Когда зазвенел будильник, я уже не спал. Мне не удавалось нормально поспать. Постоянно снились кошмары. Я встал, оделся, умылся. Спустился вниз и позавтракал. Пошел в университет. Просидел все лекции. Вернулся домой. Сделал домашнее задание и лег в кровать. Следующее, что происходило — это звон будильника. Так я провожу теперь каждый день. Уже почти месяца.
Я отдалился от Хиро и Мизуки. Хиро понимал по какой причине. На всех переменах в университете, я был в наушниках. Мизуки и Хиро пытались со мной поговорить. Но я подумал: ведь проще быть одному? Столько боли, сколько я пронес через себя, хватит на несколько жизней. После последней попытки я решил, что в моих попытках вернуть Томико не было эгоизма. Я потерял возлюбленную, а затем… Затем потерял её ещё раз. Столько раз, что сбился со счету. И этого никто не помнит. Это пережил один лишь я. И сейчас, отказавшись от попыток ее спасти — я решил побыть немного эгоистом. Я решил, что буду один. Я больше не хочу терять близких мне людей.
Они не сдавались. Пытались подбодрить меня. Однажды они перегородили мне выход из университета. Окружили меня. Было никак не пройти, вокруг скопились люди, и — мне даже не было стыдно — я просто ударил Хиро. Мизуки кинулась к нему и начала что-то кричать мне, но Хиро её одернул:
— Нет, Мизуки. Все нормально.
Я даже не извинился перед ним.
«Ненавижу себя».
И это правда. Я превратился в такого человека, который бы мне самому не понравился. Больше спасти Томико я не пытался. И, с одной стороны, мне было стыдно, что я опустил руки. Но с другой стороны — я пообещал Томико. Я даже подумал, что потерял свою способность. Хотя шрамы на руках остались. Но даже если бы потерял, мне было все равно.
Так наступил февраль.
Как бы я не старался не смотреть в календарь, её день рождения у меня словно на автомате вспоминается. Решил, что нужно сходить на кладбище. Когда пришел, то увидел там Мизуки и Хиро. Они, едва заметив меня, почти сразу ушли. Даже не поздоровались со мной.
«Ну и хорошо. Это к лучшему».
Я подошел к ее могиле и сел на колени:
— Привет, Томико. Я ненадолго к тебе. Давно я у тебя не был. Прости. Слишком тяжело приходить сюда. Сама понимаешь. Знаешь, я даже заплакать не могу. Может совсем зачерствел. А может все уже выплакал? Прости, что не смог… — тут я увидел, как что-то капнуло мне на руку. Вытерев глаза, я понял, что плачу. — А, нет, смотри-ка — не все еще выплакал. Зато я выполнил твое обещание. Не знаю к лучшему ли. Но я безумно по тебе скучаю. Мне тебя не хватает.
Я попытался себя успокоить. Словно она сейчас смотрит на меня. А я сидел, не поднимая глаз.
— Но, я пообещал! И сдержу обещание. Наверно, правда. Так и должно быть. Но… Черт возьми, зачем я вообще получил эту способность?! Бесполезная, лишь дала мне ложную надежду!
Тут я понял, что кричу на ее могилу.
— Прости. Я злюсь не на тебя. И не на себя! Не подумай. Сам не знаю на кого. Но злюсь. Очень сильно. Не знаю, как буду жить дальше. Но, я буду жить. Ты бы этого хотела. Ведь так?
Я снова вытер слезы.
— С днем рождения, Томико.
Поцеловав руку и приложив к плите, я встал, отряхнул колени, поклонился и хотел пойти домой.
«Я выполнил обещание».
Я собрался уходить, но тут вспомнил, что кое-что еще обещал:
— А знаешь, я ведь так и не посмотрел тот фильм, который ты так расхваливала! Знаешь, сегодня я его посмотрю. Не ахти какой подарок, но все же.
После этих слов я пошел домой.
«Я обязательно посмотрю его, Томико».
