Я так и не рассказал, как мы с Томико стали парой.
На самом деле, мне кажется, не было никакой драматичной или романтичной истории. Это случилось на новый год. Мне тогда было восемнадцать. Мы с Томико поехали на фестиваль, смотреть на салют. С тех пор, как мы подружились — мы каждый год ездили его смотреть. И все, кажется, было как обычно. Мы гуляли по ярмарке, ели яблоки в карамели, играли. Но для меня в тот день все было иначе.
Перед тем, как уйти из дома — мама сказала мне: «Ты хоть замечаешь, какая красавица рядом с тобой?». Я не придал этому особого значения, но мысль у меня мама посеяла.
В тот день на Томико была новая юката: голубая, с белыми цветами на ней, а вокруг был повязан розовый пояс. Ей говорили, что это не сочетается. Но Томико было все равно. Ей нравилось. И мне тоже. Волосы она уже тогда не убирала в хвост. Всегда ходила с распущенными. И это мне тоже нравилось. И эти «нравятся» копились за все время нашей дружбы и вели к этому самому моменту.
Когда начали запускать фейерверки, все, в том числе и я, стали смотреть в небо. Я подумал тогда: «Что может быть красивее?». И тут вспомнил слова мамы и перевел взгляд на Томико. Она, как завороженная, смотрела на эти салюты. На ее лице была такая радость, что мне самому становилось тепло на душе.
«А разве есть, кто-то лучше нее?»
И вот тогда я задумался. Задумался о том, о чем не задумывался за все время нашей дружбы. Я ведь никогда не видел в ней девушку. Мне даже нравился кое-кто, пока мы дружили. И ей тоже. И это было нормально, ведь мы просто дружили. Но, сейчас… Мне вдруг стало ясно, что я хочу всегда идти рядом с ней. И хочу, чтобы она была со мной. Я это понял.
— Томико!
— А?
Она даже не перевела взгляд.
— Я люблю тебя!
Тут она опустила взгляд, не меняя своего радостного выражения лица и посмотрела мне в глаза:
— Что?
Я заулыбался: она не расслышала меня. Я взял ее за руку и громко повторил.
— Я говорю, что люблю тебя!
После моих слов прогремел взрыв. Как потом Томико сказала: «Это точно мое сердце взорвалось!». Но я не чувствовал никакого смущения. Нет, она часто заставляла меня смущаться. Но сейчас мне казалось это таким естественным. Словно так и должно быть. Я понял, что влюбился в нее задолго до того, как сам это осознал. Томико залилась краской. Но только сильнее сжала мою руку.
— К-Кейтаро… Я тебя тоже люблю!
И вот теперь уже был взрыв моего сердца. Мой мозг отключился на несколько минут. Я ни о чем не думал. Даже не подумал, что это может быть взаимно или не взаимно. Мне лишь хотелось сказать ей это. Теперь я стоял весь красный. Мы оба стояли красные и держались за руки. Потом повернулись смотреть фейерверки. И тут она поцеловала меня впервые. В щеку. Но, все же, это был один из моих лучших поцелуев. С того дня мы с Томико и стали парой. Но наша дружба с ней началась намного раньше.
Закрыв дверь, я оказался на улице. С непривычки я чуть не потерял равновесие, ведь я стал намного меньше. Мне было тринадцать. Я помнил этот день. В этот день я познакомился с Томико. То, что я буду говорить и делать — я уже давно продумал. Это был мой запасной план, к которому я не хотел прибегать. Поэтому по дороге к ее дому я лишь вспоминал приятные, забавные и даже грустные моменты из нашей жизни. Например, наш первый день святого Валентина, в качестве пары. Как она подарила мне шоколад. Он был ужасен! Но я не подал виду. Но Хиро меня сдал. Он взял без спроса кусочек и как завопит: «Господи, это из какого века шоколад?» Томико разозлилась на него. И на меня хотела обидеться. Я ведь ей соврал. Тогда мы и договорились не врать друг другу, даже в мелочах. И у нас получились отличные отношения.
А еще вспомнил, правда, это было в другой временной линии, мы пошли вчетвером в парк аттракционов. Хиро там встречался с Мизуки. Вот мы и устроили двойное свидание. И это было очень здорово. Девчонки такие смелые! Ничего не боялись! Правда, потом я узнал, что родители Мизуки погибли. Это испортило все. Но до того момента все было очень здорово.
Конечно, были у нас и ссоры. Но даже эти ссоры выглядят, как-то чересчур мило, на фоне ссор других пар. Так мне казалось, по крайней мере. Помню, мы сильно разругались. Я тогда подумывал, чтобы не идти по отцовским стопам и всего добиться самому. Томико была против.
