нас, да? — осклабился Доурелл. — И что?
— Вы нашли тех, кто его убил? Или тех, кто заплатил за его смерть?
— Он приговорил к каторжным работам молодого вора. Вор умер почти сразу, у него легкие больные были, вот и надорвался. Мальчишка считай совсем. Это всегда происходит одинаково, — неохотно рассказал Фарелл, кривя тонкие губы. — Какие-то обвинения или их последствия приводят к тому, что вся грязная пена общества поднимается и захлестывает огласившего приговор судью, а потом успокаивается.
— Остается только удивляться такому совпадению, — пробормотал Терри. Он пожалел, что спросил. Лучше бы ему и дальше думать, что неугодного судью убрали влияние и деньги Риттау. Было проще. И приятнее.
— И впрямь, — задумчиво откликнулся Фарелл. Терри слушать дальше не стал, захлопнул за собой дверь и почти бегом скатился по лестнице вниз.
У него еще были дела в городе, и он не хотел терять время в пустую, пытаясь убедить искателей в том, во что поверил почти сразу, как услышал. А все потому, что, в отличие от них, он на своей шкуре испытал подлость одного из Риттау. Теперь он хотя бы понимал истинную подоплеку. Так было легче. Так все обретало смысл. И с этой точки можно было планировать, как лучше нанести ответный удар.