На самом деле, мне не хотелось ничего. Даже жить. Да, я знаю. Томико этого не хотела бы. И я начал размышлять:
«Но с другой стороны — правильно ли это, думать о том, чего хотел или не хотел бы человек, которого уже нет? С другой стороны — так мы почитаем его память, уважая его желания. Но разве не правильнее уважать желания живых? И о чем я только думаю…»
Я пришел домой и просто рухнул на кровать. Пролежал в одном положении наверно с полчаса без всяких мыслей. Может даже спал. Но потом поднялся и решил таки посмотреть тот фильм. Немного покопавшись в ящике, нашел его. Включил и улегся на кровать. Фильм мне не нравился. Это была комедия с элементами драмы. Или наоборот. Я не особо вникал. Мне хотелось выключить его после первых пяти минут. Я досматривал лишь потому что обещал. Хотя мне сейчас ничего бы не понравилось, наверное. Фильм шел полтора часа, так было написано на коробке. И я все время смотрел на часы с мыслью:
«Когда это закончится?»
И, наконец, пошли последние десять минут. И тут, по закону жанра, должен случиться неожиданный поворот. Он случился действительно неожиданным. Я даже удивился и отложил пульт: умер один из второстепенных героев. Но, тут же прибежал главный герой и стал его «откачивать». Снова фильм стал заурядным. Этого персонажа, конечно же, оживили, но то, что было дальше — все изменило.
— Что? Что случилось?
— Да так, я тебе жизнь спас.
— Боже… Я думал, что умру!
— Ну, фактически — ты умер. Ты был мертв, где-то тридцать секунд.
— Что?! Я умер?!
— Да, но я тебя спас! Ты, что не слушал?
Тут я поставил на паузу. Холодный душ. Удар по голове. Осенило. Прозрение. Называйте, как хотите. Но, мой разум вдруг прояснился. У меня появилась идея. Зародилась надежда. Я перемотал и прослушал еще раз.
«— Я… Я думал, что умру…
— Ну, фактически — ты умер. Ты был мертв, где то тридцать секунд.
— Что?? Я умер??
— Да, но, я тебя спас! Ты, что, не слушал?..»
В голове крутилось лишь одно:
«Мне срочно нужно в больницу!!!»
Но, я знал, что обычному студенту вряд ли разгласят ту информацию, что я хотел выяснить. Поэтому, побежал к отцу.
— Отец, я редко тебя прошу. Но, сейчас мне очень нужна твоя помощь.
Он сидел в гостинной читал газету, и чуть не подскочил от моего появления и неожиданной просьбы:
— Кейтаро, что случилось?
Он был очень удивлен: мало того, что я редко прошу его о помощи, впервые за три месяца я не выглядел как зомби.
— Пожалуйста, отвези меня в больницу, в которой я лежал тогда.
— Но…
— Не спрашивай. Я тебя очень прошу. Просто поехали.
— Кейтаро, в чем дело?
В комнату зашла мама, но во мне словно все бурлило. Нужно было все выяснить как можно быстрее. И пытаться что-то выдумать мне совсем не хотелось.
— Мама…
Я хотел уже было что-то состряпать, но тут вмешался папа:
— Кохэку, все хорошо. Кейтаро, я отвезу тебя, но потом мы вместе сядем и все обсудим. И ты скажешь, в чем дело. Идет?
— Да! Я обещаю! Едем?
— Хорошо. Одевайся и жди у машины.
— Хорошо!
Я так загорелся. Мне хотелось поскорее удостовериться в своей теории. Ведь если я прав — может, еще не все потеряно.
Мы с отцом ехали в больницу. Он ни о чем не спрашивал. Он понимал, что сейчас ничего не добьется от меня, и ждал, пока я сам все объясню. Я был очень ему благодарен.
Я не мог сидеть спокойно. Мысли одна за другой мелькали в голове. Мурашки бегали по телу. Когда мы приехали в больницу, я сразу побежал к стойке информации, за которой стояла молодая девушка:
— Здравствуйте!
— Добрый вечер! Вам помочь?
— Да! Мне нужно узнать причину смерти Томико Миуры!
Удивление возникло на лице и у медсестры и у отца.
— Простите, но мы не разглашаем подобного посторонним.
— Пожалуйста, мне очень нужно знать!