— Да как ты не понимаешь, Кейтаро! В этом нет ничего плохого!
— Я понимаю. Но чего в этом хорошего? Выпуститься из вуза и сразу в крутой компании?
— Какой же ты упрямый! Да разве ты не понимаешь, что он сейчас старается только для тебя?!
Томико была немного возбужденной. Я же был очень спокоен:
— А мое мнение кто-то спросил?
— Да какая разница!
Это было очень обидно слышать. Тем более, от нее. Мне захотелось, чтобы она ушла:
— Знаешь, мне нужно заниматься.
— Хорошо, я пойду.
Остаток дня я не занимался. Лишь думал о ее словах. Сначала в обиду, а потом всерьез задумался. Не о том, что мое мнение не важно. А про то, что «в этом нет ничего плохого». Все же, Томико очень мудрая и я всегда к ней прислушивался. Просто тогда я снова почувствовал себя безвольной куклой, за которую все решили. Да, именно так я все себе это и представлял. Но хорошенько все обдумав, я решил обсудить это все с отцом. Хотя он и не сразу меня понял:
— В смысле, «как это будет»? — он был приятно удивлен, что я сам проявил интерес к этой теме. Даже отложил какую-то важную встречу ради этого разговора.
— Ну… Что я выпущусь из университета и сразу стану твоим помощником?
— Примерно так я и планировал.
— А что, если я не буду сразу твоим помощником?
— То есть?
— Что, если начну с низов?
— Но зачем моему сыну начинать с низов в моем же бизнесе?!
— Потому что твой сын так хочет?
Он с изумлением посмотрел на меня.
— Я понимаю, что мне выпала такая возможность, которую мало кто получает. И я не имею права бросаться ею и, тем более, не могу подвести тебя. Но…
— Кейтаро, — он перебил меня, поняв, к чему я веду и на его лице появилась улыбка, — знаешь, твоя идея мне нравится даже больше. Это Томико придумала?
Я демонстративно скрестил руки на груди:
— Вообще-то я сам это придумал!
Он засмеялся и похлопал меня по голове:
— Ладно-ладно! Если честно — мне очень приятно, что ты вот так рассуждаешь. Если честно, то только за такое суждение поставил бы тебя к себе в помощники. Ты не идешь на все готовенькое. Ты хочешь этого добиться. И хотя у нас нет карьерного роста прямо до моей должности, все же, я дам тебе такую возможность. И когда ты сам поймешь, что готов — мы все устроим. Идет?
— Идет. Такой вариант мне нравится.
Отец выдохнул и улыбнулся:
— Как же я рад, что мы с этим разобрались. Пойду, обрадую маму.
Я тоже был рад: мама с отцом очень переживали по этому поводу, а я всегда лишь воротил нос. Оглядываясь назад, мне кажется, я был слишком незрелым. Мне захотелось поделиться этим с Томико, но я боялся, что она все еще злится на меня. Решил подождать до завтра. Ведь завтра ее день рождения.
На следующий день я пошел к ней, под предлогом отдать подарок. Я купил его задолго до этого. Но пока шел к ней, начал себе надумывать всякого. Да, фантазия у меня не ахти, но она все же есть. Я вдруг подумал, что она перестанет дружить со мной. Что откроет дверь и даже не примет подарок, и скажет что-то вроде: «Не хочу тебя больше видеть». И, что скажет это с ледяным спокойствием. Я знал, что когда она так говорит — значит ее это действительно не трогает. Я шел к ней и паниковал. Мне было жутко страшно её потерять. Настолько, что мне хотелось упасть на колени, едва она откроет дверь. С одной стороны хотелось бежать к ней, с другой — было страшно.
И вот я пришел. Она открыла дверь и… Я увидел, как на ее глазах проступают слезы. Она побежала ко мне и стала извиняться:
— Прости! Прости, Кейтаро! Прости меня!
— Эй, Томико, ты чего?
— Я… Прости! Конечно, самое главное, это то — чего ты хочешь! И чем ты захочешь — тем и будешь заниматься!
— Томико… — я взял ее за руки.
— Просто твои родители… Ты же знаешь, я их тоже люблю! И они так хотят, чтобы ты унаследовал бизнес отца! Твоя мама…
— Томико!
— Что?.. — она, наконец, подняла взгляд на меня. Я стоял и улыбался.
— Ты меня тоже прости, я слишком бурно отреагировал.
— Почему ты…
— С днем рождения.
Я протянул ей подарок. Это был браслет с нашими именами в сердце. На моей руке был такой же. Говорил же, не очень с фантазией. Но она до сих пор носит этот браслет.
— Он чудесный! Спасибо, Кейтаро!
