Учитель: Не могу поверить, ибо факты таковы: литературу никогда не учите вы!
Морозова: Неправда!
Учитель холодно: Довольно! Можете отправляться.
Опоздавшие хором: Куда?
Учитель (с притворным негодованием): Они еще спрашивают! Извольте отправиться вон! Некогда мне с вами разговаривать!
Опоздавшие покидают класс.
Та же ученица с первой парты, взглянув на часы, громко:
— Прошло уже 25 минут урока. Павел Николаевич, не очень-то Вы дорожите временем!
Учитель недовольным тоном, но тихим голосом:
— А тебя, Русанова, никто не спрашивает. Молчи, а то пойдешь вслед за ними! Ишь, разговорилась. Отнимают у меня время, и я же виноват! Читай, Сливочнина, характеристику!
Сливочкина, запинаясь, читает написанное у нее в тетради.
Учитель, не дав ей дочитать до конца, тыча средним пальцем левой руки в сторону другой ученицы:
— Иванова, какой недостаток в работе Сливочниной?
Иванова подпрыгивает, как мячик, и тут же в страхе замирает, хмурит брови, собираясь с мыслями.
Иванова: Основным недостатком Сливочниной является то, что…
Класс смеется весело.
Иванова: Основным недостатком является то, что Шолохов…
Класс смеется еще веселее.
Учитель (вальяжно развалившись на стуле): Не мешайте Ивановой выразить собственное мнение. Оно у нее, наконец, появилось. Или ты все уже сказала, Иванова?
Иванова, озираясь по сторонам, молчит.
Учитель по-деловому: Тогда перейдем к новой теме.
В классе стало тихо. Очень тихо. Но вдруг учитель вскакивает с места.
Учитель, яростно делая два ударения в слове:
— Березина! Ты о чем там беседуешь с Галкиной? Повернула голову на 180о, подставила мне свою спину. И думаешь, что мне интересно ее обозревать?!
Березина робко, оправдываясь: Да я, Павел Николаевич, два слова всего сказала…
Учитель: Молчать! Ты у меня договоришься! Вон Воробьева с Уныловой договорились! Я побеседовал с их родителями, так они теперь знают, как надо себя вести. Знаешь, Унылова?! Будешь себя хорошо себя вести?
Русанова с упреком: Павел Николаевич! Хотите всех нас водить, как бычка на веревочке!
Учитель не столько возмущенно, сколько удивленно: Русанова, ты опять? Молчи, лучше будет!
Русанова сердито: Хуже не будет, Павел Николаевич. Хуже некуда!
Учитель гневно: Ну, говори, Унылова, Будешь себя плохо вести?!
Унылова, умоляющим тоном: Ну что мне еще сказать, Павел Николаевич? Я ведь уже все вам говорила…
Учитель упрямо: Я не слышал!
Унылова вежливо, но настойчиво: Я уже все сказала.
Учитель грозно: Повтори, чтобы все слышали. Я вам покажу, как себя надо вести. Еще раз поговорю с твоей мамой, но, подойду к ней по-другому. Я знаю, как надо подойти! Ну, Унылова! Я слушаю! Будешь себя плохо вести?
Унылова, покорившись: Нет, не буду!
Учитель: Вот и нужно было сразу так сказать.
Унылова еле слышно: Я сразу так и сказала…
Учитель: Садись. А ты, Воробьева! Ты что скажешь? Встань, когда с тобой учитель разговаривает!
Воробьева встала.
Учитель, приблизившись к ней: Ну, Воробьева, что ты скажешь?
Воробьева растерянно: Что я могу сказать? О чем?
Учитель: О своем поведении. Оно было наглым и вызывающим. Итак!
Воробьева: Но я же замечания еще не получала…
Учитель: Это меня не интересует! Выходи к доске!
Воробьева просящим тоном: Зачем? Павел Николаевич, зачем вы заставляете нас перед вами в струнку вытягиваться? Это же не армия! И мы не солдаты!
Учитель в бешенстве: Вы-хо-ди! Слышишь?! Чтобы все видели и слышали, что ты скажешь! Я вам покажу! Я из вас дурь выбью!
Сзади слышится смех.
Мальчишеский голос: Драться-то и мы умеем…
За первой партой первого ряда сидящая рядом с Русановой девочка тихо заплакала. Слезы струйками бегут по ее лицу.