Тут вступил мой отец. Именно поэтому я его и позвал. У отца есть связи. И деньги. И харизма. В общем, он смог бы достать любую информацию, если бы захотел. Так мне кажется.
— Кейтаро, оставь нас на секунду?
— Хорошо.
Я отошел и увидел, как отец переговаривается с медсестрой. Разговор шел на спокойных тонах, и через пару минут у меня уже было заключение.
— Спасибо, папа.
— Дома я жду объяснений.
Он был очень спокоен. Чего было не сказать обо мне:
— Хорошо!
Я принялся читать:
«Куча непонятных терминов… Так… Вот оно! Остановка сердца, вследствие сильного воздействия… Так… Реанимация продолжалась две минуты… Ничего не понимаю…»
Я снова обратился к медсестре:
— Извините! Расшифруйте это пожалуйста!
— Ох… Так, тут сказано, что был сильный физический контакт, что вызвало остановку сердца.
— То есть, когда машина врезалась в дерево, у нее остановилось сердце? Такое может быть?
— Вполне может быть. Тем более, могло повлиять множество факторов: страх, волнение. Вкупе с сильным ударом это, скорее всего, и вызвало остановку сердца.
— Но тут сказано, что ее реанимировали!
— Да, но, вы поймите: вернуть человека к жизни возможно лишь в первые минуты после остановки сердца.
— Какие минуты?
— Около пяти — семи минут, в зависимости от обстоятельств. Были, конечно, случаи…
Но в меня ударила молния и я не знал, через сколько приехала помощь. Я вновь обратился к ней:
— Можно ли узнать, через сколько приехала скорая, после ее вызова?
— Ну… — Она посмотрела на меня, потом на моего отца, забрала у меня заключение и села за компьютер — Так. Время смерти… Номер скорой…
Она искала это пару минут, но мне казалось, что прошло намного больше.
— Так. Скорая приехала через двадцать минут. Странно…
— Что странно?
— Это довольно долго.
Я вспомнил про погоду в тот день:
— Тогда была сильная гроза! К тому же, мы были на шоссе, далеко от города, может поэтому?
— Тогда, это возможно.
— Извините… Но, можете сказать еще кое-что? Последний вопрос, честно!
Было видно, что ей сильно некомфортно, но я не мог остановиться.
— Хорошо.
— Если бы реанимировали сразу, был ли шанс спасти ее???
— Но зачем вам это?!
— Просто гипотетически!
Давно у меня так сильно не билось сердце. Мне и хотелось, и не хотелось узнать ответ. Но больше, конечно, хотелось. Хотелось услышать утвердительный ответ. Хотелось убедиться на сто процентов.
— Гипотетически…
Она еще взглянула в бумаги.
— Внутренних травм не было. Так что, вполне возможно, но…
— Спасибо вам огромное! Вы очень помогли!!!
Еще пока мы ехали в машине, я разрабатывал план. Мне хотелось посвятить в него Хиро, но я боялся, что опять могу кого-то погубить, если впутаю. И я решил, что должен сделать все сам. Мне очень не хотелось объяснять все родителям, но если все удастся — этой ситуации даже не произойдет. Отец еще немного поговорил с девушкой. Она выглядела очень веселой, когда он уходил. Мы шли в сторону машины и он обратился ко мне:
— Ну, выяснил, что хотел?
— Да!
— Теперь домой?
Я подумал, что он может начать расспрашивать меня в дороге, поэтому решил, что надо уходить сейчас:
— Да! Только… Я в туалет, на секунду!
— Ладно, только давай быстрее.
— Хорошо!
Перед тем как уйти, я снова поблагодарил отца. Он лишь поторопил меня и я побежал. Перед уходом я обернулся:
«Правда, спасибо!»
Он помог мне вновь обрести надежду. Мой план должен был быть безупречным, поэтому я благодарен своей хорошей памяти. Не в том смысле, что сам план идеален. Нет. В том, что он должен был быть исполнен идеально. Ведь, одна ошибка — и все придется начать сначала. Все нужно было делать так, чтобы никого не то, чтобы не посвящать в мой план. Никто не должен был даже догадаться о нем. Даже я. Особенно я.