После того, как она закончила меня обнимать, я рассказал ей про наш разговор с отцом. Она этому очень обрадовалась. Кстати, именно тогда мы решили, что пойдем в один ВУЗ. А потом приятным сюрпризом стало то, что Мизуки и Хиро решили поступать туда же. Судьба это или случай — я не знаю. Да это и не важно. Важно лишь то, что так сложилось.
Но так уже не будет.
Я подошел, наконец, к ее двери и постучал.
— Привет, ты — Кейтаро Огава? Я — Томико Миура! Приятно познакомиться!
— Ага. Меня попросили протащить тебя по городу.
Я сказал это с безразличием и ей это не понравилось:
— Хорошо…
Мне было жутко неприятно это делать, но я думал, что это нужно сделать для того, чтобы мы не общались. Чтобы мы никогда не были вместе.
В тот раз я не старался произвести на нее впечатление. Я был собой и этого хватило. Сейчас же я вел себя так, чтобы вызвать у нее антипатию. Может даже отвращение. Я ругался. Обзывал других. Общие интересы скрыл и говорил, что мне нравится то, что не нравится ей. Все время делал вид, что мне с ней неинтересно. Актер из меня так себе, но в тринадцать лет думаю на это не особо обращаешь внимание. Прогулка подошла к концу. Я видел, что Томико рада, что это, наконец, закончилось. Но она все равно старалась быть вежливой:
— Знаешь, наши родители, наверно, хотели, чтобы мы подружились…
— Извини, не дружу с девчонками. — я сказал это с максимальным отвращением.
— Да я бы никогда не подружилась с кем-то вроде тебя!
— Вот и отлично!
Я показал язык и убежал. Это было очень по-детски, но я надеялся, что это произведет нужный эффект.
Но сразу уйти я не мог. Мне нужно было сделать еще кое-что. Чтобы уж наверняка. Я дождался вечера. Мама с папой вернулись домой. Вернувшись, мама вызвала меня на разговор:
— Кейтаро, можно тебя на секунду?
— Да, конечно. Что случилось?
Мы сели за стол, где уже сидел отец.
— Кейтаро, почему ты себя так вел с той девочкой?
— Не знаю. Просто она мне не понравилась.
— Это некрасиво, Кейтаро. И так ты точно ни с кем не подружишься.
Папа часто это говорил до моего знакомства с Томико. И я помнил, что в тот день он сказал кое-что.
— Что поделать, если мне здесь ни с кем не подружиться?
— Что, хочешь, чтобы мы отсюда уехали?
— Я не знаю. Наверное…
В тот раз он тоже спросил меня. Они в целом задумывались над переездом. Родители очень меня любили и хотели, чтобы я подружился с кем-то.
В тот раз я отказался, ведь, я познакомился с Томико. А сейчас я думал лишь об одном:
«Да, я потеряю ее. И Хиро с Мизуки тоже. Но возможно так получится сохранить им всем жизнь!»
Мама с папой переглянулись и мама кивнула.
— Хорошо, Кейтаро. Переедем в другой район. Ты обязательно заведешь себе друзей, не бойся.
Я сделал вид, что очень расстроен. Хотя, я был правда расстроен. Но не поэтому. Её слова меня радовали. Я расстроился, что больше не увижу Томико и друзей. И лишь надежда на то, что они все будут жить придавала мне сил.
Меня вновь посетила мысль об эгоизме: ведь, если все получится — то это правда было очень эгоистично? То, что я не попытался сделать так сразу.
«Все равно. Пусть я буду последним эгоистом. Сейчас, главное, чтобы все сработало» — пронеслось в моей голове, пока я шел к двери.
Но перед уходом мне пришла в голову одна мысль. Я залез в правый карман и обнаружил там новенький телефон. Тот самый, по которому я могу звонить сквозь время. Я не был уверен, что смогу выходить на связь с Хиро после перемещения, поэтому решил позвонить сейчас. Я поднялся в комнату и набрал его. Хиро ответил моментально:
— Кейтаро! Все в порядке? Нужна помощь?
Глаза сделались влажными от мысли, что мы больше не увидимся.
— Привет, Хиро. Нет, я просто хотел тебе кое-что сказать.
— Боже, Кейтаро! Что с твоим голосом?! — Хиро явно был в шоке. — Где ты? Вернее, когда ты?
— Мне сейчас тринадцать.
— Что?! Но зачем ты там…
— Позволь мне сказать, — я перебил его, так как не хотел тянуть, — это давно было в моей голове.
Хиро замолчал и я продолжил.