Первые две части плана не требовали определенной последовательности. Мне лишь нужно было искать информацию в интернете. Но, даже просто посидеть в интернете, не вызывая подозрений — нужно было исхитриться. Я закрыл за собой дверь. Иногда, мне нужно было проводить время с Томико, лишь чтобы дождаться, пока она уйдет домой или выйдет из комнаты.
Когда я увидел ее в первый раз, после разлуки в три месяца — мне пришлось собрать все свои силы в кулак, чтобы не разреветься и не кинуться в ее объятия. Но это было не то. Я лишь повторял то, что уже было. Изо всех сил пытаясь повторить все точь в точь, как в прошлый раз. Хотя, просто провести с ней еще время было безумно приятно. Для того, чтобы просто собрать информацию — у меня ушло шесть попыток. Ведь, как я сказал, мало того, чтобы не догадалась Томико — не должен был догадаться никто, особенно я. Ведь я редко бездельничал. Все же, я собрал нужную мне информацию. Настала пора второй части плана. Тут тоже не требовалось никакой последовательности, и я перемещался между днями в случайном порядке. Здесь мне нужно было кое-чему научиться. Правда одному учиться было трудно и я потратил около десяти перемещений. Наступила третья часть плана, которая требовала наибольших усилий и, уже, требовала последовательности. На это у меня ушло порядка двадцати перемещений. А я даже не мог вернуться домой и поспать. Но я постоянно себя подбадривал:
«Я все доделаю. Я смогу!»
Наконец, все три части плана остались позади. Осталось все воплотить в жизнь. Мне не хотелось завышать ожидания, но я очень надеялся, что все получится.
Я повернул ручку, и… Тут же стукнулся головой. Я был в машине. В том самом поле. В тот самый момент, когда я смог открыть заклинившую дверь.
— Сработало!!!
На самом деле, я уже перемещался в машину, но, почему-то, я немного боялся, что не смогу попасть именно в этот день: из-за заклинившей двери, из-за того, что это тот день, когда я обрел способности. Но я все равно надеялся.
Слева была Томико. Она уже была мертва. Я знал, что медлить нельзя. Из-под сиденья я достал довольно сложное приспособление, и стал выбираться из окна. Тогда, в интернете, я искал, как самому собрать громоотвод. Я просто подумал, что такое должно быть. Ведь чего только нет в нашем мире? Так почему нельзя собрать портативный громоотвод? И я делал его все те двадцать перемещений. Помимо самого конструирования было необходимо перемещаться и то и дело перекладывать его. Чтобы я не наткнулся, чтобы мама не нашла. И при этом продолжать конструировать в ограниченное время, чтобы ничего не поменялось в этой временной линии, чтобы все привело к нашей поездке и к этой аварии. Навыков у меня ноль, поэтому было очень тяжело. Но я собрал его. Хотя и не знал, сработает ли. Но я надеялся.
Выбравшись из машины, я отбежал в сторону, метров на десять, и быстро воткнул в землю громоотвод. И как только я немного отбежал, в него попала молния. Меня не задело, но я все равно упал.
— Да! Получилось!
Но лишь я это прокричал, мои руки начали гореть. Не в прямом смысле. Было сильное жжение. Было адски больно. Боль проходила по тем местам, где были те самые фигуры Лихтенберга. Закатав рукава я увидел, как фигуры исчезают с моих рук. Руки тряслись. Дождь заливал глаза. Но медлить было нельзя. Я стал вытаскивать Томико из машины на землю. Даже не стал ничего стелить. Времени, правда, было в обрез. И я стал делать ей непрямой массаж сердца. Это я тоже смотрел в интернете. А потом — это очень странно, но альтернатив не было — я тренировался на подушке. Но я делал все, как было показано. В интернете. Читал инструкции, смотрел видеоуроки. Думаю, еще чуть-чуть и подушка точно бы воскресла.
— Соберись, Кейтаро! Ты этому учился!!!
Я начал давить ладонями на ту точку, которую видел в видеоуроках и в картинках:
«Надавить в одну точку пятнадцать раз, сделать два вдоха, зажав нос и послушать дыхание».