— Мне лишь хотелось поблагодарить тебя за все годы дружбы. За все те случаи, когда ты мне помогал. И особенно сейчас. Если бы не ты — я бы не зашел так далеко. Спасибо тебе.
Хиро молчал.
— Знаешь, я никогда не считал себя эгоистом. Меня никто так не называл и у меня в мыслях даже не проносилось такое. Но тот сон… — я скривился в гримасе отвращения. — Он заставил меня задуматься об этом. Точно ли это был сон? Может, вселенная пыталась мне что-то сказать? Почему именно через тебя? Слишком много вопросов. Но сейчас у меня, наконец, появилась идея, которая может сработать. И если она сработает… — я хотел сказать, что мы больше не увидимся, но решил сказать иначе. — То я могу правда оказаться эгоистом, раз не пробовал этого раньше.
Я уже стоял у двери и был готов войти в любую минуту.
— В общем, спасибо тебе, Хиро. Что бы не случилось — я тебе благодарен. Ты лучший друг, которого можно пожелать.
— Кейтаро, что ты задумал?
— Прощай, Хиро.
На этих словах я повернул ручку двери. Голос Хиро превратился в гул.
«Надеюсь, это последний раз. Прощайте, Мизуки, Хиро, Томико».
Закрыв дверь, я оказался в совершенно незнакомом доме. Хотя, почему-то, все казалось очень родным. Открывая дверь, я знал, что воспоминание не может быть связано с Томико, в любом случае. Поэтому я захотел оказаться в ее день рождения. Пройдя чуть вперед, я увидел кухню, где сидели мама и папа. На стене висел календарь. Был февраль.
«Да, это точно ее день рождения».
Я вошел в кухню. Даже не знал, где находится телефон. И, если честно, мне было страшно что-то узнавать. Я лишь помнил, что обещал, что это будет последняя попытка. Поэтому я захотел просто посидеть и выпить чаю. Мама сидела на кухне с отцом.
— О, Кейтаро, доброе утро. Я тут новости услышала.
— Доброе утро. Какие?
«Я даже не знаю ничего о том, что тут было. Сделаю вид, что меня это удивит или расстроит. Как пойдет».
Я взял чашку и пошел делать себе чай.
— Мне позвонила старая знакомая. Ну, из района, где мы жили раньше, помнишь?
— Ага.
Я отвечал на автопилоте, даже не задумываясь.
— Ну, я ведь еще общалась с хозяйкой дома, где тогда подрабатывала. Помнишь их?
— Да.
И снова я ответил на автомате.
— В общем, их дом сгорел.
— О боже.
Но тут мозг, наконец, осознал:
«Стоп. Это же дом…»
— Да, но…
— Стой, это дом семьи Миура?
— О, ты помнишь, как ее зовут? В смысле, звали…
— Звали? — мои руки начали трястись и я начал разливать чай.
— Кейтаро! — мама подбежала ко мне и забрала чайник.
— Что с семьей Миура!
Я чуть ли не кричал, так что даже отец вмешался:
— Кейтаро! Не повышай голос на мать!
— Родной, все в порядке?
Я постарался взять себя в руки и спокойно спросил:
— Пожалуйста, скажи, что с ними стало?
Мама лишь вздохнула:
— Дом сгорел вместе с их дочкой. Родителей не было в тот момент, они…
Тут раздался звон стекла. Даже не заметил, как выронил чашку из рук.
Сквозь гул в ушах я слышал, как мне что-то говорит папа. Мама стала собирать осколки, а я так и стоял с вытянутой рукой, словно держу ту самую чашку. Руки опустились.
В моей голове пронеслось лишь одно слово:
«Всё».
Я просто пошел обратно к двери. По пути, все разы, когда Томико умирала, все эти смерти, всех моих близких и не только мелькали перед глазами. Все это прокручивалось у меня в голове. Открывая дверь, я даже ни о чем не подумал. Но, закрыв ее — увидел Хиро. Он подскочил, но я просто пошел в свою комнату.
— Кейтаро! Что случилось?
— Все. Я больше не буду пытаться.
— Кейтаро! Что с тобой?!
Я остановился, но даже не поворачивался к нему.
— Прости, Хиро. Но, на этом — все. Больше я не буду пытаться. Спасибо тебе, что пытался помочь, но…
— Ты ведь пытался отказаться от нас всех? Ты хотел отречься от нас, чтобы спасти Томико и всех остальных?
— Да, — я даже не удивился проницательности Хиро, сил на это не было, — но как ты и говорил — кто-то должен умереть.
— Я? Постой, но я…
Я зашел в свою комнату и закрыл за собой дверь. Силы покинули меня, и я упал на пол. Я чувствовал, как теряю сознание.
«Прости, Томико. Я не могу тебя спасти».