Так я и сделал. Но дыханья не было.
— Еще раз!
Еще одна попытка. Дыханья все еще не было.
— Давай, Томико, живи!
Еще одна попытка. В голове всплывали воспоминания. Наше первое свидание. Наш первый поцелуй. Наш первый раз. Каждый раз, когда я моргал всплывали новые обрывки. Не знаю, может это все было от усталости. А может и нет, но воспоминания были очень яркими. Особенно те моменты, где она умирая, просила остановиться. Дыхания все еще не было.
— Черта с два я остановлюсь!!!
Очередная попытка привела к тому же результату — дыхания не было. Я запыхался. Сил не было. И в голове промелькнула мысль: «А что, если все так и должно было закончиться? Кто-то должен умереть. А если это и правда должна быть она?»
От одной этой мысли мне хотелось опустить руки и просто рыдать. Но я зашел слишком далеко:
— Я не сдамся!!!
У меня оставался последний вариант.
Руки горели, сил не было, воздуха не хватало. Глаза заливал дождь и слезы. Я не спал несколько дней и уже с трудом соображал, но я не намерен был сдаваться. Что есть сил я ударил кулаком по ее груди.
— Живи!
Еще удар.
— Живи!!!
Сзади ударила молния.
— Я не дам тебе умереть!!!
Еще удар и Томико глубоко вдохнула и открыла глаза. Я не мог в это поверить:
— Т-Томико!!!
Томико лишь жадно глотала воздух. Я обнял ее, но она схватилась за грудь.
— Томико! Прости, я, наверно, сломал тебе ребра… Господи! Ты жива!
Я не верил своим глазам. Я стал целовать ее руки.
— Ты жива! Ты жива!
— Кейтаро…
— Ты жива…
— Кейтаро!
Когда я поднял на нее взгляд, то увидел, как она смотрела на меня. Она плакала. Я понял это, хотя и лил дождь. Уголки ее губ были опущены вниз и она смотрела на меня с такой жалостью, словно это не она чуть не умерла, а я.
— Что случилось? Тебе больно?
— Я… Я все помню…
— Что ты помнишь?
Я ни о чем не думал. Это было для меня чудом. Все получилось! Я не мог поверить, правда.
— Я помню каждый раз, когда ты пытался спасти меня.
От её слов мне стало спокойно, хотя я не сразу понял, почему. С одной стороны, потому что мне не придется ей все пересказывать, ведь я не люблю врать. Мне пришлось бы убеждать ее в существовании сверхъестественного. С другой стороны, сам не знаю, почему — мне казалось, что это хороший знак. Словно прощальный подарок от моей способности, которой я лишился. Эта мысль пронеслась в голове за секунду.
— Что? Но как…
— Помню, когда умерла твоя мама. И мои родители… Даже, когда умирала у тебя на руках. И когда ты в детстве специально от меня отстранился. Кейтаро… Я все это помню! — она сама попыталась меня обнять, но ей было больно.
— Но как это возможно…
— Я… Я не знаю… Кейтаро…
Я понимал, что ей больно. Это было видно. Но боль от того, что я страдал была куда сильнее.
— Томико! Все это — неважно! Важно лишь то — что ты жива!
— Ты… Ты так страдал из-за меня!!!
— Что? Нет, глупенькая! Я счастлив, что ты у меня есть. И никогда, слышишь, никогда я не отпущу тебя и не сдамся! — я крепко сжал ее руки. — Я тебя люблю, Томико. Теперь — все точно будет хорошо.
— Все так и будет. Ты больше не будешь страдать.
Мне не хотелось ее как-то тревожить до приезда врачей, поэтому я достал из машины зонт и плед, укрыл ее от дождя и сидел рядом, пока не приехала скорая, которая приехала действительно где-то через двадцать минут.
Томико госпитализировали с переломом ребер и, тем более, нужно было следить за ее сердцем. Я готовился к этому, поэтому передал врачам. Они были удивлены, даже спросили не врач ли я. Но только я передал ее врачам — как все вокруг потемнело. Очнулся я уже в палате больницы. На секунду испугавшись, что все повторилось — я стал проверять свои руки. Ожогов не было. И вообще, на мне не было ни царапины. Лишь руки еще побаливали. И, хотя и не был уверен на сто процентов — я чувствовал, что лишился способности. Но проверять мне в любом случае не хотелось.
В больницу приехали мои родители. А позже — и родители Томико. Врачи все им рассказали, и родители Томико были мне очень благодарны. Но тут я слез с койки и встал перед ними на колени:
— Простите, что подверг вашу дочь такой опасности. Клянусь, такого больше не повторится.
Но они даже не злились на меня.
— Что ты, Кейтаро, встань! Мы счастливы, что все обошлось. Ты спас нашу дочь!
Не мог же я сказать: «Простите, что ваша дочь, и еще много кто, включая вас, умирали несчетное количество раз по моей вине». Не мог. Но очень хотел.
Меня быстро выписали, но пока Томико поправлялась — я не отходил от нее не на шаг. Все же, я боялся, что будет какой-то подвох и хотел быть всегда рядом с ней. Но Томико не давала мне погрузиться в плохие мысли:
— Думаю, что все закончилось.
— Я надеюсь…
— Нет, Кейтаро. Больше никто не умрет. Хиро был прав. Кто-то должен был умереть. И изначально — это должна была быть я. И я умерла. Но ты смог вернуть меня к жизни.
Она улыбнулась и посмотрела на меня таким счастливым лицом, что все заботы вдруг ушли.
— У нас все же получилось обмануть вселенную!
Я даже не ходил в университет. Иногда ходил домой, принять душ и поесть. Ну и поспать. Хотя иногда, врачи разрешали мне остаться с ней. За это спасибо отцу.
Мы все рассказал Хиро. Удивительно, но каждый раз у него разная реакция.
— А, знаете, я тоже такое припоминаю что-то!
— Ой, да не ври.
— Да точно говорю!
— О, значит, ты помнишь, что вы встречались с Мизуки?
Томико набросилась на Хиро, но тот старался делать вид, что не понимает о чем она:
— Так это в другой временной линии!
— Во всех, Хиро.
— Что?! Не может быть! Неужели только в этой…
На самом деле, это было не так. В некоторых временных линиях они даже не знали друг друга, но Томико хотелось подловить Хиро. Видимо, она догадывалась о его чувствах к Мизуки. Все же, она очень проницательная. Мне не хотелось опровергать слова Томико и я просто наблюдал.
— А скажи, что я сделал для этого?
— Хиро… Для этого — ты хоть что-то сделал.
Я повернулся и посмотрел на него вопросительно:
— И, кстати, ты почему мне не рассказал? Я же твой лучший друг как никак.
— Прости, я сам не был уверен в своих чувствах до последнего времени! А у тебя эти планы с летним домиком! Думал, вернешься — и все тебе расскажу! Честно!
— Ладно, живи пока.
Хиро демонстративно поклонился мне.
Время шло. Томико поправилась. Как же Мизуки ее обняла!
— Тише ты! А то снова мне ребра сломаешь!
— Глупенькая! Не шути так!
— Да ты же почти каждый день в больницу приходила!
— Ну и что! Я соскучилась по нашим университетским делам!
— Это по каким же?
Последний вопрос принадлежал Хиро и девчонки посмотрели на него так, словно он сказал очень страшную глупость.
— Парням о таком знать не положено!
— Ладно-ладно!
Все вернулось на круги своя. Конечно, у нас с Томико мир совсем перевернулся.
«Но зато все живы. Все теперь будет хорошо»
Настал мой день рождения. На него пришли все. Томико, снова испекла торт. И я снова загадал то желание. И я задумался: ведь желание исполнилось. Что если в этом было дело?
Когда все разошлись — я поднялся наверх, где меня ждала Томико. Я принес ей горячий шоколад и себе кофе. Мысль про желание с тортом не покидала меня и я хотел пуститься в раздумья. Но как только я зашел — услышал до боли знакомый вопрос:
— Ну, так ты мне скажешь, что загадал?
Все раздумья выветрились и я ответил ей как обычно, с широкой улыбкой:
— Не скажу!